Татьяна Николина - Бабочки в моем животе, или История моей девственности

Marat-the-man. Ты слишком страстная, слишком искушенная. Девственницы не бывают такими сексуальными. И они не умеют так целоваться. К тому же я ведь был с тобой в постели. Девственницы себя так не ведут.

Kitty-Cat. Ты не любишь девственниц?

Marat-the-man. Не в этом дело. Но я рад, что ты не из их числа.

Kitty-Cat. Почему? Ты не хотел бы быть моим первым мужчиной.

Marat-the-man. Нет, Кэт. Это слишком ответственно. Я не готов бы был стать первым, но я готов стать последним для тебя.

Kitty-Cat. У тебя будет такая возможность. Впрочем, пора спать. Спокойной ночи, Марат.

Не дождавшись ответа, я хлопнула крышкой ноутбука и отправилась на кухню. Я курила и думала о том, как же права я была. Мужчины боятся девственниц. И Марат не исключение. Неужели он думает, что ему пришлось бы жениться, лиши он меня невинности? Или же его просто не устроила бы моя неопытность? И почему он считает, что я не могу быть девственницей, почему не допускает, что, даже будучи непорочной, я могу быть страстной и сексуальной? В любом случае, мне нужно срочно что-то придумать. Через две недели он вернется, и я уже не смогу его обманывать. И я займусь с ним любовью, нравится ему моя девственность или нет!

До возвращения Марата осталась неделя. Всего неделя! Целая неделя! Длинные семь дней! Я похудела, стала бледной и грустной. Я почти не выходила из дому. Я ненавидела себя за то, во что превратилась. И я ничего не могла поделать с этим. Я мучилась. Хотела доверять Марату, хотела быть с ним честной – и боялась этого больше всего на свете. Тысячи раз задавала себе вопрос о том, что же делать мне с этой треклятой девственностью. А ответа так и не находила. Мысль о том, чтобы лишиться невинности с кем-нибудь другим, больше не появлялась. Я и представить себе не могла другого мужчину в своей постели. Чужие руки, губы, тело, даже при мысли о них мое нутро переворачивалось от отвращения и ненависти. И я хотела быть честной с Маратом. Раз уж его я выбрала на роль своего первого мужчины, пусть он хотя бы знает об этом.

Kitty-Cat. Что я для тебя, Марат?

Marat-the-man. Ты мое все.

Kitty-Cat. Я могу тебя доверять?

Marat-the-man. Конечно, котенок.

Kitty-Cat. Ты не обидишь меня?

Marat-the-man. Никогда.

Kitty-Cat. Я могу тебе верить?

Marat-the-man. Как себе.

Kitty-Cat. Зачем я тебе, Марат?

Marat-the-man. Чтобы жить.

Kitty-Cat. А что будет, когда ты приедешь?

Marat-the-man. Мы больше никогда не расстанемся.

Kitty-Cat. Почему ты так думаешь?

Marat-the-man. Просто я слишком долго ждал тебя, чтобы теперь отпустить.

Kitty-Cat. Всего месяц…

Marat-the-man. Нет, целую жизнь.

Kitty-Cat. Ты мечтал обо мне всю жизнь?

Marat-the-man. Да.

Kitty-Cat. А как ты узнал, что это я?

Marat-the-man. Невозможно было не узнать. Твои глаза, волосы, твоя нежность и дерзость.

Kitty-Cat. Но ты ведь не все знаешь обо мне.

Marat-the-man. Того, что знаю, достаточно.

Kitty-Cat. А если у меня есть тайны?

Marat-the-man. Можешь их сохранить. Я знаю о тебе все, что мне важно знать.

Kitty-Cat. Я боюсь, Марат.

Marat-the-man. Чего?

Kitty-Cat. Что мы можем все разрушить. Что все окажется совсем не так, как мы думали.

Marat-the-man. Я тоже боялся, Кэт. Но не теперь. Эта поездка помогла мне понять, что значишь ты в моей жизни. И я никогда не был настроен так решительно.

Kitty-Cat. Правда?

Marat-the-man. Можешь мне доверять.

Я топала по темным улицам и хватала ртом мелкие скудные снежинки, падающие с неба и тающие на лету. Мне вдруг захотелось прогуляться этой ночью. Уже почти зима, скоро Новый год. И этот год я встречу и, надеюсь, проведу с моим мужчиной, первым и единственным. Все на самом деле оказалось так просто. Он нужен мне, я – ему. Почему мы не пришли к этому раньше? Как же я могла жить, не думая об этом, не дорожа? Я куталась в шубу и дрожала от холода. Ничего, скоро он приедет, и мне никогда больше не будет холодно. Меньше месяца прошло с тех пор, как мы расстались. За это короткое время я превратилась из упрямой, капризной девочки в страдающее существо, мечтающее о любви. Мне больше не хотелось быть дерзкой, отчаянной, смелой. Мне не хотелось бросать вызов. Теперь я желала быть послушной, мягкой и пушистой домашней кошкой с обрезанными когтями, чтобы не поранить своего любимого хозяина. Мне хотелось быть самой нежностью, любовью, доброй, покладистой девочкой, повинующейся своему мудрому, сильному наставнику. Мне так хотелось ему доверять. Хотелось раскрыть всю свою жизнь перед ним, рассказать про все тайны, все мысли и представления. Я доверяла ему теперь полностью. Да и как можно не доверять человеку, с которым ты ощущаешь себя одним целым? Разве он может обидеть меня? Разве он не мечтает о том же? Я уверена, он все поймет, оценит, никогда не осудит меня. Его губы – разве они могут врать? Этот человек достоин моей честности. Разве имею я право обманывать того, кто подарил мне счастье любви?

Я пролетела по лестнице, проскакивая через ступеньки, словно рисковала куда-то не успеть. Влетела в квартиру, не включая свет, не снимая одежды, будто боясь кого-то спугнуть, страшась передумать, открыла ноутбук и, уверенно стуча по клавишам, написала: «История моей девственности».

«Когда я была маленькой девочкой…» – мелькнула первая глава моих признаний. Десятки страниц исповеди превращались в электронное послание. Причины моей невинности, история нашего с Маратом знакомства, Мариша, Гарик, насильник Руслан и бесхребетный Лефтов, мои мысли, чувства, сомнения – все это Марат получит по электронной почте. «Первому и единственному с любовью», – написала я в теме сообщения и, секунду помедлив, кликнула «отправить».

Я смотрела в окно на серые непрозрачные лужи и пыталась поймать в них хоть какое-то отражение. Но маленькие грязные водоемы во дворе ничего не отражали. Они впитывали в себя мелкие тающие снежинки, но от этого не становились ни чище, ни прозрачнее. Сколько часов, сколько дней или лет сидела я на этом холодном подоконнике – я не знала. И это меня не волновало. Я хотела умереть. Просто сорваться с этого окна, провалиться и раствориться в этой ничего не отражающей луже, голодной, готовой меня проглотить целиком.

Прошла неделя. С тех пор, как на мониторе моего компьютера появилась надпись «сообщение отправлено», я не слышала ничего о Марате. Он пропал, исчез, словно его никогда и не было в моей жизни. Я часами гипнотизировала монитор компьютера, ожидая, что на нем засветятся буквы его сообщений.

Первые дни я думала о том, что, вероятно, он просто читает. Ведь в моем признании было довольно много страниц. Потом ему наверняка было о чем поразмыслить, вникнув в смысл моих откровений. Но почему он не даст знать о себе? Не скажет хотя бы, что все в порядке? Или мои признания заставили его вычеркнуть меня из своей жизни, забыть, стереть из памяти? Я не решалась звонить и писать сама. Я боялась объяснений. Я боялась услышать, что я больше не нужна, что я ошибка, разочарование, прошедшее увлечение в его жизни.

Телефон на полу заскулил что-то заунывное. У меня теперь и рингтоны соответствуют настроению. Я вздрогнула и оторвала взгляд от луж. Я уже отвыкла от телефонных звонков. Они не звонили в моей квартире целую вечность. Соскочив с подоконника, я стала искать голосящую мобилку – правда, без особого энтузиазма. Я не верила, что это Марат. А больше ни с кем другим разговаривать не хотелось. На экране Мариша, жизнерадостная и кокетливая, как всегда. Мне стыдно – я совсем про нее забыла.

– Алло, – выдавливаю я.

– Куся? – как ни в чем не бывало визжит Мариша.

– Да.

– В чем дело? Ты в порядке? – звучит ее слегка озабоченный голос.

– Да, конечно, в порядке, – не слишком убедительным голосом произношу я. – Какие у меня могут быть проблемы?

– Что у вас произошло с Маратом?

Услышав это имя, я вздрогнула и едва не выронила трубку.

– У нас с Маратом? – взяла я себя в руки. – С чего ты вообще взяла, что что-то произошло?

– С того, что я его вчера видела.

Сердце мое сорвалось и понеслось вниз.

– Видела Марата? – дрожащим голосом произнесла я и поползла по стене. – Значит, он уже прилетел?

– Ну, ясное дело, прилетел, – непонимающим голосом тараторила Мариша. – А ты будто не знаешь?

– Не знаю, – призналась я.

Мариша с минуту молчала. Потом заговорила совершенно изменившимся голосом, участливым и даже ласковым, будто она была моей мамой.

– Кэт, что случилось?

– Ничего, Мариша, ничего, – сквозь слезы проронила я. – Просто… мы с Маратом… в общем, мы уже не вместе…

– Как это? – упавшим голосом сказала Мариша.

– А вот так…

– Знаешь что… – Наконец нашлась она и бодро добавила: – Дуй-ка ты срочно ко мне.

* * *

– Что случилось? – набросилась на меня с порога Мариша.

Вместо ответа я бросилась к ней на грудь и оросила ее своими слезами.

– Китти-Кэт, ну что ты? Не плачь, – успокаивала меня растерявшаяся от таких сантиментов Мариша. – Пойдем, я налью тебе чего-нибудь успокоительного.

После нескольких бокалов успокоительного я вытерла слезы и заговорила:

– Где ты видела его?

– В клубе, – осторожно сказала Мариша, явно боясь меня этим расстроить.

– Ну что ж, отлично, – хмыкнула я, щелкнув зажигалкой и глубоко затягиваясь. – С кем?

– Он был один. Ты не подумай, без женщин.

– Какая теперь уже разница?!

– Кэт, да в чем наконец дело? Что произошло?

– А ничего… – выпустила я дым прямо в лицо подруги, – просто я воспользовалась твоим советом.

– Каким еще советом? – кашляла Мариша.

– Твоим советом про девственность.

– В смысле?

– В смысле, сказала ему, что я девственница и хочу, чтобы он был моим первым мужчиной.

Мариша открыла рот и застыла в ступоре.

– И что он? – наконец опомнилась она.

– А ничего. Просто пропал из моей жизни.

– Как это? – не понимала Мариша.

– А вот так. Исчез. Перестал звонить, писать – словом, вычеркнул меня из своей жизни. Даже не удосужился сообщить, что вернулся.

– Подлец, – зашипела моя подруга.

– Согласна.

– А что ты?

– А что мне надо было сделать? Слава богу, у меня хватило гордости не звонить ему и не спрашивать о причинах его скотского поведения.

– И это правильно, – тоном, исполненным праведного гнева, сказала Мариша. – И все-таки я не понимаю, почему он так поступил.

– Знаешь, я, как ни странно, тоже.

– Может быть, он тебе не поверил? Решил, что ты его дурачишь?

– Или просто испугался ответственности.

– Какой еще ответственности? – искренне не понимала Мариша.

– Ну, не знаю, просто испугался, что это обяжет его оставаться со мной на веки вечные. Или просто не захотел связываться с неопытной девчонкой. Или решил, что надо будет жениться. Или еще что – не знаю.

– Ой, я тебя умоляю, Кэт! Разве же это кого-то останавливало? Уж поверь моему опыту, все мужчины хотят быть первыми и единственными. Никого еще не отпугивала девственность. Взять, к примеру, Андрея. Он был очень счастлив лишить меня невинности.

– Так, значит, уже лишил?

– Да, – не без удовольствия заявила Мариша, и мне захотелось ее придушить.

– И что, даже ничего не заподозрил? – недоверчиво поинтересовалась я, искренне не понимавшая, как можно поверить, что Мариша – девственница.

– Представь себе, все прошло как по маслу. И он очень горд, что стал моим первым мужчиной.

– Очень рада за тебя. У меня так, к сожалению, не получается.

– Но почему же он не поверил тебе? Не понимаю? Может, Андрей рассказал ему про меня и он заподозрил неладное?

– Возможно, – обнадежилась я.

– Ну, тогда тебе надо все ему объяснить.

– Ха! – вспыхнула я, – И что же мне ему сказать? Что я вовсе не девственница никакая, но решила соврать ему?

– Ну, скажи что-нибудь вроде того, что он для тебя настолько особенный мужчина, что все, кто был до него, просто не считаются.

– Оригинально!

– Но он ведь тоже мучается. Уверяю тебя.

– Почему ты так решила?

– Ты бы видела его вчера, – прикурив, сказала Мариша. – Он пил как ненормальный.

– А ты не спрашивала у него, почему мы не вместе?

– Ну конечно спрашивала.

– И что он?

– Ничего. Просто не стал мне отвечать.

– Конечно, а что ему было ответить? Что он не смог вынести моей девственности и поэтому решил порвать со мной, даже не предупредив меня об этом?

– Может быть, вам все-таки поговорить? – неуверенно спросила Мариша.

– Не о чем нам разговаривать. Я считала его особенным, а он оказался малодушным, трусливым подонком. И ему больше нет места в моей жизни. Я его стерла.

– Ты уверена?