Брат тоже ее не узнал и прошел мимо.

– Гоша!

Тот обернулся, с недоумением посмотрел на Марту.

– Гоша, это же я! Ты что, не узнал меня? – Глядя на его угрюмую, недоверчиво-недоуменную физиономию, она не смогла удержаться от смеха. «Слава богу, что я его заметила, перехватила вовремя… Он ведь ко мне шел… На старую квартиру!»

– Марта? – Он подошел ближе, оглядел сестру со всех сторон. – Это ты?

– Я! А что?

– Бли-ин… Ты похудела, что ли?

– Ага! – радостно кивнула Марта. Но Георгий веселее не становился. Насупившись, пощупал рукав ее нового пальто.

– Шикарное пальтецо… Сколько стоит?

– Всего восемь тысяч. Причем заметь, я покупала его на распродаже, с пятидесятипроцентной скидкой… – оживленно поведала Марта.

Но брата такое удивительное везение вовсе не вдохновило. Он вытаращил глаза:

– Восемь тысяч?! За пальто? Совсем обалдела… Тебе деньги, что ли, некуда девать?..

– Ты ничего не понимаешь! – возмутилась Марта и принялась объяснять, что это кашемир, что фасон необыкновенный, что на ее рост, что это совсем недорого для хорошего пальто, а скорее даже наоборот, – но Георгий даже не стал ее слушать.

– Ладно, хрен с ним, с пальто… – отмахнулся он. – Короче, едем к нам. Я за тобой.

– А что такое? Я, в общем, специально с работы отпросилась… – Марта хотела сказать, что направляется к Олегу, но вовремя прикусила язык. В семье о ее проблемах знать не должны! – У меня… дела разные! Я не домой, я по делам сейчас… Мне некогда!

– Больно деловая. Ничего, подождут твои дела. Маринка родила две недели назад. Сегодня утром крестили, а вечером отмечать будем… Матери поможешь, она там на кухне зашивается буквально.

Марина – жена Глеба, самого младшего брата Марты. «Точно, у нее пузо буквально на нос лезло, когда я к ним в начале ноября приезжала… с Иваном!» – вспомнила Марта.

– Поздравляю!

– Ты не меня, ты Глеба поздравляй, я тут ни при чем… – криво усмехнулся Георгий. – Короче, едем, без разговоров. Тачка твоя где?

– Моя тачка? – вздрогнула Марта. – А, ну да, моя тачка… Послушай, Гоша, а почему вы заранее меня не предупредили? Позвонил бы, что ли… Я ведь уже убегала, и просто чудо, что мы встретились!

– Я и собирался сейчас звонить, чтобы ты сейчас спустилась ко мне… – Георгий помахал пред носом Марты сотовым телефоном. – Короче. Разговор есть, я потому специально и приехал сюда, чтобы лично, значит…

– Какой разговор?

– Важный. В общем, одолжи мне денег. Ты ж у нас крутой дизайнер…

– Денег? – Марта полезла в кошелек. – Вот, три тысячи есть с собой.

– И все? – холодно спросил брат.

– И все…

– Ты издеваешься? – сморщился Георгий, словно от зубной боли. – Мне тысяч сто надо.

– У меня нет таких денег. Честно, – пробормотала Марта. Она солгала. У нее были деньги – дома. Ровно та сумма, которая потребовалась на оплату всех судебных издержек. Все то, что осталось после покупки ноутбука (на покупке компьютера и подключении к Интернету настоял Иван). Но про ноутбук Гоше лучше было не упоминать – брат ее бы совсем не понял. – А что случилось, Гоша?

– С работы меня поперли, вот что… Новую пока не нашел. Кризис, итить твою мать! Всех посокращали на фиг…

– Гоша… мне так жаль! Но ничего, ты найдешь новую работу…

– Щас! Пока найду… Вот деньги и нужны. Кредитов набрал, блин… Дома пока не знают.

– Дома не знают, что тебя уволили?

– Ага. Делаю вид, что на работу хожу, а сам шляюсь по улицам… Короче, денег дай, и еще чтобы днем у тебя можно пересидеть, лады?

– У меня дома? – потерянно повторила Марта.

– Ну да… Ты ж одна живешь? Художника того к себе не привела, нет? Че те, жалко, что ли, – родной брат днем квартиру сторожить будет! И насчет денег, пожалуйста, не жадничай… Ну где авто-то твое? Как, получилась аэрография? А если Ванька у тебя живет, так ничего, мировой парень, мы с ним сразу общий язык нашли… Он поймет!

Вот он, момент истины. Час расплаты!

– Гоша… Гоша, ничего не получится, – пробормотала Марта.

– В смысле? – Брат даже побледнел. – Ты это… ты совсем скурвилась, что ли? По€льты за безумные бабки покупаешь, а родному брату, безработному – шиш?! У меня двое детей на шее, Лизка еще в декретном сидит с младшенькой… Один я кормилец!

От его голоса у Марты сжалось сердце.

– Братик… братик мой! – Она хотела его обнять, но Георгий ее оттолкнул.

– Ну ты сука, Марта… Не ожидал!

– Гоша! Да погоди ты… Клянись, что не расскажешь! Клянись, что отец с матерью ничего не узнают! – в последнем отчаянии завопила Марта.

– Чего не узнают? – мрачно спросил брат. Вгляделся в ее лицо. – Колись давай…

– Я уже шестой год… шестой год как… В общем, Олег отнял у меня квартиру, – с трудом произнесла Марта.

– В смысле? Разменялись, что ли? А мать тебе говори-ила, чтобы ты его не прописывала…

– Мы не разменялись, Олег отнял у меня всю квартиру. Я теперь живу в Грязищах, в коммуналке. Дом барачного типа… Три часа езды… Я сейчас к Олегу шла, но… потом схожу, не горит.

– Всю квартиру отнял? Охренеть! – ошеломленно прошептал Георгий.

– Это еще не все. Работу я тоже потеряла. Я не могу работать дизайнером, у меня нет сил… Вдохновение куда-то пропало! В общем, я сейчас в одном госучреждении, помощницей завхоза… Платят мало, особенно по сравнению с моими прошлыми гонорарами… Машины тоже нет. Я ее разбила. Вдребезги.

– Шутишь? – захлопал глазами Георгий.

– Нет. Все правда.

– А… а что Иван твой?

– Иван – не мой. Я наврала, он не жених мне вовсе. Надо же было кого-то предъявить отцу-матери, а то они меня совсем запилили бы…

– Охренеть… Ну ты, Марта, даешь…

– Гоша, ты обещал – никому!

– Лады… Только все равно к нашим ехать сейчас надо. Крестины же!

…В родительской квартире было душно, словно в бане. Окон не открывали – боялись простудить младенчика. Типичная ситуация! От постиранного белья и кастрюль на кухне, в которых варились ингредиенты для салатов, валил горячий влажный пар. Марта поздравила Глеба с Мариной, подарила им гигантскую упаковку памперсов (купили по дороге с Георгием, Георгий настаивал, что памперсы – это самый лучший подарок, а «на барахло нечего деньги тратить!»).

Марина выглядела томной, вялой, почти не разговаривала. Отросшие, темные у корней волосы скрутила на затылке резинкой. Лицо лоснящееся, бледное, одутловатое. Халат, тапочки… У Глеба были красные глаза – не высыпался по ночам, сам вставал к младенцу, названному Виталиком – в честь дедушки.

Зато сам дед, Виталий Викторович, выглядел чрезвычайно довольным:

– Внук. Мальчик! У Гошки девчонки, а тут – внук! Мальчик.

– Ты, бракодел… – дразнил брата Глеб.

– Виталий… уважили деда! – гудел Виталий Викторович. – Пацан! Мальчик то есть. Мужик! На мальчика вся надежда, а девки что, девки – это несерьезно…

Лиза, жена Георгия, мать двух девочек, кисло молчала. Спорить с Виталием Викторовичем – себе дороже…

Марта ушла на кухню – помогать матери.

– Марта, а Ивана что не взяла? – спросила Нина Павловна.

– Он в командировке… На эти… на этюды уехал! – соврала Марта. «Только бы Гошка не проболтался!»

В седьмом часу все сели за стол.

– Марта, а ты чего не ешь? Совсем кожа да кости… Ну-ка, оливье себе накладывай! – скомандовал отец.

– Ужас во что превратилась… – поддакнула мать. – Мода у них сейчас такая – на диете сидеть.

– Девки – дуры! – Виталий Викторович на радостях опрокинул в себя сразу целый стакан водки и моментально побагровел. – А вот мальчик… У меня двое пацанов. Я – не бракодел!

– А я? – вырвалось у Марты.

– Что – ты?

– Ты про меня забыл. У тебя же еще есть дочь… – сказала Марта и тут же пожалела о том, что не промолчала.

– Ну, ты отрезанный ломоть… Была да сплыла. Если б не Гошка да Глебка… – фыркнул отец.

– Сокровища мои! – Мать потрепала сыновей по кудрявым чубам. – Красавцы, умницы… Надежда наша, да, отец?..

Марту вдруг затрясло. Эти разговоры, эти лица, эта обстановка…

– Марта, когда замуж? – спросил Глеб. – Когда матери внуков еще родишь? А то я, видишь, за всех отдуваюсь…

– Я не хочу детей, – вырвалось у Марты.

– Совсем плохая… – отец покрутил пальцем у виска. – Мать, ты слышишь, что она говорит?

– Я не хочу, – повторила Марта.

– Почему это? – недобро спросила Нина Павловна. Она тоже выпила рюмку на радостях и от усталости и водки тоже стала взвинченной, чувствительной.

– Мама, не надо…

– Нет, ты скажи!

Надо было промолчать. Не портить праздник. Не огорчать родителей, которые радовались внуку, как могли… Но Марта вдруг произнесла:

– Я уже вырастила двоих. Устала.

– Это ты о чем?

– О том, что я вырастила Глеба и Георгия. И мне этого хватило.

Отец еще больше побагровел:

– Мать, ты слышишь?!

– Папа, прости. Не надо волноваться… – пробормотала Марта.

Марина, зевая, сидела с крошечным младенчиком на руках, и разговор за столом ее совсем не волновал. Лиза тоже не реагировала – она пыталась накормить двух своих девочек, одновременно с обеих рук. Глеб с Георгием усмехались.

– Мать, ты слышишь?! Чем она нас попрекает?..

– Ничем я вас не попрекаю. Просто говорю, что я вырастила братьев, сама. Мама даже декретный отпуск не брала! – Марта говорила о том, о чем хотела сказать все эти годы. Вот только день выбрала неудачный.

– Мы для тебя все… А ты! Это ж твои братья, родные!

– Я их очень люблю. И вас люблю. И мне нетрудно было возиться с ними, – сказала Марта, уже окончательно потеряв над собой контроль. – Но я хотела бы, чтобы мне хотя бы спасибо…

– Да мать работала, словно лошадь! – вдруг страшно заорал отец.

– А зачем она работала? Ты же тоже работал, и нам хватало выше крыши… Мебель покупали, дачу строили… А зачем? Могли бы обойтись! Я не хотела быть нянькой, я хотела быть как другие девочки… Я хотела детства! – Марту затрясло еще сильнее. – Училась во вторую смену, утро – с младенцами, вечер – с младенцами, днем в школе носом клевала, уроки ночью делала… Мы вполне могли прожить на те деньги, что зарабатывал папа!

– Ты наши деньги-то не считай! Ты жила на них! – резко сказал отец.

«Что я делаю? – с ужасом подумала Марта. – Я только все испортила…»

– Папа, мама… Простите! Я не хочу вас ни в чем обвинять! – Она постаралась взять себя в руки. – Я… мне вовсе не трудно было возиться с Гошкой и Глебкой! Я просто хотела бы, чтобы об этом помнили… ну, не надо мне спасибо… Но просто не говорили бы, что Гошка с Глебкой – ваша надежда… только Гошка и Глебка… я ведь – тоже!

– Спать пойду! – зевнула Марина. Лиза тоже подхватила своих девочек и вышла из комнаты. Глеб с Георгием молчали, глядели в пол. Они могли бы вмешаться, разрулить как-то ситуацию, превратить все в шутку (они имели влияние на родителей), но почему-то не стали этого делать.

Марта оказалась один на один со своими стариками.

– Гоша и Глеб – золото, – задыхаясь, веско произнес отец. – Дай бог всякому таких сыновей.

– Они даже в институт не стали поступать! – опять сорвалась Марта. – Они ничего не хотят делать… Они ленивые и безответственные! А размножаться – дело нехитрое! Это Марине и Лизе надо спасибо сказать…

Глеб даже подпрыгнул на стуле:

– Чего-о?!

– А ты сама попробуй! Роди, воспитай… – заревел и Георгий, тоже побагровев – совсем как отец. – Как у тебя язык-то поворачивается, такое говорить… Пап, мам! А вы в курсе, что она…

– Нет! – отчаянно замахала Марта руками. – Гоша, молчи!

– …что она квартиру свою потеряла!

– Что? – бесцветным голосом спросила Нина Павловна.

– Да! – с азартом продолжил Георгий. – Олег у нее все отнял!

– Гоша, не надо!

– Надо, надо. Пусть все про тебя узнают! – свирепо произнес Георгий. – А то, ишь, фифу из себя строит…

– Олег отнял у Марты квартиру? – с интересом спросил Глеб. И улыбнулся. Улыбнулся!!! Он что – обрадовался?..

– Да! Профукала она все! – продолжил Георгий энергично. – Умница наша… Она уж шестой год не пойми где обретается, в сарае каком-то. С работы ее выгнали, чуть не уборщицей теперь вкалывает! А все шиковать пытается… Машину разбила, вы в курсе? А Иван тот – и не жених вовсе, а прохиндей какой-то, посторонний… Она его за деньги наняла, чтобы нам, значит, пыль в глаза пустить! Вот.

В комнате повисла стеклянная, хрупкая тишина.

Объяснять что-либо не имело смысла. Ну скажет Марта, что квартиру она попытается в ближайшее время вернуть, что работает она не уборщицей, а помощницей завхоза, что Ивана она не за деньги нанимала, и он – ее друг и любимый человек… Но что бы это изменило?..

Мать молчала, поджав губы, отец, уже не красный, а какой-то синий, вытаращив глаза, смотрел на Марту.

– Гоша, зачем? – прошептала Марта. – Ты что, родителей убить хочешь?