Диана Гэблдон - Барабаны осени. Книга 1. На пороге неизведанного

– Сам ты сволочь, – бросила она и ушла.

Роджер посмотрел ей вслед.

– Не исключено, – с горечью произнес он.

В общем-то, против змей я ничего не имела. Змеи пожирали крыс, что само по себе достойно похвалы, у некоторых из них были на спине красивые узоры, и у большинства хватало ума, чтобы вовремя отползти с моей дороги. Живи сам и дай жить другим – мой основной принцип.

Но это все теория. А на практике я резко возражала против огромной змеи, которая свилась кольцом на сиденье в уборной. Даже не беря в расчет тот факт, что змея причиняла мне определенное неудобство, крысу она не жрала и эстетического удовольствия не доставляла – ее кожа была грязновато-серой в темных разводах.

Моя главная претензия к змее заключалась в том, что она была гремучей. С другой стороны, только тихий треск погремушки на змеином хвосте и насторожил меня, а то бы я уселась сверху, не разглядев ее в рассветных сумерках.

Звук пригвоздил меня к месту. Я осторожно сделала шаг назад, отступая к двери тесной уборной. Змее это не понравилось – треск погремушки стал громче. Кончик хвоста, высунувшийся из свитка темно-серых колец, яростно трясся, как будто змея грозила мне пальцем.

Во рту пересохло, и я прикусила щеку, чтобы вызвать слюноотделение.

Сколько же в ней метров? Брианна, почерпнув сведения из книжки для девочек-скаутов, говорила, что гремучая змея способна броситься на расстояние примерно в одну треть от собственной длины. Между моими бедрами, прикрытыми только ночной рубашкой, и отвратительной головой с немигающими глазками оставалось не более двух футов.

Змея, наверно, футов шесть в длину. Колец насчитывалось неприятно много, и под кожей виднелись крепкие мышцы. Это была чертовски большая змея; от страха, что она укусит меня прямо в промежность – вот уж позору не оберешься, – я стояла тихо, как мышка.

Но не могла же я так стоять все время! Если отодвинуть в сторону прочие соображения, испуг от встречи со змеей нисколько не снизил желания оправить естественные надобности.

Вроде бы змеи глуховаты… Позвать на помощь. А если они все же слышат? Была же какая-то история про Шерлока Холмса, когда змея откликнулась на свист. А что, может, змея на свист не обидится… Я осторожно вытянула губы и попробовала посвистеть. Из губ беззвучно вырвалась струйка воздуха.

– Клэр, – раздался позади удивленный голос, – какого черта ты там делаешь?

Я подпрыгнула от неожиданности, змея тоже – по крайней мере, она точно дернулась от звука, распрямив кольца, а значит, готовилась напасть.

Я приросла к дверной раме, и змея замерла на месте, но погремушка трещала по-прежнему, словно дребезжащий по утрам будильник.

– Тут чертова змея, – прошипела я сквозь зубы, стараясь не шевелить губами.

– А почему ты там стоишь? Уйди в сторону, я ее выброшу, – сказал, подходя, Джейми.

Змея тоже его услышала – определенно, она не была глухой – и затрясла хвостом сильнее.

– Ага, – произнес Джейми совершенно другим тоном. Я услышала, как хрустнула ветка у него под ногой, когда он очутился позади меня. – Стой спокойно, саксоночка.

Не успела я достойно ответить на этот мудрый совет, как мимо просвистел тяжелый камень и угодил прямо в змею. Извивающийся запутанный клубок, напоминающий гордиев узел, с неприятным всплеском упал в выгребную яму.

Я не стала дожидаться храброго победителя, а развернулась и побежала в ближайший лесок. Намокшие от росы полы рубашки били меня по икрам.

Я вернулась через несколько минут уже в более адекватном состоянии и обнаружила, что Джейми с юным Иэном вдвоем забились в уборную, склонившись над дырой, – в ужасной тесноте, учитывая, что оба были довольно крупными. Иэн с сосновым факелом опустился на корточки у сиденья, вглядываясь в неизведанные глубины.

– Они умеют плавать? – спросил парнишка у Джейми в попытках разглядеть что-либо поверх его головы, не подпалив дядины волосы.

– Понятия не имею, – с сомнением протянул Джейми, – может, и умеют. Но я больше опасаюсь, что они умеют прыгать.

Иэн отпрянул назад и робко усмехнулся, не зная, шутит дядя или нет.

– Слушай, я что-то вижу, дай-ка мне факел. – Джейми протянул руку за факелом и осторожно опустил его вниз. – Если факел не потухнет от смрада, мы подожжем уборную, – пробормотал он, склоняясь ниже. – И где же эта тварь?

– Вот она, смотри! – воскликнул Иэн.

Оба резко наклонились и стукнулись лбами; раздался звук, будто треснула дыня. Джейми выронил факел, тот упал в дыру и тут же погас. Из дыры вышла белая струйка, напоминающая дымок фимиама.

Джейми вскочил на ноги, прижав ко лбу ладонь и от боли прикрыв глаза. Юный Иэн отпрянул к стене уборной, одними губами отрывисто шепча что-то по-гэльски.

– Она живая? – спросила я, тревожно вглядываясь в дыру.

Джейми открыл один глаз и посмотрел на меня сквозь пальцы.

– Жить буду, спасибо, – ответил он, – но в ушах позвенит порядком.

– Да ладно, – возразила я. – Чтоб проломить твою черепушку, нужна кувалда, не меньше. Стой, дай я посмотрю.

Я отвела в сторону его ладонь и заставила слегка наклонить голову, чувствуя под пальцами мягкие волосы. На лбу у самой кромки волос появился небольшой синяк.

Я нежно поцеловала Джейми в лоб и осторожно похлопала по затылку.

– Если помрешь, то не от этого.

– Отлично, – сухо ответил Джейми. – Скорей погибну от змеиного укуса, когда в следующий раз устроюсь на стульчаке по своим делам.

– Она отравленная? – спросил Иэн, выходя из уборной. Оказавшись снаружи, он глубоко вдохнул, проветривая легкие.

– Ядовитая, – поправил Джейми. – Все очень просто. Если она тебя укусит и ты заболеешь, значит, змея ядовитая; если ты укусишь ее и заболеешь, значит, змея отравлена.

– А-а, ясно, – протянул Иэн, пропустив нравоучение мимо ушей. – Опасная змея, значит?

– Очень опасная, – откликнулась я, вздрогнув.

– И что ты с ней будешь делать? – спросила я, повернувшись к Джейми.

Он приподнял бровь.

– Я? А почему я должен с ней что-то делать?

– Нельзя же просто оставить ее там.

– Отчего же? – спросил Джейми, приподняв другую бровь.

Иэн почесал было голову, но заморгал, обнаружив шишку, и отдернул руку.

– Не знаю, дядя, – с сомнением произнес он. – Если тебе не страшно труси́ть причинным местом над гадюкой – дело твое, но мне даже подумать о таком боязно. Она большая?

– Приличная, что есть, то есть. – Джейми вытянул руку, продемонстрировав примерный размер змеи.

– Ого! – выдохнул Иэн.

– И мы не знаем, умеют ли они прыгать, – поддержала я племянника.

– Зато я знаю, – усмехнулся Джейми. – В одном согласен: при одной мысли, что внизу гадюка, у любого случится запор. И как ты предлагаешь ее достать?

– Может, я застрелю ее из твоего пистолета? – предложил Иэн, предвкушая возможность подержать в руках драгоценный пистолет Джейми. – Затем ее достанем, убьем, да и все.

– А… ее видно?.. – осторожно вставила я.

Джейми задумчиво поскреб подбородок. Он не успел побриться, и под пальцами у него скрипнула рыжеватая щетина.

– Не особо. Там на дне дюймов пять плещется, вряд ли выйдет как следует прицелиться, а я не хочу почем зря расходовать патроны.

– Или давай пригласим на ужин всех Хансенов и пивом напоим. Утопим змею к чертовой матери! – в шутку предложила я, вспомнив весьма многочисленное квакерское семейство, жившее неподалеку.

Иэн захихикал. Джейми смерил меня строгим взглядом и повернулся в сторону леса.

– Я что-нибудь придумаю. Только после завтрака.

К счастью, с завтраком особых хлопот не возникло, куры услужливо снесли девять яиц, да и тесто на хлеб вышло вполне удачным. До горшка с маслом, стоявшего у задней стены в кладовке, добраться не удалось, все наши припасы находились под строгим надзором недавно опоросившейся свиноматки, но Иэн все же забрался внутрь и стянул с полки у двери горшок с вареньем, пока я щеткой для пола отгоняла свинью, покушавшуюся на икры племянника.

– Нужна новая щетка, – подвела я итог, разглядывая результаты неравной борьбы, пока жарились яйца. – Пожалуй, сегодня прогуляюсь к ручью до ивовой рощи.

– Угу. – Джейми с отсутствующим видом вытянул через стол руку и потянулся к хлебной тарелке. Его внимание было полностью поглощено книгой Брикелла «Естественная история Северной Каролины». – Вот, нашел! Помню ведь, что где-то читал про гремучих змей.

Он на ощупь отломил кусок хлеба и, пользуясь им, словно ложкой, зачерпнул и отправил в рот приличный кусок яичницы. Проглотив его, он зачитал вслух отрывок, в одной руке держа книгу, а другой барабаня по столу:

– «Зачастую индейцы вырывают у змей ядовитые зубы, чтобы в будущем, укусив, они не смогли нанести вреда. Сделать это достаточно просто – нужно привязать кусок красной шерстяной ткани к длинному шесту и раздразнить змею, чтобы она впилась в него зубами, а потом резко дернуть шест на себя. Зубы застрянут в ткани, вы их легко обнаружите».

– Тетя, у тебя есть что-нибудь красное? – обратился ко мне Иэн, поливая свою порцию яичницы напитком из цикория.

Я покачала головой и стянула с тарелки последнюю колбаску, пока до нее не добралась поисковая рука Джейми.

– Есть синее, зеленое, желтое, серое, белое и коричневое. Красного нет.

– Отличная книжка, дядя Джейми, – одобрительно сказал Иэн. – А что еще про змей написано?

Племянник рыскал по столу голодным взглядом, ища, чем бы поживиться. Я молча потянулась к буфету, достала тарелку с кексами и поставила перед ним.

– Есть немного про то, как гремучие змеи гипнотизируют белок и кроликов. – Джейми ощупал свою тарелку, но она была пуста. Я подвинула ему кекс. – «Крайне интересно наблюдать, как эти змеи сперва зачаровывают белок, ежей, куропаток, а также прочих мелких птиц и зверей, а потом заглатывают их в один присест. Сила гипноза настолько сильна, что если белка или куропатка наткнется на змею, то будет прыгать или порхать с ветки на ветку, покуда не окажется прямиком в змеиной пасти, не в силах сопротивляться хищнице, которая даже не шелохнется, пока не получит добычу».

Рука Джейми, бесплодно блуждавшая по пустой тарелке, наконец наткнулась на кексы. Он тут же схватил один и поднял на меня глаза.

– Черт, никогда такого не видел… Думаешь, правда?

– Вряд ли, – ответила я, отбрасывая кудри со лба. – А в этой книге нет, случайно, дельного совета по поводу взбесившейся свиноматки?

– Не волнуйся, – пробормотал Джейми с набитым ртом, – уж со свиньей я справлюсь. – Он оторвался от книги и осмотрел пустой стол. – Яиц у нас больше нет?

– Есть, но я их оставила для гостя, который спит в амбаре.

Я положила в небольшую корзину два кусочка хлеба и бутылку с настойкой. Смесь отваров золотарника, монарды и дикого бергамота получилась темно-зеленой и пахла как выгоревшее поле, но вдруг да поможет. Уж, во всяком случае, не навредит. По наитию, я схватила амулет из связанных между собой перьев, что дала мне старая Найавенна. Может, он как-то подбодрит больного.

Наш нежданный гость был незнакомым индейцем из племени тускарора, его деревня лежала дальше на север. Он пришел на ферму несколько дней назад вместе с другими охотниками из Анна-Уки, они шли по медвежьему следу.

Мы угостили охотников едой и питьем – некоторые из них оказались приятелями Иэна. Пока все ели и пили, я заметила, что этот парень смотрит в чашку остекленевшим взглядом. Осмотрев его, я пришла к выводу, что, скорее всего, у него началась болезнь, которую я знала как корь; она свирепствовала в тех местах.

Парень решил отправиться дальше по следу вместе с остальными охотниками, однако вскоре двое привели его обратно, спотыкающегося и в бреду.

Гость явно мог заразить нас всех опасной болезнью, поэтому я постелила ему в только что отстроенном пустом амбаре и заставила его спутников как следует вымыться в ручье. Они считали процедуру совершенно бессмысленной, но подчинились, хоть и посмеялись надо мной, когда уезжали, оставив товарища на мое попечение.

Индеец лежал на боку, укрытый одеялом. Он не обернулся, хотя должен был услышать, как я шла по тропинке. Что ж, прослушать его можно было и без самодельного стетоскопа – хрипы в легких слышны были с расстояния в шесть футов.

– Comment ça va?[29] – осведомилась я, опускаясь на колени с ним рядом.

Он не ответил. Впрочем, надобности в том не было. Судя по хрипам, я поняла, что у него воспаление легких, а взглянув на него, лишь утвердилась в диагнозе. Глаза потускнели и запали, скулы заострились, на них полыхал лихорадочный румянец.

Я тщетно пыталась уговорить его поесть, он даже ухом не повел, а ему так нужны были силы. Бутылка с водой у его постели опустела. Я принесла еще, однако не стала давать ему сразу, рассудив, что, мучаясь от жажды, он сперва должен выпить настойку.