Ярослава Лазарева - Бабочки зависти

– Люблю морские суда! Мне доставляет удовольствие заниматься сборкой моделей. У меня и книг много специальных, хотя Инет – основной помощник. Я и на форумах тусуюсь с ребятами, которые тоже увлекаются моделированием судов. Знаешь, как придумывают! Могу показать! – воодушевился Паша, поставил «Викторию» на полку и ринулся к компьютеру.

Но мне не хотелось сидеть с ним на форуме, я увидела какой-то колокол, висящий возле стеллажа, и толкнула его. Он глухо зазвенел.

– Это рында, – пояснил Паша и подошел ко мне.

– Рында? – засмеялась я. – Какое слово смешное!

– Так называется морской колокол. Это настоящий из патинированной колокольной бронзы.

– У тебя тут целая коллекция всего морского, – заметила я. – А кораблики можно на воду спускать?

– Модели лучше не надо, – ответил Паша. – Но у меня есть радиоуправляемые яхты… и еще где-то глиссер[4] завалялся. Он вообще быстро по воде бегает. Я в бассейне часто запускал, да потом надоело и забросил.

– Здорово! – только и сказала я.

Паша удивил меня. Не так он прост, как я о нем думала. Видно было, что он по-настоящему увлечен моделированием, а сделанные им парусники выглядели как настоящие произведения искусства.

– Ты любишь Грина? – после паузы спросил он.

– Кого? – удивилась я, но попыталась вспомнить, кто это… или что это.

– Писатель! Александр Грин, – с удивлением ответил Паша. – У него много рассказов о море. Неужели ничего не читала?

– О море! – рассмеялась я. – Ну, это меня как-то мало интересовало.

– Вообще его книги о жизни… а уж «Алые паруса», по-моему, любят все девушки!

– Наверное, – растерянно произнесла я и покраснела.

Мне стало стыдно, что я настолько необразованная, а ведь одиннадцать классов закончила!

– Подумал, что можно было бы тебе сделать в подарок яхту с алыми парусами, – тихо сказал Паша.

– Мне? Яхту? – смутилась я.

– Ну в книге вообще-то бриг «Секрет», – задумчиво проговорил он.

– Я все равно не понимаю разницы, – ответила я.

– Ты не читала эту книгу? – прямо спросил Паша. – И даже фильм не видела?

– Нет, – созналась я и сжалась, ожидая осуждающего замечания.

Однако Паша ринулся к столу, выдвинул ящик и достал какой-то планшет.

– Вот, – только и сказал он, протянув его мне.

Я откинула кожаный верх и поняла, что это ридер.

– У меня тут весь Грин закачан, – пояснил Паша. – Можешь взять, пока тут будешь. А вдруг тебе понравится писатель? Мало ли!

Я хотела сказать, что с детства не люблю читать и плохо ориентируюсь в литературе, что даже школьные программные произведения я изучала исключительно в адаптированном варианте, но промолчала. Взяв ридер, поблагодарила и засобиралась домой. Я ощущала неловкость. Паша оказался намного интереснее и глубже, чем я о нем думала. И я вдруг испугалась, что он поймет, какая я недалекая и малообразованная, и перестанет относиться ко мне с прежней теплотой.

Когда я оказалась у себя в комнате, то легла в кровать и открыла ридер. Я решила сегодня же во что бы то ни стало прочитать «Алые паруса», чтобы не ударить в грязь лицом, если Паша вдруг на самом деле сделает мне эту яхту в подарок. Должна же я владеть информацией. Но легкое раздражение все-таки имелось. Я не любила, когда мне что-то навязывали, тем более чтение. Решив хотя бы бегло ознакомиться с текстом так любимого Пашей произведения, я нашла нужный файл.

«Играя, дети гнали Ассоль, если она приближалась к ним, швыряли грязью и дразнили… Одна за другой, наивные ее попытки к сближению оканчивались горьким плачем, синяками, царапинами и другими проявлениями общественного мнения», – читала я, не в силах оторваться от текста.

«Подумав, он продолжал так: – Не знаю, сколько пройдет лет, – только в Каперне расцветет одна сказка, памятная надолго. Ты будешь большой, Ассоль. Однажды утром в морской дали под солнцем сверкнет алый парус. Сияющая громада алых парусов белого корабля двинется, рассекая волны, прямо к тебе».

– Так вот что это за корабль! – пробормотала я, и сердце затопила нежность. Паша хотел подарить мне «алые паруса», как Грэй, а ведь это что-то значило! Сейчас я уже это понимала.

«…благодаря ей я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками. Когда для человека главное – получать дражайший пятак, легко дать этот пятак, но, когда душа таит зерно пламенного растения – чуда, сделай ему это чудо, если ты в состоянии. Новая душа будет у него и новая у тебя».

Я не могла остановиться до тех пор, пока не дочитала эту волшебную историю до конца. Книга поразила меня. Я даже и представить не могла, что чтение может оказаться таким захватывающим, я полностью погрузилась в мир, созданный Грином. И была благодарна Паше, что он открыл для меня этого чудесного писателя. Я решила, что по приезде домой обязательно куплю собрание его сочинений. Уснула я счастливая, и в полудреме грезила не об Ираклии, а о Грэе. Правда, он был с лицом Паши.

Особенно мне запомнился третий вечер после отъезда деда. Марина заглянула ко мне около десяти, спросила, все ли в порядке, потом, сославшись на легкую головную боль, ушла к себе. Но я была этому даже рада. Мне хотелось побыть одной, ведь уже завтра возвращался дед и моей свободе приходил конец.

Я нарезала манго, бананы, персики дольками, красиво уложила их на стеклянное блюдо и поставила возле бассейна. Затем мне пришла фантазия зажечь ароматические свечи. Я прельстилась копеечной ценой и приобрела в супермаркете целую коробку свечей-таблеток разного цвета и запахов. Расставив их по краю бассейна, запалила фитильки и уселась в шезлонге, любуясь фееричной картиной, правда, не хватало какой-нибудь красивой мелодии для создания романтической обстановки, но все равно было хорошо! Солнце только что село, окружающий мир наполнился сиренево-розовым светом, горящие фитильки колебались на легком ветерке, дующем с моря, разрезанные фрукты сладко пахли, вода в бассейне переливалась отраженными огоньками. Я вдыхала ароматы, мои волосы развевались, мне казалось, что я попала в кадр какой-нибудь американской романтической ленты и выгляжу сейчас словно голливудская звезда. И вдруг я услышала красивую мелодию, звук приближался. Я улыбнулась и повернула голову. Паша уже перемахнул через ограду и шел ко мне. Он нес включенный смартфон, музыка неслась из него.

– Как ты тут удобно устроилась! – восхитился Паша и, не дожидаясь приглашения, уселся рядом со мной.

Меня отчего-то смутил его обнаженный торс. Паша, по своему обыкновению, был в одних шортах. Но я поймала себя на мысли, что его загорелое тело красиво и мне доставляет удовольствие смотреть на него. Паша притягивал меня на подсознательном уровне, и впервые в жизни я ощутила, что хочу и объятий, и поцелуев. Никакого привычного приступа ненависти при такой близости с парнем не возникало, словно все мои негативные эмоции остались где-то там, в том сером мире моего прошлого, а здесь я становилась совсем другой, открытой к общению и жаждущей романтических отношений. Но это смущало все больше. Ведь я любила Ираклия, а Паша был просто приятелем, к тому же временным – я все равно уеду.

Паша легко толкнул меня плечом, я вздрогнула от прикосновения его горячей кожи и залилась краской.

– Что это? – глупо спросила я, глядя на светящийся дисплей смартфона.

– Радиостанцию одну поймал, – оживленно сообщил Паша. – Тут много хитов крутят. Смотрю, ты во двор вышла, вот подумал, что музыка не помешает… А как тебе звук у моего смартфона? Супер, да? Эквалайзер хороший! Музыку слушать – одно удовольствие! Тут еще есть программа улучшения звука…

– Да-да, – рассеянно произнесла я, с трудом пытаясь избавиться от странного томления, охватившего все мое тело.

– Кать, если я тебе помешал, – начал Паша совсем другим тоном и повернулся ко мне, заглядывая в глаза.

– Что ты! – торопливо сказала я. – Музыка – это именно то, что мне сейчас нужно! Она как бы дополняет картину этого прекрасного вечера.

– Какая ты романтичная! – с улыбкой проговорил он, но я заметила, как изменился его взгляд.

Мне показалось, что он смотрит на меня совсем не как приятель, его глаза блестели, в них разгорался огонь.

– Вовсе я не романтичная! – тихо ответила я.

– Но ведь тебе понравились «Алые паруса»! – возразил он. – Ты же сама с таким восторгом отзывалась об этой книге. И я очень рад, что и ты полюбила Грина.

– Ничего это не значит! – ответила я и отвела глаза, потому что взгляд Паши буквально обжигал.

Я испугалась и прыгнула в бассейн. Паша сделал звук громче, положил смартфон на шезлонг и последовал за мной. Но я начала уплывать, он бросился вдогонку. Я остановилась у края бассейна и повернулась. Паша встал передо мной, тяжело дыша. Слова были не нужны, я понимала, что с ним происходит. Со мной творилось нечто похожее. Хотелось только одного – обнять его за шею, прижаться к влажному мускулистому телу и ни о чем не думать.

«Это всего лишь банальное физическое влечение! – строго осадила я себя. – И как пошло бросаться на парня только из-за того, что мне чего-то там захотелось. Я не знаю, что такое секс, но отлично понимаю, что в нашем с Пашей возрасте гормоны могут лишить рассудка. И не глупо ли испортить такие прекрасные дружеские отношения, которые у нас уже установились!»

Так говорила я себе, пытаясь успокоиться. Паша молчал и ничего не предпринимал. Видимо, и он боролся с собой.

Спасло положение то, что вдруг откуда-то налетела целая туча крохотных серых мотыльков. Видимо, их привлек свет. Они пытались сесть на фитильки свечей, опаляли крылышки и падали на плиты и в воду.

– Ужас! Смотри! Они горят! – закричала я и выбралась из бассейна.

Я металась между свечами, тушила их. Паша бросился мне на помощь. Когда мы закончили, то посмотрели друг на друга. Я испытывала неловкость, Паша, по всей видимости, тоже.

– Пойду спать, – хмуро сказала я.

– Хорошо, – только и ответил он.

Но когда я забралась в кровать и закрыла глаза, то впервые представляла не Ираклия, а Пашу. И странно, он совсем не был мультяшным героем, как это обычно случалось в моих мечтах с Ираклием, а самым что ни на есть живым реальным парнем. И мы целовались совсем по-настоящему.

Однако наутро я чувствовала стыд при воспоминании о прошедшем вечере. Решила, что буду вести себя с Пашей как раньше и сделаю вид, что ничего экстраординарного вчера не произошло. Я спустилась к бассейну и убрала трупики мотыльков. Днем мы отправились на пляж. Паша вел себя естественно, он снова был мне просто другом.

Через две недели я вернулась домой. Уезжала в полном унынии, даже несмотря на внушительную сумму денег, которую мне удалось сберечь за эти каникулы. Перед отъездом Федор дал мне еще и банковскую карточку, пробормотав, что это «просто так, всего лишь пять тысяч евро на счету, как подарок от дедушки любимой внучке». И я стала обладательницей целого капитала, что давало мне хоть какую-то уверенность в завтрашнем дне. Я решила ни за что не говорить родным об этих деньгах, так как была уверена, что мать сразу их отберет под благовидным предлогом.

Прощание с Пашей и Мариной было просто душераздирающим. Я необычайно сдружилась с ними за эти две недели, мне казалось, что я знаю их всю жизнь, что они мне будто родные. И жалела, что так и не познакомилась с главой их семьи. Отец Паши все это время находился в Санкт-Петербурге. Мы обменялись с Пашей номерами телефонов, асек и адресами электронной почты. Правда, я сразу ему сказала, что звонить будет очень дорого, а компьютерными видами связи я пользоваться не люблю. Но Пашу это не смутило, и он заявил, что сам мне будет звонить, как только соскучится.

– Скоро увидимся! – уверенно произнес он, когда я уже сидела в такси. – Я ведь приеду на зимнюю сессию, а от Питера до Москвы рукой подать!

– Там видно будет, – уклончиво ответила я, хотя сердце сжималось от тоски, что я теряю такого отличного друга.

Паша вдруг резко наклонился и крепко поцеловал меня в губы. Я так растерялась от этого молчаливого признания, что не нашлась, что сказать.

– Поехали! – кинул дед водителю, и машина тронулась с места.

Я оглянулась. Паша и Марина стояли на дороге и махали мне руками. И я чуть не расплакалась. К тому же я втайне надеялась, что Паша выполнит свое обещание, сделает для меня бриг с алыми парусами и подарит перед отъездом. Но он словно забыл о своих намерениях и ни разу за последние дни не возвращался к разговору о писателе Грине.

Но уже в аэропорту я словно перешла какую-то границу, за которой осталась та безоблачная радостная жизнь с новыми друзьями. Я знала, что это был словно подарок лично мне, какой-то аванс от жизни, смысла которого я пока не поняла. Но впервые я практически избавилась от своей вечной мизантропии и стала по-доброму относиться и к себе, и к окружающим меня людям. К тому же я неуклонно следовала рекомендациям Марины, поменяла уже два размера тарелок, ела часто, голода совсем не испытывала, но похудела за эти две недели аж на шесть килограмм. Для меня это было большим достижением. Ее подарок – набор тарелок – я везла с собой. Дед прослезился в аэропорту, наговорил мне кучу комплиментов, велел беречь себя и обязательно приехать на новогодние праздники. Я пообещала, крепко его расцеловала и отправилась на регистрацию.