Глава 31

Возвращение в Инвернесс

Запахи средства для полировки мебели, мастики для паркета, непросохшей масляной краски и освежителя воздуха удушающим облаком висели в холле. Но даже эти убийственные для обоняния свидетельства хозяйственной активности Фионы не могли полностью забить соблазнительные ароматы, выплывающие из кухни.

— Чтоб тебе, Том Вульф, — пробормотал Роджер, глубоко вздыхая и ставя сумку на пол. Старый дом явно процветал под властью новых хозяев, но даже превращение его из аристократического особняка в гостиницу с пансионом не смогло вытравить присущий ему дух.

С энтузиазмом встреченный Фионой (и не слишком восторженно — Эрни), он устроился в своей старой комнате наверху, у лестницы, и сразу же занялся поисками. Это оказалось не слишком сложной задачей; помимо того, что всякий нормальный горец сразу обращает внимание на любого чужака, женщина шести футов ростом, с темно-рыжими волосами до пояса не могла остаться незамеченной.

Она приехала в Инвернесс из Эдинбурга. Это Роджер знал наверняка; ее видели на станции. Еще ему было известно, что высокая рыжеволосая женщина взяла машину с шофером и велела везти ее за город. Водитель понятия не имел, куда они направляются; для него было полной неожиданностью, когда пассажирка вдруг сказала; «Вот здесь меня высадите, все, я приехала».

— Она сказала, что намерена встретиться с друзьями и совершить большую пешую прогулку по вересковым пустошам, — пояснил шофер, пожимая плечами. — У нее была дорожная сумка с собой, и одета она была подходяще для такой прогулки, это точно. Вот только день был чертовски сырой, чтобы шляться среди вереска, но вы же знаете, все эти американцы — просто чокнутые!

Да, Роджер это знал, но главное — он знал, какой род безумия толкал вперед именно эту конкретную американку. Будь прокляты тупоголовость и упрямство Брианны… ну если уж она задумала такое, то какого черта не сказала ему? Впрочем, тут же мрачно подумал Роджер, чего тут не понять? Она не хотела, чтобы он об этом знал. А он не хотел думать о причинах этого нежелания.

Итак, он дошел в своих поисках до этой точки. И есть только один способ последовать за Брианной дальше.

Клэр предполагала, что «ворота», что бы там они собой ни представляли, остаются широко открытыми во время древних праздников солнца и огня. Похоже, это и вправду было именно так, — ведь сама Клэр в первый раз прошла через «ворота» в день Белтайна, первого мая, а во второй раз — во время Самхайна, первого ноября. И теперь Брианна явно решила отправиться по стопам своей матери, воспользовавшись моментом Белтайна.

Ну, Роджер не собирался ждать до ноября — одному Господу известно, что может случиться с девушкой за пять месяцев! Да, конечно, Белтайн и Самхайн — праздники огня; но между ними есть еще и праздник солнца.

Канун дня летнего равноденствия, летнего солнцестояния; это уже скоро. Впрочем, до двадцатого июня оставалось четыре недели. Роджер заскрипел зубами при мысли о том, сколько еще придется ждать… ему хотелось броситься в омут немедленно, послав к черту опасность… но Брианне вряд ли будет польза от того, что он бросится за ней сломя голову и в результате просто погибнет. Роджер не испытывал ни малейших иллюзий относительно свойств каменного круга, в особенности после того, что ему довелось видеть и слышать.

Он начал очень осторожно готовиться, насколько мог. А по вечерам, когда над рекой клубился туман, он старался отвлечься от своих мыслей, играя с Фионой в шашки, или отправляясь в пивную с Эрни, или — в качестве последнего средства — совершая очередной налет на гору ящиков и коробок, все еще громоздившихся в старом гараже.

В этом гараже царила зловещая и таинственная атмосфера; ящики и коробки, казалось, увеличиваются в числе, как палые листья или рыба… каждый раз, когда Роджер открывал дверь гаража, он видел, что ящиков стало больше. Роджер думал, что, пожалуй, он закончит разбирать принадлежавшие его покойному отцу вещи как раз к тому времени, когда его самого вынесут из дома ногами вперед. Но в данный момент это скучное занятие представлялось ему чем-то вроде дара богов, поскольку Роджер чувствовал, как тупеет от рассматривания бесчисленных мелочей, и это спасало его ум от того, чтобы разлететься вдребезги от жара ожидания. И иной раз он даже мог заснуть после работы в гараже.

— У тебя там на столе куча фотографий, — сказала Фиона, не глядя на Роджера, поскольку сосредоточилась на тарелках, которые она собирала со стола и складывала на поднос.

— Да, действительно куча. — Роджер осторожно глотнул чая; горячий и свежий, но ничуть не обжигает. Как Фионе это удается? — Ты хочешь какую-нибудь? Я знаю, там есть несколько снимков твоей бабушки… она ведь тебя очень любила, так что я с удовольствием найду их для тебя.

Фиона подняла голову, слегка удивленная.

— А… бабушка? О, дедуле было бы приятно на них посмотреть. Но я имела в виду ту, большую.

— Большую? — Роджер попытался сообразить, о какой именно фотографии говорит Фиона; большинство снимков были черно-белыми, их сделал преподобный своим древним фотоаппаратом, но там действительно имелась и парочка увеличенных отпечатков. На одном были его родители, на другом — бабушка преподобного, похожая на птеродактиля в черном бомбазиновом платье, причем снимок был сделан в день столетнего юбилея этой леди… Нет, вряд ли Фиона говорила о них.

— На ней она, в килте своего мужа, — пояснила Фиона, поджав губы.

— Она… о! — Роджер сделал большой глоток. — Ты имеешь в виду Джиллиан Эдгаре?

— Именно. Зачем это тебе ее фотография?

Роджер поставил чашку на стол и взял утреннюю газету, изображая рассеянность, пока подбирал подходящий ответ.

— Э… ее мне кто-то дал.

— Кто?

Фиона всегда отличалась настойчивостью, но нечасто говорила так резко. Что могло ее так обеспокоить?

— Миссис Рэндалл… ну да, доктор Рэндалл. А что?

Фиона не ответила, только еще сильнее поджала губы.

У Роджера пропал весь интерес к газете. Он аккуратно отложил ее в сторону.

— Ты ее знала? — спросил он. — Джиллиан Эдгаре?

Фиона не ответила, а отвернулась в сторону, занявшись чехлом для чайника. Потом вдруг сказала:

— Ты ходил к стоячим камням на Крэйг-на-Дун. Джойси говорила, ее Альберт видел, как ты спускался оттуда, он как раз ехал мимо, в Друмнадрокит, это было в четверг.

— Да, я был там. Надеюсь, в этом нет ничего преступного? — Роджер попытался превратить это в шутку, но Фиона не шутила.

— Ты знаешь, что это дурные места, все эти каменные круги. И не пытайся утверждать, что ты поднимался на гору, чтобы полюбоваться пейзажами.

— Я и не собирался так говорить.

Роджер откинулся на спинку стула, глядя на Фиону. Ее вьющиеся темные волосы были основательно взъерошены; Фиона всегда лохматила их в моменты волнения, а сейчас она явно была взволнована.

— Ты знаешь ее. Да, точно, Клэр говорила, что ты с ней встречалась. — Легкий всплеск любопытства, испытанного им при упоминании имени Джиллиан Эдгаре, превратился в жаркое пламя возбуждения.

— Я не могу ее знать, о чем ты? Она ведь умерла! — Фиона собрала подставки для яиц, внимательно осматривая их в поисках прилипшего кусочка скорлупы. — Разве не так?

Роджер протянул руку и поймал Фиону за локоть.

— А разве так?

— Ну, по крайней мере, все так думают. Полиция не нашла никаких ее следов. — Слово «полиция» Фиона произнесла с мягким горским акцентом — «полисия».

— Может, они искали не там, где надо.

От румяного, нежного лица Фионы отхлынула кровь. Роджер крепче сжал ее локоть, хотя она и не пыталась вырваться. Она знала, черт побери, она знала! Но что именно ей известно?

— Расскажи мне, Фиона, — попросил Роджер. — Пожалуйста, расскажи. Что ты знаешь о Джиллиан Эдгаре… и о тех камнях?

Фиона выдернула руку из его пальцев, но не ушла, а осталась стоять на месте, переворачивая подставку для яйца, как будто это были песочные часы. Роджер встал, и Фиона отшатнулась, испуганно глянув на него.

— Давай заключим сделку, а? — предложил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более ровно и спокойно, поскольку ему совсем не хотелось пугать ее еще сильнее. — Ты мне расскажешь все, что знаешь, а я тебе скажу, почему доктор Рэндалл дала мне ту фотографию… и зачем я поднимался на Крэйг-на-Дун.

— Надо подумать. — Фиона быстро наклонилась и схватила поднос с грязной фаянсовой посудой. И выскочила за дверь, прежде чем Роджер успел сказать хоть слово, чтобы остановить ее.

Ему не следовало проявлять такой пыл, подумал Роджер. Но тут же постарался утешить себя. В конце концов, что может знать Фиона? Просто любого упоминания о женщине, называвшей себя Джиллиан, а позже — Джейлис, было достаточно для того, чтобы привлечь его внимание.

Он взял свою чашку и сделал очередной глоток, совершенно не чувствуя вкуса чая. А что, если он действительно заключит сделку и расскажет обо всем Фионе? Не только о Клэр Рэндалл и Джиллиан, но и о себе… и о Брианне.

Мысль о Брианне была как камень, упавший в омут его сердца, — во все стороны тут же побежали круги страха Она умерла. Так Фиона сказала о Джиллиан. Разве не так?

А разве так? Это сказал он, и в его памяти живо вспыхнуло лицо некоей женщины, с большими зелеными глазами и светлыми волосами, развевавшимися в теплом воздухе костра… она готовилась скользнуть в дыру времени. Нет, она не умерла.

Не тогда, во всяком случае, потому что Клэр встретила ее… должна была встретить? Но если это случилось раньше? Позже? Она не умерла, но была ли она мертва? Ну, конечно, к этому времени она должна умереть, иначе и быть не могло, и еще… ох, черт бы побрал всю эту путаницу! Да разве можно вообще толком разобраться во всем этом?

Слишком растревоженный, чтобы сидеть на месте, Роджер встал и спустился в холл. И подошел к дверям кухни. Фиона стояла у раковины, глядя в окно. Она услышала его шаги и повернулась, сжимая в руке губку для мытья посуды, все еще сухую.

Фиона покраснела, но выглядела решительно. .

— Я не должна об этом говорить, но я расскажу, я не могу иначе. — Она глубоко вздохнула и вздернула подбородок, став похожей на храброго пекинеса, решившегося облаять льва. — Мама Брианны… эта милая доктор Рэндалл… она расспрашивала меня о моей бабушке. Она знала, что бабуля была… э-э… танцовщицей.

— Танцовщицей? Ты… ты хочешь сказать, она танцевала среди тех камней? — Роджер немного удивился. Вообще-то Клэр ему говорила об этом, когда они впервые встретились, но он не слишком ей поверил… не поверил, что степенная миссис Грэхэм майскими ночами совершала тайные обряды на вершинах зеленых холмов.

Фиона испустила долгий вздох.

— Так значит, тебе это известно. Я так и думала.

— Нет, я ничего не знаю. Я знаю только то, что Клэр… доктор Рэндалл рассказывала мне. Они с мужем видели женщин, танцевавших в каменном круге на рассвете перед Белтайном, и твоя бабушка была среди них, вот и все.

Фиона покачала головой.

— Нет, она была не просто среди них. Бабушка была той, которая призывает.

Роджер вошел в кухню и взял из безвольной руки Фионы губку.

— Давай-ка сядем, — сказал он, — и расскажи мне, что это значит — «та, которая призывает»?

— Это женщина, которая обращается к солнцу. — Фиона послушно села Роджер видел, что она уже готова говорить, ей слишком тяжело было хранить все это в себе. — Она поет солнечную песню на одном из древних языков. Некоторые слова похожи на гэльские, но далеко не все. Сначала мы танцуем, водим хоровод, потом призывающая останавливается и поворачивается лицом к расколотому камню, и… ну, вообще-то это не совсем песня, но и не просто речь… Знаешь, это похоже на то, как говорит пастор в кирке. И начинать нужно точно в тот момент, когда над морем появляется первый луч солнца, а когда ты заканчиваешь — солнце уже светит между камнями.

— А ты помнишь какие-нибудь слова? — В Роджере проснулся ученый, в его мозгу сквозь страх и беспокойство проглянуло любопытство.

Фиона ничуть не походила на свою бабушку, но тут она бросила на Роджера такой взгляд, что сразу заставила его вспомнить уверенную и резковатую миссис Грэхэм.

— Я их все знаю, — сказала она. — Теперь я стала призывающей.

Роджер вдруг понял, что его рот широко открыт, и поспешил закрыть его. Фиона потянулась к тарелке с бисквитами и поставила ее перед Роджером.

— Но это не то, что тебе действительно нужно знать, — решительно произнесла она, — так что я и рассказывать не стану. Ты ведь хотел спросить о миссис Эдгаре.

Да, Фиона действительно встречалась с Джиллиан Эдгаре; Джиллиан была одной из танцовщиц, хотя и новичком. Джиллиан расспрашивала о старших женщинах, желая узнать как можно больше.

Еще она хотела выучить солнечную песню, но это тайное знание; только призывающая и ее преемница могут знать слова. Кое-кто из старших женщин знает часть слов… но никто не знает целиком, и никому не доверена тайна времени начала пения и как именно нужно петь, чтобы произнести последнее слово точно в нужный момент.