Георгий презрительно усмехнулся.

– Марта, это правда? – без всякого выражения спросила Нина Павловна.

Отец шевельнул губами, а потом вдруг стал заваливаться на сторону.

– Виталик!

– Папа!..

Отец захрипел, и глаза у него закатились под лоб. Это было так жутко, что Марта сама чуть не потеряла сознание. Она, а не братья, довела отца!

Георгий с Глебом уложили отца на диван (тот самый). Вызвали «Скорую». На Марту не смотрели. Приехали врачи, констатировали сердечный приступ, велели срочно ехать в больницу. Марту в больницу не взяли.

– Иди куда хочешь… Ты нам теперь чужая! – прошелестела мать.

Так закончился этот день.

Никакой радости, никакого удовлетворения от того, что она попыталась, наконец, высказать свои претензии родителям, Марта, конечно, не чувствовала. Она бы все отдала, чтобы взять свои обвинения обратно. «И отчего я не молчала, дура?! Ела бы весь вечер оливье, потом домой бы, в Грязищи, поехала…»

Марта всю жизнь мечтала только об одном – чтобы родители ее любили. Нет, не больше братьев, но на равных. Не твердили бы всю дорогу, что Георгий и Глеб – самые замечательные… Марта хотела не благодарности, а слов любви. Чтобы восхищались не только мальчиками, а и ею, девочкой. Чтобы и в ней видели надежду и опору!

Ей всегда хотелось напомнить родителям о себе, о своих заслугах – да, и она нужная, и она замечательная… И вот она напомнила. Высказала все. И что?..

А Гошка хорош, она про него – ни слова, а он ее выдал…

В их семье никогда не произносили вслух то, о чем на самом деле думают, все претензии и проблемы хранили в себе. Говорили о чем угодно, но только не о главном. Искренности не было и в помине. Может быть, правильно? Жили бы и дальше так, каждый в своем аду, но жили…

Марта пыталась дозвониться братьям. Те долго не отвечали, и только поздно ночью Глеб снял трубку и с раздражением сказал:

– Харе трезвонить… Батя жив. Обещали через пару недель выписать. Все. – И он нажал на отбой.

Вот так. Правда, оказывается, никому не нужна. Она может подвести к опасной черте… Там, где жизнь граничит со смертью.

И слава богу, что отец не умер!

* * *

На следующий день, собираясь к адвокату, Марта включила телевизор. Настроение было – хуже некуда… Но неожиданно она встрепенулась – на экране мелькнуло до боли родное здание Росагронадзора. Далее пошла уже студийная запись. За круглым столом сидели люди в костюмах, ведущая в кокетливой блузке…

– …один из заместителей министра сельского хозяйства Люсин Андрей Андреевич, – говорила ведущая. – Вот скажите нам, Андрей Андреевич, кто контролирует качество зерна в стране?

Люсин – немолодой, но невероятно импозантный, – прокашлявшись, ответил:

– За качеством экспорта-импорта зерна у нас следит Росагронадзор. В лабораториях делают анализ проб зерна, и на их основании даются заключения… Росагронадзор – организация государственная. А государство несет ответственность перед своими гражданами.

– Ну, я бы не сказал, что все в шоколаде… Нам часто ввозят некачественное зерно, – заметил кто-то из сидевших за столом.

Люсин усмехнулся, покачал головой:

– В Росагронадзоре уникальные специалисты с большим стажем работы. Мы не только отслеживаем передовые тенденции в мировой практике анализа, но и не жалеем денег на самое современное лабораторное оборудование. Участники рынка начинают понимать, что подтверждение качества продукции – залог успешной торговли и средство избежать сложностей в разрешении споров, то и дело возникающих при нарушении условий перевозки и хранения зерна.

– Андрей Андреевич, зачем нам чужое зерно, Россия ведь сама по себе – огромная житница? – спросила ведущая.

– Не все так просто. Рынок сам определяет, что ему нужно, а что – нет…

– С какими западными компаниями сотрудничает российский рынок зерна?

– В первую очередь это, конечно, «Эллиос», один из крупнейших сельскохозяйственных концернов, чей офис находится в Женеве. Ежегодный оборот «Эллиоса» – 70 миллионов тонн зерна, масличных культур и кормов…

В комнату бесцеремонно заглянула Стася.

– Доброе утро, Марта! – сказала она, сияя черными блестящими глазами. Уставилась на экран: – А что это ты смотришь? Вот скука!..

Стася затопала к телевизору, переключила канал.

На экране замелькал разноцветный хоровод, смесь рэпа и камаринской.

– О! Красота?..

– Стася, что ты делаешь? – Марта хотела переключить на прежний канал, но передумала. «А смысл? Все врут… Люсин этот… Лицо такое благородное!.. У Яна очень благородное лицо тоже», – почему-то вспомнила Марта.

И вдруг поняла, что больше не может разыгрывать перед Яном влюбленную дурочку. Она, Марта, – холодная, расчетливая, злая. Она ненавидит ложь и предательство – и не так важно, кого предают – родину или жену. И ради чего – ради комфорта на берегу моря или ради беременной возлюбленной (в данный момент Марта имела в виду историю с Ксюшей, пятилетней давности). Ничто не может оправдать предательства, даже самые возвышенные стремления. Ничто. За все придется платить.

И Яну, и Олегу, и покровителю Яна…

– Стася, иди к себе. Видишь, я собираюсь.

– Куда?

– К адвокату.

– А мне с тобой можно?

– Нет.

– Ы-ы… Ты вредная! – Стася насупилась и, демонстративно топая, вышла из комнаты.

Марта набрала номер Ивана. Долго не отвечали. Дело в том, что у Ивана был отдельный мобильник – для личных звонков. Именно мобильник, а не телефонный номер… Комплексы сиротские, что ли?..

– Алло. Марта!

– Ваня, я не отвлекаю?

– Полминутки тебе даю.

– Ваня, помнишь, твой начальник говорил, что у Яна есть покровитель?

– И что? – осторожно спросил Иван.

– Хочешь, я угадаю, кто это? – Иван молчал. – Это Люсин, замминистра, да?

Пауза. Потом Иван прокашлялся:

– Ты что-то узнала? Ты встречалась с Горским? Это секретная информация, ею владеем только мы.

– Я угадала! – поразилась Марта.

– То есть?

– Мне никто ничего не говорил, я сама догадалась. По лицу человека… Знаешь, я как будто вижу всех насквозь – кто врет, а кто нет.

– Марта, ты никому не должна говорить о Люсине!

– Я знаю.

– Марта!

– Я все поняла. Но ты должен признать, что из меня тоже получился бы неплохой спецагент… Что сильнее – мужская логика или женская интуиция, а? – Марта засмеялась и нажала на кнопку «отбоя».

Через полчаса она вышла из дома.

Марта шла по улице и смотрела на людей. У нее было странное ощущение, что она видит их насквозь. То есть не буквально – знает все их тайны, но зато – четко видит, кто из них лжет, лицемерит. Лжет своему спутнику (или спутнице), лжет себе. Лжет, даже не замечая, что лжет.

Вот навстречу двое, он и она. Идут рядом. У нее лицо обиженное, возмущенное – явно поймала своего спутника на каком-то проступке. Он горячо оправдывается – страстные глаза, вдохновенные взмахи рук, громкие, пафосные возгласы: «да никогда!», «тебе показалось, милая!», «она совершенно посторонний человек!» Врет. Все врет. Не верьте ему, женщина. Он вам изменил – с ней– и пусть не клянется, что она для него ничего не значит…

Вот две подруги средних лет. Мило щебечут, но глаза у них колючие, злые… Подруги-соперницы, и в чем они соперничают, не так уж и важно. Ни одна, ни другая не должны друг другу доверять.

Вот женщина постбальзаковского возраста. Шляпка, перчатки, яркая помада на губах, жгуче блондированные кудри, ядовито-черные тени у глаз, чудовищные силиконовые губы (в профиль – рот карпа), шпильки. Идет, кокетливо цокая каблучками, не ведая, что выглядит нелепо. Ей пойдет любой другой образ, но только не образ Барби. Она для него стара, но у нее нет сил признаться себе в этом. Она лжет себе и верит, что по-прежнему юна, очаровательна, соблазнительна… Но в ней соблазна еще меньше, чем в египетской мумии.

Все люди лгут.

…У адвоката.

Адвокат, которого порекомендовал Марте полковник Лосев, оказался женщиной. Очень полной женщиной в круглых очках. Вот у нее ничего не читалось по лицу. Видимо, постоянное общение с буквой закона стирает с лица все чувства.

Марта рассказала Диане Генриховне (так звали адвоката) свою ситуацию. Та внимательно выслушала, задумалась.

Марта вдруг пришла в отчаяние: «Ничего не получится! Боже, и на что я только надеюсь!»

– Только мы с Олегом развелись, официально причем! – добавила Марта хриплым басом.

– Признание брака недействительным существенно отличается от расторжения брака… – Диана Генриховна постучала ногтями по столу.

– Вот, я так и знала!

– Да погодите вы… Сейчас разберемся, только не торопите меня. Итак, в каком случае брак считается недействительным? Во-первых, брак с лицами, которых понудили к браку. Во-вторых, с лицом, которое не достигло брачного возраста и не получило разрешения в установленном законом порядке на досрочную регистрацию брака. В-третьих, если лица являются близкими родственниками… В-четвертых, если хотя бы один из супругов является психически недееспособным. И… – Диана Генриховна сделала паузу и отчеканила: —…и, если хотя бы одно из лиц состоит на момент регистрации брака в другом, нерасторгнутом браке.

– Но мы с Олегом развелись!

– Расторгается всегда действительный брак. У граждан, состоявших в недействительном браке, не возникает ни личных, ни имущественных прав и обязанностей. Имущество считается принадлежащим тому супругу, который его приобрел. Скажите, Олег Арефьев как-то участвовал в покупке квартиры?

Марта объяснила ситуацию – то же самое она рассказывала и Ивану.

– Понятно… – кивнула Диана Генриховна. – Конечно, гражданин Арефьев может попытаться предоставить доказательства вложения средств в приобретение квартиры, но не думаю, что это будет какая-то гигантская сумма… Его доходы на тот момент – мизерные. Когда вы узнали о том, что гражданин Арефьев так и не расторгнул свой первый брак?

– Недавно. Где-то неделю, две назад… – сказала Марта. – Я встретилась с первой женой Олега, и она мне вдруг призналась… Она очень простая, милая женщина. Она никак не пострадает? – встрепенулась Марта.

– Никак.

Затем Диана Генриховна принялась задавать Марте вопросы, что-то записывала на ходу.

– Я обычно не обнадеживаю своих клиентов сразу, но… дело ваше, Марта Витальевна, достаточно простое, и прогноз оптимистический… Вернете вы себе свою квартиру.

– Да?

– Да. – Диана Генриховна зевнула, не открывая рта.

В первый раз что-то человеческое мелькнуло на ее лице – адвокатше явно было скучно. И это вдруг обрадовало Марту. Если так скучно, то действительно дело простое… И она, Марта, сможет вернуть себе то, что отняла у нее Ксюша.

Далее Марта занялась заполнением бумаг – составление искового заявления и прочее… «Иван был прав. В принципе, все то, что он мне говорил, сейчас повторила Диана Генриховна – только официальным языком!»

…Марта вышла из дома, в котором располагалась адвокатская контора. Достала телефон и набрала номер Олега.

– Алло!

– Олег, это я. Марта.

– Марта, добрый день! – вполне благодушно отозвался бывший супруг. Впрочем, в свете нынешних обстоятельств «супруга» можно взять в кавычки. – Чего не заходишь? Светик о тебе часто спрашивает… Как у тебя дела? Как ты себя чувствуешь?

Олег еще ни о чем не подозревал. Конечно, было бы лучше сказать ему все то, что собиралась ему сказать сейчас Марта, глядя прямо в глаза, как она и думала раньше. Ну да уж ладно… Терпения у Марты больше не было.

– Олег, в ближайшее время состоится суд.

– Ка…какой суд?

– О признании нашего с тобой брака недействительным.

– Позволь, позволь… Но мы же с тобой развелись… Официально! – растерянно пролепетал Олег.

– Зато с первой женой ты так и не развелся. Официально. Помнишь Римму, Олег?

Пауза. Прерывистое дыхание в трубке. Наконец Олег заговорил – совершенно больным, срывающимся голосом:

– Ты… с чего ты взяла? Я… мы с ней…

– Вы с Риммой так и не развелись официально. Так?

– Но…

– Олег! Не ври. Состоится суд. Все будет очень серьезно, понимаешь?..

– А Ксюша…

– Брак с Ксюшей тоже признают недействительным. Ты многоженец, Олежка!

– Но я не знал… И вообще, двадцать лет прошло… Боже, боже! – воскликнул он с ужасом.

– Квартиру вернут мне. Все твои махинации с моей квартирой тоже недействительны.

– Но Ксюша… и Светозар… хоть что-то нам полагается, я знаю!

– Хрен вам чего полагается, – мрачно произнесла Марта.

– Это же ребенок! Ребенка не смогут выгнать на улицу!

– А с какой стати чужой ребенок должен жить у меня? – возмутилась Марта. – И зачем Светозару жить на улице? Сними квартиру… Я потому и звоню, чтобы ты заранее обо всем побеспокоился. И потом, насколько я знаю, и у тебя, и у Ксюши есть свои квартиры в других городах…