— Мой брат не женится на Монтгомери.

Брайан выпрямился во весь рост, хотя оказался на голову ниже Роджера.

— Я женюсь на Мэри, — твердо заключил он.

— Тебе следовало бы поставить его охранять ту, другую. Пусть бы потешил свою похоть, но по крайней мере не стал бы толковать о женитьбе.

— О чем ты говоришь, старая карга? — взвился Брайан. — Какая еще «другая»?

Элис окинула его негодующим взглядом сквозь неизменно закрывавшую лицо вуаль.

— Как ты смеешь?! — ахнула она. — Как смеешь называть меня каргой?! Моя красота была так ослепительна, что в свое время я и взглядом бы не удостоила жалкого калеку вроде тебя.

Роджер стремительно шагнул вперед:

— Вон отсюда, пока я не изуродовал тебе вторую щеку!

— Спроси его насчет Бронуин, — прошипела Брайану Элис, прежде чем выбежать из комнаты.

Повернувшись, Роджер снова встретился с ледяным взглядом Брайана, и это совсем ему не понравилось. Похоже, того обожания, которое младший брат всегда питал к старшему, больше не существует.

— Ты сказал, что освободил ее, — бесстрастно заметил Брайан. — В чем еще ты мне солгал?

— Послушай, Брайан… — начал Роджер тем особым тоном, которым всегда говорил с братом и сестрой. Но Брайан решительно отступил.

— Я больше не ребенок, и не стоит так со мной обращаться. Каким идиотом я был! Неудивительно, что Монтгомери до сих пор не напали на нас! Ты захватил их женщин, верно? Как я мог верить тебе? Я ни разу не усомнился ни в одном твоем поступке. И был слишком счастлив с Мэри, чтобы немного пораскинуть мозгами. Впрочем, я всегда был слишком занят, чтобы думать собственной головой, не так ли?

— Брайан, пожалуйста.

— Нет! — крикнул Брайан. — Это ты меня послушай. Завтра я отвезу Бронуин и Мэри домой, к их родным.

Роджер почувствовал, как волосы на голове встают дыбом.

— Они мои пленницы, и ты ничего подобного не сделаешь!

— Но почему ты их захватил? Потому что пытался ударить Стивена Монтгомери в спину? Потому что потерпел поражение?

Роджер отшатнулся.

— Брайан, как ты можешь говорить со мной подобным образом? После всего, что я для тебя сделал?

— Меня уже тошнит от рассказов о том, как ты спас младших брата и сестру. Тошнит от необходимости быть благодарным тебе каждую минуту своей жизни. Да, я твой младший брат, но давно уже вырос и могу принимать собственные решения.

— Брайан, — прошептал Роджер, — я никогда не требовал от тебя благодарности. Ты и Элизабет — вся моя жизнь. Больше у меня никого нет. Больше мне никто не нужен.

Брайан вздохнул и словно обмяк.

— Я это знаю. Ты всегда был добр к нам, но настало время покинуть тебя и жить самостоятельно. Я хочу жениться на Мэри, и никто меня не отговорит. А завтра я везу женщин домой.

После его ухода Роджера пробрал озноб. Ни одна битва, ни один турнир не оставляли его таким слабым, как эта ссора с Брайаном. Подумать только, как изменился его милый, славный маленький братик! И куда девалось слепое обожание, которое он неизменно питал к старшему брату?

Роджер, тяжело дыша, уставился в пол. Брайан и Элизабет — действительно все, что у него есть. Все трое держались вместе: надежная оборона против порочности и злобы Эдмунда. Элизабет всегда была независимой. Под ангельской внешностью скрывалась сильная натура, и она часто и смело выступала против Эдмунда. А вот Брайан всегда жался к Роджеру, ища любви и защиты. И позволял все решать за себя. А Роджеру это нравилось. Нравилось поклонение брата.

Но сегодня на его глазах это поклонение растаяло. Из славного, милого мальчика Брайан превратился в надменного, требовательного, враждебно настроенного мужчину.

И все из-за этих Монтгомери!

Роджер не заметил, как начал пить. Вина было сколько угодно, и он опрокидывал кубок за кубком, сам не сознавая, что делает. И думал только о холодном взгляде Брайана и о том, что Монтгомери украли у него любовь брата.

И чем больше он пил, тем больше его разбирала злость на семейку Монтгомери. Навеки утерянная красота Элис казалась прямым оскорблением. В конце концов, она его родственница! Джудит и Гевин сыграли с ней шутку. Посмеялись точно так же, как Стивен посмеялся над Роджером. В ушах звучали издевки мужчин при дворе, куда он вернулся после поединка со Стивеном.

«Я слышал, ты влюбился в маленькую шотландочку, невесту Монтгомери. Нет, за это тебя трудно осуждать, но неужели ты распалился до такой степени, что пытался ударить Стивена в спину?»

Эти слова преследовали его снова и снова. Сын короля Генриха только что женился на испанской принцессе, и король не желал, чтобы бесчестный поступок Роджера портил ему настроение.

Роджер ударил оловянным кубком по подлокотнику кресла с такой силой, что отлетел кусок резьбы.

— Черт бы все это побрал! — выругался он. Брайан готов отречься от многих лет любви и преданности ради женщины, которую почти не знал! А как посмеялась над ним Бронуин, когда он попытался ею овладеть! Трюк потаскухи! Совсем как уловка Мэри, уверявшей Брайана, что она не принадлежит церкви. Брайан считает, что Мэри чиста и достойна идти к алтарю, но шлюшка оказалась достаточно умной, чтобы соблазнить невинного мальчика десятью годами младше ее самой. Надеялась использовать его, чтобы получить свободу? Или погналась за богатством Чатвортов? У Монтгомери, видно, входит в привычку охотиться за большими состояниями.

Роджер, пошатываясь, встал. Его долг и обязанность, как опекуна Роджера, показать младшему брату, что все женщины — просто лживые сучонки, как Элис и Бронуин. Среди них нет воистину мягкой и нежной девушки, достойной его брата.

Неверными шагами он стал подниматься наверх, сам не зная, куда идет, и остановился только перед комнатой Бронуин. Перед глазами встало видение прекрасной ведьмы с черными волосами и синими глазами. Он перебирал в памяти каждый изгиб ее роскошного тела. И уже положил руку на ручку двери, как припомнил кое-что еще: раздвоенный, надменно вздернутый подбородок.

Роджер поспешно отошел. Нет, он не настолько пьян, чтобы выносить ее издевательства. Напиться до такого состояния попросту невозможно!

Он поднялся еще на один лестничный пролет, на самый верхний этаж. Во всем виновата шлюха, которая завлекла младшего брата! Ее злые чары привели к раздорам в семье.

Брайан заявил, что завтра покидает поместье Чатвортов. Женится на Монтгомери и оставит Роджера. Можно подумать, у Монтгомери настолько маленькая семья, что они отнимают родных у Роджера!

Роджер рывком откинул засов с двери комнаты Мэри. Лунный свет струился в окно, и у кровати горела единственная свеча.

— Кто это? — со страхом прошептала Мэри, садясь в постели.

Роджер споткнулся, и стул с грохотом ударился о стену.

— Чатворт, — проворчал Роджер. — Один из твоих тюремщиков.

Он подступил к кровати, оглядывая женщину. Ее длинные каштановые волосы были заплетены в косу. Перепуганные глаза широко открыты.

— Лорд Роджер, я…

— Что именно? — усмехнулся он. — Или не собираешься пускать меня в свою постельку? Чем один Чатворт хуже другого? Я могу освободить тебя точно так же, как Брайан. Ну-ка посмотрим, чем соблазнился мой братец!

С этими словами он схватил край одеяла, который Мэри прижимала к груди, и потянул на себя. И затуманенным винными парами взглядом уставился на скромную полотняную сорочку. Большинство женщин спали раздетыми, а эта, шлюха из шлюх, обрядилась в сорочку! По какой-то причине это еще больше обозлило Роджера. Он вцепился в воротник сорочки и оторвал его, после чего располосовал всю сорочку. Он не видел ее тела. Не слышал жалобных криков. В ушах звучали слова Брайана, повторявшего, что он покинет родной дом ради этой женщины. Он покажет Брайану, что эта грязная потаскуха не стоит привязанности его дорогого младшего брата!

Окончательно обезумев, Роджер упал на пухлое, мягкое, не знавшее мужчины тело. Он едва успел спустить шоссы, чтобы довершить затеянное. Она так крепко стиснула ноги, что пришлось силой разводить их. Вопли стихли, превратившись в полные ужаса мольбы. Бедняжка была напряжена и неподатлива, как слиток стали.

Он не получил наслаждения, насилуя ее. Она была сухой и зажатой, и Роджеру пришлось силой вонзаться в нее, чтобы лишить невинности.

Вино и пережитые эмоции в два счета истощили его. Он откатился от нее, рухнул на постель и закрыл глаза. Последней мыслью было, что теперь Брайан не покинет его и следующее Рождество он, Брайан и Элизабет, как всегда, проведут вместе.

Мэри лежала неподвижно, чувствуя себя нечистой, грязной, погубленной навеки. А братья? Как она посмотрит им в глаза после того, как стала той, кем Роджер обзывал ее снова и снова? Шлюха! И Брайан никогда больше не заговорит с ней. Не сыграет на лютне!

Наконец она очень спокойно поднялась с постели, не обращая внимания на боль во всем теле и кровь на бедрах, и осторожно натянула свое единственное платье, простое, из темно-синей шерсти, сшитое для нее сестрами. В последний раз оглядела комнату и подошла к окну.

Холодный ночной ветер ударил в лицо, и она глубоко вдохнула. Подняла глаза к небу. Господь не простит ее поступок, но и она не простит себя за все, что произошло.

— Прощайте, братья, — прошептала она ветру. — Прощай, мой Брайан.

Мэри перекрестилась, сложила руки на груди и прыгнула на острые камни двора.


Животные почувствовали что-то неладное гораздо раньше, чем люди. Собаки завыли, лошади стали ржать и неспокойно переминаться в стойлах.

Брайан, расстроенный, не в силах заснуть, накинул халат и вышел из дома.

— Что там? — спросил он пробегавшего мимо конюха.

— Какая-то женщина выбросилась из окна. Нужно найти лорда Роджера.

Сердце Брайана замерло. Должно быть, это одна из пленниц! Господи, хоть бы это оказалась та женщина, Бронуин, которую он в глаза не видел! Но в глубине души он уже знал имя самоубийцы.

Брайан осторожно пробрался сквозь толпу слуг к тому месту, где лежало тело, и отшатнулся, увидев Мэри.

— Ее снасильничали, — тихо заметила одна из служанок, — взгляните, у нее бедра в крови.

— Совсем как когда был жив лорд Эдмунд. А я-то думал, младший будет получше.

— Убирайтесь! — завопил Брайан. Его вдруг затошнило. Как они смеют смотреть на его возлюбленную да еще говорить всякие гадости! — Вы меня слышите? Проваливайте!

Слуги не привыкли получать приказы от Брайана, но властный тон мигом их усмирил. Все быстро разбежались по темным углам, исподтишка глазея оттуда на нового Брайана и труп незнакомой женщины.

Брайан осторожно одернул платье Мэри, выпрямил шею, согнутую под неестественным углом, и хотел было отнести ее в дом, но не хватило сил. Но даже слабость, казалось, подогревала растущий в нем гнев. Слуги посчитали, что ее изнасиловал Роджер, но такого просто не могло быть. Значит, один из стражников.

Встав, он принялся изобретать пытки для негодяя, словно это помогло бы вернуть Мэри. И как в трансе побрел наверх, в комнату Мэри. Стражники пытались задержать его, но отступали при виде лица Брайана. Он распахнул дверь спальни Мэри. Подступил к кровати и долго смотрел на спящего мертвецким сном, громко храпевшего Роджера. Казалось, в голове Брайана не осталось ни единой мысли. Его обуревали только чувства, и он рос и креп с каждой минутой.

Словно во сне, он повернулся, взял кувшин с холодной водой со стола и выплеснул на голову Роджера. Тот застонал и открыл глаза.

— Брайан, — пьяно пробормотал он с легкой улыбкой. — Я видел тебя во сне.

— Вставай, — убийственным тоном велел Брайан.

Роджер насторожился. Опытный воин, он знал, как владеть своими чувствами, когда ощущал опасность.

— Что случилось? Это Элизабет… — начал он, но осекся, сообразив, где находится. — Где эта мерзавка Монтгомери?

Лицо Брайана окаменело.

— Лежит мертвая на камнях внизу.

Роджер скривил губы:

— Я хотел доказать тебе, что она шлюха. Хотел доказать…

Брайан негромко оборвал его:

— Где жена Стивена Монтгомери?

— Брайан, послушай же меня, — взмолился Роджер.

— Послушать? А ты? Ты слушал крики Мэри? Я знаю, как она застенчива, и могу поклясться, что кричала она громко. Ты наслаждался ее страданиями?

— Брайан…

— Прекрати! Это наш последний разговор. Я немедленно иду искать вторую пленницу, и мы уедем отсюда. И клянусь, если ты посмеешь показаться мне на глаза, я тебя убью!

Роджер упал на кровать, тупо глядя вслед Брайану. Потом перевел взгляд на кровавое пятно на простыне и подумал о мертвой женщине внизу. Что он наделал?!

Брайану не потребовалось много времени, чтобы найти Бронуин. Он знал, что она, должно быть, заперта в комнате, где Эдмунд когда-то держал своих женщин. Стражники у двери даже не подумали задержать его, очевидно, слухи о трагедии дошли и до них.