— Ищи цветы.

Да уж, среди цветов определенно пчел хватало; вблизи Брианна услышала ровное громкое гудение. Впрочем, тут кормились разные виды насекомых, не только собственно пчелы. Брианна без труда рассмотрела здоровенных черных шмелей с бархатными тельцами, и шмелей помельче, расписанных желтыми полосками, и еще она увидела стройные силуэты смертельно опасных ос, элегантных, отставивших острые жала, словно напитанные ядом лезвия…

— Что нам с тобой надо сделать, объяснил Брианне отец, неторопливо обходя цветочную поляну, — так это понаблюдать за пчелами и выяснить, куда они летят с медом. И при этом не допустить, чтобы они нас покусали.

Они принимались за дело десятки раз, постоянно теряя след крошечных посланцев, — то ослепленные бликами сверкающего на солнце ручья, то запутавшись в зарослях кустарника — настолько плотных, что нечего было и думать следовать сквозь эту мешанину за пчелами. И каждый раз Джейми принимался рыскать по окрестностям, снова отыскивая цветочный лужок.

— Вон еще! — воскликнула Брианна, показывая на сверкание алого цвета вдали.

Джейми всмотрелся, потом с улыбкой покачал головой.

— Нет, — сказал он, — только не красные. Это колибри любят красные цветы, а пчелы предпочитают желтые и белые… желтые для них лучше всего. — Джейми наклонился, сорвал росшую среди травы маленькую белую маргаритку и протянул Брианне; лепестки маргаритки были перепачканы пыльцой, осыпавшейся с тонких тычинок, торчавших в желтой сердцевине цветка. Присмотревшись, Брианна увидела между тычинками крошечного жучка, размерами куда меньше булавочной головки, — его блестящая черная броня тоже была присыпана золотистой пыльцой.

— Малышки колибри пьют нектар из цветов с полусвернутыми лепестками, — пояснил Джейми. — Но пчелам трудно пробираться в такие цветки. Им нравятся открытые, плоские цветки, вроде вот этого, да еще те, что растут большими гроздьями. Пчелы налетают на них и барахтаются в пыльце, пока сами не станут совершенно желтыми.

Они продолжали поиски, то поднимаясь вверх по склону горы, то снова спускаясь ниже, смеясь, когда на них вдруг нападали рассерженные шмели, которым они помешали обедать, высматривая пятна желтого и белого. Пчелы явно очень уважали горный лавр, но его заросли по большей части находились слишком высоко, или же были слишком плотными, чтобы сквозь них можно было проследовать за улетавшей пчелой.

Стояла уже вторая половина дня, когда они наконец нашли то, что искали. Это была огромная коряга, останки некогда величественного дерева, чьи ветви превратились уже в толстые острые обломки, а кора облезла, обнажив потрепанную дождями и ветрами серебристую древесину… и широкое дупло, в которое то и дело хлопотливо влетали пчелы, жужжа и трепеща крылышками от усердия.

— О, вот хорошо, — с довольным видом сказал Джейми. — Они иногда устраивают гнезда в камнях, и тогда уж до них точно не добраться. — Он снял топор, висевший у него на поясе, сбросил с плеч мешок и жестом предложил Брианне устроиться у ближайших камней. — Лучше подождать до темноты, — пояснил он. — До тех пор, пока все пчелки не вернутся домой. А мы пока вполне можем немножко перекусить, а?

Они поделили остатки еды и продолжали спокойно сидеть, прислонившись к камням, время от времени обмениваясь несколькими словами, наблюдая за тем, как постепенно меркнет свет, заливавший горные склоны. Брианна попросила позволения разочек выстрелить из длинного мушкета, и Джейми разрешил ей это, и показал, как заряжать это древнее ружье, как вкладывать в него круглую пулю; нужно было сначала прочистить ствол специальной щеткой-банником, вложить пулю, протолкнуть ее на место, вложить обрывок тряпки, игравший роль пыжа, посыпав этот пыж некоторым количеством пороха из картуза; потом высыпать другую часть необходимого количества пороха на полку возле замка… уф! Сложная штука эти кремневые ружья, решила Брианна.

— А ты совсем неплохой стрелок, девочка! — удивленно сказал Джейми. Он наклонился, подобрал небольшую щепку и поставил ее на верхушку большого валуна в качестве мишени. — Ну-ка, попробуй еще разок!

Брианна попробовала, и еще раз, и еще, постепенно привыкая к тяжести огромного мушкета, ища правильную точку опоры, стараясь, чтобы приклад мушкета естественным образом лежал в углублении ее плеча. Отдача была меньше, чем ожидала девушка; черный порох восемнадцатого века не был таким мощным, как огневые припасы ее родного времени. Дважды щепки просто слетали с валуна; на третий раз обломок дерева разлетелся вдребезги.

— Очень, очень хорошо, — сообщил Джейми, вскинув одну бровь. — И где же, черт побери, ты научилась стрелять?

— Мой отец был спортивным стрелком. — Брианна опустила ружье, ее щеки разгорелись от удовольствия. — Он учил меня стрелять из пистолета и винтовки. И из дробовика тоже. — И тут ее щеки порозовели еще гуще, потому что девушка сообразила, где находится. — Ой… Ты ведь наверняка и не знаешь, что такое дробовик.

— Да, пожалуй, не знаю, — только и сказал Джейми, и его лицо приобрело абсолютно бесстрастное выражение.

— Как ты собираешься перенести рой? — спросила Брианна, желая развеять возникшую неловкость. Джейми пожал плечами.

— Ну, когда все пчелы устроятся на отдых, я слегка окурю их дымом, чтобы усыпить. Потом вытащу их гнездо из дупла, заверну в плед. И прихвачу еще несколько крупных щепок от этого их дерева, для запаха. А когда принесем их домой, я сколочу несколько дощечек, и получится пчелиный домик. Настанет утро, пчелы вылетят наружу, осмотрятся — и примутся искать цветы, что поближе.

— Но разве они не сообразят, что очутились совсем в другом месте?

Джейми снова пожал плечами.

— Ну, а если и сообразят, что они смогут поделать? У них все равно не хватит ума найти обратную дорогу, да и зачем, здесь ведь уже не будет их дома. Нет, они тут же освоятся на новом месте. — Джейми потянулся к ружью. — Ну, пожалуй, пора его почистить; уже слишком темно, чтобы стрелять.

Разговор утих, и они сидели молча около часа, следя за тем, как тьма заполняет долины внизу, как неслышный прилив ночи поднимается с каждой минутой все выше и выше по склонам гор, поглощая стволы деревьев, так что зеленые кроны некоторое время словно плыли по озеру черноты…

Наконец Брианна откашлялась, чувствуя, что просто должна сказать хоть что-нибудь.

— А мама не станет беспокоиться, если мы вернемся так поздно?

Джейми покачал головой, но не произнес ни слова; он просто сидел, крутя в пальцах травинку. Над деревьями показался краешек луны, большой и золотистой, кривобокой, как надрезанная голова сыра.

— Твоя мама сказала мне однажды, что люди в ее времени собираются полететь на луну, — внезапно сказал Джейми. — Насколько она знает, пока что они этого не сделали, ну, при ней… но готовились. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Брианна кивнула, не отрывая взгляда от восходящего бледного диска.

— Да, они это сделали. Я хочу сказать, в будущем. — Она чуть заметно улыбнулась. — «Аполлон», так назвали ту… тот космический корабль, который повели на Луну астронавты.

Девушка видела, как Джейми улыбнулся в ответ на ее слова; луна поднялась уже достаточно высоко, чтобы осветить поляну, на которой они сидели. Джейми поднял голову, всматриваясь в спутник Земли.

— Вот как? И что же они рассказали о Луне, те люди?

— Им ни к чему было рассказывать… они посылали оттуда изображения. Я тебе рассказывала о телевидении?

Он посмотрел на нее несколько озадаченно, и Брианна поняла, что, как и в большинстве случаев, когда она рассказывала ему о своем времени, Джейми не слишком уловил суть идеи кино, говорящих и движущихся изображений, лишь принял к сведению, что такое вроде бы может существовать… и уж совсем недоступной для него выглядела мысль о передаче изображений сквозь воздух.

— Да… — произнес он неуверенно. — И… и ты их видела, эти картинки?

— Да. — Брианна откинулась назад, прислонившись спиной к валуну, обхватила руками колени, глядя на кривой шар, висевший в небе над ними. Вокруг луны светился неясный нимб… несмотря на ущербность самой луны, золотистый круг имел безупречную форму, и его наружный край таял в звездном небе, как круг, побежавший по воде, в которую бросили камень.

— Завтра хорошая погода будет, — заметил Джейми, тоже глядя на луну и окружавшее ее гало.

— Правда? — Брианна видела все вокруг почти так же отчетливо, как при дневном свете, но цвета изменились, поблекли; на месте ярких насыщенных красок остались лишь черные и серые тона… как на тех изображениях Луны, которые пыталась описать Брианна. — Ожидание длилось многие часы… Никто не мог точно сказать, сколько времени понадобится космонавтам, чтобы сесть на лунную поверхность и выйти из корабля наружу в тяжелых скафандрах… ты знаешь, что на Луне совсем нет воздуха? — Она вопросительно глянула на отца, и тот кивнул, слушая ее внимательно, как школьник учителя.

— Да, Клэр мне говорила… — пробормотал он.

— Кинокамера, ну, та штука, которая передает картинки… была направлена на космический корабль сбоку, так что мы видели посадочные опоры корабля в лунной пыли, и эта пыль клубилась, словно по ней пробежались конские копыта.. Там, где сел корабль, было ровное место; его покрывало нечто вроде мягкой мелкой пыли, и кое-где в ней были разбросаны мелкие камни. А потом камера передвинулась… а может, просто включилась вторая, и стали видны скалистые утесы вдали. Там все голое… никаких растений, нет воды, нет воздуха… но там есть своеобразная красота, хотя, возможно, и чуть-чуть зловещая.

— Похоже на Шотландию, — сказал Джейми и негромко рассмеялся; но за этим смехом Брианна уловила тоску по голым, бесплодным горам его родины.

— Звезды — это на самом деле такие же солнца, как наше. Просто они слишком далеко от нас, и потому кажутся такими маленькими. Они так далеко, что нужны многие-многие годы, чтобы долететь до них… вообще-то они так далеко, что мы продолжаем видеть их свет, когда сами звезды уже гаснут, умирают…

— Да, Клэр когда-то давно говорила мне об этом, — мягко произнес Джейми. Он еще несколько мгновений сидел неподвижно, потом решительно поднялся на ноги. — Пора, девочка. Идем, захватим в плен пчелиный рой и отправимся домой.

Ночь была достаточно теплой, чтобы можно было оставить поднятым оконный «покров» — шкуру свернули и скатали, открыв доступ воздуху. Случайные мошки и жуки время от времени залетали внутрь, то падая в котел, то совершая отчаянное самоубийство в огне очага, — но все это было ерундой по сравнению с чистым прохладным воздухом пахнувшим листвой.

В первую же ночь Ян галантно уступил Брианне свою низенькую кровать и вместе с Ролло отправился спать в сарай, где хранились травы, заверив девушку, что просто обожает уединение.

Выходя за дверь, он крепко хлопнул Джейми по спине и сжал его плечо, и этот его жест поздравления выглядел настолько взрослым, что я невольно улыбнулась.

Джейми тоже улыбнулся; собственно говоря, он вообще улыбался не переставая в последние несколько дней. Но сейчас улыбки на его лице не было, зато взгляд Джейми, напряженный и сосредоточенный, устремился куда-то вглубь его собственного ума. Ущербная луна ползла по небу, и света через окно просачивалось достаточно, чтобы я могла отчетливо видеть, как Джейми лежит на спине и смотрит в никуда.

Меня удивило то, что он до сих пор не заснул. Он поднялся еще до рассвета и целый день провел в горах с Брианной, и вернулся уже за полночь, принеся полный плен сонный, одурманенных дымом пчел, которые, пожалуй, будут весьма раздражены поутру, когда обнаружат, какой с ними проделали подлый фокус. Я решила, что буду держаться как можно дальше от того конца сада, где Джейми поселил новых жильцов; только что переселенные пчелы обычно склонны сначала кусать, а уж потом выяснять, кого именно они тяпнули.

Джейми глубоко вздохнул, и я придвинулась к нему, прилаживаясь к изгибам его тела Несмотря на то, что ночь была теплой, Джейми надел рубашку, чтобы не смущать Брианну.

— Не можешь заснуть? — спросила я шепотом. — Может, это лунный свет тревожит тебя?

— Нет. — Но он смотрел именно за окно, на луну. Она уже поднялась над гребнем горы, и хотя не обладала еще безупречной формой, все же сияла так, что небо вокруг нее казалось выгоревшим.

— Ну, если не луна, так еще что-то. — Я осторожно погладила его по животу и позволила своим пальцам лечь на его мощную, выпирающую грудную клетку.

Он снова вздохнул и сжал мою руку.

— Ох, это просто разные глупые сожаления, Сасснек. — Он повернул голову и посмотрел на низенькую выдвижную кровать, на разбросанные по подушке темные волосы Брианны. — Мне ужасно жаль, что нам придется потерять ее.

— Мм… — Я провела пальцем по его груди. Я знала, что потеря неизбежна… прекрасно осознавала, что нам обязательно придется расстаться… но я не хотела говорить об этом, не хотела разрушать очарование временного единства нас троих… — Но ведь ты не потеряешь ее на самом деле, — мягко напомнила я, прижимая кончик пальца к ямке в центре его груди.