– Не знаю, па… наверное, я пытаюсь разобраться в себе как следует. - Она нахмурилась. - Может, мне просто жалко Джеффа? Я буду ему такой плохой женой.

Отец укоризненно посмотрел на нее.

– Кажется, насильно молодого человека к алтарю никто не тащит.

– Но женится-то он на мне только потому, что этого страшно хотят обе наши семьи. Джефф такой благородный, он как будто из другого века.

– А разве тебе не нравится его благородство?

– Да, вопрос лишь в том, из-за чего он женится на мне?

Ховард легонько погладил ее по руке.

– Ну, дорогая, тебе стоило бы больше доверять своему жениху. С моей стороны вряд ли будет легкомыслием утверждать, что он может влюбиться в такую красавицу. У тебя, конечно, есть недостатки, Мисси, как и у всех нас, но на самом деле ты весьма достойная девушка. И не забывай, что мы с матерью всегда любили тебя.

– Я знаю, па. - Она нерешительно взглянула на него - Даже, несмотря на то, что я совсем на вас не похожа?

– Мисси, тебе вечно грезилось что-то нереальное. Ты слишком несправедлива к себе.

– Вот и Джефф так говорит. - Про себя же она виновато добавила: «Что гораздо хуже, я всегда была слишком несправедлива к тебе и к ма».

Ховард в последний раз провел носовым платком по «пуговице».

– Ну вот. Все вокруг будет блестеть, даже этот красивый камень. - Он с любовью посмотрел на дочь. - Ты не представляешь, с какой гордостью я поведу тебя завтра вниз по этой лестнице!

Мисси радостно улыбнулась отцу, и они вместе заглянули вглубь старинного малахита.

Глава 2

Мемфис, штат Теннесси. 28 февраля 1852 года

В этом же самом доме сто сорок лет назад Мелисса Монтгомери и ее отец, стоя у той же лестницы, любовались тем же самым старинным камнем.

Мелисса, голубоглазая блондинка с точеным профилем, длинными блестящими волосами, была одета в глухое платье из темно-синей парчи с широкой юбкой, прикрывающей носки ее козловых туфелек. Ее отец - крепкий седеющий мужчина с горящими синими глазами и аккуратной бородкой-эспаньолкой, облаченный в черный сюртук и черные же панталоны, белоснежным носовым платком старательно протирал малахитовую «пуговицу». Ее, вернее, овальный кусок малахита, укрепили на колонне в знак того, что все деньги за дом были полностью выплачены.

– Ну вот, - гордо произнес Джон, восхищаясь зеленым бычьим глазом в драгоценной серебряной оправе. - Мы, дорогая, должны устроить праздник по двум поводам: сегодня я расстаюсь с закладной на дом, завтра приобретаю зятя.

– Да, папа, - выдавила Мелисса, невольно вздрогнув при мысли о том, что завтра она станет женой Фабиана Фонтено в соответствии с брачным контрактом, заключенным их семьями при ее рождении.

– Всего каких-то десять лет - и дом наш, - продолжал Джон, оглядывая сдвоенные гостиные и столовую. Комнаты словно бы соперничали роскошной мебелью в стиле французского возрождения, заморскими коврами и сверкающими хрустальными канделябрами. Повсюду сновали слуги, горничные что-то постоянно чистили, полировали - шла подготовка к завтрашним празднествам.

Мелисса ответила на испытующий взгляд отца робкой улыбкой. Она снова посмотрела на лестничную колонну, потрогала кусочек малахита, поражавший взгляд затейливым узором концентрических окружностей. В какой-то миг - она могла бы поклясться в этом - зеленый глаз ей подмигнул, совсем как таинственный заговорщик.

– Где ты раздобыл этот камень, папа? Он такой красивый!

– Помнишь, мой друг Файниас Хэггедорн долго путешествовал по Египту? Он и привез мне малахит из своей последней экспедиции.

– Как мило!

Наклонившись к дочери, Джон доверительно проговорил:

– Файниас клянется, что этот камень - часть настоящего египетского амулета. Говорит, он даже обладает магическими свойствами.

– Правда? - изумилась Мелисса. - Знаешь, только что… Я могу поклясться, что видела, как камень…

Мелисса не договорила, потому что входная дверь резко распахнулась и в вестибюль вплыла Лавиния Монтгомери, подрагивая в такт шагам страусовыми перьями на своей шляпе. Следом за этой стройной, моложавой матроной двигался усталый слуга, держа в руках, по меньшей мере, дюжину коробок.

– Здравствуйте, дорогие мои! - весело проговорила Лавиния; звук «р» она произносила, грассируя, на французский манер. Сняв перчатки, клюнув в щеку мужа и дочь и кивнув слуге, хозяйка приказала: - Джозеф, отнеси все эти коробки в комнату мисс Мелиссы. - Подмигнув, дочери, она добавила доверительным шепотом: - Подожди, дорогая, вот увидишь, какое чудное белье я тебе купила! Теперь твое приданое готово.

– Спасибо, мама, - уныло отозвалась Мелисса.

Лавиния с упреком перевела взгляд на мужа.

– А что вы здесь делаете? Надо же, стоят у колонны, как пара вешалок! Должна заметить, что у вас обоих есть неотложные дела.

Джон хмыкнул.

– Ну, Винни, не командуй. Мы с дочерью совершили некую церемонию.

– Что за церемония такая, хотела бы я знать? - надменно поинтересовалась Лавиния. - Единственная церемония, которая имеет значение, - это та, что состоится здесь после возвращения из церкви.

Джон улыбнулся.

– Все так, дорогая, но думаю, и это тоже важно: мы с дочерью отметили помещение на колонне некоего чудесного камешка - в знак полной выплаты денег по закладной.

– Чепуха! - упрямо воскликнула Лавиния. - Мелисса завтра выходит замуж, а ты думаешь о закладных и каких-то бессмысленных, пошлых ритуалах?!

– Пошлых? - пророкотал Джон. - Дом, в котором мы вырастили этого прекрасного ребенка, ты теперь находишь пошлым? Может, тебе напомнить, что именно ты настояла, чтобы мы построили это чудовище в стиле греческого возрождения?

– А ты теперь называешь наш дом чудовищем?! - воскликнула Лавиния.

– Ты назвала его бессмысленным, - пылко напомнил Джон.

– Ничего подобного! Я назвала бессмысленным ритуал…

– Мама, папа, прошу вас! - с раздражением вмешалась Мелисса. - Неужели нельзя обойтись без перепалки хотя бы накануне моей свадьбы?!

– Вот и я о том же! - выпалила Лавиния, кивнув в сторону мужа. - Стоите тут, любуетесь какими-то камешками на колонне, когда нужно готовиться к свадьбе! - Она сурово взглянула на дочь. - Джон, положение ведь очень серьезно. Посмотри на девочку - ей уже двадцать лет, она практически старая дева, и мы не вправе пускать все на самотек.

– Дорогая, как это нечутко -говорить такое ребенку, - с упреком проговорил Джон.

– Ребенку нужен муж, а нам с тобой - внуки, - бросила в ответ Лавиния.

– Ну не стоит так принижать происходящее, - возразил Джон. - Ради Бога, подумай о чувствах своей дочери!

– Девочка выходит замуж за Фабиана Фонтено, -упрямо продолжала Лавиния. - Без сомнения, ее чувства и без того уже порядком скандализованы. - Она чмокнула Мелиссу в щеку. - Это такой сорвиголова! Тебе повезло, девочка.

Мелисса с трудом подавила испуганный возглас, а отец вмиг помрачнел и погрозил своей несносной супруге пальцем:

– Лавиния, я не желаю больше терпеть подобных вольностей. Кто-нибудь не дай Бог подумает, что ты влюблена в этого молодого человека…

– Чего уж тут думать! -в ярости бросила Лавиния.

– Лавиния Монтгомери! Не будь я джентльменом, ей-богу, разложил бы вас у себя на коленях и задал бы вам хорошую порку!

Родители продолжили перепалку, а Мелисса с несчастным видом отошла в сторонку. Она, как всегда, чувствовала себя посторонней в родном доме. Девушка все время ощущала, что как дочь разочаровала своих родителей, они предпочли бы иметь отпрыска не столь робкого. Что же касается ее завтрашней свадьбы, то супруги Монтгомери, приобретая в зятья Фабиана Фонтено, радовались гораздо больше, нежели она, приобретая его в мужья.

– Он ведь сегодня ужинает у нас, не так ли, дорогая? - неожиданно вторглась в размышления Мелиссы мать.

– Прошу прощения? - спросила та.

– Фабиан! Разве он сегодня не ужинает у нас? -нетерпеливо повторила Лавиния.

– Он сказал мне, что придет к концу ужина, чтобы обсудить наше свадебное путешествие, - застенчиво сказала Мелисса.

– Вот и чудно! - воскликнула Лавиния, хлопая в ладоши. - На десерт!

– Фу, Лавиния, - рассердился Джон.

Оставив родителей препираться, Мелисса по винтовой лестнице ускользнула наверх. Она быстро вбежала к себе и захлопнула дверь. Окинув взглядом «тихую гавань», где она провела много счастливых часов за чтением, шитьем, молитвой или просто в грезах наяву, Мелисса увидела, как заплясали солнечные лучи на персидском ковре. А вот они засверкали на полированной мебели розового дерева, словно бы заигрывая с ней и дразня. Уставившись на коробки с бельем, возвышающиеся на туалетном столике, она вдруг расплакалась.

Спустя мгновение Мелисса бросилась на кровать и предалась отчаянным рыданиям. Как ни пыталась она скрывать свои истинные чувства в присутствии родителей, перспектива стать женой Фабиана Фонтено ужасала ее. Ухаживая за ней, он уже превратил жизнь девушки в совершеннейший ад. Фонтено глумился над ее сентиментальностью и постоянно кричал на нее, а попытки умиротворить жениха приводили его в еще большую ярость. Оставалось только признаться самой себе, что Фабиан - грубое животное и у них нет ничего общего. Брак их, разумеется, обречен… И, тем не менее, Фабиан приедет сегодня вечером, чтобы обсудить их свадебное путешествие! При мысли об этом она задрожала и зарыдала еще сильнее.

Как ей хотелось избежать уготованной ей судьбы! Но она была глубоко религиозна и преданна своим родителям; ей казалось невозможным разочаровать их или нарушить брачный контракт, заключенный при ее рождении.

Хватило бы только сил на жизнь с Фабианом!

– Мелисса, дитя мое, чем ты огорчена? - спросила Лавиния за ужином.

Дочь виновато взглянула на мать - она только что пролила третий стакан воды.

– Прошу прощения, мама, - пробормотала Мелисса, потом все так же виновато повернулась к седовласому слуге, вытирающему воду льняным полотенцем: - Ах, Джозеф, дай, я…

– Дочь, веди себя прилично! - В голосе Лавинии прозвучало такое презрение, что и Мелиссу, и Джона просто оторопь взяла. - Для чего мы держим слуг? Разве не для того, чтобы они исправляли такие вот оплошности?

– Да, мама, -отозвалась Мелисса, опустив руки на колени и слабо улыбнувшись Джозефу.

Отец Мелиссы вытер рот салфеткой и сочувственно посмотрел на дочь.

– Ну, Винни, не будь так строга к девочке. У нее просто предсвадебная лихорадка. Вполне естественно.

– Предсвадебная лихорадка! Надо же! -фыркнула Лавиния. - Судя по тому, как наша девица управляется с ужином, она умудрится в брачную ночь вылить суп из супницы на голову Фабиану!

Представив себе такую страшную картину, Мелисса в ужасе содрогнулась.

Джон уже открыл, было, рот, чтобы ответить на выпад, но тут в столовую вошел дворецкий Эли.

– Мистер Фабиан Фонтено прибыл, -объявил он.

В комнате тотчас появился высокий темноволосый и смуглый молодой человек с властным и красивым лицом.

– Добрый вечер, Джон, Лавиния. -Он перевел внимательный взгляд на Мелиссу и добавил с легким цинизмом: - Моя дорогая Мелисса.

Девушка, широко раскрыв глаза, уставилась на гостя, а Джон с Лавинией поднялись, чтобы поздороваться с ним.

– Фабиан, мальчик мой! -улыбнулся Джон, пожимая руку молодому человеку и хлопая его по спине.

– Дорогой, вы успели как раз к десерту, - добавила Лавиния, с обожанием глядя на будущего зятя.

– Благодарю за гостеприимство, - отозвался Фабиан низким звучным голосом, - но, по правде говоря, я зашел, чтобы переговорить со своей будущей женой. - Он бросил на Мелиссу еще один выразительный взгляд; она же смотрела на него как испуганная овечка.

– Ах да, мой мальчик, вам же нужно обсудить ваше свадебное путешествие! - воскликнул Джон. - Вы хотите увезти нашу дочку в какое-то по-настоящему романтическое местечко?

– Говорят, Париж весной очень красив, - мечтательно протянула Лавиния.

Фабиан подавил ухмылку.

– Скажу только одно: мы с вашей дочерью отправимся в такие края, что для вас это будет настоящим сюрпризом. -Ответив, он тут же шагнул к Мелиссе: - Дорогая, не подняться ли нам на галерею?

Едва сдерживая дрожь, она кивнула.

– По-моему, на галерее прохладно сегодня? -заметил Джон.

– Джон, не отговаривай их, -отмахнулась Лавиния. - Неужели ты не видишь, что этой парочке не терпится побыть вдвоем?

– В самом деле, сэр, -отозвался Фабиан, - ночь довольно теплая.

Джон кивнул.

– Тогда все в порядке.

Сняв со спинки стула шаль, Фабиан закутал плечи невесты. Она вздрогнула и постаралась сохранить присутствие духа, хотя его действия пугали ее.

– Пойдемте, -прошептал он с насмешкой, подавая ей руку.

Мелисса судорожно сглотнула, но покорно вскочила.

– Конечно, Ф-фабиан, - запинаясь, ответила она и вложила свои холодные влажные пальчики ему в руку.