Потом они наперебой клялись друг другу в вечной любви, как подростки, влюбившиеся впервые в жизни.

Так начался новый виток их отношений. Этот разрыв, который из-за его кратковременности и разрывом-то не стоило бы считать, добавил еще больше нежности и страсти в их отношениях. Но Забелин понял, что своей честностью делает Вере больно, и начал ей врать, почти как Кире. Он волчком крутился между двумя женщинами и очень живо сам себе напоминал героя Олега Басилашвили из знаменитого фильма «Осенний марафон».

Сначала все шло хорошо. Вера успокоилась, и Саше начало казаться, что в его жизни наконец наступила полная гармония. У него была красивая и страстно любимая женщина, а в дополнение к ней – уютная добрая Кира, у которой он по-прежнему отдыхал и от этой безумной страсти, которая не утихала, а только разгоралась все сильней, да и от других тягот жизни, коих тоже хватало, как и у всякого живущего в мегаполисе. Но любящие люди очень чутки. Кира молчала и не предъявляла Забелину никаких претензий, но ее взгляд день ото дня становился все более затравленным. Она часто вздрагивала и, казалось, все время ждала от него какого-нибудь подвоха. В силу своего темперамента Вера молчать не могла. Она начала подмечать неточности в Сашиных словах, странные недоговоренности и, как она выражалась, взаимно перпендикулярные заявления и требовала немедленного объяснения. Он с ходу пытался сочинить что-нибудь еще более изощренное, но запутывался окончательно. Вера выводила его на чистую воду, и ноздри ее начинали дрожать, голос срываться, а взгляд из любящего превращался в прокурорски-обвинительный.

Саша с Верой несколько раз ссорились на этой почве, опять разрывали отношения, но дольше трех дней по-прежнему обойтись друг без друга не могли. Лишь однажды, когда Вера прислала ему эсэмэску, где написала, что ненавидит его, что все кончено, и пожелала счастья с Кирой, они не виделись целую неделю. Потом все равно встретились, и это новое свидание было особенно нервным, неистовым и счастливым. Так они расходились и сходились снова, уверяя друг друга, что люди любят просто потому, что любят, вопреки всяким обстоятельствам и ничего не требуя взамен. И какое-то время Вера действительно ничего не требовала, но расслабившийся Забелин снова попадался на очередном вранье, и все начиналось сначала. Их любовь превратилась в настоящую пытку. И теперь уже не Вера, а Саша начал подумывать, а не послать ли эту изматывающую страсть к чертям собачьим, но тут же пугался этого сам, потому что уже врос в Веру всеми корнями. Только с ней он делился своими неприятностями и даже жаловался, если заболевал. Прежде ни на каких женщин, включая Киру, Забелин никогда не вешал своих забот и болезней. Со всем справлялся сам. Женщины ему нужны были для другого. Вера оказалась нужной для всего. Она понимала его с полуслова, одним прикосновением маленькой теплой руки облегчала боль, жаркими объятиями и поцелуями снимала накопленное за день раздражение. Ее любовь нужна была ему как воздух.

Тогда он начинал подумывать, не бросить ли Киру, чтобы избавиться наконец от мучительной необходимости изворачиваться и врать, но тут же пугался и этого. А вдруг красавица Вера, неожиданно открывшая в себе темпераментную, раскрепощенную женщину, встретит другого, более интересного мужчину и оставит его, ничем не примечательного Александра Забелина, все назначение которого было лишь в том, чтобы разбудить в ней чувственность, что так долго спала ввиду, как оказалось, не слишком удачного в этом плане замужества. И что ему тогда делать без Веры, да еще и без Киры?

Вера, безусловно, чувствовала эти его колебания, а потому однажды вдруг сказала:

– Саша, я так больше не могу жить. Я разведусь с Соколовым. Хочешь?

Чтобы не обижать ее молчанием, Забелин начал говорить, что это только пустые слова, потому что, поразмыслив здраво, она все равно никогда не расстанется со своим Андреем. У них общий дом, дочери и прочее, и прочее, и прочее.

В этот день о разводе с Соколовым Вера больше не говорила, но сделалась какой-то тихой и задумчивой. В состоянии этой тихой задумчивости она и ушла от Забелина, напрочь выведя его из состояния равновесия, в котором он в тот момент на удивление находился. Его обуяли самые мучительные раздумья о том, что будет, если Вера и впрямь возьмет да и разведется. Что при этом будет иметь он, Саша? Во-первых, как порядочный человек, он вынужден будет все-таки оставить Киру. А как он это сделает? Он даже не представляет, как можно преподнести ей такой сюрприз… Конечно, он когда-то плел ей что-то вроде того, что пойдет за Верой на край света, если она того захочет. Но это когда было? Когда он настоящую Веру и не знал вовсе, когда она жила в его душе в виде розовой мечты. А розовые мечты на то и розовые, что сильно отличаются от реальной жизни. Кире он, Саша, многим обязан. Да что там многим! Всем тем, что у него сейчас есть! Если бы она в тяжелые времена не подхватила его на рынке, когда он с голоду и тоски готов был продать собственную квартиру, он уже давно спился бы и сдох в каком-нибудь вонючем подвале. Да, после этого он уже старался не перекладывать на ее плечи собственные проблемы, но, когда однажды сломал ногу, отправился к ней, и она выхаживала его и возила по врачам. Конечно, это случилось только потому, что несчастье приключилось с ним, когда до его собственного дома надо было ехать на нескольких видах транспорта, а ее дом находился на соседней улице. И все же он помнит ее заботу о нем в то время и до сих пор благодарен. Но все эти благодарности – сущая ерунда по сравнению с тем, что Кира была ему предана все десять лет их знакомства. Он, Александр Забелин, делал что хотел: встречался параллельно с другими женщинами, не появлялся у Киры месяцами, а потом сваливался как снег на голову, а она терпела все, потому что любила его. И вот теперь, после нескольких месяцев связи с бывшей одноклассницей, он должен сказать терпеливой и любящей женщине: «Пошла вон!»? Да у него язык не повернется!

Это все было во-первых. А что же во-вторых? А во-вторых, любимая женщина Вера из праздника превратится в будни и вполне может стать для него чуть ли не Кирой. А зачем ему вторая Кира, когда у него уже есть одна? Впрочем, энергичную Веру выносить будет куда труднее, чем Киру. Ей придется давать отчет о каждом своем шаге, а он, свободный Александр Забелин, к этому не привык. Он привык руководствоваться прежде всего своими желаниями и потребностями. Да, он любит Веру, очень любит, но ведь запросто может и разлюбить, если она вдруг станет мешать ему жить. А она непременно станет, потому что очень требовательна, очень эмоциональна, слишком сильно его любит…

А можно ли любить вполсилы? Любить слабо? Наверное, можно или любить, или не любить. И каждый любит так, как способен, как у него получается. Вера фонтанирует, извергается любовью. Это можно выдерживать и даже радоваться этому, когда встречи нечасты, а потому желанны. А жить подле постоянно извергающегося вулкана, скорее всего, невозможно. Опасно для жизни.

Подумав об этом, Забелин тут же возненавидел самое себя. Как он может так о Вере, о той самой Вере, до встречи с которой все еще продолжает отсчитывать дни и часы? Что за мерзкий трусливый человечишка притаился где-то в глубинах его души и пытается командовать им? Надо придавить его так, чтобы он не смел даже поднять голову. Он, Саша, никогда не был так счастлив ни с одной другой женщиной – вот тебе, подлый, никчемный человечишка! Только Вера может довести его, достаточно меланхоличного по своей сути, до исступленного восторга – вот тебе еще! Только с ней он, будто лягушачью шкуру, скидывает груз прожитых лет и кажется себе снова юным, полным сил и любви – а вот и в третий раз!

Но человечишка не дремал. И посылаемые им импульсы снова заставили Сашин мозг работать в другом направлении. Есть ведь еще кое-что в-третьих! И возможно, оно-то и есть самое главное. Он, Александр Забелин, неудачник и полное ничтожество, не достоин такой блестящей женщины, как Вера. Это сейчас, пока их встречи тайные и происходят за закрытыми дверями его квартиры, она так уверена в своей любви и в том, что принимает его целиком, таким, каков он есть. А если вдруг они станут жить вместе, разве сможет она выйти в свет с ним, с Сашей? Да на первой же корпоративке университетской кафедры Веру поднимут на смех, если она явится туда с тем, кого, как ей кажется, любит больше самой жизни. Ведь ее возлюбленный, что называется, ни ступить, ни молвить не умеет. Он никогда не бывал на тусовках высокообразованных людей. Его удел – это рынок, магазин, торгаши и покупатели. Он, Саша, давно забыл, когда в последний раз до встречи с Верой читал книгу. Она пыталась ему что-то навязывать, приносила литературные новинки, но он сумел справиться далеко не со всеми. Хорошо еще, что в юности успел перечитать чуть ли не всю классику, русскую и зарубежную, а потому кое-какой словарный запас у него сформирован. Интеллект вроде еще не нарушен, но Саша начал замечать за собой, что ему все реже и реже хочется ворочать мозгами. Вера же непременно будет постоянно донимать его культурными мероприятиями, к которым привыкла. Его же совершенно не тянет ни в театр, ни тем более в филармонию. Да и не впишется он в эти филармонии. Он привык ходить в кроссовках, джинсах и темных свободных джемперах. Он не может даже представить себя в классическом костюме при галстуке. А рядом с элегантной Верой непременно должен быть мужчина чуть ли не во фрачной паре.

Когда все эти мучительные раздумья приводили Сашу к трескучей головной боли, он обычно быстро собирался и ехал к Кире. Почему-то в ее квартире его голова тут же освобождалась не только от раздумий, но заодно и от боли без всяких таблеток. Он мог часами сидеть на диване в полудреме, пока Кира хлопотала по хозяйству. Потом он так же бездумно ел, что она накладывала ему в тарелку. После был телевизор, любая программа которого одинаково годилась, а затем – быстрый секс без всяких фантазий и глубокий, оздоровительный сон.

Может быть, как раз это и было его, Александра Забелина, уделом на всю оставшуюся жизнь? Зачем ему феерическая, утомительная Вера, только одни раздумья о которой доводят почти до физического истощения, когда у него есть спокойная, тихая, умиротворяюще действующая Кира?

Глава 14

ВЕРА

Вера несколько раз пыталась расстаться с Забелиным, но ничего не получалось. Она или сама возобновляла разорванные отношения, или с радостью откликалась на Сашины попытки их реанимировать. Они любили друг друга. Это было ясно как день. Они находились в непростой ситуации и потому ссорились и страдали. Дальше так продолжаться не могло. Мучениям надо было положить конец. Пора признаться Андрею в измене, развестись с ним и принять все связанные с разводом сложности. Саша не верил, что она когда-нибудь на это пойдет, но другого выхода просто нет.

И однажды Вера наконец решилась. Они только что отужинали, а после еды Андрей всегда был более благодушно настроен, чем после. Таськи дома не было, а потому все располагало к тому, чтобы наконец объясниться.

– Андрей, я хочу сказать нечто неприятное, но больше обманывать тебя не могу, – сказала Вера, вертя в руках кусок сладкой булочки, которую так и не смогла доесть. Она посмотрела на мужа, который тут же вскинул на нее глаза.

– Опять что-то с Таськой? – быстро спросил он, и в его глазах заплескалась тревога.

Вера мысленно поблагодарила его за это. Как бы ни сложились дальше их отношения, он всегда останется для девчонок хорошим отцом.

– Нет, с Таськой вроде бы пока все в порядке, – отозвалась она.

– С Милкой? – опять спросил Андрей.

Вера покачала головой.

– Тогда что? Ну… говори…

Андрей смотрел на Веру спокойно. Как принято писать в книгах, ни один мускул его лица не дрогнул. Похоже, ему казалось, что, как юрист, он сумеет уладить любые неприятности. Эх, эту беду ему не разрулить.

– Я предлагаю тебе развестись со мной, – после некоторого молчания наконец выдавила из себя Вера.

– С какого перепугу? – все так же спокойно спросил Андрей.

– С такого. Я люблю… другого… и давно уже изменяю тебе… Так дальше продолжаться не может…

– Правильно ли я понимаю, что ты собралась замуж за другого?

Андрей оставался совершенно бесстрастен, и Вера почувствовала себя как на суде. Видимо, с таким лицом ее муж и выступает на судебных процессах. Но ведь то были чужие процессы. Сейчас у него назрел свой. Может быть, стоит наконец хоть чуточку взволноваться?

– Да. – Вера кивнула, потом быстро возразила себе: – То есть нет… то есть не знаю еще… Но разве в этом дело? Я же сказала, что люблю другого!

– Может быть, перебесишься? – опять спросил Андрей и даже улыбнулся.

– Похоже, тебя мое сообщение совершенно не расстраивает, так? – с удивлением спросила Вера.

– Мне уже надоело расстраиваться.

– В смысле?

– А в том смысле, что я не слепой. Я давно знаю, что ты изменяешь мне!