– Ари-и-и-ночка! – с укором глянул на нее бывший пионервожатый. – Для моих хмельных выездов у меня всегда под рукой трезвый водитель.

Грешно было отказывать человеку, который продумал все до мелочей, и Арина согласилась. Тепляков понесся переодеть себя к катанию на коньках. А Васька стал вызванивать свою подружку.

– Сонечка, а ты чего не собираешься? – подошла к сестре Арина.

– Я что, совсем тупая? – дернула губой та. – Чего я поеду охмурять Теплякова, если ты у него с языка не соскакиваешь? Все «Ариночка» да «Ариночка», будто вокруг и женщин больше не имеется. Нет уж, езжай ты, а я… Говорят, сегодня по телевизору остатки новогодних программ показывать будут. И вдруг Антон позвонит? Как-то неловко с ним будет разговаривать по телефону, захлебываясь от счастья на коньках, когда он в полном одиночестве там печалится.

Арина только вздохнула. В то, что Антоша сейчас печалится в одиночку, она не верила ни секунды, да и сестрица тоже. Но не везти же Сонечку насильно? К тому же она вчера так накушалась, столько скакала, что ей совсем не помешает тихое, спокойное уединение.

Машина подъехала к домику сестер минут через двадцать, Маша прибежала еще раньше, и вся маленькая компания быстро загрузилась в салон и весело помчалась осваивать турбазовский лед.


Каток был и в самом деле чудесный: огромный, со всех сторон освещенный разноцветными огнями, с грохочущей музыкой. И с коньками никаких проблем не вышло – выдали в прокате за пять минут.

– Мам, мы кружок прокатимся, а? – крикнул Васька, хватая подружку за руку и уносясь прочь.

Арина даже ничего не успела ответить. Да и чего отвечать? Сама она нерешительно стояла на фигурных коньках у края льда и боялась сделать первый шаг. Нет, когда-то она каталась очень неплохо, даже несколько месяцев ходила на фигурное катание, правда – летом. Но вскоре появились другие дела, и попробовать себя на льду более профессионально так и не сложилось. Позже она научилась кататься самостоятельно, ходила на каток с ребятами и даже несколько раз пыталась поразить окружающих своим природным талантом, однако… когда это было! Теперь она уже лет двадцать пять к конькам не подходила. Да их у нее и не было.

– Смелее! – протянул ей руки Тепляков. – Не бойся, я помогу.

Но Арина и без его помощи поехала. Уже через десять минут пропали ощущения коровы на льду, и она вполне свободно скользила на коньках.

– Арин, сюда! – звал Тепляков и тащил ее на другой конец катка. – А теперь туда. Ой, ты помнишь эту музыку? Кто ее играет?

– Это же Джеймс Ласт! – воскликнула Арина. – Ой, Демис Руссос! Мы под его «Сувенир» в школьном стройотряде зажигали!

– Точно! И мы, – восторгался Тепляков. – Нас еще Юрий Юрьевич потихоньку водил в соседний лагерь «Берендей», потому что у него там жена была.

– А я ему сдавала экзамен по истории, – вспоминала Арина.

Вечер на катке плавно перетек в вечер воспоминаний. И уже очень скоро Тепляков стал задыхаться то ли от быстрой езды, то ли от нахлынувших чувств.

– Арина, – паровозом дышал он над самой головой у бывшей подопечной. – Ты не поверишь… Вдруг вспомнилось, ведь я в тебя был страшно влюблен!

– Гриша, не заваливайся, держи спинку, – отталкивала его от себя смеющаяся Арина. – Ты в то время был страшно влюблен, просто стра-а-ашно – в химию. Забыл, что ли?

– В химию? – таращился Тепляков. – Какой ужас! Променять такую женщину на колбу!

То и дело, резко тормозя, к ним подлетал Васька и ревниво поглядывал на материного кавалера.

– Мам, он, конечно, хороший дядька, – однажды, улучив минутку, когда рядом не было Теплякова, буркнул он. – Только ты с ним не тусуйся. Лучше с нашим Арсением.

– С Арсением? Это кто еще? – силилась Арина припомнить хорошо знакомое имя.

– Это наш физрук. Грумов. Мам, он мне про тебя рассказывал.

– Боже, могу себе представить! – вспыхнула Арина. Она строго посмотрела на сына и поправила ему свитер. – Васенька, ты его не слушай, он тебе такого наговорит! Не ходи с ним, он тебя плохому научит.

Васька вывернулся из материных рук и вытаращил глаза.

– Он ничего такого и не говорил! Он, наоборот, сказал, что я у тебя одна опора. Ты женщина, и тебе нужна помощь, и чтобы я… как же это… не обращал внимания на твои… Блин, как же он сказал? Короче, чтобы я не обращал на тебя внимания.

– Вот негодяй, а?! – возмущенно запыхтела Арина. – Не обращал! Я и говорю, не смей его слушать! Кстати, и чтобы «блинов» я тоже не слышала. И это он сыну? Будто у ребенка не мать, а… идиотка какая-то!!!

– Не, мам, он не про идиотку. А про то, что ты бываешь нервная, взвинченная, так вот, чтобы я на это внимания не обращал.

Арина еще не успела сообразить, как реагировать в таком случае, а к ним уже подкатывал Тепляков.

– Ариночка! А не тряхнуть ли нам сединой, не проехаться ли с ветерком прямо вон туда, а? – показывал Григорий куда-то вдаль.

– Там на лыжах ездят, – пробурчал Васька. – Потому что там уже льда нет. Нет, если вам все равно – езжайте, ломайте ноги…

И он быстро унесся к своей даме, которая уже минут пятнадцать безуспешно пыталась сделать маленький перекидной, чтобы очаровать Василия уже навечно.


После отъезда сестры Сонечка немножко загрустила. В кои-то веки так удачно осталась без мужа, а на свободную женщину до сих пор еще никто и не позарился. Это огорчало. Можно было, правда, напялить на себя Аринкину короткую шубку и пройтись в столовую, но к шубке просто необходимы были высокие сапоги, а Аришины ей были катастрофически малы. Опять же неплохо было бы нарядиться в белый Аришкин костюм. Он так смотрелся бы на Сонечкиной фигуре, просто загляденье! Но Ариша уехала в нем сама. Оставалось одно – буднично натянуть на себя свою же надоевшую шубу, влезть в свои же сапоги и отправиться в столовую. Только надо посмотреть, когда у подростков ужин. Очень хотелось «совершенно случайно» встретиться там с симпатичным Васькиным физруком.

Она уже набрала номер администратора «Снежного барса», но тут в дверь постучали.

– Бегу, бегу-у-у!! – запела Сонечка, подбегая к двери, на минутку затормозив возле зеркала. – И кто же это в такой поздний час к одинокой женщине?

Час был совсем не поздний, едва пробило восемь, однако Сонечка так сказала не напрасно. Если пришла женщина, пусть поймет, что засиживаться неприлично – для хозяев это поздно, а если мужчина… то пусть сразу сообразит, что ему следует делать, коль на дворе ночь. Пусть приглашает в ресторан. Или в бар, раз уж в этом доме отдыха рестораны не предусмотрены.

На пороге стоял тот самый Васькин физрук, которого Сонечка страстно мечтала встретить.

– О-о-ой! – радостно протянула она и, ухватив мужчину за руку, затащила его в дом. – Ну и где вы столько времени пропадали?! Да проходите же, вы мне весь домик выстудите!!

Грумов, просто ошалев от Сонечкиных восклицательных знаков, неловко топтался в маленькой прихожей и, похоже, дальше проходить не торопился.

– Проходите же! Проходите скорей! – не давала ему вставить ни слова Сонечка.

Она действовала продуманно. Чаровница понимала, как только она захлопнет рот, физрук непременно спросит все, что ему нужно. А спросит он скорее всего про Ваську. Сонечка ответит, что Васьки нет, и прекрасный мачо сразу же удалится. Нет, сначала его надо затащить на кухню, а там… Она придумает, как его задержать подольше.

– Проходите на кухню. Я совершенно случайно приготовила великолепную курицу. Она мне всегда чудно удается, а сегодня особенно, – трещала Сонечка без умолку. – Такая золотистая получилась, поджаристая, но… ее абсолютно некому есть! А одна я никак не могу, просто кусок не лезет в горло.

Грумов осторожно прошел в кухню и уселся на лавку. Сонечка достала из холодильника курицу и с досадой крякнула. После веселого дневного застолья от птицы на блюде остался только костлявый хребет, и то кто-то вероломно содрал с него поджаристую шкурку.

– М-да… – протянула Сонечка и быстро сунула объедки обратно в холодильник. – А давайте выпьем?! У меня тут море коньяка! Целых полбутылки, хоть запейся! Или, может, кофе с коньячком, а?

– Я просто зашел спросить, где Вася? Он отпросился на час, а его все нет, – наконец удалось вклиниться в Сонечкино щебетанье физруку. – И еще – Маша с ним?

– Да! – выпрямилась колом Сонечка и выставила перед гостем свою любимую красную чашку в горох. – И Маша, и Вася, и Арина, и Тепляков – все вот так парами собрались и… отбыли. Да снимите же вы куртку!

– То есть как отбыли? – испугался Грумов. – Совсем? Но… как же Маша? Мне ее родители поручили!

– Вы не переживайте, они пока еще не по домам разъехались, а только отбыли на каток. На соседнюю турбазу, – терпеливо поясняла Соня, не забывая между тем ловко стягивать с гостя верхнюю одежду. – Здесь им не очень катается, а вот черт-те где… Там, говорят, и музыка какая-то старинная. Не помню точно, но обещали… Шуберта, Глинку… живой звук.

– Понятно, – рассеянно помотал головой Грумов и потянулся за чашкой. – Сегодня уже не приедут.

– Ой, да какая нам с вами разница, правда же?! – махнула рукой Сонечка и уставилась на мужчину своим томным взором. – Давайте мы с вами тоже будем танцевать? Только без коньков, а? У меня и музыка найдется.

Пока ошарашенный Грумов подыскивал слова для отказа, Сонечка подскочила к телевизору и щелкнула пультом. Конечно, лучше было бы включить музыкальный центр, и он здесь даже имелся, но какой-то такой удивительной конструкции, что Сонечка даже не могла найти у него кнопку. К тому же она всегда с техникой была на «вы», и пока разберется, ее нежданный гость и сбежать может. Пришлось кинуться к спасительному телевизору. Тот, как назло, показывал только программу «Время», какого-то старика на археологических раскопках, да еще «Вести животноводов».

У Грумова внезапно заиграл сотовый телефон.

– Ура! – радостно воскликнула Сонечка. – Не берите трубку. Мы будем танцевать под ваш телефон.

Грумов и вовсе оторопел:

– То есть как не берите? – затравленно спросил он. – Это мне моя… Анфиса Львовна звонит. Может, там что с ребятами?!

Минутой позже выяснилось, что с ребятами совершенно ничего, просто пожилая леди хотела спросить, по какой программе будет идти разрекламированный новый фильм.

Грумов ответил и отключился. Он уже совсем было хотел распрощаться, но расторопная Сонечка отыскала-таки заветный канал, где по экрану бежали нескончаемые строчки рекламы, зато бесперебойно звучала музыка.

– Я вас приглашаю! – распласталась она в книксене и жеманно опустила глазки.

– Вообще-то я не собирался танцевать, – мгновенно покраснел физрук. – Да у меня и времени совсем нет.

– Спасибо, – пролепетала дива, схватила мужчину в охапку и закачалась с ним под аккорды «Владимирского централа».

– Сонечка… а ты тут не скучаешь!!! – раздался вдруг возглас родимого мужа.

Сонечка нехотя оторвалась от мускулистого красавца и огорченно поморщилась:

– Антоша? Какого черта тебе не отдыхается дома? Ты видишь, я никуда не хожу, ни с кем не гуляю, из последних сил храню тебе верность… Что ты вваливаешься в самый неподходящий момент?!

Грумов с удивлением уставился на недовольную даму, потом аккуратненько вывернулся из ее пылких объятий и прокрался к выходу.

– Товарищ! – рявкнула Сонечка, хватая Грумова за пуловер. – Товарищ!

Она почему-то совершенно забыла имя своего главного героя.

– Куда это вы исчезаете? – удивленно спросила Соня, тараща на гостя круглые глаза. – Это же всего-навсего Антоша, мой муж! А вы думали кто?

– Я думал? Я думал, что это… Госавтоинспекция. Ага?! – Грумов посмотрел на даму, как на душевнобольную. – А вы, любезный, раздевайтесь, она там и курицу приготовила.

– Да что вы?! – радостно воскликнул Антон. – Она у меня просто Марья-Искусница!

Сонечка разомлела от похвалы и упустила свой шанс. Грумов, прихватив куртку, предательски сбежал.

– Сонечка, что же ты меня не угощаешь? Зови скорее к столу, я так проголодался!!

Сонечка стояла возле супруга, грозно перекатываясь с пятки на носок.

– А теперь расскажи, голубь мой, что тебе дома не жилось, а? – уставилась она на него пытливым оком.

– Сонечка, ты не поверишь. Соскучился, сил нет!! – прижал руку к груди трепетный муж.

– Не поверю. Так что же тебя пригнало обратно? – продолжала допытываться жена. – Ты затопил соседей? Или устроил пожар в лаборатории, и тебе нужно железное алиби? Или случилось самое страшное, и твоя девица бросила тебя на первом же свидании?!

Антон гордо дернул головой.

– Любая другая жена тебя бы послушала и точно чокнулась бы. Надо же, самое страшное для тебя – если твоего мужа бросила женщина! Да ты радоваться должна, что я не пошел по кривой дорожке! Что я берегу тебе верность, что…

– И чего это я должна радоваться, если мой дундук уже и приглянуться никому не может! Ладно бы я за тебя шла по расчету, но так я ж по любви. И что?! Получается, что, кроме меня, на тебя и охотниц не нашлось. Редкое сокровище!!