Марина в щёку его поцеловала, и всего на секунду, больше времени ей не дали, к нему прижалась. Папа приехал. Кажется, она даже в детстве его не ждала так сильно, не мечтала о нём, как сейчас, когда узнала. И каждый раз, произнося слово "папа", чувствовала, как сердце замирает от переизбытка ощущений. Вот так, как сейчас, когда она к нему прижалась, и у самой на душе праздник, совсем, как у детей, и тоже хочется смеяться, радоваться, на диване попрыгать от радости, вон как Элька.

— Мама, смотри, сколько дедушка подарков привёз!

— А когда дедушка без подарков приезжал? — пробормотала она себе под нос, стараясь всё-таки справиться с эмоциями. И обернулась, услышав на лестнице шаги. Димка не торопясь спускался, даже не подумав приодеться для встречи с начальством, в пижамных брюках и футболке, улыбнулся, наблюдая за резвящимися детьми. Потом подошёл, руку Стеклову протянул в знак приветствия. Марина внимательно наблюдала и прислушивалась к тому, что Гранович её отцу скажет.

— Ты спишь, что ли, ещё? — удивился Николай Петрович, с прищуром присматриваясь к своему заму.

— Да. Первый раз проспал, а начальство тут же на голову свалилось. Поджидали, что ли?

Стеклов рассмеялся.

— А то! Стоял за углом и ждал, когда ты лопухнёшься!

— Смотри, смотри! — Элька снова на диване запрыгала, показывая Диме плюшевого зайца. — Дедушка мне привёз!

— Красота, — качнул головой, "потрясённый" Гранович. — А кричишь-то чего?

Элька обижено выпятила нижнюю губу, отвернулась, но Дима её поймал и поднял на руки.

— Папа, ты бы отдохнул. — Марина отняла у сына коробку с игровой приставкой и даже пальцем погрозила. — Ты только приехал, тебе выспаться, душ принять…

— Лучше завтрак, Марин, хороший, — подсказал ей Дмитрий.

— Да, я сейчас, — засуетилась она, а Стеклов в кресле устроился, с удовольствием наблюдая за детьми. Потом на дочь посмотрел.

— Мариш, да ты не беспокойся. Я не очень и голоден. Я же вас разбудил!..

— Это я их разбудил, — встрял Антон, всё-таки добрался до заветной коробки, и принялся отдирать скотч по краям. — А то бы так и спали!

Марина вспыхнула, замерла с открытым ртом, не зная, что сказать, потом кинула быстрый взгляд на Димку, который весьма выразительно хмыкнул.

— Ты всё сказал? — поинтересовался он у мальчика.

— Да, а что?

Стеклов переводил непонимающий взгляд с дочери на внука, а после на Дмитрия посмотрел. Пока вопрос в уме формировал, Элька радостно закричала:

— Дедушка, у нас Семён завёлся!

— Кто такой Семён?

Решив не ждать развития событий, Марина обратно в спальню поднялась, принялась лихорадочно одеваться. Заволновалась, когда поняла, что не знает, как сознаться отцу в том, что его зам в этом доме уже не просто так живёт, не по его просьбе. Оглядела разобранную постель, покрывало накинула, а когда Димка в комнату вошёл, подняла глаза к потолку.

— Почему у меня до сих пор сердце скачет? — задала она риторический вопрос.

— Наверное, потому, что ты слишком впечатлительная. Нет? — Он улыбкой сверкнул, футболку через голову снял, огляделся, не зная, куда её сунуть, и Марина её забрала.

— Я просто не представляю… как он отреагирует, — попыталась оправдаться она.

— Я тоже. Но не думаю, что стрелять в меня решит.

Марина поджала губы.

— У тебя этим утром странное чувство юмора.

Гранович выбрал лёгкий свитер серо-голубого цвета, но прежде чем надеть, к Марине подошёл и поцеловал, губами к её губам прижался, а сам улыбался.

— Прекрати трястись, тебе же не пятнадцать.

— Пятнадцать? С ума сошёл? В пятнадцать я ни о чём таком ещё и не думала!

— Что очень и очень странно, — смеясь, сказал Дима. Марина возмутилась и по плечу его ударила. Из рук его вырвалась, дверь рывком распахнула и замерла перед отцом. Тот в коридоре как раз появился с Элькой на руках, и Марина увидела, как вытягивается от удивления его лицо. Ему потребовалась всего пара секунд, чтобы оценить увиденное. И саму Марину, с мужской футболкой в руках, на пороге спальни Грановича, и Димку, с голым торсом возле плохо прибранной постели. Да ещё Марина почувствовала, что неумолимо краснеет, словно признавая свою вину. А Стеклов взгляд с дочери на своего зама перевёл, потом на внучку посмотрел, как будто просил подтвердить его подозрения. Но Эля лишь смешно развела руками.

Теперь Марина ждала, когда отец подойдёт к ней, чтобы ситуацию прояснить. Завтрак готовила, и прислушивалась к звуку его голоса. Иногда казалось, что он уже совсем рядом, сейчас подойдёт и заведёт важный разговор, а когда ничего не происходило, Марина в первый момент вздыхала с облегчением, но после начинала ощущать ещё большее напряжение. Да ещё Димка засобирался на работу, и она на него, как на предателя посмотрела.

— Что? — удивился он, встретив её взгляд. — Мне, правда, надо!

— А папа с тобой едет?

Гранович выдал ехидную усмешку.

— Нет, он с тобой остаётся.

У Марины руки опустились.

— И что мне ему сказать?

Дима лишь плечами пожал.

— Правду.

Он из кухни вышел, а Марина проводила его долгим взглядом, неожиданно задавшись вопросом: а какая она, эта правда? Что они живут под одной крышей, спят в одной постели — а дальше что? Оказывается, она сама не слишком хорошо эту самую правду знает. Или она её не устраивает. Кажется, впервые об этом задумалась.

— Ну, давай, выкладывай мне свои новости, — поторопил её Стеклов, когда они на кухне, после завтрака, одни остались.

Марина к отцу повернулась, стараясь собраться с мыслями.

— Я теперь домохозяйка.

— Уволилась всё-таки?

Она кивнула.

— Нервы сдали. А сейчас, вроде, жалеть начинаю.

— Жалеть? А может, испугалась?

— Может. Ещё слишком мало времени прошло, никак не привыкну.

Стеклов на стуле откинулся, с интересом заглядывая в свою чашку с кофе.

— Ещё что?

Он явно попытался подтолкнуть её к рассказу о самом интересном, при этом по его губам скользнула усмешка, и Марина из-за этого обиделась. Руку в бок упёрла, и с вызовом сообщила:

— Ирина твоя приезжала!

Его брови взлетели вверх.

— Зачем?

— Может, затем, что ты о ней забыл? Сказать мне хотела, что я не в твоём вкусе, и ловить мне здесь нечего, сколько бы домов при этом ты мне не покупал!

Стеклов на мгновение замер, даже кофе не сразу проглотил. Глаза вытаращил, а затем захохотал.

— Как я понимаю, это дословно?

— Конечно. Как бы я сама такое придумала?

— Мариш, — жалобно и просительно протянул отец, а Марина лишь рукой на него махнула. — Уехала она с миром?

— Её Димка, так скажем, попросил.

— Ясно. Значит, лбами столкнулись.

Марина кинула на отца подозрительный взгляд.

— Мне кажется, или ты доволен?

Он плечами пожал.

— Мне всегда нравились их стычки. Весело.

Марина прищурилась.

— Какие стычки?

— Димка терпеть не может ш… — Стеклов проглотил нецензурное слово. — Таких, как она.

— А ты любишь?

— С ними проще, — сознался он. — Я не в том возрасте, чтобы строить серьёзные планы и вникать во всякую романтическую чушь, а Ирка скрашивает моё одиночество. Что плохого в том, что я ей за это плачу?

Марина вначале всерьёз нахмурилась, но после решительно заявила:

— Это не моё дело.

Николай Викторович улыбнулся.

— Вообще-то, твоё, но не суть. Ты мне лучше о другом расскажи.

У Марины вырвался лёгкий вздох.

— Папа…

— Что? Мне интересно знать. С каких пор, насколько всё серьёзно и так далее.

Марина кухонное полотенце в руках потеребила, посмотрела на Семёна, который о её ногу принялся тереться.

— Не так давно, — призналась она, наконец, — и насколько серьёзно, пока не ясно.

Стеклов поглядывал на неё исподлобья. Затем вдруг заявил:

— Димка — хороший мужик.

— Я знаю.

— Но?

— Никаких "но". По крайней мере, с моей стороны. Правда, загадывать пока рано. — И вдруг воскликнула, не сдержавшись: — В конце концов, мы взрослые люди!

— Так я разве спорю? Но удивился немного, и я этого не скрываю. Димка — человек сложный, и если ты к нему подход нашла, я только рад.

— Значит, ты не против?

— А почему я должен быть против? Как ты правильно сказала, вы люди взрослые. Сами решите, с кем вам спать.

Марина опустилась на соседний с ним стул.

— Знаешь, я иногда ловлю себя на мысли, что всё это не со мной происходит. Всё так быстро меняется.

Стеклов же из-за стола поднялся, а проходя мимо Марины, руку ей на плечо положил.

— Лишь бы менялось к лучшему, Мариш. Я всегда говорю об этом, и дальше буду говорить.

Марина выдавила из себя улыбку. Обрадоваться отцовскому благословению почему-то не получалось.

Но, как оказалось, нервничала не только она. Гранович тоже переживал, хоть и старался вида не подать, но ближе к обеду сам позвонил, и сразу спросил:

— Ну что, поговорила?

— Поговорила, — созналась Марина.

— И что он сказал?

— В смысле, не против ли он, что я в твоей спальне ночую?

Гранович что-то рыкнул в сторону, но после поддакнул.

— Именно.

— Нет, он не против. Конечно, если ты будешь обо мне заботиться и беречь, — добавила она с некоторой долей язвительности.

— А я что, не забочусь?

Она улыбнулась.

— Ты когда домой приедешь?

— Не знаю, к ужину.

Вся теплота из её голоса тут же исчезла.

— Дима, суббота же!

— Вот именно, рабочий день. А я проспал.

— Первый раз в жизни!

Он рассмеялся.

— Ну не надо, я не трудоголик.

— Самый настоящий трудоголик, — перебила она его.

Марина ещё немного поворчала на него, прежде чем трубку положить. Потом задумалась, пальцем по раме картины провела, проверяя нет ли пыли, задержала взгляд на своих ногтях, оценивая маникюр, удивилась этому, и отошла к окну. На улице дети резвились, отец Эльку ловил, когда она с горки съезжала. Марина с улыбкой наблюдала за ними несколько минут, а потом вдруг засобиралась, когда поняла, что думать ни о ком, кроме Димки, не может. Решила нанести ему неожиданный визит, посмотрит заодно, чем он там занимается, что так занят.

— И продуктов заодно куплю, — сообщила она сыну, когда тот заинтересовался, куда она собирается. — А вы с дедушкой останетесь.

— Купи мне чипсов с луком, сникерс и мармелад, — принялся Антон загибать пальцы. — А, и ещё две тетрадки в клетку. И ручек! Побольше.

Марина сурово сдвинула брови.

— Без чипсов и сникерсов ты вполне обойдёшься, я так думаю. А тетради с ручками самому надо покупать, заранее.

— Ну, мам!

— Когда я тебя к порядку приучу?

На этот вопрос Антон отвечать отказался, ещё раз напомнил про чипсы и шоколад, проигнорировав предостерегающий взгляд матери. Марина же только головой покачала, когда он убежал.

"Стелс" встретил её обычным для выходного дня гулом людских голосов и суетой. Марина вошла в стеклянные двери и остановилась, оглядываясь. В голове до сих пор не укладывалось, что она может иметь какое-то отношение к этой громадине. Каждый раз, входя под крышу гипермаркета, чувствовала удивление и просыпающееся любопытство, наверное, даже большее, чем то, что испытала в первый свой визит сюда. Начинала приглядываться к покупателям, стараясь понять их реакцию, довольны они или нет, и сама на стеллажи с товаром смотрела уже совсем по-другому. Вспомнила, что ей Димка говорил, отец рассказывал, и все их слова приобретали особый смысл, когда она оказывалась здесь. Охранник при входе в огромный зал ей кивнул, в знак приветствия, и Марина улыбнулась ему в ответ.

Вместо того, чтобы отправиться искать Дмитрия, Марина взяла тележку и свернула в ближайший ряд. По сторонам не смотрела, увлеклась покупками, шубу расстегнула, чтобы не так жарко было, и гуляла по рядам, жалея только, что не позвонила Томе, и не позвала ту с собой. Им всегда нравилось вместе по магазинам ходить. И уж точно Марина совсем не ожидала столкнуться с Дашей, совсем как когда-то. Потянулись вместе за одним и тем же товаром, руками коснулись, и вместе отпрянули, с извинениями. И после уже посмотрели друг на друга. Лично у Марины в горле ком встал. Непонятно отчего, но она на Дашу посмотрела, и её пронзило, как стрелой. Взгляд заметался, тут же скривиться захотелось, и не сразу сумела взять себя в руки. А Даша её разглядывала, и взгляд не то что бы недовольный, но достаточно настороженный. Марину оглядела с головы до ног, но поздоровалась всё же первой.