Джейн Фэйзер - Бархат

Их глаза встретились. И тут Габриэль рассмеялась и вырвала у него свой палец.

– Не говори глупостей, – воскликнула она. – Разумеется, я не изменила своего решения.

– Ну, слава Богу!

Габриэль, нахмурившись, уселась на узкую койку. Его поведение объясняло хотя бы одно: почему Прайд так легко относился к их предстоящему расставанию. Но графиня не привыкла к тому, чтобы терять твердую почву под ногами, а из-за Натаниэля это происходило довольно часто.

И все же, несмотря на раздражение, Габриэль не могла не почувствовать волнения и возбуждения: ведь им предстояло провести в этой убогой, пусть и неуютной каюте всю ночь.

– Итак, ты едешь со мной в Париж? – спросила она после минутного раздумья.

– Да, под твоей защитой, – заявил он, не моргнув глазом. – Полагаю, твои документы позволяют иметь при себе слугу?

Габриэль, опешив, смотрела на него. Что за нахальство! Впрочем, это была отличная идея: такое могло прийти в голову и ей.

– Натаниэль Прайд, вы… вы… у меня слов не хватает, чтобы сказать, кто вы такой!

Прайд потянулся к девушке, поднял ее и поставил между коленей. Его глаза были на одном уровне с ее глазами.

– Ты бы хотела путешествовать в одиночку, Габриэль?

Девушка печально посмотрела на него.

– Нет. Ты же знаешь, что нет. Я бы не хотела расставаться с тобой.

– Знаю, что не хотела. Я тоже. Похоже, мы крепко связаны с тобой, – произнес Прайд со скупой улыбкой.

– Да, – спокойно согласилась Габриэль. По ее спине пробежал холодок. Крепко связанные враги. Смертельные враги. Она ненавидела Натаниэля за то, что он сделал с ней и с Гийомом, и в то же время ей была невыносима мысль о разлуке с ним.

Она посмотрела ему прямо в глаза и увидела там собственное изображение. В темной глубине его взгляда было что-то такое, чего она понять не могла и от чего мурашки ползли по ее телу. Это была уже не просто страсть, это походило и на угрозу. Но затем он взял ее голову обеими руками, прильнул своими губами к ее губам, и все подозрения улетели прочь, оставив место лишь пульсирующему в них желанию.

А на палубе Джейк трясся от холода в своем укрытии, в то время как шхуна неслась против ветра к устью реки. Папа отправился в каюту вместе с Габриэль и не вышел оттуда. Он остался на борту, и теперь они все плыли во Францию.

Тут он услышал голоса – это были грубые голоса шкипера и его команды. Джейк задрожал от страха, и слезы тихо покатились из его глаз. Мальчик сдвинулся к поручням и оказался еще ближе к ледяной, черной воде, плескавшейся у бортов шхуны. Ему стало страшно. Он не умел плавать. Если он спрыгнет в воду, то утонет. Но если останется, то его найдут матросы. И папа увидит его… и…

Он даже подумать боялся о том, что папа сделает с ним, когда его обнаружат. Джейк зарылся как можно глубже под парус и крепко зажмурил глаза: ему хотелось верить, что если он не видит никого вокруг, то и люди не заметят его самого.

– Вот так-то лучше, – прервал его забытье голос Габриэль. – Здесь так душно.

– Станет совсем холодно, когда мы достигнем мыса Нидлз и выйдем в открытое море, – произнес Натаниэль. – Вот тогда-то ты и оценишь нашу каюту.

– Возможно.

Девушка взялась за поручень, подняла голову и стала смотреть на мрачное небо, на котором из-за туч выглядывала луна. Брызги летели ей прямо в лицо, и она глубоко вдыхала соленый морской воздух. Габриэль обернулась на исчезающие в ночи огни Лимингтона.

– Надеюсь, море будет таким де спокойным. Я не самый лучший моряк.

– Вот тебе и на! – изумленно проговорил лорд Прайд. – Неужели ты страдаешь морской болезнью? Не думал, что это твоя слабость.

– У меня много слабостей, – тихо засмеявшись, запротестовала она. «И одна из них – ты», – по привычке, мысленно ведя параллельный диалог, добавила Габриэль.

– Я голодна, – заявила графиня. – Кажется, после обеда прошло сто лет. Наверное, морской воздух так действует.

– Да мы же всего с полчаса плывем, – заметил Прайд. – Впрочем, я позаботился о провизии. Спустимся вниз?

– Нет, давай устроим пикник прямо тут.

Их голоса были так близко, что Джейку казалось, что он может дотронуться до Габби. Ему так хотелось вскочить, подбежать к ней, зарыться лицом в ее юбки, почувствовать тепло ее тела, ощутить, как она целует его своими мягкими губами, гладит его волосы. Но тут снова заговорил его отец, и мальчик съежился еще сильнее, чувствуя себя необыкновенно несчастным в своем углу.

– Итак, что ты взял с собой? – спросила Габриэль Прайда, голова которого показалась из люка. Графиня улыбнулась; в это время из-за облаков проглянула луна и осветила ее лицо серебристым светом.

Ее улыбка была искренней, располагающей, как будто ей нечего было скрывать. И, несмотря на все, что ему было известно, Прайд почувствовал, что его губы тоже складываются в ответную улыбку.

– Сейчас увидишь. А это у нас будет вместо стола.

С этими словами Прайд подтолкнул к девушке перевернутую корзину, присел возле нее и помахал в воздухе сумкой с провизией с видом фокусника, который вытащил из шляпы дюжину кроликов.

– Итак, для согрева – коньяк, – объявил он, поднимая бутылку с торжествующим видом. – Затем сандвичи с телятиной и ветчиной… – Свертки легли на импровизированный стол рядом с бутылкой коньяка. – Дальше – цыплячьи крылышки, головка чеддера и несколько яблок. Как тебе это нравится?

– Это впечатляет.

Габриэль уселась прямо на палубу, прислонившись к переборке.

– Нет только посуды. Нам придется пить из бутылки и резать моим карманным ножом. – Натаниэль вытащил этот самый нож и передал Габриэль коньяк. Затем он порезал на куски сыр.

Джейк слышал все эти звуки. Он чувствовал запах еды, ноздри ему щекотал хмельной запах коньяка. Мальчику было холодно, и он хотел есть. Он слышал, что голос его отца звучит не так, как обычно: он был веселый, беззаботный, смешливый. Габби говорила с отцом с набитым ртом, потом она подавилась, закашлялась, а Натаниэль постучал ее по спине, и они оба рассмеялись. И подумать было нельзя, что они когда-то ссорились. Джейк слегка приподнялся, но его нервы не выдержали, и он вновь спрятался под парусами.

– Мы обходим мыс Нидлз. – Натаниэль встал и подал руку Габриэль, чтобы помочь ей подняться. – А рифы впечатляют, не правда ли?

Вода кипела вокруг рифов, окружающих оконечность острова Уайт. Габриэль задрожала и плотнее закуталась в плащ. Луна вновь пропала, лишь свет маяка пробивался сквозь ночную мглу. Над волнами разносился печальный звон сигнального колокола.

– Я ни разу не пересекала Английский канал в этом месте, – произнесла она. – Я всегда плавала из Дувра в Кале и наоборот. К тому же море там спокойнее.

Но вот остров Уайт и пролив Те-Соленг остались за кормой их шхуны. Ветер стал сильнее, волны вздымались вокруг судна, обдавая его со всех сторон брызгами и хлопьями белой пены. Но, похоже, шхуна с легкостью справлялась с этими волнами, заметила про себя Габриэль, вспомнив о своем желудке, который не любил подобных путешествий. Ей пришло в голову, что не следовало так плотно ужинать.

– Давай спустимся вниз, – предложил Натаниэль. – Становится холодно, да и поздно уже. Нам надо постараться соснуть пару часов.

– Но койка слишком узка, – проговорила Габриэль, однако не противилась, когда Прайд увлек ее вниз.

– Ты можешь спать на койке, а я лягу на пол, – сказал Прайд.

– Но тебе будет страшно неудобно.

– Мне доводилось спать и не в таких условиях, – заявил он. – По сути, я смогу спать где угодно.

Джейк слышал, как затихают их голоса. Несмотря на свой страх, мальчик почувствовал, как близок его отец к графине де Бокер. Одежда мальчугана промокла насквозь, на губах он чувствовал соленый привкус морской воды и собственных слез. И ему стало ужасно одиноко на этом суденышке, которое неслось сквозь пространство между черным, неприветливым, ледяным морем и холодным и низким небом.

Забывшись, Джейк не слышал приближавшихся к нему шагов.

– Лопни моя селезенка, это кто еще здесь!

Услышав грозное восклицание, Джейк закричал от страха и метнулся к поручням. Над ним возвышался огромный человек, одетый точно так же, как и Джейк, – в штаны и матросскую фуфайку. Человек протянул к мальчику руки, взял его под мышки и поднял в воздух.

– Эй, да у нас тут «заяц»! – прогремел над ухом Джейка крик матроса. – Ну-ка, пусть доплывет до берега!

Великан вытянул руки и держал извивающегося мальчика над морской пучиной, а тот визжал и кричал, нарушая своими дикими воплями ночную тишину:

– Габби!.. Габби!..

Джейк из последних сил выкрикивал ее имя, которое для него было спасительным.

– Что, черт возьми, означает этот шум? – спросил Натаниэль, который в это время помогал графине снять ботинок. Лорд отшвырнул ботинок в сторону и высунул голову в люк:

– Что тут происходит?

– Я извиняюсь, сэр, но у нас тут «заяц», – прокричал матрос, держа в руках завывающего от ужаса ребенка.

– Габби! – визжал Джейк. – Я хочу Габби!

– Боже святый! – присвистнул Прайд. – Джейк!

– Вы знаете парнишку, сэр?

– Это мой сын, – спокойно произнес Прайд. – Дайте-ка его сюда.

– Я хочу Габби! – продолжал кричать мальчик, у которого началась настоящая истерика.

И вдруг она оказалась рядом с ним, проскользнув мимо Натаниэля.

– Джейк, – промолвила она, протянув руки к ребенку. Матрос отпустил мальчика, и тот, рыдая, прижался к графине.

– Все хорошо, – проговорила она, гладя его по голове. – Все в порядке. Я здесь. Все хорошо.

Прайд ошеломленно смотрел на них. Похоже, он не знал, что делать, а ведь это был его сын. Габриэль познакомилась с ребенком всего несколько недель назад, а сейчас казалось, что его отца здесь и нет вовсе.

Габриэль грациозно склонилась к ребенку, нежно прижимая его к себе. У нее выпали шпильки из волос, и ее рыжие кудри смешались с золотистыми завитками ребенка. И тут Натаниэлю пришло в голову, что если даже она и использовала мальчика для собственной выгоды, близость и теплота между ними были настоящими. Габриэль любила его сына.

– Я еще раз извиняюсь, сэр, – почесав за ухом, произнес матрос. – Не представляю, как он смог попасть на борт.

– Мы должны повернуть назад, – приказал Натаниэль. – Немедленно.

– Это невозможно, сэр. Ветер и прилив против нас. За мыс Нидлз заплыть невозможно.

Натаниэль изверг из себя такое многоэтажное ругательство, что даже рыбаки – большие знатоки всевозможной ругани – рты разинули от удивления. Рыдания Джейка превратились в громкие всхлипывания, и он все еще стоял, уткнувшись носом в юбки Габриэль.

– Идите вниз, – грубо приказал Натаниэль, указав рукой на люк.

– Пойдем, Джейк.

Габриэль подтолкнула ребенка к люку, а затем, спустившись сама, стала помогать спуститься ребенку.

Натаниэль с искаженным от злости лицом в два прыжка догнал их.

– А ну-ка, подойди сюда! – Он схватил мальчика, все еще цеплявшегося за графиню.

Джейк опять зарыдал, но и не подумал подчиниться своему отцу.

Лорд Прайд тяжело задышал, пытаясь справиться с охватившим его гневом.

– Габриэль, отпусти его. А сама, пожалуйста, поднимись на палубу, – сказал он тихим и спокойным голосом.

Габриэль взглянула вниз на чудную головку ребенка, который не хотел отпустить ее. Девушка посмотрела, на Прайда, а затем, приняв какое-то решение, нагнулась и взяла Джейка на руки.

– Конечно, у тебя есть полное право как следует отругать его, – сказала она лорду Прайду. – Он должен понять, сколько неприятностей он нам причинил. Но, ругая Джейка, держи его, пожалуйста, на руках!

Она сунула ребенка в руки отцу, и тот инстинктивно схватил мальчика и прижал к себе. Лорд Прайд вдруг с изумлением обнаружил, что стоит и крепко обнимает своего сына. Они оба были так потрясены этим необычным для них двоих объятием, что Габриэль, несмотря на ужасные обстоятельства их встречи, с трудом смогла сохранить серьезное выражение лица, оставляя отца наедине с сыном.

– Разрази меня гром! – воскликнул Натаниэль, разглядывая бледное лицо мальчика, которое впервые оказалось так близко к нему. – Скажи мне, ради Бога, о чем ты думал?

Лицо ребенка скривилось, рот открылся, и он опять приготовился зареветь.

– Не вздумай снова плакать, – резко сказал Натаниэль. – Теперь, дружок, уже и плакать-то не о чем. Не могу тебе пообещать, что дела и дальше пойдут хорошо, и предлагаю поберечь слезы до того времени, когда они смогут принести тебе ощутимую пользу.

Рот ребенка захлопнулся, маленькое тельце в руках его отца напряглось, мальчик твердо смотрел в глаза Прайда.

– Как ты сюда пробрался? – спросил Натаниэль после минутного раздумья. – Я хочу точно знать, как тебе это удалось. – Он сел на койку и неловко пристроил мальчика у себя на коленях.

Джейк, запинаясь, принялся за свой рассказ. Его голос все еще дрожал от слез, которые он старательно сдерживал.