Даниелла Шоу - Атлас и кружева

Ей вспомнились слова Баррингтона: «Поставь веточку куда-нибудь повыше и не давай ей упасть».

Когда она вопросительно посмотрела на Баррингтона, тот улыбнулся и прошептал:

— Это скандинавская легенда. Когда Фрейя, богиня любви, оплакивала своего любовника, ее слезы, падая на землю, превращались в жемчужинки, похожие на ягоды омелы. Ей дали на сохранение жемчужную веточку, и…

— И что было дальше?

Хью продолжил:

— И тогда Фрейя повесила ее между небом и землей, пообещав, что веточка никогда не упадет.

Салли завязала ленточку потуже и поклялась себе, что не позволит омеле упасть.

— Как странно, — промолвила она своему отражению. — Наверное, поэтому мама говорила, что жемчуг к слезам. Будь она жива, я рассказала бы ей эту легенду.

При воспоминании о матери другие жемчужинки упали с глаз Салли. Неужели прошло уже пять лет? Поразительно, как летит время. Что ж, по крайней мере, она увидела внука, родившегося у младшей дочери, и не успела увидеть крах брака старшей…

Она вздохнула и протянула руку за шелковой пижамой Хью. После уик-энда в «Кедровом дворе» пижама так и осталась у Салли. В ответ на ее просьбу Хью улыбнулся и молча кивнул.

Когда Хью не было, она надевала куртку, хранившую запах его одеколона, и обвязывала рукава вокруг туловища, но к его приходу пижама была неизменно выстирана и тщательно выглажена. Салли вытерла слезы, накинула на себя пижаму и, как всегда, пересчитала четыре перламутровые пуговицы.

— Жемчужины, — пробормотала она, глядя на веточку омелы. На ней были четыре ягодки — столько же, сколько пуговиц на пижаме. Вспомнив о Фрейе, Салли решила, что пуговицы с куртки Хью тоже не должны упасть, и побежала за иголкой и ниткой.

Закрепив пуговицы, Салли попыталась не думать о Хью и Серене, закрыла глаза и мысленно несколько раз повторила: — Мы спим в разных кроватях…

Она посмотрела на свою односпальную кровать, где всего несколько часов назад они с Хью обнимали друг друга. Затем, проглотив комок в горле, велела себе выкинуть из головы Хью с Сереной и вместо этого подумать о Марион Лесаж. Она обещала в отсутствие Лауры позаботиться о ее подруге. Кроме того, нужно поблагодарить Терри с Джулией за фрукты.

На следующий день Салли следила за Марион. Художница выдавливала на палитру желтую краску, добавляла туда немного зеленой и выписывала лепесток примулы.

— Ничего, что я смотрю? — спросила она стоявшую к ней спиной Марион. — Невозможно оторваться!

— Ничего, я привыкла. Кто-то из детей всегда крутился вокруг или играл у моих ног. Кроме того, я люблю компанию.

Салли, затаив дыхание, следила за большой рукой художницы, тоненькой кисточкой прорисовывавшей мельчайшие детали лепестков и листьев. Как звали художника, который писал замечательные натюрморты? Редут? Кстати, он был таким же большим и неуклюжим, как Марион.

Ее длинные волосы цвета перца с солью были заплетены в толстую косу, уложены на макушке и прикреплены двумя коричневыми пластмассовыми заколками; размер фигуры, скрывавшейся под струящимся балахоном, колебался где-то между пятьдесят шестым и шестьдесят вторым. Рядом с ней Салли казалась карликом.

Марион вымыла кисточки, села и критически осмотрела свою работу.

— Что скажете, Салли?

— Скажу, что это прекрасно. Наверное, Лаура уже говорила, что ваши предыдущие работы пользуются большим успехом и что мы получаем множество заказов на серию летних цветов?

Марион пренебрежительно усмехнулась.

— Да. Кроме того, она говорила, что какой-то магазин в Торнгемптоне собирается торговать эстампами, сделанными по моим оригиналам. Как бишь его «Бравингтон»?

— «Баррингтон». Я там работала. Да, думаю, они заинтересуются.

— Ага… — Марион обернулась и посмотрела на Салли. — Значит, вы знаете человека, который будет делать закупки?

— Нет, потому что его еще не наняли, но владелец собирается сделать это в ближайшее время.

— А этот владелец порядочный малый? Я хочу сказать, он не надует меня? Много лет назад один такой тип обвел меня вокруг пальца, и я поклялась никогда не иметь с ними дела.

— О, мистер Баррингтон… — с напускной непринужденностью бросила Салли. — Да, я думаю, у вас будет случай убедиться, что он малый порядочный.

Стремясь избежать дальнейших расспросов о том, что собой представляет Хью, Салли под удобным предлогом вернулась в галерею.

В тот же вечер, возвращаясь домой, она услышала в соседней квартире музыку и голоса. Поскольку Хью должен был появиться только через четыре дня, лучшего момента для знакомства нельзя было представить.

— Привет, — сказала она, протягивая руку, — я Салли Палмер. Пришла поблагодарить вас за фрукты.

— Привет, раз так. Входите, Салли. Я Терри. Слушайте, мы как раз собирались обедать. Присоединяйтесь к нам. Надеюсь, вы еще не ели?

— Нет. Я только иду с работы. А Джулия не…

С кухни доносился запах, от которого текли слюнки. Только теперь Салли поняла, как она проголодалась.

Терри помог ей снять пальто.

— Не беспокойтесь, Джулия всегда готовит так много, что когда-нибудь я не пролезу в дверь! — Терри похлопал себя по животу, указал Салли на стул, открыл дверь кухни и крикнул: — Джулия, это Салли, наша новая соседка! Я пригласил ее пообедать!

— Ну, разрази меня гром! — последовал ответ. — Я приду через минуту. — Раздался грохот сковородок, и Салли мельком увидела стройные бедра в голубых джинсах, клетчатую рубашку и водопад кудрявых светлых волос.

Терри налил Салли бокал красного вина.

— Итальянское, — сказал он, — как и кухня. Джулия мастер по этой части. И вот результат. — Он снова потыкал себя в живот. — Как вы относитесь к пасте с фруктами?

Салли заметила на краю стола большое блюдо из средиземноморской терракоты, наполненное всеми фруктами, которые только есть на свете.

— Ну, — сказала она, вспомнив о подарке, который стоял на ее собственном столе, — кажется, вы обеспечили меня витамином С на месяц вперед!

Салли поднесла бокал к губам и осмотрела комнату, в которой царил безукоризненный порядок. Мебель из палисандра, обивка в голубую и зеленую клетку, множество бра, создающих удивительно спокойную атмосферу. Когда она поедет в «Баррингтон», надо будет купить несколько штук.

— Терри, — взмолились на кухне, — помоги мне донести кастрюлю! Ты же знаешь, у меня слабые запястья!

Терри засмеялся.

— Ну вот! Проедал мне плешь, чтобы я купил ему чугунную утварь, а теперь жалуется, что не может ее поднять!

Салли судорожно припала к бокалу с вином. Слава Богу, что Терри успел предупредить! Только это позволило ей скрыть ошеломление, когда в комнату вошел «Джулия».

Он поставил на стол блюдо с жареным цыпленком, снял большие кухонные рукавицы и протянул Салли нежную белую руку.

— Привет, Салли, — тревожно сказал он. — Рад познакомиться. Я Джулиан, но, как вы, должно быть, заметили, все зовут меня Джулия.

Бледные голубые глаза на тонком лице изучали Салли, пытаясь обнаружить в ее взгляде признаки неодобрения. Но их не было. Салли дружески пожала руку, которая оказалась меньше ее собственной.

— Не удивительно, что вы не можете носить такие блюда. Я тоже не могу. Кончилось тем, что в прошлом году я отдала всю свою посуду благотворительной организации. — Она посмотрела на Терри, который водрузил на подставку в центре стола огромную кастрюлю с тальятелле. — Для этого нужны такие бицепсы, как у Терри, — продолжила она.

Мужчины коротко глянули друг на друга и многозначительно улыбнулись.

Усадив Салли, Терри поставил на стол три тарелки и положил рядом ложки.

— Можно попросить вас раскладывать еду?

Когда обед приблизился к концу и грязные тарелки отнесли на кухню, Салли принялась изучать поднос с фруктами.

— Теперь понятно, откуда у вас такой выбор. Я и не подозревала, что элмсмаршский овощной магазин принадлежит вам. Должна признаться, я там еще не была, поскольку провозилась с отделкой собственной квартиры и квартиры подруги. Но теперь непременно зайду.

— Зачем носить сумки, когда можно оставить заказ? — ответил Джулия. — Мы все привезем, когда будем возвращаться домой.

— А кто из вас придумал название «Горшки и букеты»? — поинтересовалась Салли.

— Вообще-то сначала мы хотели назвать его «Цветы и картошка», но Джулия решил, что это слишком прозаично.

— Ты же сам хотел придумать такое название, которое не напоминало бы овощной рынок! — улыбнулся Джулия.

— Точно! — подтвердил Терри. — Я достаточно настоялся за рыночным прилавком и в жару, и в мороз! Пожилым людям нужны удобства!

На глаз Терри можно было дать лет тридцать пять, а Джулии — двадцать с небольшим.

— «Горшки и букеты» — это здорово! Лучше не придумать! — искренне сказала она.

Терри гордо кивнул в сторону стоявшей на подоконнике композиции из сухих цветов, фруктов и семян.

— Букеты — это по части Джулии. Мы начали делать их как раз перед Рождеством. Он не только в готовке разбирается. В цветах и икебане тоже!

— Кажется, твоя мать так не думает, — ядовито ответил Джулия. — Ту композицию, которую я подарил ей на Рождество, она выкинула в мусорное ведро!

— Не обращай внимания на мою старуху. Она просто ничего в этом не понимает. — Терри обернулся к Салли и улыбнулся. — Налегайте-ка на фрукты, пока они не испортились. — Джулия придвинул ей блюдо.

Салли потянулась к знакомым золотистым шарикам, которые весь вечер напоминали ей о Хью и «Кедровом дворе».

— Люблю физалис…

— Выпейте еще, а потом попробуйте повторить, — усмехнулся Терри, принимаясь за инжир.

Позже, когда Джулия отправился мыть посуду, Терри вышел на площадку, чтобы проводить Салли.

— Спасибо, — тихо сказал он.

— За что, Терри? — изумилась она.

— За то, что с таким пониманием отнеслись к Джулиану. Он немножко стесняется, когда встречается с незнакомыми людьми. Это его первая связь, так что…

— О'кей, я все понимаю. На самом деле, это я должна благодарить вас. Вечер был чудесный, а еда выше всяких похвал. Вы должны будете дать мне рецепт. Я опробую его на Хью.

— Кто это Хью? Ваш муж или партнер?

Салли тяжело вздохнула.

— Наверное, проще всего будет сказать, что я его любовница. Понимаете, Терри, он женат.

— Ох! — только и ответил Терри. Судя по выражению его лица, Терри считал, что быть любовницей женатого человека еще труднее, чем поддерживать гомосексуальную связь.

— Если вам когда-нибудь понадобится жилетка, в которую можно поплакать… — прошептал Терри ей вслед.

— Договорились, — сказала она и вздохнула, закрывая за собой дверь.

Когда пасмурные зимние месяцы плавно перешли в весну, Салли поняла, что ее связь с Хью расцветает, как подснежники. Былые сомнения развеялись словно утренний туман. Квартира — ныне оснащенная двуспальной кроватью — была именно такой, как ей хотелось, Терри и Джулия оказались замечательными соседями, а миниатюры Марион Лесаж продолжали сулить огромный успех.

— Все хорошо, — вздохнула довольная Салли, раздвинув шторы. За окном сияло великолепное весеннее утро. — День будет чудесный.

Пока сестра ввозила в прихожую коляску с Сэмом, Джек сунул в руку Салли букет нарциссов.

— У тебя здесь очень красиво. Должна признаться, поначалу я сомневалась. Не могла представить, как ты сможешь жить в квартире. У нас в семье ты слыла садовницей.

Салли наполнила водой керамическую вазу, поставила туда нарциссы и показала на пакетики с семенами.

— Знаешь, я не махнула рукой на цветы. Буду выращивать их на балконе — в ящиках и висячих корзинах. Джек немного поможет мне, когда Сэм будет спать.

— Ну, это по твоей части, — отмахнулась Джекки. — Ты знаешь, как я отношусь к садоводству. Будь моя воля, я бы заставила Дейва забетонировать весь участок! Ладно, спасибо за предложение, посидеть с мальчишками. Наверное, пора ехать, а то опоздаем на утренник!

— Какие тут семена? — спросил Джек, когда родители уехали.

— В красных, оранжевых и желтых пакетиках настурция, а в полосатом «Ползучая Дженни».

— Почему она так называется?

— Потому что ползет повсюду как паук! — Салли пробежала пальцами по его руке и плечу.

Джек хихикнул, а затем задумчиво добавил:

— Я не хочу сажать ползучее. Лучше стурции, ладно?

После ланча Салли отвела мальчика на балкон, где уже лежали расстеленные газетные листы и стояли корзины с землей.

— У мамы есть семена, но она сказала папе, что не хочет их поливать, — хмуро объявил Джек.

— Это меня не удивляет, — ответила Салли, вдавливая семена во влажный компост. — Твоя мама никогда не любила цветы. Ну что, будешь сажать настурции?