— Бронуин, — усмехнулся он, забыв об официальном «леди», — я должен остановиться. Боюсь, у меня закололо в боку.

Она только головой покачала.

— Я не трудился так усердно с тех пор, как провел неделю, тренируясь с братьями Монтгомери!

— Да, — кивнула она, садясь. — Стивен тренируется без устали.

Ее лицо внезапно стало серьезным.

— Он хороший человек, — заверил Хью, взяв кусок сыра с подноса, который держал перед ним слуга.

— Возможно, — кивнула она, припадая к кубку теплого вина с пряностями.

— Я ему завидую.

— Правда? — вырвалось у нее. — Может, вы сумеете заменить его… в некотором отношении?

Она с интересом наблюдала, как до Хью начинал доходить смысл ее слов. Тщеславный павлин! Ему, как и любому мужчине, совершенно невдомек, как это вдруг он — и не может быть Божьим даром для женщины!

— Леди Бронуин, — сухо начал он, — я должен поговорить с вами серьезно. Насчет Стивена…

— Каким он был в детстве? — перебила она.

Хью на мгновение растерялся.

— Серьезным, как Гевин. Все братья росли в мужском окружении. Может, Стивен потому и неуклюж немного, что слишком мало знает о женщинах!

— В отличие от вас, — промурлыкала она.

Хью самоуверенно усмехнулся:

— Да… у меня имеется некоторый опыт, и, вероятно, именно поэтому… вас влечет ко мне. Вы так недавно замужем за Стивеном. Уверен, что пройдет несколько лет, и вы… вы станете примерными супругами.

— Именно этого вы хотите от жизни? Быть примерным супругом?

— Мы со Стивеном — разные люди, — объявил он самодовольно.

И тут в голову Бронуин пришла замечательная идея.

— Не так давно, когда мы были в Шотландии, пришлось остановиться в фермерском доме. Одна из женщин сделала восхитительное питье из лишайников. На въезде в ваше поместье я видела подобные лишайники, растущие на скалах. Может, мы прогуляемся и соберем немного? Я бы хотела сделать такое же питье для вас.

Хью, казалось, встревожился, но тут же кивнул. Ему совсем не нравился оборот событий. Все складывалось так, что жене Стивена не терпится изменить мужу. Хью хотел показать, что ни один мужчина не способен завоевать Бронуин, но она, похоже, предпочитает его, Хью!

По пути к скалам Хью расписывал, какой порядочный, благородный человек его друг и как достоин женщины с положением и состоянием Бронуин, насколько великодушно поступил, надев шотландскую одежду.

Бронуин почти не разговаривала, собирая лишайники и головки сухих цветов в маленькую корзинку, принесенную Хью. Только слушала, но помалкивала.

Когда они вернулись к дому, снова пошел дождь. Сэр Хью торжественно повел ее наверх, в солар, предназначенный для будущей хозяйки. Слуга принес горячего вина и горшочки, чтобы Бронуин могла приготовить питье. Тщательно смешивая ингредиенты, она наблюдала за Хью. Тот буквально раздувался от тщеславия и гордости: как же, проявить столь редкое благородство, отказавшись от откровенного призыва женщины!

— Мне нужно поговорить с вами, — серьезно начал он, прихлебывая горячую жидкость. — Не могу позволить вам уйти, не разуверив кое в чем.

— Но во что же я верю? — удивленно спросила она.

— Стивен — мой друг, всегда был моим другом, и надеюсь, что после всего этого останется моим другом.

— Но почему бы нет?

— Полагаю, это зависит от вас. Вы никогда не должны упоминать о… о своем ко мне влечении.

— Моем влечении? — удивилась она, садясь напротив него. — О чем это вы?

— О, бросьте, миледи! Мы оба знаем, что сегодня произошло между нами. Все женщины разбираются в делах сердечных.

— Все женщины? — Бронуин подняла брови. — Умоляю, объясните, о чем еще знают женщины?

— И нечего кокетничать! — отрезал он. — Я не настолько наивен в отношении женщин, как мой друг Стивен Монтгомери. Возможно, вы сумеете убедить его в том, что и не помышляете о других мужчинах, но со мной не стоит разыгрывать невинную овечку.

— Попалась! — улыбнулась она. — Вы так много знаете о женщинах и вашем друге, что выхода просто нет.

Хью стал что-то говорить, но внезапная боль скрутила живот с такой силой, что он закрыл рот.

— Позвольте мне наполнить вашу кружку. Что-то вы побледнели!

Хью схватил кружку, осушил и, задыхаясь, приподнялся.

— Должно быть, рыба была несвежей, — бросил он, но, тут же забыв о боли, продолжал: — Итак, на чем я остановился?

— Вы говорили, что я готова покинуть мужа ради вас.

— О, тут вы немного преувеличиваете, — начал он. — Я…

Бронуин с такой силой поставила пустой кувшин на стол, что глазурь потрескалась.

— Нет уж! Теперь я скажу! — воскликнула она, подбоченившись. — Вы называете себя другом Стивена. И все же пытаетесь разыграть его, для чего запираете в башне, откуда он видит, как вы ухаживаете за его женой и выкидываете всяческие глупости, чтобы ее очаровать!

— Глупости? Не очень-то я был похож сегодня на глупца!

— Воображаете, что можете читать мои мысли? Настолько тщеславны, что думаете, будто, проведя несколько месяцев в постели Стивена Монтгомери, могу остаться неудовлетворенной?

— Вы сами сказали…

— Ну а вы готовы были поверить всему, что вам наговорят! Можно подумать, вы совершили благородный поступок, заплатив той шлюхе, чтобы она переспала с вами! Сделали Стивену одолжение… а вот мне кажется, что вы просто ревновали. Каждому мужчине в лагере приходилось платить ей, всем, кроме одного — моего Стивена.

— Вашего Стивена! — ахнул Хью, приподнимаясь, но живот снова скрутило судорогой. Он в ужасе уставился на Бронуин: — Ты меня отравила!

— Ну, положим, это еще не яд, — усмехнулась она, — но с недельку вы все же проболеете. Я хочу, чтобы вы надолго запомнили сегодняшний день!

— Почему? — прохрипел он, хватаясь за живот. — Что я тебе сделал?

— Ничего, — серьезно ответила она, — абсолютно ничего. Просто мне слишком трудно иметь дело с англичанами, а уж выносить их я просто не в состоянии. Вы использовали меня, чтобы вести игру со Стивеном. До вас так и не дошло, что у меня по этому поводу может быть собственное мнение. Вчера, когда Стивен играл на лютне, я наблюдала за вами. Вы были так уверены в себе и в том, что любая женщина вас захочет!

Хью согнулся от боли.

— Сука! — выдохнул он. — Бери своего Стивена! Мне ты не нужна!

— Я сука, потому что не пожелала быть просто пешкой в ваших хитрых играх? Помните, сэр Хью, на шахматной доске только одна женщина, и она самая разносторонняя, самая изменчивая, самая подвижная, а главное — самая важная фигура!

Прежде чем отвернуться, она нагнулась и вытащила ключ из кармана его колета.

— Стивен видел тебя! Он никогда не поверит, что ты осталась ко мне равнодушна! — злорадно бросил Хью.

Бронуин на мгновение оцепенела.

— В противоположность тому, что вы о нем думаете, Стивен Монтгомери — самый разумный, самый здравомыслящий мужчина из всех, кого я знаю, — спокойно ответила она и, приостановившись, добавила: — Кстати, сэр Хью, в следующий раз, когда вам понадобится помощь с вашими женщинами, советую попросить ее у Стивена. Насколько мне известно, если он чего-то и не знает о них, то очень немного.

Она вышла из комнаты. Рэб ждал ее у двери, и вместе они побежали туда, где содержался Стивен. Посмотрев в оконце, она встретилась с яростным взглядом мужа. В нем было столько ненависти, что ее передернуло. Но она все же вставила ключ в замочную скважину и отперла дверь.

— Ты свободен, — тихо сказала она. — Еще не стемнело, и мы можем отправиться в поместье твоего брата.

Стивен не двигался с места, продолжая хмуриться.

Бронуин подошла к нему, протянула руку и коснулась локона, спустившегося на воротник.

— Будет легче, если ты выскажешь причину своего гнева.

Он резко оттолкнул ее руку:

— И ты смеешь приходить ко мне прямо из его комнаты? Носить платье, которое он тебе дал и в котором ты выставляла себя ему напоказ? Ему понравилось? Понравилось, что ты расхаживала весь день полуголой?

Бронуин вздохнула и села на скамью у окна.

— Хью тоже сказал, что ты не поверишь в мою невинность, после того, что видел.

— Хью, вот как? — прорычал Стивен, вскидывая кулаки, но тут же беспомощно их роняя. — Ты отплатила полной мерой за то, что я женился на тебе, хотя долго выжидала, чтобы отомстить.

Он тяжело сел на табурет, не обращая внимания на ластившегося Рэба.

— Лучше бы в брачную ночь твой нож нашел мое сердце!

Бронуин вскочила так быстро, что даже Рэб ничего не заподозрил. От тяжелой пощечины голова Стивена откинулась назад.

— Иди ко всем чертям, Стивен Монтгомери, — выдохнула она. — Меня тошнит от оскорблений! Сначала твой так называемый друг обращается со мной как с вещью, на которую можно предъявить права, потом, когда я отказываю ему и нахожу способ отплатить за глупое тщеславие, он называет меня сукой. Теперь мне приходится стоять и слушать, как ты обвиняешь меня в распутстве! Я не твоя пухленькая потаскушка, на которой ты жаждал жениться!

Стивен от неожиданности даже перестал потирать горящую щеку.

— О чем это ты? Какая потаскушка?

— Она ничтожество! — бушевала Бронуин. — Но вот что я сделала такого, чтобы ты посчитал меня шлюхой? Когда я была нечестной по отношению к тебе? Когда не соблюдала обетов?

— Ты несешь чушь. Какие обеты?

— Брачные обеты, олух ты этакий, — раздраженно вздохнула она. — Я давала их перед алтарем и не собираюсь нарушать.

— Среди всего прочего ты согласилась повиноваться мне, — кисло заметил он.

Бронуин, передернув плечами, отвернулась:

— Пойдем, Рэб. Нам нужно домой.

Стивен немедленно вскочил и вцепился в ее руку:

— Куда это ты собралась? Возвращаешься к Хью?

Она взмахнула ногой, пытаясь его лягнуть, но он ловко развернул ее спиной к себе.

— Я чуть с ума не сошел, — прошептал он. — Как ты могла так поступить со мной? Ты ведь знала, что я все вижу!

От его горячего шепота Бронуин мгновенно воспламенилась. Кажется, он целую вечность не держал ее в объятиях! Она прижалась щекой к его руке.

— Ты разозлил меня. Вы оба использовали меня так, словно у меня нет собственных прав.

На этот раз он повернул ее лицом к себе и положил руки на плечи.

— Мы забыли, что ты Макэррон, верно? Бронуин…

— Обними меня, — прошептала она, — просто обними меня.

Он едва не раздавил ее в объятиях.

— Мне было невыносимо смотреть, как он касается тебя. Каждый раз, когда он дотрагивался до твоей руки… сжимал ладонями твое лицо…

— Прекрати! — потребовала она, вырываясь. — Сию же минуту прекрати! Между мной и Хьюго Лэско ничего не было. Он вообразил, что может завоевать любую женщину в мире, а я хотела показать, что ему это не удастся!

— И у тебя это прекрасно получилось! — снова разгневался Стивен. — Со стороны выглядело так, будто вы давнишние любовники.

— Значит, вот как ты думаешь?! Веришь, что я позволю мужчине лапать меня просто ради удовольствия.

Глаза Стивена почернели от ярости.

— А причина была, и вполне веская! Я знаю, что ты любишь в постели! А вдруг ты захотела проверить, сумеет ли другой мужчина заставить тебя кричать? Скажи, он уже ласкал твои колени?

— И ты искренне веришь, что я провела этот день в постели с Хью?

— Нет, — устало пробормотал он. — Времени не было, да и Хью…

— Позволь закончить за тебя, — сухо бросила она. — Хью — твой друг, и ты знаешь, он человек благородный и не отважится на столь бесчестный поступок. С другой стороны, я всего лишь женщина, а женщинам просто не свойственно благородство и чувство чести. Я всего лишь пушок одуванчика и лечу, куда ветер дует, не так ли?

— Ты искажаешь мои слова.

— А по-моему, все верно. Утром, когда я пришла сюда, ты сразу предположил, что Хью способен получить меня, когда захочет. Все, что для этого требуется, — улестить меня сладкими словами. Если бы ты хоть немного знал меня, сидел бы в этой комнате и спокойно дожидался, пока я приду за тобой. Тогда мы посмеялись бы вместе над шуткой, которую я сыграла с твоим сэром Хью.

— Какой шуткой? — резко вскинулся Стивен.

Бронуин чувствовала себя так, словно весь воздух вышел из нее и больше нечем дышать. Она так много узнала о Стивене за последние несколько месяцев. Приучилась доверять ему. Верить в него. Даже думать, что любит. Но сам он так ничего и не понял! Искренне считал ее пустоголовой, слабовольной кокеткой!

— Я приготовила ему питье с травами, которые, по словам Керсти, вызывают сильнейшие желудочные колики, — бесстрастно пояснила она. — Он проболеет несколько дней.