— Хорошая новость?

— Можешь не расстраиваться из-за строительства, о котором упоминал Терри. Такой проект существует, но он не коснется твоего вида из окна.

Перестав думать о Хью и Серене, Салли слегка смягчилась. Хью оказался прав. Строительная техника, ждавшая возможности вонзить зубы в девственный луг, убыла туда, откуда приехала. Можно было со спокойной совестью отправляться на работу.

В «Норе Лауры» ее ждала открытка, подписанная «Дон Жуан в юбке». Салли засмеялась и передала послание Марион.

— Не сомневаюсь, что Лаура встретила своего Костаса или Димитриоса!

— Тогда помоги нам Бог! Ты же знаешь, в каком состоянии она возвращается после своих отпускных романов. — Марион вздохнула. — Ох, Лаура! За то время, которое я ее знаю, она ни капли не изменилась.

— По-моему, люди вообще не меняются, даже если кажется, что это возможно.

— Серьезное утверждение, Салли. Проверено на собственном опыте?

— Не то чтобы… Просто я разбирала свой архив, обнаружила несколько старых фотографий Ричарда, сделанных во время уик-эндов, и поняла, какой была дурой.

— Что ты имеешь в виду?

— Надеялась, что после свадьбы сумею заставить Ричарда избавиться от тех черт, которые мне в нем не нравились.

— Ох, Салли! Скорее рак на горе свистнет!

Салли вздохнула и приколола открытку Лауры к двери кухни.

— Кем бы он ни был, Лаура, желаю тебе счастья и хорошей погоды!

Марион пристально посмотрела на подругу.

— Жалеешь, что не поехала с ней? Знаешь, еще не поздно. Все равно галерея на две недели закрыта, так что приходить сюда вовсе не обязательно.

— Может быть. — Салли пожала плечами. — Что-то на душе неспокойно. Знаешь, у меня есть к тебе просьба.

— Выкладывай.

— Не сможешь ли ты написать маленький портрет собаки? У меня есть с собой ее фотографии. — Салли полезла в карман и вынула несколько снимков Стэнли. — Понимаешь, я хочу сделать подарок одному другу. Собака у него была необыкновенная.

Марион разложила фотографии на столе и стала их рассматривать. Затем она встала, перекинула косу через плечо и задумчиво сказала:

— Обычно я таких вещей не делаю. Предпочитаю животным растения. Но тебе отказать не могу.

Салли горячо обняла подругу.

— Ох, Марион, это замечательно! Спасибо тебе. Большое спасибо!

— Не радуйся раньше времени. А вдруг не понравится?

— Сомневаюсь. Конечно, торопиться некуда, но сколько времени тебе на это понадобится?

— Трудно сказать. Цветы я пишу довольно быстро, но собака… Послушай-ка, — бодро заявила Марион, — если я возьму снимки с собой в отпуск, то по возвращении будет готово. Полезно на время отвлечься от цветов!

Салли, недовольная тем, что Марион придется работать во время отдыха, пыталась возражать, но переубедить подругу так и не смогла. Толстый коричневый конверт с фотографиями Стэнли лег в чемодан художницы.


Обнаженный Хью вышел из-под душа и удивился, обнаружив в ванной Серену. Она держала в руках два бокала с охлажденным белым вином.

— Я решила, что ты захочешь пить, дорогой. Чарлз сказал, что турнир был изнурительный.

Хью кивнул, еле слышно поблагодарил жену, потянулся за полотенцем и завязал его на талии.

— Хью, ты не думаешь, что мы могли бы… — томно прошептала Серена, но тут же осеклась. Муж смотрел на нее как на чужую. Она жалобно всхлипнула и поставила бокал на полку. — Вернуться, когда ты оденешься?

— В этом нет необходимости, Серена, — холодно сказал Хью. — Скажи Чарлзу и Вивьен, что я приду через десять минут.

Подходя к террасе, Баррингтон услышал, как хлопнула пробка.

— Хью, старина! На, держи бокал. Наконец-то мы удосужились отпраздновать твой день рождения. Будь добр, передай шампанское своей супруге!

Хью обернулся к Серене, завернувшейся в розово-пурпурный саронг и украсившей прическу лепестками бугенвиллии. Как там говорил дядя Бертрам в Харрогите? «О да, твоя Серена красотка хоть куда, но сделала ли она тебя счастливым?» Хью протянул бокал, однако видел перед собой не роскошную красавицу-жену, стоящую на экзотическом фоне мавританских арок и лазурного Средиземного моря, а трепещущую Салли в мужской шелковой пижаме.

При виде его улыбки в душе Серены шевельнулась надежда, но ненадолго. Едва Баррингтон услышал звон бокалов и громогласное «С днем рождения, Хью!», как тут же отвлекся от воспоминаний о «Кедровом дворе» и вновь очутился на испанской вилле. Когда Серена подняла бокал и посмотрела на мужа, только Хью заметил, что у нее опустились уголки безукоризненно накрашенного рта.

— Приступаем к еде, — провозгласила Вивьен, внося на террасу огромное блюдо с паэльей. — Слегка подкрепимся, а вы оба тем временем расскажете, как собираетесь праздновать свою серебряную свадьбу. Надеюсь, это будет нечто потрясающее!

Хью и Серена молча посмотрели друг на друга. Оба совсем забыли, что через несколько месяцев состоится их двадцатипятилетний юбилей.


Пока Марион накладывала в стеклянные вазочки взбитые сливки, Лаура ломтями нарезала халву и клала ее на блюдо в центре стола. Салли смотрела на них и улыбалась.

— Отведайте лучше моего угощения. Если я съем еще немного, то сама превращусь в клубничину!

— Опять подарок от твоих соседей? — спросила Марион.

Салли кивнула.

— Да, они балуют меня. Великолепные ягоды! Я думала сварить из них варенье, но сейчас слишком жарко, чтобы возиться с плитой. Уж лучше наесться до отвала, как чушки!

— Похоже, одна из нас этим и занимается, — лукаво заметила Марион.

Подруги дружно посмотрели на Лауру, которая погрузила большущую ягоду в сахар, обмакнула в сливки и отправила ее в рот.

— Мм, — вздохнула она. — Замечательно. Это напоминает мне…

— Лучше помолчи! — добродушно прервала ее Марион. — Ты становишься похожей на кошку, наевшуюся сметаны!

— Да-а… ты становишься похожей на Роз. Такая же вредная, — отшутилась Лаура.

— Не успею. Для этого у меня слишком много работы. И ахнуть не успеешь, как дети пойдут в школу. А там и Рождество не за горами.

— Ладно, так и быть, знайте мою доброту. Доедайте, черт с вами. — Загорелая рука Лауры, украшенная кольцами, указала на остатки клубники. — Салли, я вернусь поздно, так что можешь запирать.

Обе женщины посмотрели ей вслед и покачали головами.

— Кто бы он ни был, похоже, этот роман ей на пользу. Думаю, она последит за собой хотя бы до Рождества…

Салли встала из-за стола, держа в руках пустую тарелку.

— И этот цвет ей удивительно к лицу.

Марион завистливо вздохнула.

— Не каждый может носить ядовито-зеленое. Этот цвет всегда заставляет меня вспоминать спаржу и желто-зеленый табак. Который, кстати говоря, мне предстоит в ближайшие дни писать.

— Ты имеешь в виду эвфорбию или никотиану?

Марион засмеялась.

— Ах да, ты же у нас садовница! Как поживают твои висячие корзины?

— Не могу нарадоваться. Надо будет их сфотографировать.

— А как ты сама, Салли? Все идет хорошо?

Салли недоуменно подняла глаза. Ее мысли витали где-то далеко. Платье Лауры напомнило ей не летние цветы… а желто-зеленые пакетики с презервативами.

— Не поняла…

Теребя черенок клубники, лежавшей в сахаре, Марион мягко спросила:

— Ведь ты беременна, правда?

— Нет! Конечно нет! Почему ты так подумала?

— Просто вижу. Мне ли, родившей пятерых, не знать этих признаков? Впрочем, если я ошиблась, извини.

— Но меня не тошнит, — слабо возразила Салли. — Разве тошнота по утрам это не первый признак?

— Да нет! Первый признак — это прекращение месячных.

— О, тогда беспокоиться нечего. Они немножко нерегулярны, вот и все.

— Салли, извини, я понимаю, что это не мое дело, но когда они были у тебя в последний раз? Можешь вспомнить?

— Конечно могу. Правда, это случилось слегка не вовремя. Как раз на Пасху. Помню, я еще подумала, что мне повезло, потому что… — Салли осеклась. Она чуть не проболталась, что это случилось тогда, когда Хью уезжал к дяде Бертраму в Харрогит.

— Ты что-то хотела сказать, — напомнила Марион.

— Нет, ничего. Неважно.

Салли провела ладонью по груди и животу и вопросительно посмотрела на подругу.

— Ты серьезно думаешь, что я беременна? — прошептала она.

Марион кивнула и придвинулась поближе.

— Знаешь, всякое случается. Могу сказать по собственному опыту. Даже если предохраняешься. Я надеюсь, ты…

— Да, конечно, но с тех пор как… — Она хотела сказать «с тех пор как не стало Стэнли», но поняла, что это будет намеком на Хью. Опомнившись, Салли продолжила: — В последнее время мы перестали предохраняться. Он сказал, что бесплоден.

— Ох, Салли! — огорченно воскликнула Марион. — Неужели ты клюнула на это? Вот тебе мой совет: поскорее сделай анализ!

— Но это правда. Даже Роз говорила…

Старшая подруга похлопала Салли по руке.

— Поменьше слушай то, что говорят другие.

Оглушенная Салли немного посидела, затем встала и обвела глазами комнату.

— Сейчас я немного приберусь и пойду в галерею.

— Я бы на твоем месте поехала домой и отдохнула, — возразила Марион. — За галерею можешь не беспокоиться. Все равно я буду сидеть здесь и работать. Кстати, о работе… — Она полезла в папку, вынула оттуда две миниатюры и положила на стол. — Кажется, получилось. Сначала я написала эту — там, где собака одна, — а потом не смогла устоять против искушения скопировать еще одну фотографию…

— Но это же я! — со слезами на глазах воскликнула Салли. — Ты и меня написала? Ох, Марион, они просто замечательные! Спасибо тебе!

Художница скромно улыбнулась.

— Рада, что тебе понравилось. Должна признаться, я и сама осталась довольна. Поэтому после первой мне пришло в голову написать вторую — тебя вместе с собакой. Вдруг твоему другу тоже понравится?

— Да, — пролепетала Салли. — Наверняка понравится. Я как можно скорее отдам вставить их в рамку!

Салли завернула портреты в бумагу, осторожно положила их в сумку и направилась к дверям.

— Значит, ты меня отпускаешь?

— Отпускаю, — кивнула Марион.


Салли с тревогой ждала возвращения Хью и ломала голову, как сообщить ему новость. Вняв совету Марион, она сделала анализ, который, как и предсказывала подруга, оказался положительным. Вопрос заключался в том, что теперь делать.

Воспоминания о беременностях сестры и ее двух мальчиках заставляли Салли желать материнства. А мысль о том, что она будет держать на руках ребенка Хью, вызывала у нее слезы радости. Однако как посмотрит на это Хью?

Он давным-давно сказал, что не бросит Серену, и Салли не рассчитывала на это. Но удастся ли утаить факт рождения ребенка от его жены и как потом все объяснить малышу? Салли вспомнила свою университетскую подругу. Та родила сына от женатого мужчины, и они умудрялись скрывать это целых пять лет. Только когда ребенок пошел в школу и начал спрашивать об отце, пришлось открыть ему правду.

За пять лет многое может случиться, подумала Салли. Сначала надо как-то прожить ближайшие пять месяцев!

Она изучила календарь и вычислила то роковое утро, когда зачала дитя Хью. Четыре месяца назад. Боже мой, четырехмесячная беременность! Ей же нужно пройти регистрацию и регулярно показываться врачу!

Она сложила руки на едва заметном животе и внезапно ощутила острое желание как-то называть это растущее в ней чудесное живое существо. Джекки называла свой эмбрион сначала «точечкой», затем «комочком» и, наконец, «головастиком». Но Салли это не нравилось. Ее взгляд случайно упал на два аккуратных свертка, дожидавшихся Хью.

— У меня нет выбора, — вздохнула она, погладила свой живот, а затем провела указательным пальцем по синей бумаге, в которую были завернуты миниатюры. — Я назову тебя Стэнли.

Она шагнула к двери ванной и бодро заявила:

— Ну, Стэнли, сейчас мы с тобой примем душ, а потом приедет твой папа, и мы сообщим ему хорошую новость!


При упоминании о завтраке Хью лениво потянулся и стал следить за тем, как Салли раздвигает шторы и впускает в спальню утренний свет.

— Вчера мы очень сытно поужинали, так что мне не до завтрака. Лучше возвращайся в постель.

Салли юркнула между простынями, прильнула к нему и вздохнула.

— А я думала, ты жаворонок…

— Так оно и есть, — поддразнил ее Хью и откинул простыню. — Разве ты не заметила?

— Я заметила только, что ты загорел, — возразила она и покраснела, увидев его обнаженное тело. — Вижу, что в Испании ты не ходил на нудистские пляжи!

— Я вообще никуда не ходил, кроме поля для гольфа, теннисной площадки и бассейна, — с нажимом произнес Хью. — Поэтому так и соскучился. — Он повернулся на живот и начал ласкать груди Салли. Она ощутимо вздрогнула. — Что с тобой? — встревожился Баррингтон. — Я сделал тебе больно?