И вот Брианна ушла, чтобы нянчиться с мелким паразитом, оставив Роджера в «приятной» компании личинок.

Опустевшую корзину он поставил на пол, кое-как допрыгал на одной ноге до ведра в углу, затем вернулся в одинокую постель, расстеленную на хирургическом столе.

Какой черт дернул его за язык, когда она спросила, почему он вернулся? Хотя ладно, он и впрямь не знал ответа. Роджер несколько месяцев бродил по пустынному лесу, умирая от голода, одиночества и боли. Он не видел Брианну почти год и за это время прошел через ад. Целых три дня он просидел возле каменного круга без еды и огня, пытаясь решить, что делать. И в конце концов просто встал и пошел, понимая, что это единственный выход.

Из долга? Или любви?.. Да, черт возьми, разве может быть любовь без обязательств?!

Он беспокойно перевернулся на другой бок, спиной к сладким ароматам ночи и горячему от солнца ветру. У выздоровления имелась и обратная сторона – некоторые некстати пробудившиеся части тела не давали теперь ему заснуть. Вряд ли в ближайшее время выпадет шанс снять напряжение: стоит только заикнуться Брианне, как она решит, что он вернулся исключительно развлечения ради. Кроме того, чертов громила-шотландец, скорее всего, не шутил насчет свиней…

Теперь-то Роджер знал правду. Он вернулся, потому что не смог бы жить по ту сторону времени. Может быть, из-за вины, что бросил их с ребенком… А может, потому, что понимал: без Брианны он умрет. В любом случае он сделал свой выбор. Осознанно, зная, на что идет…

Он перекатился на спину, уставившись в сосновый потолок. Сверху доносилось попискивание и легкий топот: по крыше резво скакали белки.

Боже, как сказать ей, чтобы она поверила? Брианна шарахается от него, стоит только руку протянуть… Не считая того дня, когда Клэр терзала многострадальную ногу – тогда Брианна была рядом, обнимала, удерживала изо всех сил. Он все еще чувствовал на себе ее прикосновения, и от этих воспоминаний все сладко сжималось внутри.

Лишь теперь Роджер заподозрил неладное. Да, операция была малоприятной, но он сумел бы перетерпеть боль, и Клэр со своим опытом военного хирурга, конечно, это знала…

Может, она сделала это нарочно? Дала Бри повод коснуться его? Позволила осознать, как сильно притяжение между ними?

Роджер улегся на живот, подсунув под подбородок сложенные руки, и уставился в темную даль за окном.

Если так – пусть режет и вторую ногу.


Клэр заглядывала каждый день, однако он дождался конца недели, когда она пришла снять бинты, потому что личинки должны были уже доделать грязную работу и – бог даст! – улететь.

– О, чудесно! – с врачебной безжалостностью потыкала она в ногу. – Гранулирование идет полным ходом, воспаление практически прошло.

– Здорово. Надеюсь, их там уже нет?

– Личинок? О, не переживай, они окуклились пару дней назад. А перед этим неплохо поработали, а?

Она щекотно провела тонкими пальцами по стопе.

– Поверю вам на слово. Так мне можно уже ходить?

Роджер на пробу подвигал ногой. Было больно, но не так, как прежде.

– Да. Правда, первое время обувь не надевай. И ради бога, не наступи на что-нибудь острое!

Клэр принялась собирать вещи, мурлыкая песенку. Она выглядела очень счастливой, хотя под глазами залегли круги.

– Малыш еще плачет по ночам?

– Да, бедняжка. А что, здесь тоже слышно?

– Нет, просто вы выглядите усталой.

– Неудивительно – мы всю неделю практически не спали. Особенно Бри, ведь ей приходится его кормить. – Клэр широко зевнула. – Джейми почти закончил настилать полы в задней комнате, он хочет перебраться сюда. Тогда у Бри с малышом будет больше места, и может, станет немного спокойнее…

– Хорошая идея. Кстати, о Бри…

– Ммм?

Роджер решил, что увиливать нет смысла.

– Слушайте, я делаю все, что могу… Я люблю ее и пытаюсь ей это доказать, однако она не слушает. Она приходит сюда, мы разговариваем, и все замечательно. Но только я пытаюсь поцеловать ее или просто обнять, как она вскакивает и убегает на другой конец комнаты. Я делаю что-то не так?

В ответ Клэр наградила его прямым и безжалостным, как у ястреба, взглядом.

– Ты ведь был ее первым мужчиной, да? С кем она переспала?

Роджер залился краской.

– Я… хм… ну да.

– Ну так вот. Весь ее сексуальный опыт ограничивается потерей невинности – не важно, насколько ты был нежен, это в любом случае больно, – и изнасилованием. Плюс недавние роды. И ты всерьез рассчитываешь, что после этого она падет в твои объятия, требуя исполнить супружеский долг?

Спрашивал? Вот тебе ответ – как обухом по голове. Роджер был готов провалиться со стыда.

– Я никогда об этом не задумывался, – промямлил он, обращаясь к стене.

– Нисколько не сомневаюсь, – не то раздраженно, не то насмешливо отозвалась Клэр. – Поэтому тебе говорю я.

– И это все, что вы скажете?

– Она боится. – Клэр склонила голову набок, словно приглядываясь к нему. – И, кстати, боится она вовсе не тебя.

– Разве?

– Да. Бри убедила себя, что знает, почему ты вернулся. И она боится, что не сможет… ну…

Клэр многозначительно выгнула бровь.

– Ясно, – вздохнул он. – И что же вы предлагаете?

Она подняла свою корзинку.

– Не знаю. – Желтые глаза опять хищно сверкнули. – Думаю, тебе надо быть с ней нежнее.


Не успел Роджер осмыслить столь неожиданный совет, как в дверях возник темный силуэт очередного посетителя. Джейми Фрейзер, дары приносящий…

– Вот бритва. И горячая вода. – Фрейзер окинул его критичным взглядом.

Пару дней назад Клэр подстригла бороду хирургическими ножницами, однако Роджер был слишком слаб, чтобы бриться той острой штукой, которую не без причины именовали «опасной».

– Спасибо.

Фрейзер захватил и небольшое зеркало, и даже горшочек с мыльной пеной. Какой предусмотрительный… Роджер предпочел, чтобы тот вышел, а не подпирал стену, пристально наблюдая за каждым движением, однако обстоятельства не располагали к подобного рода просьбам.

Впрочем, он быстро забыл о нежеланном свидетеле, потому что бритье подарило невыразимое блаженство. Под бородой кожа адски чесалась, а еще он уже много месяцев не видел собственного лица.

– Как продвигается работа? – попытался завязать он светскую беседу, пока водил лезвием по щеке. – Я слышал, утром вы стучали молотком.

– О, полным ходом. – Фрейзер не сводил с него оценивающего взгляда. – Я настелил полы и почти доделал крышу. Думаю, сегодня мы с Клэр переберемся.

– А. – Роджер запрокинул голову, чтобы заняться шеей. – Клэр сказала, мне можно ходить, так что говорите, чем надо помочь.

– С инструментами обращаться умеешь?

– Дома строить не приходилось, – признался Роджер. – Школьный скворечник, скорее всего, не в счет.

– Про плуг и поросящуюся свиноматку, наверное, и спрашивать не стоит?

В глазах Фрейзера плескалось веселье.

Задрав подбородок, Роджер снял с шеи последний мазок пены. Он уже и сам об этом думал. От его умений историка и барда впрямь мало толку на ферме восемнадцатого века.

– Верно. А еще я не умею доить коров, возводить очаг, класть черепицу, пасти лошадей, сражаться с медведями, разделывать оленей или фехтовать.

– Да неужели?! – притворно поразился Фрейзер.

Роджер вытер лицо полотенцем, после чего взглянул на тестя.

– Да. Все, чем могу похвастать – это крепкие кулаки.

– Лучше бы я не спрашивал, верно? – Фрейзер криво усмехнулся. – Один конец лопаты от другого отличить сможешь?

– Думаю, разберусь.

– Вот и славно. Надо перекопать огород, переворошить ячмень на винокурне, а еще в конюшне давно ждет большущая куча навоза. А потом я покажу, как доить корову.

– Спасибо.

Роджер вытер бритву, вложил в футляр и протянул Фрейзеру.

– Мы с Клэр хотим вечером навестить Фергуса, – словно между делом обронил тот. – И малышку Лиззи возьмем, чтобы помогла Марсали по хозяйству.

– Да? Ну что ж… Желаю приятно провести время.

– Благодарю. – В дверях Фрейзер замер. – Брианна, скорее всего, с нами не пойдет. Малыш вроде бы успокоился, но она боится, что дальняя прогулка его опять растревожит.

Роджер заглянул ему прямо в глаза.

– Правда? Значит, они останутся одни? Хорошо, я за ними присмотрю.

– Да уж не сомневаюсь, – приподнял тот рыжую бровь, после чего вытянул руку и уронил что-то в пустой оловянный таз. На дне его свернула красная искорка. – Не забывай, что я сказал, Маккензи, – моей дочери не нужен трус.

Роджер не успел ничего ответить, потому что Фрейзер пронзил его синим яростным взглядом.

– Из-за тебя я потерял родственника, причем славного парня. Уж поверь, это веский повод тебя не любить… Хотя, возможно, тебе пришлось заплатить не меньше. Я бы решил, что мы квиты… или нет – как скажешь.

Пораженный до глубины души Роджер кивнул, потом все-таки обрел дар речи:

– Да, квиты.

Фрейзер исчез так же неслышно, как и появился, оставив Роджера бездумно пялиться на опустевший дверной проем.


Роджер поднял щеколду и толкнул дверь. Заперто. Вот вам и разбудил Спящую Красавицу поцелуем!.. Он занес было кулак, но вовремя спохватился. Нет, не ту героиню он себе представил. У Спящей Красавицы не спал в постели вспыльчивый гномик, готовый разораться при малейшем шуме.

Он обогнул хижину, проверяя окна и невольно вспоминая гномов по именам. Ворчун, Чихун, Скромник… Интересно, как бы назвали этого – Вонючка или Крикун?

Оленьи шкуры были плотно натянуты на окна. Роджер, конечно, мог сорвать любую из них и забраться внутрь, но ему не хотелось неожиданным вторжением перепугать Бри до полусмерти.

Наверное, стоит вернуться к себе и отложить разговор до утра. Все лучше, чем поднимать ее с постели, а заодно разбудить ребенка. Можно попросить Клэр посидеть немного с маленьким уб… сорванцом, а они с Брианной уйдут куда-нибудь в лес и спокойно, наедине, поговорят. Точно. Так он и поступит.

Прошло десять минут. За это время Роджер еще дважды обошел вокруг хижины и теперь стоял напротив задней стены, глядя на сочащийся из-под шкуры свет.

– Да кем ты, черт возьми, себя вообразил?.. – прошипел он. – Долбаным мотыльком?

Тихий скрип уберег его от ответа. Роджер успел обежать дом вовремя, чтобы увидеть белую фигуру, плывущую в сторону уборной.

– Брианна?

Та с легким испуганным вскриком обернулась, прижимая к сердцу руку.

– Это я.

– Ты чего так подкрадываешься?! – тихо рявкнула она.

– Хотел поговорить.

Она не ответила, лишь развернулась и продолжила путь.

– Я сказал, что хочу поговорить! – повторил он уже громче ей в спину.

– А я хочу в туалет. Уходи!

Брианна решительно хлопнула дверью уборной.

Он отошел немного, дождавшись ее возвращения. Брианна замедлила шаг, но обойти Роджера можно было лишь по высокой мокрой траве.

– Тебе нельзя натруждать ногу.

– Все уже в порядке.

– Возвращайся в постель.

– Хорошо, – не стал он спорить. – А в какую?

– В какую? – переспросила Брианна, не пытаясь, впрочем, сделать вид, будто не поняла.

– В ту? – Он ткнул пальцем в сторону недостроенного дома. – Или в эту?

– Я…

«Будь нежнее», – сказала ее мать; «моей дочери не нужен трус», – предупредил отец. Наверное, стоило подбросить монетку, но сейчас Роджер жаждал последовать совету Джейми Фрейзера, и пропади оно все пропадом!

– Ты сказала, есть браки, заключенные по обязательству, а есть – по любви. Почему ты думаешь, что одно исключает другое? Слушай, я три дня просидел в том кругу камней. Думал, свихнусь, решая, уйти мне или остаться. И вот я здесь.

– Это пока. Ты еще не понял, что потеряешь, если останешься навсегда…

– Все я понимаю! А еще больше понимаю, что потеряю, если уйду! – Он схватил ее за плечи, сминая ткань сорочки. – Я не могу уйти и жить с мыслью, что отказался от ребенка, который может быть моим… который и есть мой! И я не могу жить без тебя.

Она отступила, пытаясь высвободиться из его хватки.

– Мой отец…

– Слушай, я не такой, как твой чертов отец! Что один, что другой! Уж позволь мне совершить собственные грехи!

– Нет за тобой никаких грехов, – дрогнув, прошептала она.

– И за тобой – тоже.

Глаза у нее влажно блеснули.

– Неправда…

– Правда! – решительно отмел Роджер все возражения. – Забудь, а? Не важно, что ты сделала в прошлом, или что сделал я. Я сказал, что не похож на твоих отцов – но ты их знала лучше меня. Разве Фрэнк Рэндалл не любил тебя как родную дочь? Принял тебя, даже зная, что по крови ты ему никто?

Он слегка встряхнул Брианну за плечи.

– И разве этот рыжий ублюдок не любит твою мать больше жизни? И тебя – так сильно, что готов пожертвовать даже этой любовью, лишь бы тебе было хорошо?

Брианна сдавленно всхлипнула.

– И если ты веришь им, – чуть слышно прошептал Роджер, – то должна верить и мне… Потому что, клянусь, я такой же и до чертиков тебя люблю! Клянусь всем святым, что только есть на свете…