Брианна решительно шагнула под желоб, и на голову и плечи ей обрушился ледяной водопад.

Задыхаясь и тряся волосами, как собака, она отступила – и застыла на месте, краем глаза заметив вспышку света. Не молнию, а ровный огонек, который мерцал несколько секунд, а потом исчез.

Скрипнула дверь, ведущая в помещение для рабов, и тут же захлопнулась. Кто-то вышел? Да, Брианна отчетливо слышала хруст гравия под ногами и потому поспешно отступила в тень, не желая объяснять, чем она тут занимается.

Молния высветила мужской силуэт. Лорд Джон в наспех наброшенной рубашке и с непокрытой головой. Ветер трепал ему волосы, а он словно не замечал ни дождя, ни холода. Грей прошел мимо нее и скрылся за кухонной дверью.

Испугавшись, что он задвинет засов, Брианна неловко бросилась вслед за ним. Она залетела в кухню, едва не зашибив лорда Джона дверью. С плаща потоками стекала вода, заливая пол. Лорд Джон изумленно вытаращил глаза.

– Прекрасная ночь для прогулок, не правда ли? – запыхавшись, пробормотала она.

Брианна откинула с лица волосы и, любезно кивнув его светлости, проскользнула мимо него. Босые ноги оставляли мокрые следы на полированном дереве лестницы. Возле своей комнаты Брианна прислушалось. Никто ее не преследовал.

Плащ и сорочку она повесила возле камина, чтобы те просохли, вытерла лицо и волосы полотенцем и нагишом нырнула в постель. Мягкое прикосновение хлопка к голой коже уняло дрожь. Она потянулась, пошевелила пальцами ног и свернулась калачиком вокруг нового центра тяжести, чувствуя, как изнутри по всему телу растекается тепло.

Брианна промотала в памяти недавнюю сцену во дворе… и вдруг смутные подозрения, которые уже несколько дней ее не оставляли, облеклись в конкретный образ.

Лорд Джон относился к ней уважительно, иногда с восхищением или иронией, и все же что-то в нем казалось странным… Брианна не понимала, в чем дело, но теперь все детали мозаики прочно заняли свои места.

Будучи женщиной весьма эффектной, она привыкла к мужскому восхищению – и лорд Джон вроде бы тоже проявлял к ней интерес… Однако, как правило, под внешним восторгом крылось нечто более тонкое: неуловимые жесты, взгляды, душевная вибрация вроде звона далекого колокола, которые позволяли ощущать свою женственность. При первой встрече Брианне показалось, что от лорда Джона тоже это исходит, однако позднее она поняла свою ошибку.

Следовало бы раньше догадаться; в университете она ведь не раз сталкивалась с парнями, демонстрировавшими подобное равнодушие к ее прелестям. Впрочем, лорд Джон хорошо скрывал свое истинное я. Брианна в жизни не узнала бы правду, если бы не сегодняшний случай. С нею он всегда был холоден – а сегодня, выходя из помещения для рабов, пылал страстью.

Интересно, знал ли ее отец?.. Вряд ли. После того что он пережил в Уэнтворде, Джейми в жизни бы не завязал столь теплую дружбу с человеком, склонным к такого рода связям.

Она перевернулась на спину. Мягкий хлопок, ластясь, прильнул к голой коже. Соски невольно затвердели, и Брианну накрыл внезапный прилив желания. Она провела по груди, вспоминая о больших теплых ладонях Роджера. Однако в памяти всплыли чужие руки – грубые, бесцеремонные, жадно терзающие ее тело, и желание сменилось яростью. Перекатившись на живот, Брианна уткнулась лицом в подушку, стиснула ноги и сжала зубы, пытаясь с собой совладать.

Ребенок уже подрос, и лежать так Брианна больше не могла. Тихо ругнувшись, она выпуталась из предательских простыней.

Она прошла по темной комнате и остановилась у окна, вглядываясь в дождь. На спину свисали мокрые волосы, из створок тянуло холодом, по рукам и ногам бежали мурашки. Брианна, впрочем, не шелохнулась – лишь стояла, ладонью придерживая живот, и смотрела в окно.

Скоро станет совсем поздно. Брианна с самого начала знала, что они опоздают. Мама – тоже. Они обе не желали признать правду, наивно веря, что Роджер прибудет вовремя, они сядут на корабль до Эспаньолы и сквозь камни вернутся домой… вместе.

Она прижала ладонь к створке, и стекло вокруг пальцев затуманилось. Уже начало марта, до родов всего три месяца, а то и меньше. Неделю, может быть, две займет дорога до побережья. В марте, впрочем, ни одно судно не рискнет заходить в коварные Внешние отмели. Значит, они отплывут в лучшем случае в начале апреля… Сколько до Вест-Индии – две недели, три?

Итак, конец апреля, не раньше. И еще бог знает сколько времени пробираться сквозь джунгли до пещеры. На восьмом-то месяце беременности?..

И все это – лишь в том случае, если Роджер сейчас был бы здесь. А его нет… И, скорее всего, уже не будет, хотя эту мысль Брианна всячески от себя гнала. Если не думать о его смерти, он выживет. Она свято верила в это, как и в то, что мать успеет вернуться до родов. Что же до отца… В ней вновь вскипела ярость, как и всякий раз, когда она вспоминала о Джейми Фрейзере… или Боннете. Поэтому о них Брианна старалась не думать.

Конечно, она молилась, горячо и страстно, но Брианна была рождена для действий, а не для молитв и ожидания. Если бы она только могла поехать вместе с ними!

Однако выбора у нее не было… Стиснув зубы, Брианна прижала руку к животу. От нее вообще мало что зависело. Только одно – она решила оставить ребенка и жить с последствиями этого решения.

Брианна вздрогнула от холода и, отвернувшись от окна, подошла к камину. На черных поленьях плясали маленькие языки пламени, прогоревшие угли тускло светились белым и золотым.

Она легла на ковер и закрыла глаза. Тепло жаркими ладонями заскользило по коже. На этот раз Брианна выбросила Боннета из головы, целиком отдаваясь драгоценным воспоминаниям о Роджере.

…Держи руку на моем сердце… Скажи, если оно остановится…

Брианна почти слышала, как он прерывисто шепчет ей, задыхаясь от смеха и страсти.

Откуда это, черт возьми?.. Грубые волоски под ее ладонями, изгиб твердых плеч, пульсирующая жилка на горле, когда Брианна привлекла его к себе и прижалась губами, мечтая укусить, попробовать на вкус, ощутить солоноватую пыль на его коже…

Потаенные места его тела, которые она знала лишь на ощупь… Эта мягкая округлая тяжесть, охотно сдавшаяся ее любопытным пальчикам («Господи боже, не останавливайся!.. только осторожно, ладно?.. Ах!..»), странный морщинистый шелк, который расправлялся, рос, наполнял ладонь, становился упругим и гладким, как бутон ночного цветка, распускающийся прямо на глазах.

Его нежные, почти робкие прикосновения («Боже, как я хочу видеть твое лицо… знать, что тебе это тоже нравится… Вот так хорошо? А так?.. Скажи, Брианна, ну же, говори со мной»)…

Она толкнула его, опрокинула на спину и прижалась губами к плоскому соску. В этот момент на Роджера что-то нахлынуло, он утратил всякую сдержанность, схватил ее, поднял как пушинку, уложил на солому и овладел – сперва нерешительно, помня о только что утраченной невинности, а потом, когда Брианна вонзила ему в спину ногти, жадно и яростно, заставляя забыть о девичьем страхе и иступленно двигаться навстречу, пока последний барьер между ними не рухнул под натиском семени, крови и пота.

Брианна застонала и, содрогнувшись, замерла, совершенно опустошенная и обессиленная. Сердце медленно стучало. Живот стянуло, как барабан, но последние спазмы уже стихали, позволяя расслабиться. Она лежала на ковре, наполовину озаренная жарким светом камина, наполовину утопающая в ледяной тьме.

Наконец она перевернулась на четвереньки и поползла к кровати, раненым зверьком залезла в постель и застыла, не замечая коварной игры холода и тепла.

Потом все-таки зашевелилась, набросила на себя одеяло и легла, сложив на выпуклом животе руки и глядя в потолок. Поздно. Все свои чаяния и надежды пора забыть вместе с яростью и любовью. Надо отвлечься от эмоций и принять верное решение.


Потребовалось три дня, чтобы убедить себя в надежности плана, избавиться от сомнений и, наконец, найти подходящее место и время, чтобы застать нужную персону в одиночестве. Впрочем, Брианна была терпелива и осторожна.

Удобный случай подвернулся во вторник. Иокаста уединилась с Дунканом Иннесом и бухгалтерским книгами; Улисс (бросив мимолетный невыразительный взгляд на запертую дверь кабинета) ушел на кухню, чтобы организовать очередной роскошный обед в честь его светлости; от Федры удалось избавиться, отослав ее на соседнюю плантацию за обещанной Дженни Кэмбелл книгой.

Нарядившись в бледно-голубое шерстяное платье, по цвету подходящее к глазам, Брианна отправилась на охоту. Намеченную жертву она застала в библиотеке – он читал «Размышления» Марка Аврелия, устроившись под французским окном, сквозь которое на светлую макушку карамелью лилось утреннее солнце.

Когда она вошла (с изяществом гиппопотама, от волнения зацепившись юбкой за угол стола), он поднял глаза, любезно отложил книгу и встал, чтобы поцеловать ей руку и предложить кресло.

– Нет, я не хочу садиться, благодарю, – покачала Брианна головой. – Я тут подумала… не прогуляться ли? Не составите мне компанию?

На стекле французской двери выступил иней, снаружи истошно завывал ветер, – а в библиотеке горел камин и возле мягкого кресла стоял графин с бренди. Однако лорд Джон был джентльменом.

– Вы просто читаете мои мысли, – галантно заверил он Брианну.

Закутавшись в толстые плащи, они свернули к кухонному огороду, чьи высокие стены сулили хоть какую-то защиту от ветра. На ходу обмениваясь пустыми замечаниями о погоде и уверяя друг друга, что совсем не замерзли, они прошли сквозь низкую арку в садик, где выращивали пряные травы. Брианна огляделась. Здесь они были совершенно одни, и она сразу же заметит, если кто-то решит последовать их примеру и прогуляться.

Что ж, не стоит зря тратить время.

– Можно кое о чем вас попросить?

– С радостью исполню любое ваше желание, моя дорогая мисс Фрейзер, – с улыбкой ответил лорд Джон.

– Насчет этого – не уверена. – Брианна набрала полную грудь воздуха. – Ладно, к делу. Я хочу, чтобы вы на мне женились.

Грей все еще улыбался, восприняв ее слова за шутку.

– Я серьезно.

Брианна не поняла, то ли лорд поражается ее бестактности, то ли пытается сдержать смех. Скорее всего, последнее.

– Ваши деньги мне не нужны, – заверила она. – Я готова подписать любой контракт. И нам вовсе не обязательно жить вместе, хотя я предпочла бы уехать с вами в Вирджинию на первое время. Что же до того, чем вам будет выгоден наш брак… – Она задумалась; это было самое слабое место ее плана. – Я сильная – хотя вам это ни к чему, у вас же есть слуги… Из меня может получиться хороший управляющий, я умею вести счета и вроде бы неплохо справляюсь с хозяйством на ферме. Я могла бы следить за вашим поместьем в Вирджинии, пока вы в Англии. И еще… у вас есть сын, верно? Я стану ему хорошей матерью.

На протяжении всей этой речи лорд Джон стоял как вкопанный. Когда Брианна замолчала, он подался назад, опираясь о каменную стену, и в безмолвной молитве возвел очи к небу.

– Боже милостивый! Чем я это заслужил! – Затем он опустил взгляд и уставился на Брианну. – Вы что, вконец с ума сошли?

– Вовсе нет. – Она всячески пыталась сохранить самообладание. – Это совершенно разумное предложение.

– Я слышал… – Грей покосился на выдающийся живот Брианны, – что некоторые женщины в положении бывают несколько возбудимы. Правда, боюсь, по личному опыту я судить не могу… Наверное, лучше послать за доктором Фентиманом?

Брианна выпрямилась во весь свой немаленький рост, уперлась рукой в стену и нависла над Греем.

– Нет, не лучше, – размеренно произнесла она. – Послушайте меня, лорд Джон. Я не сошла с ума. Я с вами не заигрываю. И мне правда не хотелось бы доставлять вам неприятности… но я это сделаю.

Холод окрасил его бледную кожу румянцем. На кончике длинного носа поблескивала капля. Утерев ее воротником плаща, лорд уставился на Брианну с непонятным выражением: что-то среднее между любопытством и ужасом. Что ж, хотя бы смеяться перестал…

Ей было, мягко говоря, не по себе, но отступать уже некуда.

– Если вы на мне не женитесь – я вас выдам.

– Что?

С его лица слетела обычная маска учтивости.

Пальцы Брианны, несмотря на шерстяные варежки, закоченели… как и все остальное тело, не считая дремлющего в утробе ребенка.

– Я знаю, чем вы занимались той ночью в рабских помещениях. Я всем расскажу: тетушке, мистеру Кэмпбеллу, шерифу… Напишу письма. – Застывшие губы отказывались двигаться. – Здешнему губернатору, в Вирджинию. П-педерастов здесь ставят к позорному столбу. Мистер Кэмпбелл мне рассказывал.

Брови Грея – такие светлые, что почти сливались по цвету с кожей – сошлись у переносицы. Брианна отчего-то вспомнила о Лиззи.

– Будьте так любезны, не нависайте надо мной.

Он взял ее за руку и с неожиданной для его роста силой потянул на себя. Брианна запоздало испугалась последствий, которыми мог обернуться ее шантаж.