— Всё-таки решил квартиру продать?

Игорь с ответом замялся, ключи на тумбочку в прихожей бросил.

— Я пока окончательно не решил.

— Не продавай.

Бывший муж на неё посмотрел.

— Жалко?

Марина удивлённо посмотрела.

— При чём здесь жалко? Просто у тебя будет запасной аэродром. Иначе с чем ты останешься? К маме жить пойдёшь?

Игорь нахмурился.

— Ты опять начинаешь?

— Даже не думала. Просто иметь запасной вариант очень удобно и нужно. Жизнь такая непредсказуемая штука, Игорюш, я теперь это не понаслышке знаю.

— Ненавидишь меня, да?

Она даже не удивилась его вопросу. Спокойно покачала головой.

— Самое странное, что нет. Но в этом нет твоей заслуги. И моей нет. Если бы отец не появился так вовремя, наверное, возненавидела бы, рано или поздно. А получилось так, что отвлеклась, да и он мне твердил, что развод — это только начало. Я просто даю тебе совет — не продавай квартиру. Я не говорю, что ты со своей Дашей разбежишься, это меня не касается, но, во всяком случае, тебе будет с чего начинать. А нет, так Нина Владимировна сюда переедет, она так об этом мечтала, пожить в квартире.

У двери в детскую, на обоях, карандашом были нарисованы чёрточки и каждая подписана: Антон 5 лет, Эля два года шесть месяцев и т. д. Марина по ним пальцем провела и неожиданно глубоко вдохнула, словно только что на поверхность вынырнула, из тишины и мглы, а над головой теперь солнце и свежий ветер. Стало понятно, что на море хочет, вот к такому свежему ветру и солнцу.

— Как дети? — спросил Игорь, когда пауза слишком затянулась.

Марина встрепенулась, повернулась к нему и посмотрела так, словно только что вспомнила о его присутствии.

— Вот о детях я и хотела поговорить. Точнее, об Антоне. Игорь, я тебя прошу, сходи к нему в школу, поговори с учителями.

Бывший муж нахмурился.

— Зачем? Он что-то натворил?

— А ты хочешь подождать, пока натворит? Что-то происходит, понимаешь? Я чувствую. От меня он скрывает, и если я начну к нему в школу ходить, как по расписанию, ему это не понравится. А ты отец. Вот сходи и выясни всё. В конце концов, он же мальчик, он тебе должен доверять больше, чем мне. Это нормально, особенно, для его возраста. Тебе так не кажется? А ты появляешься редко.

— Редко? Я с детьми вижусь каждую неделю, а то и чаще!

— Да, когда на машине их везёшь из пункта А в пункт Б. Не скажешь, о чём вы говорите? Мне очень интересно, честно.

Он неприятно усмехнулся.

— Ну что ты, у них всегда столько новостей!

— С тобой никак несвязанных, — подтвердила Марина. — Или Даша не хочет, чтобы ты много времени зря тратил? У вас прибавление не намечается, случайно?

— А ты ревнуешь?

— Я? — Марина на самом деле удивилась, а от его взгляда и вспыхнула. А потом руку бывшего мужа оттолкнула, когда он неожиданно к ней потянулся. — С ума, что ли, сошёл совсем?

Руку его оттолкнула, взглядом обожгла, и направилась к двери.

— Нет ничего удивительного в том, что я скучаю, Марина. Ты сама говорила, что так просто нельзя всё забыть.

Она вернулась, поражённая его словами. И усмехнулась, не сдержавшись.

— Игорь, к тебе память возвращается? Поздравляю.

— Не будь такой жестокой, тебе это не идёт.

— Я знаю, что мне идёт. Мне бы очень пошло, если бы я сейчас на шею тебе бросилась и разревелась, захлёбываясь от счастья и благодарности, да? Вот это было бы в моём духе. Особенно, если вспомнить, как я рыдала и за тебя цеплялась, когда ты решил уйти. Но тогда ты не проникся. Ты через меня перешагнул, у тебя же любовь была. А сейчас что, остыло?

Игорь смотрел на неё с недовольством, скривился, словно от лимона откусил, но упрямо головой покачал.

— Не остыло, Мариш, но привычка большое дело.

— А-а. — Она благосклонно кивнула. — Понимаю. — Хоть и силилась улыбаться, но его слова про привычку больно ранили, с наката прошлись по не зарубцевавшейся до конца ране. Они с Игорем стояли близко друг к другу, Марина чувствовала запах знакомого одеколона, вглядывалась в некогда родное лицо, и всё так знакомо было, каждая чёрточка, и почувствовала болезненный укол в самое сердце, ничего не могла с собой поделать. Правда, это уже было не отчаяние и не беспомощность, а обида. Все свои страдания вспомнила, и вот сейчас могла чётко изложить свои претензии бывшему мужу, и, не боясь, сказать ему в лицо: предатель. Потому что больше не ждала и ни на что не надеялась.

Предатель!

Несмотря на её обвиняющий взгляд, Игорь глаз не опустил, Марине в лицо смотрел и не подумал отодвинуться. Она первой это сделала. Руку отдёрнула, когда Игорь ей навстречу шевельнулся, и отошла на пару шагов.

— В школу к Антону сходи, — каменным голосом проговорила она. — И позвони мне после.

Так и вышла из квартиры в полной тишине. На Игоря не оглянулась, хотя желание такое возникло, но оно было мимолётным, и Марина его поспешила отбросить. Дверь за собой захлопнула и кинулась вниз по ступенькам. Вдруг испугалась, что самые ужасные предположения начинают сбываться: она Игоря ненавидеть начинает, а она никого никогда раньше не ненавидела, и не знает, что с этим делать. Как себя вести и как с собой справиться?

— Мам, давай в пиццерию, а? — Антон на заднем сидении вытянулся, лямки рюкзака скинул с плеч, потом сестру за помпон на шапке дёрнул. Эля возмутилась в полный голос и пихнула его в бок. Но идею с пиццерией поторопилась поддержать.

— Я тоже, тоже хочу!

— Никакой пиццы, — отказала им Марина. — Во-первых, уже поздно, во-вторых, дядя Дима скоро приедет с работы, а дома пусто, да? А в-третьих, у кого-то дома котёнок маленький.

— Да, Сёма там один скучает, — закивала Эля и полезла ближе к водительскому месту. — Дядя Миша, вы уже видели Сёму?

— Конечно, видел, — рассмеялся Михал Михалыч. — Отличный зверюга вырастет, если кормить будешь хорошо.

— Я хорошо кормлю, — деловито закивала Эля, с таким энтузиазмом, что помпон сильно затрясся.

— Ага, конфетами она его кормит, — фыркнул Антон.

— Марина Николаевна, сразу домой или заедем куда?

— Домой, Михал Михалыч.

Пока дети пререкались и обсуждали с водителем последние проделки котёнка, Марина смотрела в окно и думала о бывшем муже. Хотелось всё назад вернуть и не заходить с ним вместе в их бывшую квартиру. Чтобы не думать, не вспоминать, не бояться своих мыслей. И то, что он её пожалеть решил, приласкать, видимо, на самом деле ждал, что она с видимым облегчением откликнется на это, сильнее всего неприятно поразило. Неужели она такой была? Готовая с троицей вернуть ему любую мимолётную улыбку. Сколько лет они так жили? Сколько лет она себя обманывала, списывая всё на быт и эту самую ужасную привычку? Кажется, это самое гадкое слово на свете — привычка.

— По-моему, у нас гости, — сказал Михал Михалыч, и Марина очнулась от своих мыслей. Посмотрела в окно и на самом деле увидела у ворот своего дома незнакомую машину. Дорогая, спортивная модель, с откидным верхом, и броского ярко-жёлтого цвета.

— Может, отец приехал? — предположила она, а Михал Михалыч насмешливо фыркнул.

— Да чтобы Николай Викторович на такой игрушке разъезжал?

Выйдя из машины у своих ворот, Марина с трудом Антона от красивой машины оторвала. Он восхищённо ахнул и рискнул рукой провести по гладкому боку.

— Мама, ты только посмотри!..

— Вижу. Не трогай чужое, мало ли.

— Мама, а это чья? — спросила Эля.

— Не знаю, милая. Может, к дяде Диме кто приехал?

Они прошли в калитку, Марина детей вперёд пропустила и поэтому последней увидела гостью, прохаживающуюся по расчищенной от снега дорожке. Места для манёвра было мало, и поэтому девушка расхаживала взад-вперёд перед запертой дверью. А на кухонном подоконнике в доме сидел Семён и наблюдал за разряженной гостьей с большим интересом, видимо, скучал один и не знал, чем ещё заняться. Марина же, при взгляде на девушку, почувствовала тревогу, и выводы сделала тут же, далеко за ними ей идти не пришлось. Мысленно затосковала, не забыв к девушке повнимательнее присмотреться, отчего тоска только обострилась. По сравнению с ней даже образ Натальи как-то померк. Девушка казалась живым воплощением мечты любого нормального мужчины: модельной внешности, с шикарными, распущенными по плечам волосами медового оттенка, огромными синими глазами-льдинками, в белоснежном песцовом полушубке и в сапогах на высоком каблуке, пухлые губы чопорно поджаты, а когда она Марину с детьми увидела, подбородок вздёрнула и приняла воинственную позу, не спеша здороваться. Марине пришлось сделать это первой, хотя очень не хотелось.

— Здравствуйте, вы к кому?

На лице девушке появилась натянутая, несколько пренебрежительная усмешка. Она ведь всё это время тоже не терялась, Марину разглядывала, а детей словно и не замечала.

— Я так понимаю, что к вам. — И снова губы поджала, Марина даже подумала, что сдержалась и не добавила: "Милочка". Это было бы как раз по законам жанра.

— Мам, кто это? — шёпотом поинтересовался Антон, и Марина подозрительно на него взглянула. В голосе сына проскользнуло неподдельное мужское восхищение.

— Сейчас узнаем, — пробормотала она и направилась по дорожке к дверям дома, осторожно обойдя гостю и толкая перед собой упирающуюся Эльку. Дверь отперла, и прежде чем девушку в дом пригласить, решила уточнить: — Вы уверены, что вы ко мне?

— Вы ведь Марина?

Пришлось признаваться.

— Марина. Проходите, пожалуйста. — Антона в плечо толкнула, когда поняла, что сын стоит столбом и девушку разглядывает. — Тош, раздевайтесь, и забери Элю наверх. Ты меня слышишь?

Сын перевёл на неё взгляд, возмущённо сверкнул глазами и шикнул:

— Мама, какой я тебе Тоша?

Пришлось повысить голос.

— Идите. — После повернулась к девушке. — Проходите в комнату.

Правда, приглашение был излишним, пока Марина с детьми разбиралась, гостья уже принялась оглядываться, не раздеваясь, прошла дальше, и теперь заглядывала в гостиную и кухню, благо, что всё было в открытом доступе. Головой своей качнула, и медовые волосы рассыпались по плечам блестящей волной. Марина прищурилась, приглядываясь к ней, и решила, что девушке всё-таки под тридцать, не такая молоденькая, как с первого взгляда могло показаться. Внутренне начала закипать, но это было лучше, чем расстроиться или того хуже, впасть в отчаяние. Но всё-таки на Грановича разозлилась. Один Бог знает, как сильно она на него разозлилась! Ведь не надо долго гадать, чтобы понять, к кому или по чью душу явилась сюда эта красавица. К кому ещё, как не к нему? А теперь вот Марине предстоит пережить сцену ревности. Но пыл этой девицы нужно остудить, детям ни слышать, ни видеть этого не стоит.

Марина шубу сняла, не торопясь повесила её на плечики и убрала в шкаф. Согнала Сёму с куртки Эли, он уже успел устроиться в её капюшоне и теперь лизал мех, которым тот был оторочен.

— Итак, я вас слушаю. Кто вы и по какому поводу.

Девушка повернулась к ней, перестала осматривать гостиную, а одну руку в бок упёрла.

— Меня зовут Ирина, — с вызовом оповестила она, и посмотрела так, будто Марине должно быть знакомо её имя. Но та выдержала паузу, после коротко кивнула.

— Замечательно. Или мне должно быть приятно?

— Вот приятно вам точно быть не должно! Или вы думали, что я ничего не узнаю? Что мы никогда с вами не встретимся? Что я из Москвы до сюда не доеду?

— Не кричите, пожалуйста. В доме дети. И, если честно, я понятия не имела о вашем существовании. Да и вообще… Вы уверены, что у вас именно ко мне какие-то претензии?

— А к кому? И не стыдно ведь, отбивать чужих мужчин!

— Тише.

— Не нужно затыкать мне рот, милочка! — Она всё-таки произнесла это слово. — Я вам не позволю!.. К вашему сведению, мы с ним почти два года вместе, вот так. А вы сколько? И уже выпросили дом, детей сюда навезли!.. — Взгляд Ирины наткнулся на рыжий комок под ногами. — Животных всяких! Наглость такая даже в голове не укладывается.

Марина руки на груди сложила.

— С чего вы взяли, что это он купил мне дом?

— А кто? Он ведь дня прожить не может, как в Москве, так только и вижу его с телефоном у уха: Марина, Марина, Мариночка. И после этого она мне ещё будет говорить, что не при чём! И вообще, — Марину окинули изучающим взглядом, — вы не в его вкусе.

— Даже так, — пробормотала Марина в сторону, умоляя себя крепиться.

— Вот так, вот так. Вы не в его вкусе. Да ещё дети! На что вы надеетесь?

— Да ни на что я не надеюсь. — Смотрела на Семёна, который влез на спинку дивана и теперь рыжей лапой пытался дотянуться до белоснежного песца. Промахнулся и кубарем слетел на пол, прямо девушке под ноги. Та отпрыгнула в сторону с таким видом, словно это был комок грязи и она боялась модные сапоги запачкать. Марина наклонилась за котёнком и прижала его к груди. — А вы-то зачем приехали? Посмотреть, поскандалить или перед выбором его поставить?