— Ты так мало рассказала о себе, — тихо заметил Брайан. — Тебя держат в заточении, ты целыми днями плачешь и все же спрашиваешь обо мне. Скажи, почему ты плачешь? О себе или о своих братьях?

Мэри взглянула на свои руки.

— Я слабое, трусливое создание. Хотелось бы мне молиться о благополучном исходе, но мои братья, узнав о похищении, будут вне себя. Гевин и Стивен начнут спокойно готовиться к войне. Но от Рейна и Майлса спокойствия не дождешься.

— Что они сделают?

— Трудно сказать. То, что в настоящий момент покажется самым правильным. Рейн обычно так мягок, но не выносит несправедливости. А вот Майлс ужасно вспыльчив. И может натворить бог знает что.

— Это нужно остановить! — решил Брайан, поднимаясь. — Я иду к Роджеру и потребую, чтобы он тебя освободил.

Мэри тоже встала. Она была чуть ниже ростом невысокого Брайана.

— Не думаешь, что требования только обозлят его? Может, лучше попросить?

Брайан смотрел на нее: мягкие округлости тела, идеальные черты лица, огромные влажные глаза. В ее присутствии он ощущал себя сильнее любого великана. Он никогда ни о чем не просил Роджера. И она права. Как можно требовать чего-то от человека, которого так любишь?

Он коснулся лица Мэри.

— Я выведу тебя из этого места. Обещаю.

— А я тебе верю, — искренне вырвалось у нее. — Но сейчас тебе пора.

Брайан оглядел маленькую сырую камеру. Пусто, если не считать охапки грязной соломы на полу, жесткого топчана и ведра в углу.

— Здесь так мерзко. Идем со мной сейчас же.

— Нет, — выдохнула она, отступая. — Нам следует быть осторожными, иначе мы прогневим твоего брата. Если он похож на моего, значит, в гневе может сказать то, о чем позже пожалеет, но отступать от своего слова будет уже поздно. Подожди до утра. Дай ему отдохнуть. И потом спокойно поговори с ним.

— Как ты можешь беспокоиться о моем брате, когда это означает очередную ночь в этой адской дыре!

Она ответила лишь взглядом, но он понял.

— Иди с миром. Не стоит тревожиться обо мне.

Брайан неожиданно для себя схватил ее руку и поцеловал.

— Ты хорошая женщина, Мэри Монтгомери.

Он повернулся и покинул ее.

Как только дверь снова закрылась, Мэри отвела глаза. Оставалось надеяться, что Брайан не понял, как сильно она напугана.

Какое-то создание пробежало по полу, и она подскочила. Она не станет плакать, не станет… но, Боже, какая же она трусиха!


Роджер потрясенно уставился на брата.

— Я хочу, чтобы ее выпустили, — спокойно объявил тот. Он сделал, как просила Мэри, и подождал до утра, прежде чем прийти к Роджеру. Не то чтобы Брайан не сомкнул глаз… впрочем, как и Роджер, судя по темным кругам под глазами.

— Брайан, пожалуйста… — начал Роджер голосом, который приберегал исключительно для младших брата и сестры.

Но Брайан не отступал:

— Я так и не знаю, почему ты держишь ее в заточении, но, какова бы ни была причина, ее нужно выпустить из этой дыры.

Роджер отвернулся от Брайана, чтобы тот не увидел боли в его глазах. Как можно объяснить то унижение, которое он претерпел от Монтгомери? Достаточно неприятно было уже то, что невестка бросилась на шею Гевину, а тот ее отверг. Позже Бронуин выбрала его, и он почувствовал себя отмщенным. Но Стивену удалось выбить его из седла. Он так обозлился, что, не сообразив, что делает, пытался ударить Стивена в спину. Теперь он хотел дать понять Монтгомери, что победа не всегда остается за ними.

— Ей не причинят зла. Обещаю, — сказал Роджер. — Ее и пальцем не тронут.

— Тогда зачем держать ее в плену? Освободи Мэри, пока не началась настоящая война.

— Слишком поздно.

— Ты это о чем?

— Рейн Монтгомери вел несколько сотен королевских солдат на подавление восстания в Уэльсе, когда услышал, что я похитил Мэри. Он повернул войско, и сейчас они идут сюда.

— Как?! На нас должны напасть? Но нам нечем обороняться! Но разве он не знает, что в наши дни нельзя просто атаковать людей? В конце концов, у нас есть суд и законы.

— Король перехватил Рейна на полдороге. И так рассердился, что Рейн воспользовался его войском, чтобы отомстить своим личным врагам, что объявил его вне закона. И теперь он удалился в лес со своими людьми.

— Господи Боже! — выдохнул Брайан, опускаясь на стул. — Но ведь крепость Монтгомери — настоящая твердыня. Если мы освободим Мэри…

Роджер восхищенно уставился на брата:

— Я не хотел впутывать тебя в эти распри. Ты должен уехать в одно из наших поместий и переждать там. Я скоро приеду.

— Нет, — твердо отказался Брайан. — Мы сами должны уладить эту ссору. Разошлем послания королю и Монтгомери, а до тех пор я сам присмотрю за Мэри.

Он встал и поковылял прочь.

Роджер едва не прожег дверь яростным взглядом. Скрипнул зубами, схватил со стены боевой топор и швырнул через всю комнату, где он застрял в дубовой панели.

— Будь прокляты все Монтгомери! — выругался он. Хорошо, что теперь они в немилости у короля! Они вечно забирают все! Отобрали у невестки красоту и разум. Захапали все земли в Шотландии, те, которые должны были принадлежать ему. А теперь пытаются отнять любовь брата. До этого дня Брайан ни в чем не противоречил Роджеру и никогда не шел наперекор. Теперь же вообразил, что может принимать решения и приказывать старшему брату, что делать.

Дверь открылась, и на пороге появилась Элис в платье из изумрудно-зеленого атласа, отделанного кроличьим мехом, выкрашенным в желтый цвет.

— Я только что видела Брайана, — сварливо начала она. — Он помогал этой особе подниматься по лестнице. Как ты мог выпустить ее из подвала? Такую мерзавку следовало бы бросить собакам.

— Брайан сам нашел ее и решил позаботиться.

— Позаботиться?! — взвизгнула Элис. — То есть обращаться с ней как с гостьей? Ха! Или в этом доме ты больше не хозяин? Похоже, теперь здесь приказы отдает Брайан!

— Ты же знаешь, каковы мужчины. Судя по слухам, ты их всех перепробовала?

Элис ехидно улыбнулась:

— Ревнуешь? Я слышала, прошлой ночью ты отослал жену Стивена из своей спальни? Оказался слишком слаб для нее? Может, попросить Брайана и это сделать вместо тебя?

— Убирайся! — прорычал Роджер таким голосом, что Элис не стала задерживаться и лишней секунды.


Бронуин смотрела в окно на заваленный снегом двор. Вот уже месяц, как она была пленницей Роджера Чатворта. И за все это время она не видела никого, кроме служанок. Они приносили еду, дрова, чистое белье. В ее комнате регулярно убирали, ночной горшок выносили, но вот словом было перемолвиться не с кем. Она задавала девушкам вопросы, но те только со страхом смотрели на нее и пятились к выходу.

Не было того средства, которое она не употребила бы, пытаясь сбежать. Связала простыни и спустилась вниз, но стража Роджера успела поймать ее, прежде чем она достигла земли. На следующий день пришел кузнец и поставил на окно решетку.

Как-то она даже попробовала устроить пожар, чтобы отвлечь надзирателей, но те держали ее, пока остальные затаптывали огонь. Она наточила ручку оловянного кувшина и ранила стражника, после чего охрана была удвоена, а Роджер пообещал держать ее на привязи, если она еще раз попробует выкинуть нечто подобное. Она стала расспрашивать Роджера о Мэри. Знают ли братья Монтгомери, кто держит в плену их женщин?

Но Роджер не удостоил ее ответом.

Бронуин осталась в полном одиночестве. И единственным ее утешением были мысли о Стивене. Теперь у нее было время перебирать каждую минуту их совместной жизни, и она наконец поняла, где и когда наделала ошибок. Целый народ не может быть так плох, как те люди, что издевались над ней в доме сэра Томаса. Ей не следовало так злиться из-за того, что Стивен так интересовался ею и ее кланом. И не стоило так безоглядно доверять историям Роджера.

Неудивительно, что Стивен посчитал ее эгоисткой. Она всегда смотрела на все исключительно со своей колокольни.

Но теперь она думала о Стивене, решившемся просить короля о милости для Шотландии, в которой успел пробыть так недолго, и знала, что, когда… если сумеет выйти отсюда живой, обязательно разыщет Керсти и попытается заключить мир между Макэрронами и Макгрегорами. Хотя бы это она обязана сделать ради Стивена.


— Брайан, они прелестны, — улыбнулась Мэри, принимая у него маленькие кожаные туфельки. — Ты меня балуешь.

Глаза Брайана нестерпимо светились невыразимой, преданной любовью. Почти весь последний месяц они провели вместе. Он больше не просил Роджера освободить Мэри. Не хотел с ней расставаться, ибо Мэри прогнала одиночество из его жизни. Слишком часто Роджер уезжал на турниры, а Элизабет почти не покидала монастыря. В присутствии посторонних женщин он неизменно тушевался и смущенно молчал. Мэри же, хоть и на десять лет старше, все же была столь же неискушенной и наивной, как сам Брайан. Никогда не заливалась глупым хохотом, не тянула его танцевать и не заставляла гоняться за ней по саду. Простая, скромная женщина, она ничего от него не требовала. Они целыми днями играли на лютне, а иногда Брайан рассказывал истории, которые часто складывались у него в голове. Те, что до сих пор он никому не рассказывал. Мэри внимательно слушала, заставляя его чувствовать себя сильным, смелым, истинным защитником дамы, а не просто чьим-то младшим братом.

Именно стремление защитить Мэри помешало ему признаться, что Бронуин тоже попала в плен. Теперь он уже не так слепо доверял брату, как раньше, и часто расспрашивал слуг, желая знать, что происходит в его собственном доме. Он немедленно потребовал освобождения Бронуин, и Роджер тут же подчинился. В плену оставалась одна Мэри.

— Никто на свете не может избаловать такого ангела, — улыбнулся он.

Мэри вспыхнула от удовольствия и опустила ресницы.

— Посиди со мной. Ты принес какие-то новости?

— Нет, ничего, — солгал Брайан. Он знал, что, если верить Элис, Рейн по-прежнему остается изгоем и живет где-то в лесу, став предводителем шайки разбойников. Но Брайан ни слова не сказал о несчастьях Рейна. — Прошлой ночью похолодало, — заметил он, грея руки у огня. По взаимному согласию они никогда не упоминали о Роджере или Элис. И оставались просто одинокими людьми, которых потянуло друг к другу. Их мир ограничивался одной большой уютной комнатой на верхнем этаже дома Чатвортов. Музыка, искусство, радость общения друг с другом — что ещё нужно для счастья? И они были счастливы. Как никогда в жизни.

Брайан развалился на подушках стоявшего перед камином стула и в тысячный раз попросил Бога, чтобы это продолжалось вечно. Только бы Мэри не вернулась к той, другой семье.

Этим вечером Брайан открыл свою мечту Роджеру.

— Ты… что? — ахнул Роджер, изумленно вытаращив глаза.

— Я хочу жениться на Мэри Монтгомери.

— Жениться?

Роджер попятился и упал на стул. Породниться с семьей, которую он считал своим смертельным врагом!

— Но она монахиня, и ты не…

— Она не давала обетов. Просто живет в монастыре, вот и все. Мэри так нежна и добра. Она хочет помочь всему миру.

Пронзительный смех перебил разговор.

— Да, Роджер, ничего не скажешь, ты молодец! Твой малыш братец собирается жениться на старшей сестре Монтгомери! Поведай-ка, Брайан, сколько ей лет? Достаточно стара, чтобы быть матерью, о которой ты всегда мечтал?

До этой минуты у Брайана не было причин испытывать ярость, ибо Роджер неизменно оберегал его от темных сторон этого мира. Но сейчас он с гортанным воплем бросился на Элис. Роджер едва успел его перехватить.

— Не стоит, братец.

Брайан взглянул в глаза Роджера и впервые в жизни подумал, что брат далек от идеала.

— И ты позволяешь ей говорить подобные вещи? — спокойно спросил он.

Роджер нахмурился. Ему не нравилось, как Брайан смотрит на него. Так холодно и отчужденно, словно не Роджер был его лучшим другом.

— Конечно, она ошибается. Но я считаю, что ты недостаточно хорошо все обдумал. Ты молод и действительно должен жениться, но…

Брайан резко отпрянул от Роджера:

— По-твоему, я слишком глуп и сам не знаю, чего хочу?

— Ответь ему, Роджер, — вновь закатилась хохотом Элис. — Собираешься позволить брату жениться на Монтгомери? Так и слышу, что будет говорить вся Англия. Скажут, что ты не смог поразить Стивена в спину одним способом и поэтому нашел другой. Будут сплетничать, что Чатвортам достаются лишь объедки Монтгомери. Я не смогла получить Гевина. Ты не сумел получить Бронуин и поэтому женил калеку брата на старой деве, сестрице Монтгомери.

— Заткнись! — заревел Роджер.

— Что, правда глаза колет? — издевалась Элис.

Роджер скрипнул зубами.