— А? — пробормотал Стивен, снимая сапог. — Не знаю. Не думаю.

Бронуин очень хотелось спросить, что случилось, но, конечно же, она никогда ничего подобного не сделает. Ей безразличны заботы англичанина.

— Кто-нибудь из моих людей пострадал во время вылазки? — Стивен снова не ответил, и она толкнула его в плечо. — Ты что, оглох? Я задала тебе вопрос.

Он обернулся, словно только что заметив ее присутствие. Его глаза скользнули по обнаженному телу, но он не проявил никакого интереса к ней, встал и начал расстегивать ремень.

— Серьезно никто не ранен. Только одному пришлось наложить на руку несколько швов, и это все.

— Кто? Кому пришлось накладывать швы? Стивен махнул рукой и нагой улегся в постель, закинув руки за голову, и уставился в потолок. Он даже не пытался до нее дотронуться.

— Фрэнсис, по-моему, — наконец произнес он.

Бронуин все еще хмурилась, глядя на него. Что с ним происходит?

— Наши шотландские обычаи испугали вас, англичан? Мои люди были слишком сильны или слишком проворны?

К ее изумлению, Стивен не заглотил наживку.

— Слишком проворны, — ответил он вполне серьезно, все еще глядя в потолок. — Они двигаются быстро и свободно. Конечно, это ничего не даст в Англии — несколько вооруженных рыцарей быстро разорвут полсотни шотландцев. Но здесь…

— Полсотни! — выдохнула Бронуин. И через секунду уже колотила обеими руками по широкой голой груди Стивена. — Ты не дождешься, чтобы один англичанин победил полсотни шотландцев! — почти кричала она.

— Эй! Перестань! — возмутился Стивен и схватил ее за руки. — У меня и без тебя хватает синяков.

— Я тебе не только синяков наставлю! — вспылила она, пытаясь вырваться из его рук.

Глаза Стивена вспыхнули. Он притянул ее к себе.

— Я хочу не только синяков, — глухо произнес он, наконец-то почувствовав ее близость. Отпустив одну руку, он смог погладить ее волосы. — Ты всегда будешь возвращать меня к действительности? — спросил он, дотрагиваясь до ее виска. — Думаю, даже если я задумаюсь над величайшими проблемами Вселенной, ты все равно умудришься направить мои мысли на твое тело, твои глаза, — шептал он, лаская ее, — твои губы.

Бронуин почувствовала, как заколотилось сердце. Его дыхание было таким нежным и теплым. Его волосы еще не высохли, и один завиток торчал из-за уха. Ей очень хотелось дотронуться до этого завитка, но она всегда следила за тем, чтобы не выдавать своих желаний.

— А тебя беспокоят какие-то великие проблемы? — как бы между прочим осведомилась она.

Его пальцы остановились, он взглянул ей в глаза.

— Неужели я услышал заинтересованность в твоем голосе? — спокойно спросил он.

— Ни за что! — отрезала Бронуин и откатилась. Она ожидала услышать веселый смех, но он снова замолчал, и ей захотелось повернуться и посмотреть на него, но она не шелохнулась. Стивен тоже не шевелился, и вскоре она услышала ровное дыхание, означавшее, что он уснул. Она лежала тихо-тихо, и через мгновение почувствовала, что на глаза навернулись слезы. Временами она чувствовала себя такой одинокой, что даже не знала, как быть. В ее представлении брак — это когда двое людей разделяют свои жизни и свою любовь. Но она-то была замужем за англичанином!

Стивен вдруг повернулся и положил на нее свою тяжелую руку, потом привлек ее к себе. Она попыталась остаться неподвижной, попыталась не реагировать на него, но против воли придвинулась, прижимаясь теснее.

— Это не лучший способ помочь мужчине уснуть, — прошептал Стивен, приподнимая голову, и поцеловал ее в висок. — Что это? — спросил он. — Слезы?

— Нет, конечно. Просто что-то в глаз попало, вот и все.

Он повернул ее к себе лицом.

— Ты лжешь, — сказал он решительно. Оглядел ее лицо, дотронулся до подбородка. — Мы с тобой чужие, — прошептал он. — Когда же мы станем друзьями? Когда ты научишься делиться со мной? Когда расскажешь, почему плачешь?

— Когда ты станешь шотландцем! — сказала она, стараясь быть резкой. Но от близости Стивена слова прозвучали как-то странно, скорее похоже на мольбу, чем на невыполнимое требование.

— Хорошо! — сказал он с уверенностью, так, словно и вправду мог превратиться в шотландца.

Бронуин хотела посмеяться над ним, сказать, что ему никогда не стать шотландцем — и ее другом. Но он еще крепче прижал ее к себе и начал целовать. Он целовал ее так, словно впереди была целая вечность — медленно, лениво. Бронуин чувствовала, как кровь пульсирует в ее жилах. Она хотела прижать Стивена к себе, но он отстранил ее, чтобы дотронуться до груди, погладить живот.

Она изогнулась, рука Стивена скользнула вниз по ее ногам, и он улыбнулся, когда услышал, как громко она вздохнула.

— Моя прекрасная, прекрасная жена, — шептал он, водя кончиками пальцев под коленками. — Если бы я только знал, как доставить тебе удовольствие не только в постели!

Она снова прижалась к нему, ища его губы, потом поцеловала в шею. Его кожа была приятна на вкус, немного солоновата от пота, упругая и нежная одновременно. Она дотронулась языком до его уха и, почувствовав, как по его телу пробежала дрожь, тихо рассмеялась.

Стивен сжал ее плечи.

— Иди сюда, наследница МакАрранов. — Он повалил ее на кровать и склонился над ней.

Бронуин изогнулась ему навстречу, высоко подняв бедра. Она была шотландкой, поэтому они с ним были равны. Она не стала ждать, когда он возьмет ее, и первой устремилась в бушующее море страсти.

Потом они лежали рядом, так близко, словно были неразделимы. Бронуин сонно приоткрыла глаза и увидела завиток возле уха Стивена. Тот, до которого ей хотелось дотронуться. Она повернула голову и поцеловала этот завиток, почувствовав губами его нежность. Когда она отодвинулась, ее лицо пылало. Почему-то этот поцелуй казался чем-то более интимным, чем все, что было между ними прежде.

Стивен слабо улыбнулся, не открывая глаз, в полусне, и прижал ее к себе еще сильнее. Бронуин почти не могла дышать, но это не имело значения. Нет, о дыхании она совсем не думала.


Стивен стоял в маленьком фермерском домике, грея руки у очага. На улице дул сильный ветер, и огонь был необходим. Тэм гостил у сестры, на несколько дней оставив дом Бронуин. Мощный старик сидел в дальнем конце комнаты у каменной стены, разложив на коленях рыболовную сеть. Он завязывал узлы, натягивая грубые веревки своими крепкими руками.

— Так ты хочешь, чтобы я помог тебе выглядеть не так глупо, — серьезно сказал Тэм.

Стивен обернулся. Он никак не мог привыкнуть к тому, как шотландцы стояли и сидели в его присутствии, повинуясь только своим желаниям. Он, видимо, слишком привык, чтобы к нему обращались «милорд».

— Я бы так не сказал, — заметил он. Но вспомнив вылазку за скотом, покачал головой. — Я выглядел дураком и в глазах своих людей, и в глазах шотландцев. Я чувствовал себя так, словно, как заметил Дуглас, стоял в стальном гробу. Тэм минуту молчал, завязывая узел.

— Дуглас всегда считал, что должен быть среди тех, кого Джеми выбрал в мужья Бронуин. — Он усмехнулся, увидев выражение лица Стивена. — Не беспокойся, парень, Джеми знал, что делает. Дуглас — исполнитель, а не лидер. Он слишком благоговеет перед Бронуин, чтобы стать ее господином.

Стивен засмеялся.

— Ни один мужчина не может быть достаточно силен, чтобы стать господином Бронуин.

Тэм не стал комментировать это утверждение, но про себя улыбнулся. Мораг пристально наблюдала за этой парой и все сообщала Тэму. Тэм хотел быть уверенным, что Бронуин не подвергается опасности со стороны англичанина. Но, судя по тому, что говорила Мораг, скорее Стивен подвергался опасности истощения.

Тэм поднял глаза.

— Первое, что ты должен сделать, это избавиться от английской одежды. — Стивен кивнул: он этого ожидал. — А потом ты должен научиться бегать и на расстояние, и на скорость.

— Бегать? Но солдат ведь должен стоять и сражаться?

Тэм фыркнул.

— У нас разные правила. Я думал, ты уже понял. Но если ты не хочешь учиться, я тебе не помощник.

Стивен нехотя согласился.

Час спустя он уже был не рад, что согласился. Они с Тэмом стояли на холодном осеннем ветру, и Стивен никогда в жизни не чувствовал себя таким голым. Вместо тяжелых, подбитых ватой, теплых английских вещей на нем были только рубашка и перетянутый ремнем плед. Он надел еще шерстяные носки и высокие ботинки, но все равно создавалось впечатление, словно начиная от талии и ниже на нем ничего не было.

Тэм похлопал его по плечу.

— Вперед, парень, ты скоро привыкнешь. Немножко больше волос, и ты будешь ближе к шотландцу, чем когда бы то ни было.

— Здесь слишком холодно, чтобы бегать с голым задом, — пробормотал Стивен, приподнимая рубашку и плед и демонстрируя голую ягодицу.

Тэм засмеялся.

— Теперь ты знаешь, что у шотландцев под пледом. — Он снова стал серьезным. — Для того чтобы так одеваться, у нас есть свои причины. Благодаря пледу человека не видно среди вереска. Это платье легко снять, надеть тоже можно легко и быстро. В Шотландии влажно, и люди не могут себе позволить носить мокрую одежду, которая прилипает к телу, — так недолго и умереть от воспаления легких. В этом пледе прохладно летом, а постоянное трение о колени согревает зимой. — Он подмигнул. — И в этом костюме воздух свободно обдувает самые жизненно важные части тела.

— Да уж, — сказал Стивен.

— Э! Вот теперь ты похож на мужчину! — произнесла за его спиной Мораг. Она, не таясь, разглядывала его ноги. — То, что тебе пришлось таскать все это вооружение, сделало тебя мускулистым.

Стивен улыбнулся ей.

— Не будь я женат, подумал бы, не сделать ли тебе предложение.

— А я подумала бы, не принять ли его. Правда, мне не хочется драться из-за тебя с Бронуин.

Стивен мрачно взглянул на нее.

— Она охотно отдала бы меня, если бы только могла.

— Если бы только могла при этом оставить тебя в своей постели, не так ли? — захихикала Мораг и отвернулась.

Стивен только моргнул. Семейные отношения внутри клана не переставали удивлять его. Казалось, все все про всех знают.

— Мы зря тратим время, — сказал Тэм. — Попробуй-ка добежать вон до того столба, — указал он.

Стивен подумал, что бежать будет легко. Ведь все дети бегают, а он в неплохой форме. Но он почувствовал, что его легкие просто разрываются после первой спринтерской дистанции. У него ушло несколько минут на то, чтобы успокоить колотившееся сердце и восстановить дыхание. Сердце стучало так, что барабанные перепонки едва не лопались.

— Выпей-ка воды, — посоветовал Тэм, Протягивая ковш. — Теперь, когда ты снова можешь нормально дышать, пробеги еще раз.

Стивен недоверчиво поднял бровь.

— Вперед, парень, — сказал Тэм. — Я побегу с тобой. Ты ведь не дашь старику себя обогнать? Стивен набрал воздуха в легкие.

— Вот уж не назвал бы тебя стариком. — Он отбросил ковш. — Побежали.

Глава 7

Бронуин стояла у подножия лестницы, ведшей на вершину старой башни. Ее глаза горели от невыплаканных слез. В руке Бронуин сжимала тяжелую серебряную пряжку для ремня. На ней было выгравировано: «Эннису от Джеми МакАррана».

Час назад один из крестьян принес ей эту пряжку. Бронуин помнила тот день, когда ее отец дал такие же пряжки трем молодым людям, которых выбрал своими преемниками. Это была особая церемония. На столах стояло вино и еда, все танцевали и много, много смеялись. Люди дразнили Бронуин, спрашивая, кого она выберет в мужья. Бронуин флиртовала, смеялась и делала вид, что все они не стоят и мизинца ее отца.

Там был Айэн, сын Тэма, ростом с нее, но такой же мощный, как отец. Реймси был светловолос, широкоплеч, но его рот иногда нервировал Бронуин. У Энниса были веснушки и зеленые глаза, и он пел так, что у слушателей по щекам текли слезы.

Бронуин так сжала пряжку, что та врезалась в ладонь. А теперь все они умерли. Сильный Айэн, красивый Реймси, нежный Эннис — все умерли и похоронены. Убиты англичанами!

Она повернулась и заспешила на верхний этаж. В связке, висевшей сбоку, отыскала нужный ключ и отперла дубовую дверь, которая со скрипом отворилась.

Бронуин думала, что у нее достаточно крепкие нервы, чтобы войти в эту комнату, но ошиблась. Она почти ждала, что отец взглянет на нее и улыбнется. Она не бывала здесь со дня его смерти и боялась снова увидеть эту комнату.

Девушка вошла и осмотрелась. На стул был брошен плед с потрепанным краем. На каменных стенах висело оружие — топоры, клейморы, луки. Она дотронулась до стертого от частого употребления отцовского лука. Медленно подошла к стулу у окна. Кожа хранила отпечаток тела Джеми.

Бронуин села на этот стул, и вокруг нее взвилась пыль. Ее отец часто уединялся в этой комнате, чтобы подумать. Он никому не позволял входить сюда, кроме своих детей. Давным-давно маленькая Бронуин точила зубки о его стрелу.

Девушка переводила взгляд с одного знакомого, любимого предмета на другой и чувствовала, как начинает болеть голова. Все прошло. Ее отец погиб, брат отошел от нее с ненавистью в сердце, а красивые молодые люди, из которых она должна была выбрать мужа, гниют в могилах.