Блеч вытянул вперед открытую ладонь и сжал ее в кулак.

— Все они здесь! А Рико Гатто вы знаете? Нет! А Орландо Баретто? Тоже нет! Вам еще многое нужно узнать, капитан!

Кирпатрик принял удар. Финнеган смущенно уставился в сторону. Ему показалось, что даже Дэмфи прекратил смеяться.

— А теперь выслушайте мое предложение. Или мы откровенно обменяемся информацией и, даю вам слово, работаем рука об руку, или вы молчите, и, в таком случае, я вас не задерживаю.

Кирпатрик нервно покусывал губы. Он посмотрел на Дэмфи, затем на Финнегана. Финнеган сказал:

— Я думаю, капитан, что лейтенант прав.

— Секунду! — перебил его Блеч. — Уточняю, в Швейцарии вы не обладаете никакими официальными полномочиями.

— Что нам остается? — с трудом сглотнув слюну, спросил Кирпатрик.

— Ничего! Вы присутствуете при расследовании, которое я провожу, а выводы сделаете, когда возвратитесь в Америку.

— А если вы начнете аресты?

Блеч иронично на него посмотрел.

— Вы забываете об одной детали, капитан! В Швейцарии не берут под стражу до тех пор, пока окончательно не будет доказана вина подозреваемого. Как, кому и какую вину я буду вменять и по какому праву арестовывать?

Чтобы скрыть удовлетворение от реванша над капитаном, Блеч сделал несколько шагов по кабинету, затем вплотную подошел к Кирпатрику.

— Итак? Вы согласны?

Кирпатрик запустил чуть дрожавшую руку в свою огненную шевелюру.

— Согласен, — пробормотал он.

Лейтенант улыбнулся краешком рта и нажал на кнопку. В кабинет вошел дежурный.

— Стаканы, лед и виски!

— Слушаюсь, лейтенант!

Лейтенант Блеч повернулся к американцам.

— Откровенно говоря, я прекрасно обошелся бы без присутствия ваших соотечественников в Цюрихе… У меня есть одно желание — быстрее от них избавиться! Если они сошли с ума и перепутали Швейцарию с Чикаго, такими вы их получите обратно.

Помолчав секунду, он сказал:

— А сейчас, капитан, я слушаю вас…

* * *

Ни в холле, ни в комнатах первого этажа никого не было. Прыгая через четыре ступеньки, Ландо взбежал по лестнице на второй этаж. Неизвестно куда исчезла усталость. Надо срочно сообщить Вольпоне, что швейцарская полиция напала на их след. На лестничной площадке он столкнулся с Фолько Мори.

— Где падроне?

— Занят.

— Мне надо с ним поговорить, Фолько!

— Только что приехали Пиццу и все остальные. Итало и Моше разговаривают с ними.

— Черт! Это надолго?

— Не знаю.

Ландо не решился поделиться с Мори своими опасениями. Первым эту новость обязательно должен узнать падроне. Раздосадованный, он спустился вниз и направился на кухню что-нибудь выпить для поднятия настроения. Пьетро сидел на низкой скамеечке и листал журнал комиксов. Рядом с ним на полу стояли четыре пустые банки из-под пива.

Ландо взял бутылку водки, налил полстакана и залпом выпил.

— Пьетро, как ты думаешь, они еще долго будут совещаться?

— Трудно сказать, — ответил Пьетро. — Кто тебе нужен?

— Вольпоне.

— Они уже час там.

Неожиданно Ландо вздрогнул. Беллинцона заговорил с ним! Это приободрило его. Вероятно, бессонные ночи нагнали на него излишнего страха.

— Сегодня тебе лучше? — с теплотой в голосе спросил Ландо.

— Что?

— Вчера у тебя был убитый вид… Хоть в гроб клади…

Если бы он мог, он сказал бы ему, что уже ничего не помнит из того, что произошло в квартире Инес.

— Да, лучше… лучше…

Пьетро встал, подошел к холодильнику и достал очередную банку пива. Сделав несколько глотков, он с задумчивым видом направился к двери. Ландо увидел, как он дважды повернул ключ в замке.

— Эй! Ты что делаешь? — удивленно спросил Ландо.

Беллинцона сунул руку с ключом в карман брюк. Когда он вытащил ее, она сжимала «вальтер».

— Ты сошел с ума, — закричал Ландо.

Пьетро приложил указательный палец к губам, как бы предлагая не кричать.

— Не шуми, парень! Не мешай тем, кто работает…

— Зачем ты взял меня на мушку?

— Я тебя сейчас убью, Ландо.

Ландо показалось, что он превратился в глыбу льда.

— Что я тебе сделал?

Беллинцона почесал затылок.

— Вообще-то ничего… ничего… Клянусь, я ничего против тебя не имею.

— Мы уже больше не друзья? — спросил Ландо, стараясь унять дрожь в голосе.

— Друзья, — ответил Беллинцона. — Но я должен убить тебя.

— За вчерашнее? Ты — сумасшедший! Я ничего не видел. Я не смотрел! Такое могло произойти и со мной!

— Но произошло со мной, — мрачно произнес Пьетро. — И пока ты жив, я не смогу жить дальше.

— Пьетро, — взмолился Ландо, — ты это не сделаешь! Ты не убьешь меня! Услышат звук выстрела! Итало снимет с тебя шкуру! Не делай глупости, старина! Все забыто! Слово мужчины…

Лицо Беллинцоны окаменело.

— Не смотри на меня. Мне не нравятся твои глаза. Повернись!

— Пьетро!

— Повернись!

— Пьетро, не делай глупости!

Едва держась на трясущихся ногах, Ландо повернулся к нему спиной. Он не слышал, как сзади подошел Пьетро и выдохнул ему в ухо:

— Извини, парень… У меня нет выбора.

— Пьетро! — крикнул Ландо.

Он хотел обернуться, но рукоятка «вальтера» со всего размаха врезалась в шейные позвонки. Ландо качнулся и рухнул на керамический пол. Пьетро быстро подошел к двери и приложил к ней ухо. Затем открыл ее и осторожно выглянул в холл. Прислушался. Никого. Совещание наверху продолжалось.

Он закрыл дверь, запер ее на ключ и вытащил из морозильника огромный, килограммов пятнадцать весом, кусок льда. Положив его на край верха холодильника, он подошел к лежавшему без сознания Ландо и ногой перевернул его на спину. Глубоко вздохнув, он снял глыбу льда с морозильника и с высоты своего роста бросил прямо на голову Ландо. В раздирающем душу грохоте куски льда, испачканные кровью, разлетелись в разные стороны. Глыба раздробила Ландо лоб. Беллинцона взял метелку, смел в пластиковый мешок окровавленные кусочки льда и выбросил его в мусорный ящик.

Приподнявшись на носках, он открыл шкафчик над полками с посудой, где хранились продукты. Перед приходом Ландо он положил туда полиэтиленовый мешочек с кусками нарезанного хлеба. У основания полок он осторожно опрокинул табуретку. Подняв с пола неразбившийся кусок льда, положил его в раковину для мытья посуды и открыл кран с горячей водой. Затем подтянул тело Ландо к табуретке, перевернул его лицом вниз и потер раздробленным лбом о плитку пола.

Оставалось сделать последний штрих, чтобы сцена выглядела правдоподобной. Он взял стопку тарелок и положил их рядом с мешочком, в котором лежал хлеб. В раковине отрубил кусок льда сантиметра в три толщиной и пять длиной. Этим куском льда он подпер стопку тарелок. Через две минуты лед растает и тарелки полетят вниз.

Горячая вода полностью растворила орудие преступления, превратив его в воду. Беллинцона в последний раз окинул взглядом свое творение. Было ясно, что Ландо разбил голову, упав с табуретки, когда пытался дотянуться до мешочка с хлебом. Глупая смерть…

Пьетро открыл дверь кухни. Все заняло три минуты. Теперь никакого шума… Неслышно ступая, Беллинцона прошел в дальний угол холла и сел в кресло. Развернув газету, он окликнул Мори:

— Эй! Фолько!

— Что?

— Ты веришь в эту хреновину?

— В какую?

Мори стоял на верхней площадке и смотрел вниз на Пьетро, который показывал ему газету.

— Они пишут, что откопали зерна злаковых, которым больше двух тысяч лет.

— Какие зерна?

Беллинцона открыл рот, собираясь ответить, и в этот момент из кухни раздался грохот бьющейся посуды.

— Что это? — спросил Фолько и вытащил пистолет.

— Оставайся на месте, я посмотрю.

Сжимая в руке «вальтер», Пьетро пересек холл и остановился в дверях кухни.

— Черт! Не может быть!

Мори скатился вниз по лестнице и стал рядом с Беллинцоной. На полу, вытянувшись во весь рост, в луже крови и тысяче осколков разбившихся тарелок лежал Орландо Баретто.

Фолько подошел к телу Баретто и перевернул его на спину.

* * *

Когда могильщики собрались забить крышку гроба, распорядитель остановил их движением руки и подошел к Шилин.

— Миссис, хотите проститься с ней в последний раз?

Шилин зарыдала и бросилась в объятия Хомера. Он крепко прижал ее к себе, осторожно гладя рукой по затылку. Глазами подал знак распорядителю. Тут же застучали молотки. Сотрясаемая рыданиями, припав всем телом к мужу, Шилин сжала кулаки и до крови впилась в них зубами. Преодолевая ее сопротивление, Хомер потащил ее по коридору в спальню. С трудом ему удалось усадить ее на кровать.

— Мужайся…

Он стоял рядом с ней, и из его глаз тоже текли слезы. Она в отчаянном жесте обняла его за ноги.

— Ну скажи мне, что это неправда! Скажи!

— Мужайся! — повторил он. — Бог не оставит нас…

— Он уже оставил, — застонала Шилин. — Брошенные!

Он снял очки и протер стекла пальцами. Внизу стоял кортеж автомобилей…

— Пойдем, — сказал Хомер. — Мы должны до конца пройти через наше горе.

Он помог ей встать. Она прислонилась к нему, спрятав лицо у него на груди. Вдруг Хомер напрягся. По коридору прошли четверо мужчин в черном, которые должны были вынести гроб с Ренатой. Прислонившись к стене, во всем черном, рыдала Мануэла. Она машинально взяла Шилин под руку, и они начали спускаться по лестнице, усыпанной цветами.

На улице к ним подошел лейтенант Блеч.

— Я потрясен, сэр… Примите мои соболезнования…

Клоппе кивнул головой и хотел пройти мимо полицейского.

— Мистер Клоппе…

Хомер посмотрел на него невидящими глазами.

— Мистер Клоппе, — быстро и тихо заговорил полицейский, — я понимаю, что это не к месту…

— Говорите, — сказал Клоппе.

— Поверьте, я никогда бы себе такого не позволил, но срочность… Вам угрожали, мистер Клоппе?

— Кто угрожал? — непонимающим тоном спросил Хомер.

— В Цюрихе происходят странные вещи, возможно, даже имеющие отношение к смерти вашей дочери. Я веду расследование… Вам угрожали?

Хомер посмотрел прямо в глаза Блечу и мрачным голосом сказал:

— Я не понимаю, о чем вы говорите.

* * *

Итало был ужасно удивлен, что мафиози может умереть, упав с табуретки. Если бы не два свидетеля, Фолько Мори и Пьетро, Вольпоне Малыш никогда бы не поверил, что такое возможно. Они все стояли вокруг трупа Ландо, когда Юдельман снял трубку зазвонившего телефона.

— Это — Анджело Барба. Габелотти предлагает снова встретиться на прежнем месте. В четыре часа… Согласен? — спросил он, глядя на Итало. И, не дождавшись ответа, бросил в трубку:

— Дон Вольпоне согласен.

Все мгновенно забыли о распростертом у их ног теле. Высшее руководство «семьи» обменялось мимолетными взглядами. В результате произнесенного Юдельманом слова «дон» практически официально узаконивалось для членов «семьи» и для «семьи» соперника признание Итало Вольпоне «крестным отцом» и законным наследником своего брата Дзу Дженцо Вольпоне. Никакой двусмысленности с этого момента быть не могло: король умер, да здравствует король! Итало промолчал, но про себя поклялся вознаградить Юдельмана. С такими мозгами в его лагере «семью» еще ждут погожие дни…

В четыре часа вечера, соблюдая все пункты утреннего рандеву, Габелотти и Вольпоне снова встретились в парке «Долдер». Несмотря на протесты Анджело Барбы и Кармино Кримелло, дон Этторе решил рассказать Вольпоне о предательстве О’Бройна. Делал он это не из-за большой любви к правде или завоевания доверия Итало, а потому, что дальше отступать было некуда. И еще потому, что он подозревал, что Малыш Вольпоне не только в курсе этого события, но уже успел отловить его финансового советника, подвергнуть его пыткам и, ничего не добившись — иначе зачем ему здесь находиться? — отправил его в мир иной.

Сейчас было еще жарче, чем в полдень. Как только доны увидели друг друга, их телохранители отошли в сторону.

На этот раз Габелотти сам, первым, шагнул навстречу Вольпоне.

— Итало, я должен принести тебе свои извинения.

Как и утром, он взял его под руку и увлек к той же скамейке.

— Ты был прав. О’Бройн предал меня. Я был у банкира. Номер, который мне сообщил О’Бройн, — фальшивый!

Итало незаметно расслабился.

— Я не могу в это все еще поверить, — продолжал дон Этторе, покачивая головой. — Что меня больше всего волнует? Смог ли этот мой чертов адвокат вытащить деньги из банка?