Хью положил черного ферзя плашмя, взял дрожащую, морщинистую руку дяди, повернул ладонью вверх и вложил в нее белого ферзя.

— Дядя, обращайся с ним осторожно. А я сделаю то же с Салли.

Когда Салли открыла дверь, она увидела, что Хью сидит у шахматного столика, а Бертрам осторожно ставит на доску фигурку из слоновой кости. В свете камина сцена казалась магической, но Салли сказала себе, что все очень просто — мужчины играют в шахматы. Хью повернулся и бросил на нее любящий взгляд. А у Бертрама — она могла в этом поклясться — глаза были на мокром месте.

— Ну как, хорошая получилась партия? — спросила она.


Доставив Салли домой, Хью поговорил с Терри и получил у него всю нужную информацию. Нет, высокая блондинка в «Горшки и букеты» не заходила, но днем звонила женщина с хорошо поставленным голосом и спрашивала Джулию.

Терри запомнил этот звонок, потому что женщина бросила трубку.

Хью обнял Салли и провел пальцем по ее лбу.

— Не хмурься, — сказал он, — тебе это не идет.

— Но если она будет теряться в догадках, где ты был?

— Пусть теряется хоть до утра. Какая теперь разница?

— Ты хочешь сказать, что останешься на ночь?

— А ты против?

— Нет. Я только подумала, что тебе нужно домой.

— А я подумал, что мне нужно остаться здесь, так что все в порядке.

Хью отвел Салли в спальню и увидел на кровати книгу и видеокассету. Он поднял книгу с откровенной сексуальной сценой на обложке и улыбнулся.

— Ты что, была в магазине, который торгует женской порнографией?

— Я нет, а Роз была. Она прочитала эту книгу и принесла ее мне. Говорит, это может помочь отвлечься от мыслей о беременности. — Салли засмеялась. — Но когда ты из-за живота не видишь собственных ног, такое чтение едва ли поможет! А вот на видео совсем не порнография. Это фильм про роды, который я взяла у акушерки.

— Что это за фильм такой?

— Он показывает, чего следует ждать, когда наступает срок. Его демонстрировали будущим матерям на прошлой неделе, но я не пошла, — тихо сказала Салли.

— Можно спросить, почему?

— Мне не хотелось сидеть там одной, когда все остальные были с мужьями.

— Ох, Салли, извини. Все это для меня в новинку. Я никогда не задумывался над такими вопросами. А что, очень страшно рожать без моральной поддержки мужчины?

Салли пожала плечами.

— Начинаю потихоньку привыкать. Впрочем, я и не ждала ничего другого. Ведь в наших обстоятельствах это невозможно, правда?

Хью сдвинул книгу и видео в сторону и бережно опустил Салли на кровать.

— Вот увидишь, все будет по-другому. Сейчас не могу сказать, как именно, потому что сам не знаю. Но пока ты отдыхала, у нас с Бертрамом была очень интересная беседа. Кажется, мы нашли решение.

— Звучит интригующе.

— Угу. Но далеко не так, как эта книга, — поддразнил ее Хью, рассматривая заднюю сторону обложки.

— Может, почитаешь немного, пока я приму ванну?

Хью покачал головой.

— Лучше посмотрим видео.

— Тебе не понравится.

— Готов рискнуть, если это поможет нам понять, что значит быть родителями.

Позже, в темноте, прислушиваясь к ровному, ритмичному дыханию Салли, Хью вздохнул и положил руку на ее живот. Она была права, увиденное ему не понравилось. Видеть муки незнакомой женщины было тяжело, но еще тяжелее было представить себе, что то же самое ждет Салли.

Ладонь Хью ощутила слабое движение. Салли говорила, что ребенок начинает двигаться, когда она засыпает. Баррингтон бережно погладил крошечную ножку; Салли заворочалась и что-то пробормотала. Вскоре мать и дитя успокоились, но Хью удалось заснуть с куда большим трудом.

Когда Хью приехал домой после завтрака, его облили ушатом ледяного презрения.

— Как себя чувствует дядя Бертрам? — саркастически спросила Серена.

— Для своего возраста прекрасно. Серена, можешь ничего не говорить. Я пытаюсь понять, чем был вызван твой звонок — неприятностью с машиной или чем-то другим?

Чем-то другим, подумала Серена. Но откуда Хью узнал про ее звонок, если Бертрам сказал…

— Жаль, что ты меня не застала. Я вышел в кулинарию; ты же знаешь, как Бертрам любит китайскую кухню. Он говорит, что это приятное разнообразие после готовки миссис Бейли.

— После ее готовки что угодно покажется приятным!

Серена налила себе еще одну чашку крепкого кофе. Вчера вечером она злоупотребила виски, и сегодня у нее во рту был отвратительный вкус алкоголя, смешанного с никотином.

— Что случилось с машиной? — спросил Хью.

— Чертова шина! Она спустилась!

— А почему ты не взяла «рейнджровер»?

— Потому что не могла найти эти проклятые ключи! Искала всюду — и в твоей спальне, и в кабинете.

Фраза вырвалась у нее непроизвольно, и Хью бросил на жену подозрительный взгляд. Значит, Серена устроила у него обыск. Он медленно прошел в чулан. Жена следовала за ним.

— Почему ты не позвонила в гараж или мастерскую?

— Потому что сначала долго искала эти чертовы ключи, а когда вспомнила про мастерскую, было уже слишком поздно, магазины закрылись, и…

— И ты слишком много выпила, — добавил Хью, заметивший на полу чулана пустую бутылку из-под виски. Повернувшись к Серене, он протянул ей связку ключей.

— Черт, где они были?

— На том же крючке, что и поводок Стэнли. Иногда я все еще вешаю их туда. Должно быть, сила привычки. — Он положил ключи перед Сереной, пробормотавшей себе под нос что-то вроде «проклятая собака», и пошел осматривать спальню.

Первый же взгляд на ящики комода и шкаф подтвердил его опасения. Визитную карточку «Горшков и букетов» явно трогали. На ней осталась царапина и отчетливый след чего-то красного. Не иначе как лака Серены. Она часто жаловалась, что этот лак оставляет отметины, если держать ногти под определенным углом.

Обдумав ситуацию, Хью для собственного спокойствия положил карточку в бумажник. После просмотра видео ему хотелось иметь номер Джулии под рукой.

— Джулия — тихонько прошептал он, вспомнив текст на оборотной стороне карточки. — Так вот почему у Серены такое скверное настроение! Она нашла карточку и, конечно, решила, что Джулия женщина! Что ж, пусть. Сейчас это даже к лучшему!

ГЛАВА 19

Притащив еще один собранный Салли чемодан, Хью наморщил лоб.

— Уф! Слава Богу, это все. Остальное перенесут грузчики.

Салли налила ему кофе.

— Извини… Я знаю, что они все сделают как нужно, но эти мелочи мне хотелось упаковать самой.

— Когда они придут?

— В восемь утра.

— Ты уверена, что справишься сама? Может быть, мне приехать?

— Хью, дорогой, спасибо, но до сих пор нам удавалось не привлекать к себе внимания. Кто-нибудь из грузчиков может тебя узнать.

— Обещай мне ничего не поднимать и не делать глупостей.

— Я уже сделала это, решив устроить переезд за два дня до Рождества. Можешь ничего не говорить, я понимаю, что в данных обстоятельствах лучше переехать сейчас, чем после родов. Марион твердит, что тогда у меня не будет времени ни на что другое.

— И на меня тоже?

Салли села рядом и положила голову ему на плечо.

— На тебя у меня всегда будет время.

Хью поцеловал ее в щеку и пробормотал:

— Если бы только не надо было идти к Чарлзу и Вивьен на Рождество!

— Что ж делать. Они будут ждать вас. Насколько я понимаю, они славные люди. Ты всегда ладил с ними?

— Да, — задумчиво сказал Хью, — мы ладим, но я чувствую, что провожу с ними последнее Рождество. В следующем году они не подадут мне руки.

— Думаешь, Серена уже что-нибудь рассказала Вивьен?

— Ни в коем случае! Хотя бы потому, что она решила во что бы то ни стало отпраздновать этот дурацкий юбилей.

Глаза Салли стали задумчивыми.

— Хью, двадцать пять лет совместной жизни — это долгий срок! Я очень хочу жить с тобой, но не могу вынести мысль о том, что разрушила твою семью. Год назад, когда я соглашалась стать твоей любовницей, мне и в голову не приходило, что…

Хью взял ее за руку и прервал:

— Ты не разрушила мою семью, Салли. Серена сама сделала это: сначала историей со Стэнли, а потом своей ложью. — Он посмотрел на ее огромный живот. — А насчет любовницы… Сейчас я бы тебя так не назвал. Как-никак скоро ты станешь матерью моего ребенка.

Салли, у которой тут же улучшилось настроение, бодро встала с дивана.

— Ну, матери этого ребенка пора ехать в «Нору Лауры». И не гляди на меня такими испуганными глазами; я и там не собираюсь делать глупостей. Во-первых, мне этого ни за что не позволят Марион и Лаура, а во-вторых, так я скоротаю время. Последние дни тащатся как черепаха.

Хью взял пиджак, вынул из кармана ключи от машины и поцеловал Салли.

— Обещай, что будешь беречь себя.

— Обещаю.

— Позвонишь, если понадоблюсь?

— Да, — улыбнулась она. — Если понадобишься, позвоню.


В сочельник утром Серена решила съездить в «Баррингтон» кое-что купить. Подарки на Рождество были у нее заготовлены, но она вспомнила, что у Вивьен любят делать друг другу маленькие презенты и на сочельник.

— Не спрашивай почему. Так с давних пор было заведено в семье Чарлза, — сказала сестра Серене. — Я думаю, это какая-то скандинавская традиция.

Стоя на эскалаторе, Серена вспомнила, что фамилия сестры Андерсон и что она вполне может быть скандинавской. Странно. До сих пор она об этом не думала. Но сейчас надо было думать не об этом, а о подарке Вивьен. С Чарлзом и Гаретом проще. Впрочем, как и с Хью. Всем по набору фирменных мячей для гольфа.

Переходя от отдела к отделу, Серена обратила внимание на серебряные и позолоченные зеркальца, которые можно носить в сумочке. Размер был подходящий, но проблема заключалась в том, какое из них выбрать. Остановившись на трех, она по очереди поднесла их к лицу и полюбовалась своим отражением. И вдруг увидела то, что показалось ей смутно знакомым.

Серена положила зеркала на прилавок и обернулась к серии миниатюр Марион Лесаж. И тут ее осенило! Рамки этих миниатюр были такими же, как у спрятанного Хью портрета Стэнли! Только на этих картинах — если не считать двух малиновок в снегу — были изображены цветы, а не животные. Не этот ли художник писал Стэнли?

— Очаровательно, правда, миссис Баррингтон?

Удивленная Серена подняла глаза.

— Извините, вы едва ли меня помните. Я Селия Мюррей, новая заведующая отделом товаров для детей.

— Да, конечно, — солгала Серена. Она никогда не заходила в этот отдел и, естественно, никого тут не знала.

— Любуетесь работами Марион Лесаж? Увы, тут только эстампы. Оригиналы хранятся в этой чудесной галерее в…

Не дослушав, Серена впилась взглядом в правые нижние углы миниатюр. Лесаж! Точно!

— И что же, эта Марион Лесаж принимает у вас заказы?

— Я не в курсе, — ответила миссис Мюррей. — Вы можете съездить в галерею и узнать у самой миссис Лесаж. А лучше спросите у мистера Баррингтона. Ведь художественная секция — его дитя, если можно так выразиться.

Серена задумчиво кивнула. Может быть, у этой Лесаж удастся узнать, кто ей заказывал миниатюру Стэнли: сам Хью или его подружка из зеленной лавки.

— Кстати, о детях! — громко воскликнула миссис Мюррей. — Как поживает ваша подруга? Та самая, которая собирается рожать? Мистер Баррингтон сказал, что она не хочет забирать коляску до родов, а я ответила ему, что это разумная предосторожность…

Сбитая с толку Серена молча смотрела на Селию. О чем говорит эта женщина? У них нет никакой подруги, ожидающей ребенка! Она закусила губу и крепко задумалась. Нет! Это невозможно! Джулия не могла забеременеть! Хью обещал! Почувствовав спазмы в желудке, Серена быстро попрощалась и опрометью выскочила из магазина.

— Проклятье! — пробормотала она, рывком включая передачу. — Где эта чертова галерея? В Элмсмарше? Нет, — зловещим шепотом произнесла она, — в Элмсмарше не галерея, а наша подруга Джулия! Пожалуй, сначала следует наведаться туда!


Поток покупателей, с утра запасавшихся на Рождество овощами и фруктами, почти иссяк, и Терри послал Джулию на кухню сварить им по чашке честно заслуженного кофе. Когда в «Горшки и букеты» зашла Серена, там была только одна пожилая покупательница.

— Как ваш ревматизм, миссис Эйч?

— Ничего, Терри, жить можно. Слава Богу, Шейн и Дебби пригласили меня на рождественский обед!

— Вот и хорошо, — откликнулся Терри. — Желаю вам как следует отпраздновать.

Серена поморщилась и исподтишка осмотрела магазин, пытаясь обнаружить следы Джулии. В задней комнате послышался какой-то шум, и Серена на мгновение увидела поразительно стройную фигурку в джинсах и чудесные белокурые кудри.