— Беременна. Боже милостивый, но как?

Джейми громко хрюкнул, как будто ему в горло что-то попало. Роджер посмотрел на него — и тут же отвел взгляд.

— Я хочу сказать, мне и в голову не приходило…

— Как? Хороший вопрос, — прорычал Джейми. — Тебе, значит, в голову не приходило, а моя дочь теперь должна расплачиваться за твои удовольствия!

Голова Роджера дернулась при этих словах, он уставился в глаза Джейми.

— Что значит — расплачиваться? Она не одинока! Я тебе говорил, она моя жена!

— Жена? — Я замерла, на мгновение забыв о ноге Роджера.

— Они обручились, — ворчливо пояснил Джейми. — Но какого черта девчонка ни слова не сказала нам об этом?

Я подумала, что знаю ответ на этот вопрос… даже два ответа, хотя о втором я не стала бы упоминать в присутствии Роджера.

Она промолчала, потому что ждала ребенка, и потому что думала, что это ребенок Боннета. А уверовав в это, она могла решить, что лучше вообще не говорить об обручении, чтобы оставить Роджеру возможность отказаться от нее… если он того захочет.

— Ну, скорее всего, она думала, что ты вряд ли сам воспринимаешь это как настоящий брак, — сказала я. — Я ей рассказывала о том, как мы поженились, и о контракте, и о том, как ты настаивал, чтобы мы обвенчались по-настоящему, в церкви со священником. Вот она и не стала тебе рассказывать о том, что, как ей казалось, ты бы не одобрил… она ведь так хотела тебе понравиться.

Джейми наградил меня за речь, слегка смутившись, но Роджер не обратил внимания на мои доказательства.

— Она здорова? — спросил он, наклонившись вперед и хватая меня за руку.

— Да, прекрасно себя чувствует, — заверила его я, надеясь, что говорю чистую правду. — Она хотела поехать с нами, но, разумеется, мы не могли этого допустить.

— Она хотела поехать? — Лицо Роджера сразу просветлело, и радость и облегчения видны были на нем так отчетливо, что их не могли скрыть ни борода, ни грязь. — Так значит, она не… — Он вдруг умолк и перевел взгляд с меня на Джейми и обратно. — Когда я встретил… мистера Фрезера там, на горе, он, похоже, думал, что она… она вроде бы утверждала…

— Ужасная ошибка, — поспешно вставила я. — Она ничего не сказала нам об обручении, так что когда выяснилось, что она ждет ребенка, мы… э-э… ну, решили…

Джейми углубился в размышления, глядя на Роджера без особой благосклонности, но когда я ткнула его в бок, мгновенно опомнился.

— Ну, да, — подтвердил он немного неохотно. — Ошибка. Я уже принес мистеру Уэйкфилду свои извинения и обещал, что приложу все усилия к тому, чтобы уладить. Но сейчас нам есть о чем подумать и кроме того. Сасснек, ты не видела Яна?

— Нет…

Я лишь теперь осознала, что Яна тут нет, и у меня в животе похолодело от легкого приступа страха. Джейми выглядел довольно мрачным.

— А ты где была всю ночь, Сасснек?

— Я была с… о, Господи!

Я на несколько мгновений перестала слышать голос Джейми, увидев наконец ступню Роджера. Она страшно распухла и покраснела, и на внешней стороне подошвы я увидела несколько глубоких язв. Я крепко нажала на распухшую кожу — и мне стало ясно, что там залегли отвратительные скопления гноя.

— Откуда это у тебя?

— Я порезался, когда пытался сбежать. Они тут меня перевязали, приложили какую-то мазь, но, похоже, все равно туда попала инфекция. То лучше становится, то снова хуже. — Роджер пожал плечами; он думал вовсе не о собственной ноге, в каком бы состоянии она ни пребывала. Он смотрел на Джейми, явно разбираясь с чем-то в уме.

— Так значит, Брианна не посылала вас с Яном мне навстречу? Она тебя об этом не просила… не просила избавиться от меня?

— Нет, — ответил Джейми, явно удивленный. Он улыбнулся — и его черты сразу изменились, он весь засветился обаянием. — Нет, это было мое собственное намерение.

Роджер глубоко вздохнул и на секунду прикрыл глаза.

— Слава Богу, — сказал он и снова их открыл. — Я-то подумал, что она, возможно… ну, мы жутко поссорились как раз перед тем, как я уехал, и я думал, что, может, она именно поэтому не рассказала вам об обручении; что она передумала выходить за меня замуж. — У него на лбу выступил пот — то ли от новостей, то ли от того, что я делала с его ногой. Он чуть болезненно улыбнулся. — Но тем не менее избить меня до полусмерти или продать в рабство… мне это кажется чуточку излишним, даже ради женщины с ее характером.

— Ну-у… — Джейми слегка порозовел. — Я же сказал, мне очень жаль.

— Да, знаю…

Роджер добрую минуту рассматривал Джейми, явно что-то прикидывая в уме. Потом глубоко вздохнул, наклонился и отвел мою руку от своей ступни. После чего снова выпрямился и посмотрел прямо в глаза Джейми.

— Я должен вам кое-что объяснить. Из-за чего мы с ней поссорились. Она вообще говорила вам, что именно привело ее сюда, почему она бросилась вас искать?

— А, извещение о смерти? Ну да, говорила Ты разве не понял, что иначе я просто не позволил бы Клэр ехать со мной сюда?

— Что? — Роджер уставился на Джейми не просто с изумлением, а даже с подозрением.

— Мы ведь не можем умереть дважды, а? И если мы, она и я, должны погибнуть во Фрезер Ридже через шесть лет, то уж наверняка нас до того не могут убить ирокезы, ведь тогда и погибать будет некому, а?

Я тоже вытаращила глаза на Джейми; такой простой вывод из известных фактов как-то ускользнул от меня. Но вообще-то это звучало ошеломляюще… мы были практически бессмертными… на некоторое время. Нас ничто не могло убить! Но отсюда следовало еще одно предположение…

— То есть вы предполагаете, что не можете изменить прошлое… что мы не можем изменить, я хочу сказать. Вы действительно в это верите? — Роджер немного наклонился вперед, весь внимание.

— Да черт меня побери, если я знаю! А ты как думаешь?

— Ну, — невыразительно произнес Роджер, — я думаю, прошлое действительно не может быть изменено. Потому я это и сделал.

— Сделал что?

Роджер облизнул пересохшие губы, но храбро продолжил:

— Я обнаружил это извещение о вашей гибели задолго до того, как оно попалось на глаза Брианне. Но я подумал, что было бы бессмысленно пытаться изменить ход вещей. И поэтому… поэтому скрыл от нее ту газету. — Он посмотрел на меня, на Джейми… — Ну вот, теперь вы знаете. Я не хотел, чтобы она отправлялась сюда. Я все сделал, чтобы не допустить этого. Я думал, что это слишком опасно. И… и я боялся ее потерять, — просто закончил он.

К моему удивлению, Джейми теперь смотрел на Роджера с явным одобрением.

— Ты пытался удержать ее в безопасном мире? Защитить ее?

Роджер кивнул, и его напряженные плечи немного расслабились.

— Значит, вы поняли?

— Ну, конечно, понял. Наконец-то я услышал от тебя что-то такое, что меняет мое мнение о тебе в лучшую сторону.

Но я это мнение совершенно не разделяла.

— Ты нашел то извещение… и ничего ей не сказал? — Я почувствовала, как к моим щекам приливает кровь.

Роджер увидел выражение моего лица и поспешно отвел взгляд.

— Нет. И она… ну, боюсь, она взглянула на это так же, как вы. Она подумала… ну, она сказала, что я ее предал, и…

— Так и есть! И ее, и нас обоих! Ради всего… черт, Роджер, да как ты мог сделать такое?

— Он был прав, — заявил Джейми. — В конце концов…

Я в бешенстве повернулась к нему.

— Он был не прав! Он намеренно скрыл от нее все, он пытался удержать ее от… а, черт, да ты что, не понимаешь, что если бы ему это удалось, ты бы ее вообще никогда не увидел?

— Да, понимаю. И с ней бы не случилось того, что случилось. — Его темно-голубые глаза смотрели на меня, не мигая. — Я бы только порадовался этому.

Я проглотила свои гнев и обиду и молчала, пока не решила, что могу наконец говорить, не дрожа всем телом.

— Не думаю, что она бы этому порадовалась, — негромко сказала я. — И это ее собственные слова.

Роджер вмешался прежде, чем Джейми успел что-либо сказать.

— Ты сказал, с ней бы не случилось того, что случилось… ты имел в виду ее беременность? — Он не стал ждать ответа; он явно уже оправился от первоначального потрясения настолько, что к нему вернулась способность соображать, и он быстро пришел к тому же неприятному выводу, к какому пришла и Брианна несколькими месяцами раньше. Роджер резко повернулся ко мне, его глаза расширились от ужаса. — У нее сейчас уже семь месяцев, так вы сказали… Господи! Она не может вернуться!

— Сейчас — не может, — согласилась я, с некоторой горечью подчеркнув «сейчас». — Могла, когда мы только-только узнали о беременности. Я пыталась уговорить ее вернуться в Шотландию, или, по крайней мере, отправиться в Вест-Индию, там есть еще один… одни ворота во времени. Но она отказалась. Она не желала возвращаться домой, пока не узнает, что с тобой случилось.

— Что со мной случилось, — повторил он и посмотрел на Джейми. Плечи Джейми мгновенно напряглись, он выставил вперед подбородок.

— Да, — сказал он, — это моя вина, и нечего теперь ныть, ничего уже не исправишь. Она здесь в ловушке. И я ничего не могу для нее сделать… только вернуть ей тебя, и все.

Только теперь я поняла, почему Джейми не хотел говорить Роджеру вообще ничего; он боялся, что, осознав, что Брианна оказалась в ловушке прошлого, Роджер вообще откажется возвращаться с нами. Одно дело — последовать за Брианной в прошлое с расчетом вскоре вернуться; и совсем другое — остаться здесь с ней навсегда. И скорее это, чем страх из-за того, что раскроется подлинное отцовство, мучило Джейми во все время нашего путешествия; я подумала, что спартанский мальчик, внутренности которого пожирала лисица, нашел бы в Джейми родственную душу. И бесконечная нежность разлилась в моей душе…

Роджер же таращился на Джейми, явно лишившись дара речи.

Прежде чем он его вновь обрел, мы услышали звук шагов, приближавшихся к двери нашей хижины. Шкура, закрывавшая вход, поднялась, и внутрь по очереди вошли несколько могавков.

Мы уставились на них в полном недоумении; их было чуть ли не полтора десятка, мужчин, женщин и детей… и все они были одеты по-дорожному, в кожаные гамаши и меховые куртки. Одна из женщин постарше держала доску с привязанным к ней младенцем; она без малейших колебаний подошла к Роджеру и сунула ребенка прямо ему в руки, что-то говоря по-своему.

Роджер нахмурился, ничего не понимая. Джейми, внезапно насторожившись, наклонился к женщине и произнес несколько отрывистых слов. Она повторила сказанное, весьма нетерпеливо, потом оглянулась и махнула рукой молодому парню.

— Ты есть… священник, — с запинкой произнес тот, тыча пальцем в Роджера. Потом показал на младенца. — Вода.

— Я не священник… — Роджер попытался вернуть доску с младенцем женщине, но та отказалась ее взять.

— Свящи-ин, — твердо заявила она. — Крести. — И повернулась к одной из молодых индеанок, которая тут же вышла вперед, держа перед собой маленькую чашу, вырезанную из рога; чаша была наполнена водой.

— Отец Александира… он говорить, ты свящин, сын свящи-на, — сказал молодой человек. Я увидела, как бледнеет обросшее бородой лицо Роджера.

Джейми отошел в сторону и на местном варианте французского заговорил с человеком, которого узнал в этой толпе. Потом вернулся к нам.

— Это все, что осталось от паствы отца Александра, — мягко сказал он. — Совет приказал им покинуть деревню. Они намерены отправиться в землю гуронов, там миссия святой Берты, но они бы хотели сначала окрестить ребенка, на тот случай, если он умрет в пути. — Он посмотрел на Роджера — Так они считают вас священником?

— Видимо, да, — Роджер посмотрел на младенца, которого держал в руках.

Джейми ненадолго задумался, глядя на ожидавших индейцев. Они ждали терпеливо, со спокойными лицами. Я могла лишь гадать, что кроется за этими бесстрастными чертами. Огонь и смерть, исход… что еще? Лишь на лице пожилой женщины, принесшей ребенка, можно было прочесть печаль; я подумала, что это, возможно, бабушка малыша…

— В случае нужды, — негромко сказал Джейми, обращаясь к Роджеру, — любой человек может выполнить обязанности священнослужителя.

Я-то думала, что уже невозможно стать еще бледнее… но Роджер умудрился побледнеть до полной белизны. Он слегка покачнулся, и пожилая леди, встревожившись, протянула руку, чтобы поддержать ребенка.

Но Роджер совладал с собой и кивнул молодой женщине, державшей чашу с водой, чтобы та подошла поближе.

— Parlez-vous francais? — спросил он, и большинство индейцев кивнули — кто уверенно, кто не очень.

— С`est bien, — сказал Роджер и глубоко вздохнул, поднимая ребенка и показывая его собравшимся. Младенец, круглолицый очаровашка с мягкими каштановыми кудрями и золотистой кожей, сонно моргнул, как будто чем-то недовольный.

— Именем Господа нашего Иисуса Христа, — отчетливо заговорил Роджер по-французски. — По слову Господа нашего Иисуса, пребывающего с нами, мы крестим тех, кого он назвал детьми своими.