Она открыла дверь, сделала шаг и… застыла как вкопанная. Ее и в самом деле не ждали.

Свет горел, телевизор работал, и Олег был тут, но не один. Он сидел на диване, сжимая в объятиях белобрысую девицу в коротенькой юбчонке, уютно устроившуюся у него на коленях. Парочка страстно целовалась, правая рука Океанова оглаживала загорелое бедро девушки. Ася смотрела на знакомый светловолосый затылок, на котором уже вырисовалась аккуратная круглая лысинка, и не верила своим глазам.

Первой ее заметила девица. Слипшиеся от туши ресницы задрожали, глаза расширились. Выскользнув из объятий Олега, она вскочила и принялась дрожащими пальцами застегивать пуговки на блузке. Олег обернулся и изумленно уставился на жену.

– Т-ты? – спросил он, чуть заикаясь. – Ты з-зачем вернулась?

Молодая женщина, внимательно рассматривавшая блондинку, не ответила. Хрупкая, маленькая фигурка, водянистые голубые глазки, тонкие, слегла подрагивающие губки, пытающиеся изобразить беспечную улыбку… Хотя она видела Светочку всего-то один раз, да и то довольно давно, сомнений у нее не было: это она, та самая бывшая подружка, прежняя любовь ее мужа. А старая любовь, как говорила свекровь, не ржавеет. Девица держалась уверенно, но Ася все равно заметила испуг, мелькнувший в ее глазах, увидела, как напряглась ее шея, как сжались кисти рук, и догадалась, что девица ждет, когда обманутая жена кинется на нее, издав грозный боевой клич, и вцепится в ее спутанные белокурые волосы, рассыпавшиеся по худеньким плечам. Если учесть разницу в весовых категориях, победа наверняка достанется не Свете. Эта мысль, вероятно, отразилась на Асином лице, и Светлана, вздрогнув, отшатнулась и быстро юркнула за широкую спину Олега. Нахальная улыбка мгновенно растаяла. И тут Ася совершенно неожиданно для себя – и для всех остальных – произнесла скучным деревянным голосом:

– Я забыла словарь. Он, кажется, был на полке.

И, отвернувшись от озадаченной парочки, она принялась ожесточенно рыться на полках, не замечая, что книги с грохотом валятся на пол, а искомое лежит прямо у нее под носом, на письменном столе, за которым Алеша делал уроки. Она еще утром приготовила словарь, но забыла положить его в сумку. Наконец, Ася заметила его и со словами: «А-а, вот же он!», сунула его под мышку. Не глядя на мужа и его подружку, уже догадавшуюся, что драка отменяется, и теперь следившую за ней с довольной миной и еще более наглой улыбкой, она направилась к выходу.

Олег нагнал ее у самой двери, попытался схватить за руку, но Ася руку отдернула и даже с ужасом посмотрела на свое запястье, словно ожидая, что на нем выступит след от ожога.

– Не прикасайся ко мне!

– Насть, погоди, я тебе все объясню, я…

Она перебила усталым, безжизненным голосом:

– Олег, не будь смешным. Что тут объяснять? И так все ясно.

Он не нашелся, что ответить, и она закрыла за собой дверь, сбежала по лестнице вниз и направилась к остановке.

Бабушка Зоя очень удивилась, увидев внезапно вернувшуюся внучку.

– Ты же сказала, что переночуешь там. Как это Олег отпустил тебя? В такое время! Какое безрассудство!

– А он не отпускал, это я сама так решила. Побоялась, что просплю и опоздаю, – заявила Ася нарочито бодрым голосом. – Дети спят?

– Да. Полчаса назад уложила. Еле-еле уговорила Анюту. Что-нибудь случилось? – спросила Зоя Ивановна, наконец заметившая, что Ася сильно расстроена.

– Ничего не случилось. Все нормально, не волнуйся. – Ася попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкая, кривая.

– Наверное, на улице кто-то пристал? – догадалась бабушка.

Ася обрадовалась подсказке и придумала целую историю:

– Да, пьяный какой-то плелся за мной от остановки почти до самого подъезда. Рассказывал, что напился с горя: любимая женщина отдала свое сердце другому. Пристал, как банный лист, все выпытывал, кто я, что я, как меня зовут, замужем ли. Еле отвязалась.

Однако Зою Ивановну это объяснение, очевидно, не удовлетворило, и она даже открыла рот, собираясь еще о чем-то спросить. Но потом глянула на часы, тихонько ахнула и решила отложить разговор на завтра.

На следующий день на даче Зоя Ивановна попыталась развеять непривычную Асину задумчивость оживленными разговорами. Рассказывала о своих коллегах, о проделках студентов, а потом неожиданно вернулась к расспросам о вчерашнем происшествии. Однако внучка только вымученно улыбалась ей и отвечала:

– Все нормально, бабуля. Я уж и забыла о том типе.

Ася боялась, что Олег осмелится явиться на дачу для объяснений, и оба выходных дня провела как на иголках. Океанов не приехал, но впереди все равно маячил вечер воскресенья. О том, чтобы избежать мучительного разговора, невозможно было и мечтать. Мелькнула мысль: может, остаться на даче еще хотя бы на пару дней? Но стоило Асе об этом заикнуться, как Зоя Ивановна яростно воспротивилась:

– Даже и не думай, Настя! Ты же знаешь, у меня в понедельник консультация, а во вторник экзамен! Нет, одних я вас тут не оставлю. Ни за что! Это в выходные народу полно, а в понедельник будет пусто, все соседи сегодня вечером разъедутся. Нет, даже не говори мне больше об этом. Поедем все вместе, с Любовью Васильевной и Павлом.

Ася и сама понимала, что ее идея не выход. Ну, пробудет она тут лишние два дня, и что? Не может же она вечно сидеть на даче или в каком-нибудь другом месте скрываться. Да, ей совершенно не хочется встречаться с Олегом, видеть его лживое лицо, слушать его лживые речи. Но ведь все равно придется когда-нибудь вернуться домой. Там все их вещи, одежда, игрушки. И потом, она же не страус, чтобы прятать голову в песок. Да, она всегда поступала так, как хотелось Океанову, но это в прошлом. Больше жить по его указке она не будет. Она скажет ему… что же она ему скажет?

Поглощенная этим вопросом, Ася не замечала, что Анюта давно теребит подол ее платья.

– Мам, ну мам! Ты что, оглохла? Может кошка загрызть собаку?

– Нет, – встрепенулась Ася. Она сидела возле дома на скамейке, срезала ножиком хвостики у редиски и отсутствующим взглядом смотрела на играющих во дворе детей.

– А Алешка говорит, что может, – звонко заметила девочка.

– Конечно, может, – вступил в разговор Алеша. – Если собака маленькая, а кошка большая, я недавно видел такую, малюсенькую, чуть больше котенка, у одной старой тетки на руках…

– У пожилой женщины, – поправила Ася. – И не спеши так, медленнее говори, а то не понять ничего.

– Ну да. Она ее, тетка эта… то есть женщина, под мышкой несла, собаку ту. И на волосах, на шерсти то есть, бантик завязан, розовый, чтоб, значит, волосы в глаза не лезли. А у Вовки Иванова кот укусил за нос соседнего добермана, до крови. Такой здоровый котище, видели бы вы его!

– Соседского, – снова поправила Ася.

– Все равно укусил.

– Но не загрыз же. Кошка никого загрызть не может, Алеша. Ну, если только мышь. Или птичку. А собаку – нет, – объясняла Ася. – Даже мелкую.

– Что, съел? – обрадовалась Анютка и тут же стала дразнить брата: – Алешка картошка! Алешка кочережка!

– Мам, ты слышишь? Анька опять обзывается, – возмутился мальчик. – Я тоже обзываться начну. Можно, я тоже ее обзывать буду?

– Конечно, – согласилась Ася, наклоняясь, чтобы вынуть из миски случайно брошенную туда розовую редиску с зелеными хвостиками.

Дети замолчали и удивленно уставились на мать, но она уже не замечала их, потому что мыслями опять была в другом измерении. Помимо ее воли память вновь извлекла отвратительную картину: Олег обнимает белокурую девушку, его ладонь скользит по ее загорелому бедру, все ближе и ближе к краю коротенькой юбки. Ася даже глаза зажмурила и головой тихонько замотала, чтобы отогнать от себя это чудовищное воспоминание. А потом снова принялась обдумывать воображаемый разговор с мужем. Она выскажет ему все, заберет детей и уедет к бабушке Зое. Это будет самым правильным решением. Конечно, придется обо всем рассказать бабушке, но другого выхода нет.

Глава 11

– А чего папы нет? – крикнула Анютка, забежав в темную квартиру, которую Ася открыла своим ключом. И заглянув сначала в одну комнату, потом в другую, констатировала: – Нету папы! Мам, а где он?

– Наверное, на работе задерживается, – выдала Ася первое, что пришло в голову. Все равно маленькой Анюте невдомек, что сегодня воскресенье.

Молодая женщина включила свет на кухне, зажгла газ под чайником и только после этого заметила на столе лист, вырванный из старой Алешиной тетрадки: «Уехал в Турунтаево по делу. Вернусь в понедельник. О.». Какие, интересно, дела у Олега могут быть в Турунтаеве? Там живет его пьющий дядя, младший брат покойного отца, но деловые отношения их никогда не связывали. Океанов вообще туда очень редко ездил. Как бы там ни было, это к лучшему. Выяснение отношений отодвигалось, пусть и не надолго.

Уложив детей спать в комнате Татьяны Павловны, Ася достала с антресолей два больших пыльных чемодана, вытряхнула из них содержимое и принялась складывать вещи. Детские трусики, маечки, Анюткино новое платье, игрушки…

Спать она легла почти в два часа ночи, поставив на стол заведенный на шесть китайский будильник.

Она лежала на узкой Алешиной кушетке за шкафом и смотрела в темноту. Сон не шел, перед глазами снова и снова всплывала омерзительная сцена: Олег и Светочка целуются на диване, на который Ася сегодня не смогла лечь. Не могла заставить себя даже присесть на него.

Примерно через час она все-таки забылась чуткой, тревожной дремотой и часто просыпалась от каждого шороха. Сквозь зыбкий туман сна ей чудился то шум автомобильных шин под окном, то скрежет ключа в дверном замке. Она вскакивала, подбегала к окну или к двери, но все было тихо.

В шесть утра по звону будильника Ася подскочила и отправилась на кухню греть чайник. Потом взялась за телефон:

– Доброе утро, я хотела бы заказать такси на семь часов. Нет-нет, на семь утра. Это возможно? Отлично. Запишите адрес.

Зоя Ивановна торопливо собиралась на работу. Она укладывала свои серебряные волосы в тугой узел на затылке перед зеркалом в ванной, когда в прихожей громко пропел звонок. Увидев перед собой сонных правнуков и Асю с двумя чудовищными чемоданами в обеих руках, она выронила шпильку и ахнула:

– Что случилось, Настя? Что все это значит?

– Это значит, что теперь мы будем жить у тебя, баба Зоя, – громко объявила Анюта, прижимавшая к груди розовую сумку с неизменным медвежонком Васей. – Это мама придумала. – Не сняв обуви, она пробежала в комнату и вскарабкалась на диван. Свернулась калачиком, буркнула, что хочет спать, и крепко зажмурила глаза.

– Мы действительно решили пока пожить у тебя, – подтвердила Ася. – Но ничего ужасного не случилось.

Зоя Ивановна посмотрела на Алешу, все еще топтавшегося возле чемоданов в прихожей и внимательно вслушивавшегося в их разговор, потом вздохнула и, стаскивая туфельки с Анютиных ножек, забормотала:

– Мне пора бежать, а то и так уже опаздываю. Вечером поговорим. В холодильнике молоко, гречневая каша, в морозилке курица. Сейчас достану, чтоб разморозилась.

Анюта дрыгнула босой ногой, приоткрыла один глаз и пискнула:

– Укройте меня кто-нибудь. И курицу пожарь, пожалста. Вареная надоела.

Засовывая курицу в духовку, Ася вдруг с опозданием подумала, что совершенно напрасно в своей записке к Олегу указала, что ушла к бабушке. Надо было написать: «Ухожу навсегда, не вздумай меня искать». И все. Впрочем, какая разница, написала бы она это или нет? Он все равно знает, где ее искать. Других родственников, кроме бабушки Зои, да еще дяди Коли, бабушкиного сына, у нее в Томске нет.

Океанов появился на следующий день вечером. Анютка страшно обрадовалась, с визгом кинулась к нему и повисла у него на шее. Алеша тоже оживился, а Ася, увидев мужа, помрачнела и отметила про себя, что в руках у него ничего нет: ни свертка, ни пакета. Даже конфет или фруктов не догадался детям принести. В этом весь Олег – удавится за копейку, как любила говорить Асина работодательница Инна Степановна Флягина. Оценка эта, впрочем, относилась не к Океанову, а к флягинскому бывшему. Инна развелась с мужем тысячу лет назад, но в минуты душевного разлада или в состоянии подшофе часто поминала его недобрым словом.

– Поговорить надо. – Океанов поставил Анютку на пол и повернулся к Асе.

Из кухни вышла бабушка Зоя с полотенцем в руках. Вчера Ася сказала ей, что они с Олегом решили некоторое время пожить отдельно, отдохнуть друг от друга. Зоя Ивановна, конечно же, не поверила, что дело в отдыхе, но лишних вопросов не задавала, понимая, что шила в мешке не утаишь и когда-нибудь она все равно подробности узнает.

– Садись, Олег, чего стоишь, – сказала бабушка Зоя. Зятя она недолюбливала, но по старой интеллигентской привычке старалась этого не выказывать.

Океанов двинулся к дивану, опасливо оглядываясь на Асю, но она его остановила:

– Погоди садиться-то! Я в магазин ухожу. Если хочешь поговорить, пойдем со мной. По дороге и пообщаемся.