Виктория Даль - Азарт и страсть

Харт вздохнул. У него была душа распутника, но его сознание было неотъемлемо связано с такими понятиями, как гордость и чувство ответственности. Ему было уже не двадцать. И хотя он думал, что она утонченная, она не была полностью таковой. И была лишена осмотрительности. Ему уже пришлось краснеть за них обоих.

Он в последний раз потер ее ногу, затем опустил ее на пол.

– Я должен поискать вашу горничную.

– Спасибо, – сказала она с таким выражением, словно была шокирована этим. Она потерла ступню о пушистый ковер, и не успел Харт уйти, как открылась дверь.

Горничная влетела в комнату, ее светлые пряди выбивались из-под наколки.

– Простите, милорд! Там было…

– Чудесно. – Он взял бинты и маленькую коричневую баночку из ее рук. – Благодарю.

– Да, сэр, – ахнула она, снова и снова приседая в реверансе, пока он закрывал дверь.

Леди Денмор приподнялась, опираясь на локти и следя за ним с улыбкой.

– Я готова поверить, что вы скрытый покоритель сердец. Ай-ай-ай… Такая почтительность.

– Вам не грозит конкуренция, леди Денмор.

Она громко рассмеялась.

Теперь это был тот самый резкий смех, который он уже слышал раньше.

– Вы правы, – проговорила она. – Абсолютно.

Женщины никогда не смеялись над ним.

– Вы напоминаете мне мою сестру.

Изумление погасло в ее мерцающих глазах.

– Меня это не удивляет.

– Что вы хотите сказать? – Он снова опустился перед ней на колени и поднял юбки, которыми она старательно прикрыла ноги. Нижние юбки были испачканы темными пятнами крови. – Вы ведь не знакомы с Александрой?

– Не знакома. Но я слышала… что она… очень необычная.

– Да, – с некоторой долей осторожности произнес он. Нанес на кусочек бинта немного мази и приложил к ране на ее ноге. – Она такая.

Он ждал, что она заскулит от боли или хотя бы охнет, но вместо этого ее мышцы расслабились.

– О, это не так уж плохо. Спасибо.

– Я рад.

– Я воображаю, что ваша сестра заключала уж точно не одно рискованное пари в своей жизни. А может быть, и два.

– Хм-м… – Харт начал бинтовать ее икру, прикасаясь пальцами к бархатистой коже позади колена. До невозможности нежной. – Моя сестра, – продолжал он, – заключала пари на более существенные вещи, чем деньги. Ну вот, я забинтовал как сумел.

Она опустила юбки, прежде чем он успел убрать свои руки. Так уж вышло, что из-за ее скромности Харт так и остался с руками под ее юбками. Куда более интригующая картина, чем ее ноги. Он позволил бы своим пальцам потянуться дальше, но она ударила бы его по рукам.

– Что ж, тогда все. – Он поднялся с поклоном. – И стоило это пятидесяти фунтов?

– Терпеть ваше высокомерие? Нет. Конечно.

Он вздохнул, удивленный тем, что раздражение как рукой сняло.

– Тогда мне остается пожалеть вас и оставить упражняться в остроумии. Так?

– Благодарю, ваша светлость.

Он сам не мог понять, почему ему хотелось остаться, это и вправду было смешно. Он резко повернулся и направился к двери. Она не скрывала своего раздражения. Но зачем давать ей повод съязвить в его адрес еще раз? Или зимняя скука свела его с ума? Или это постоянная скука? Слишком много денег, слишком много власти, слишком много разговоров о том, кто и когда побывал в его постели. И слишком много одиночества.

– Бесс! – крикнула Эмма, захлопнув за собой дверь, как только услышала звук отъехавшей кареты Мейдертона. Ее спина заныла, когда она нагнулась, чтобы справиться с замком своего дорожного сундука. Она очень поздно легла вчера и после долгого путешествия из Уэмбли, поместья Мейдертона, спина просто разламывалась, но она должна была продолжить работу.

Бесс спешила на зов, на ходу вытирая руки о передник.

– Помоги мне отнести это назад. Я еду к Моултерам менее чем через неделю. Если покрасить, едва ли высохнет.

Эмма собрала целый ворох платьев, с трудом удерживая их. Когда она повернулась, чтобы идти на кухню, Бесс подняла синее платье.

– А что с этим?

– Слишком темное. В любом случае если я и надену его еще раз, то потом его надо выбросить. Если мы не сможем переделать его, я обменяю его на другое.

Бесс кивнула и пошла следом за госпожой, держа остальные платья.

– Я думаю, если мы поменяем лиф на этом сером, будет правильно. Юбка не бросается в глаза, да и цвет незапоминающийся.

– Да. Я согласна.

– У нас есть индиго? Платье очень изменится, если покрасить в цвет индиго.

– Да, мэм.

Эмма спрятала улыбку в ворохе шелка и атласа. Бесс была очень работящая, непритязательная и неболтливая. И ее не волновало ни капельки то, что ее госпожа доведена до бедности. Бесс была рада уйти от своего мужа куда угодно. Хотя была прекрасной хозяйкой для этого негодяя.

Эмма бросила груду платьев на кухонный стол и подождала, пока Бесс сделает то же самое. Затем ее экономка прошла к печи и взяла огромный чан для воды. Эмма проверяла каждую вещь.

– Вот это я надевала всего один раз, – проговорила она и отложила темно-зеленое платье в сторону. – Но в лиловом Осборны уже дважды видели меня. Я думаю, если добавить индиго, получится хороший оттенок.

– Я отложу в сторонку серое, мэм, пока мы ждем, когда вскипит вода.

– Спасибо, Бесс. Дай мне минутку переодеться во что-то более подходящее, и я помогу тебе. По крайней мере я не испорчу то, что на мне.

Бесс была к тому же отличной швеей, что было очень кстати, так как Эмма за свою жизнь не сделала ни одного правильного стежка, но она не могла позволить себе просто взять и выкинуть платье. Поэтому Бесс была для нее бесценным помощником. Эмма благодарила судьбу за то, что Бесс наконец решила оставить мужа именно в тот момент, когда почтовый дилижанс, в котором Эмма ехала в Лондон, проезжал мимо ее маленького домика. Как только женщина села в карету, ее глаза потемнели, а рот сложился в жесткую линию. Исподволь разглядывая ее, Эмма пыталась угадать, что стоит за непроницаемой маской ее новой попутчицы. «Это женщина, которой нужно начать новую жизнь еще больше, чем мне», – думала она. И когда она предложила Бесс стать ее экономкой, та с готовностью согласилась.

– Я буду рядом столько, сколько вы намерены жить в Лондоне.

Оставалось только два месяца до того, как закончится срок аренды городского дома. Эмма не могла позволить себе долгосрочного пребывания в столице, а лондонский сезон – активный сезон балов, охоты и прочих светских развлечений – вовсе не интересовал ее. То есть у нее есть еще два месяца, затем она уедет навсегда.

Она закончила сортировать платья, когда раздался стук в кухонную дверь.

– Я открою, – сказала Эмма, видя, что Бесс хочет прервать работу. Она открыла дверь, перед ней в темной передней стоял тощий невысокий парнишка.

Враждебно нахмурив брови, он оглядел ее с ног до головы.

– Вы кто? – спросил он.

Эмма с любопытством смотрела на гостя.

– Что тебе нужно?

– У меня есть информация, которая может представлять для вас интерес.

– Правда? – Он выглядел довольно-таки сомнительно. Одежда потрепанная, лицо неумытое.

– Один человек интересуется вашей госпожой. Он хочет знать, кто живет здесь, ну, и все такое…

Эмма подавила тревогу.

Этот мальчик так же похож на интригана, как она на восточного шейха, он только и может, что ходить по домам и приставать к людям со своими глупостями.

– Почему это должно интересовать меня?

Он пожал плечами:

– Может, и нет…

Что ж. Он симпатичный и не очень настырный. В его глазах внезапно заблестела влага.

– Вы не верите мне, и правильно… Но он говорил, что вы приехали полтора месяца назад. Так и было?

Эмма кивнула:

– Да, это так. Но ты можешь знать это, если живешь рядом.

– Я живу, – он приподнял подбородок, – на углу улицы. Но я не знал, что вы приехали из Чешира.

Кровь отлила от ее лица, и щеки побледнели. А воздух внезапно стал холодным как лед.

В глазах мальчика промелькнула другая догадка.

– Вот что он сказал: «Узнай, действительно ли они приехали из Чешира».

«Ох, Господи. Мэтью». Она боялась, что он станет преследовать ее. Он может разрушить все, помешать ей достигнуть намеченной цели. Эмма старалась собраться с мыслями.

– И что ты сказал этому человеку?

– Я взял у него пенни и пообещал, что разузнаю.

– И поэтому ты пришел? Разузнать?

– М-м-может, и так. – Он вдруг улыбнулся, открывая ровные белые зубы. – Он не очень-то хорошо выглядел. Я подумал, а не попытать ли счастья. Один пенни не изменит мою жизнь или жизнь моей матушки.

Эмма кивнула. Он был честен относительно своих планов, по крайней мере больше, чем она сама.

– Как тебя зовут?

– Стимп.

– Стимп?

Он пожал плечами в ответ на ее вопрос.

– Что ж, Стимп. Пенни сейчас и пенни потом, после того как ты снова поговоришь с ним.

– Шиллинг. Издержки на обратный путь.

– Шиллинг? – Она посмотрела на него сверху вниз. Ну, по крайней мере он не босой. Башмаки начищены до блеска, что говорит о заработной плате. Черные башмаки. Он не был нищим. – Прекрасно. Шиллинг, но только тогда, когда ты сделаешь то, что я попрошу.

Он улыбнулся. И эта улыбка выдала его намерение ускользнуть с ее деньгами, стоит ей только замешкаться.

– Хорошо.

– А теперь расскажи мне подробнее об этом человеке.

Эмма провела рукой по юбке темно-синего платья. Если бы здесь были леди, которые беспокоятся о подобных вещах, они, вероятно, подумали бы о ее старомодности или по крайней мере о ее явной бедности, не позволяющей ей приобрести платье получше. Правда заключалась в том, что она вообще не могла позволить себе новое платье, разве что купить что-то уже бывшее в употреблении, затем покрасить и переделать, прежде чем оно окажется в ее гардеробе. Это не приводило ее в отчаяние, как, впрочем, и ее карточная игра, которая скорее была работой, а не забавой или проявлением эксцентричности характера.

– Прелестная леди Денмор, – послышался мужской голос за ее спиной.

Эмма оглянулась через плечо и увидела лорда Марша, плотоядно посматривающего на нее. Она подавила желание поморщиться от отвращения.

– Лорд Марш, – приветствовала она его.

– Я наделся, вы посетите мою скромную вечеринку.

– Я рада, что пришла. И с удовольствием сыграю с вашими гостями.

– Именно это я имел в виду. И заранее предвкушаю удовольствие.

– Мм… – Она притворилась, что не замечает, как он флиртует с ней, хотя не могла не видеть, как он облизывает губы, когда смотрит на нее.

– Позвольте мне показать вам мой дом.

Не в состоянии сообразить, как повежливее выпутаться из щекотливого положения, Эмма приняла предложение. Опершись на руку Марша, она последовала с ним на второй этаж особняка. Несколько джентльменов провожали ее взглядами, пока они проходили мимо, но Марш не остановился, чтобы представить их. Эта вечеринка не отличалась особой респектабельностью, и Эмма не заметила, чтобы кто-то знал о ее семейном положении. Но вдовы пользовались большей свободой, чем невинные девушки, и присутствие нескольких дам полусвета едва ли могло шокировать ее.

Напряжение не оставляло ее, когда лорд Марш провел ее в первую комнату и остановился.

– Пикет, – объявил он.

Это была просто обычная вечеринка, леди и джентльмены пришли, чтобы поиграть в карты. Ничего похожего на «карточные» вечеринки ее отца, где вместо карт можно было увидеть мужчину и женщину, лежащих на столе в весьма фривольных позах.

– Но пикет не ваша игра, не так ли? – полюбопытствовал Марш.

– Почему же? Я играю в пикет, но это действительно не моя любимая игра.

– Слишком простая для вас, я думаю. Вы любите нечто более изощренное.

Эмма быстро взглянула на него, давая понять, что он слишком далеко зашел, но он лишь невинно улыбнулся в ответ.

– Пойдемте в следующую комнату. – Так они прошли шесть комнат, каждая из которых выявляла скрытые намерения лорда Марша, а Эмма делала вид, что не замечает этого.

– Спасибо за экскурсию, милорд. Теперь вы можете оставить меня.

К сожалению, лорд Марш оказался непослушным. Он помахал рукой, когда она повернулась и направилась во вторую комнату, которую видела, когда они совершали тур по особняку. Лакей стоял во всеоружии с виски и шампанским. Эмма взяла виски, но передумала и поставила назад, так как решила играть.

Ни одна женщина не принимала участия в игре, хотя несколько дам стояли вокруг стола за спинами игроков. Внизу, у лестницы, Эмма видела даму, которую узнала, но женщины, собравшиеся в этой комнате, были скорее всего сомнительного поведения или просто обычные шлюхи. Что ж, они утешат мужчин, когда Эмма обчистит их.

– Леди Денмор? – Знакомый голос остановил ее, когда она подошла к ближайшему столу.

Эмма повернулась и увидела герцога Сомерхарта. Его неожиданное присутствие заставило ее кровь бежать быстрее.