Елена Озерова - Бархатные мечты

— Ну и как?

— Вкусно!

— Вот и ладненько.

Он довольно усмехнулся и сел рядом, положив руку на спинку дивана за Аленкиной спиной. Аленка осмелела и уселась поудобнее.

— «Юритмикс»? Новые записи? — Инна курила, картинно отставляя руку с сигаретой.

— Угадала.

Саша взял пульт дистанционного управления, и музыка зазвучала громче. В углу комнаты стоял небольшой агрегат, до сих пор Аленкой не замеченный. Ей стало интересно, что же это такое, но спросить она постеснялась. Однако Саша заметил ее взгляд и пояснил:

— «Сидишка».

Аленке это ничего не сказало, но она сделала вид, будто поняла:

— А-а.

— Для компакт-дисков. CD — compact disk. Ты что, никогда не видела?

— Сашок, не вяжись к куколке, она еще маленькая, и у нее все впереди, — заступился Артем. — Еще мартини?

Аленка благодарно посмотрела на него и кивнула.

— Вот так-то лучше.

Некоторое время все молча слушали «Юритмикс». Потом Артем поднялся и, лениво потянувшись, сказал:

— Ну что, начнем? У меня плана на три сигареты, как раз вам и куколке.

— А как же я? — возмущенно вскинулась Инна.

— Ты? Ты еще не заслужила.

— Как это не заслужила? Ведь я… — Инна оборвала свою речь на полуслове и посмотрела в Аленкину сторону.

— Ну ладно, — примирительно отозвался молчавший до сих пор Денис. — Покурите с куколкой одну на двоих.

Аленка не очень-то соображала, что происходит. План? Так, кажется, называют анашу. И она будет курить анашу? Ой-ой-ой, что же делать? Она вдруг испугалась, но не наркотика, а того, что эти ребята, до сих пор относившиеся к ней как к взрослой интересной девушке, поймут наконец, что она всего лишь малолетка, случайно затесавшаяся в их компанию. Нет, что угодно, только не это!

Артем скрутил сигарету и протянул ее Аленке.

— Куколка первая, ты — за ней.

Инна подсела ближе к Аленке. Насмешливые серые глаза Артема смотрели ласково и одобряюще. Аленка глубоко вздохнула, взяла сигарету и затянулась.

— Как? Ты еще не готова? — Грегори, одетый в белые джинсы и светлую рубашку, возник на пороге спальни.

— Последние штрихи… — Кира слегка прошлась широкой кисточкой по лицу и вскочила со стула. — Ну вот, теперь все. А куда мы отправимся сегодня?

— Скоро узнаешь…

— Опять сюрприз?

— Можно сказать и так.

— А если я не пойду, пока не скажешь? — Кира хитро посмотрела на него снизу вверх и кончиком языка слегка облизала губы.

— Ах ты, маленький провокатор! — Грегори схватил ее в охапку и отнес к машине. Захлопнув за Кирой дверцу, сам одним прыжком оказался на водительском месте, и вскоре они на бешеной скорости уже неслись по направлению к Кастро Ундиалес.

— И все-таки, куда мы едем?

— Потерпи немного!

Машина въехала в город и стала пробираться по узким улочкам по направлению к центру. У громадного магазина «Харродс» Грегори припарковался.

— Ты когда-нибудь была здесь, дорогая?

Кира посмотрела на него, слегка обескураженная:

— Не знаешь разве, что в «Харродсе» я не могу купить себе даже носового платка? Слишком дорого.

— Забудем на сегодня о деньгах. Сейчас я выберу для тебя туалеты.

— Но, Грег…

— Никаких «но»! Доставь мне это удовольствие!

— Но зачем?.. У меня все есть!

— Значит, будет все и еще немножко больше!

Он почти насильно вытащил Киру из машины и повел в универмаг.

Почти все время Кира кожей чувствовала его присутствие рядом с собой. Тепло, исходившее от его тела, будоражило ее. Никогда прежде Кира не испытывала такого чувства безумного влечения к мужчине, никто никогда не вызывал у нее таких ощущений, как Грег. Они уже не раз принадлежали друг другу, а острота ощущений не исчезала.

Она чувствовала, как тонкие волосики у нее на руке поднимаются, и специально старалась не смотреть на резко очерченный профиль его лица. Мужское обаяние Грегори Мартена говорило само за себя, и он, по-видимому, хорошо понимал это, знал, какое впечатление производит на женщин. Да и мог ли он не произвести впечатления? Когда они шли по магазину, она ощущала, как в его сторону поворачиваются женские головы, как их глаза скрыто оценивают идущего рядом с ней мужчину. «Недоумевают, наверное, зачем ему мое общество, считают, как и Сандра, что я ему не пара, — внезапно подумала Кира. — Да нет, вряд ли. Мы все-таки красивая пара». А Грегори это мероприятие доставляло, похоже, несказанное удовольствие.

Сначала Кира рассчитывала завершить этот неожиданный поход по магазинам как можно скорее, но сделать это оказалось гораздо труднее, чем она думала.

Грег бегло осматривал платья, висевшие на вешалках, каким-то сверхъестественным чутьем угадывал и почти профессионально определял, что ей подойдет. Он отбирал наряды, на которых ей самой не пришло бы в голову остановить свой выбор. Примеряя отобранное Грегом, Кира удивлялась, как эти вещи ей к лицу, как они подчеркивают ее фигуру.

— Слушай, у тебя определенно есть опыт в этом деле, — полушутливо сказала она.

— Это комплимент?

— Если хочешь, да. Это от опыта. Или у тебя талант такой. А скорее всего, и то и другое.

Грегори улыбнулся и кивнул головой продавцу, чтобы тот положил в пакет легкое сиреневое платье, только что примеренное Кирой. Остальные отобранные им вещи, которые он уже оплатил, были аккуратно упакованы в коробки. Кира надеялась, что это будет последняя покупка, не представляя даже, сколько все это может стоить. Она вдруг слегка прикинула: ей почему-то подумалось, что Грег одевает ее, как содержанку. Но при взгляде на его довольное лицо Кира отбросила эту мысль: «Нет, он просто любит меня, ему нравится делать мне приятное».

— Так, полдела сделано. — Грег наклонился к Кире и тихонько прошептал ей на ухо: — А теперь скажи мне: не купить ли нам еще одно вечернее платье?

— У меня уже есть вечернее платье!

— Ничего. Будет два!

Он смотрел на нее, немного склонив набок голову и подняв бровь. Кира подумала, что, не будь он гениальным бизнесменом, из него вышел бы отличный юрист. И в глазах, и в манере речи Грега было что-то такое, что доказывало: он не успокоится, пока не доведет дело до логического завершения. Или, по крайней мере, до той его стадии, когда посчитает вопрос исчерпанным.

Не успела Кира возразить, как он подвел ее к стойке, за которой висели платья, сконструированные знаменитыми модельерами, и стал перебирать их. Он выбрал платье изумрудного цвета, на которое Кира посмотрела с ужасом: впечатление такое, что оно сильно село после стирки.

— Я не смогу носить такое, — твердо сказала она.

— Почему?

— Мне не восемнадцать лет. И потом, — она с сомнением взяла в руки это произведение портновского искусства, — я в него просто не влезу.

— Влезешь. Примерь! — И, в ответ на нерешительный Кирин взгляд, добавил: — Ну доставь мне удовольствие. Я так этого хочу!

Против этого аргумента Кира не устояла. Она послушно отправилась в примерочную и попыталась втиснуться в платье. Потом отошла на шаг, чтобы рассмотреть себя в зеркалах: действительно ли она в этом платье выглядит так ужасно, как ужасно было в него влезать.

Оказалось, нет. Платье прекрасно облегало фигуру, выявляя и подчеркивая ее достоинства так, как Кира и не ожидала.

Она вышла из примерочной и подошла к Грегу. В его глазах зажегся хорошо знакомый огонек.

— Прекрасно, — коротко сказал он продавщице. — Мы возьмем его.

После того как служитель отнес покупки в машину, Кира и Грег заметили, к своему удивлению, что провели в магазине почти три часа.

— Ну, а теперь куда?

— Я, признаться, собирался вспрыснуть где-нибудь нашу покупочную оргию, но теперь… Ты не устала?

— Безумно!

— Значит, домой?

— Домой!

Под горячими солнечными лучами было невыносимо жарко, но в машине работал кондиционер. Кира скользнула на сиденье и сбоку посмотрела на Грега, севшего за руль. На его лице выступила еле заметная краска. Он положил руку на спинку сиденья и перегнулся к ней, целуя ее долго и нежно.

— У меня предложение, — прошептал он ей прямо в ухо, так что у нее захватило дыхание. — Поедем сейчас домой и проведем весь день в постели!

— И чем займемся? — с невинным видом спросила Кира, вопросительно поднимая брови.

— Не искушай меня! А то найду сейчас тихое местечко на обочине шоссе и займусь с тобой любовью на заднем сиденье, как это делают школьники.

Он поцеловал ее снова, обведя языком контур ее губ и обследовав затем сладкую влажность ее рта.

Они мчались обратно на виллу. Когда машина замедляла ход, Грегори клал ей руку на колено, слегка его поглаживал, и Кире это отнюдь не было неприятно. Она удивлялась себе: раньше она не понимала прелести этих ласк украдкой, в машине или в лифте, считала это крайне дурным тоном, а сейчас…

Когда они наконец добрались до дома, Кира, опередив Грега, бегом поднялась по ступенькам, вошла в спальню и остановилась у высокого французского окна. Грегори подошел к ней сзади, крепко обнял и прижал свои теплые губы к ее шее.

— Не хочешь меня поздравить? — спросил он, поворачивая ее к себе лицом.

— С чем? С твоим безумным мотовством?

— С тем, что у меня хватило терпения доехать сюда, а не остановиться на полпути, чтобы заняться с тобой любовью.

В его глазах загорелся чувственный огонек, и Кира довольно улыбнулась. Она переплела свои пальцы с его пальцами и, встав на цыпочки, легонько поцеловала его в губы и в кончик носа.

Внезапно ее кольнуло легкое беспокойство. Она слегка отстранилась, чтобы заглянуть Грегу в глаза, но его глаза были закрыты, а губы тянулись к ее губам. Она ответила на его поцелуй, но беспокойство не проходило. Он слишком хочет ее тело, всегда хочет, жаждет его. Кажется, что все остальное его не интересует. Он много говорит о любви, но, похоже, под любовью понимает один секс. А она испытывает к нему нечто большее, и это острое до боли чувство любви может притупить только ощущение его тела — рядом, близко, в себе. Она оторвалась от его губ, чтобы через секунду снова приникнуть к ним еще более яростно.

— Дорогая, ты — нечто! — сказал Грег, поднимая ее на руки и бережно укладывая на кровать. — Мне жаль русских мужчин! Они не понимают, что теряют. Под твоей северной хрупкостью скрывается настоящий испанский пожар страстей!

Он неторопливо снял с нее одежду, попросил, чтобы она то же самое проделала с ним. Кира тоже не спешила. Ей было приятно наблюдать, как у него возрастало возбуждение по мере того, как она нарочито старательно расстегивала каждую пуговицу на его рубашке.

— Ты опасная женщина, — пробормотал он, потянув ее на себя, прежде чем она успела спросить, что он имел в виду.

«Странно, — мелькнула в голове мысль, — он употребил по отношению ко мне то прилагательное, которое и я выбрала бы для его характеристики». Она наклонила голову и поцеловала его, ее волосы упали, образовав занавес вокруг их лиц.

«А ведь он причинит мне боль». Но сейчас у нее не было ни времени, ни желания думать о будущем.

Занятия сегодня явно не ладились. Во-первых, погода совершенно не располагала к размышлениям о науке. Стояли последние сухие и теплые дни золотой осени. Во-вторых, лектор нес какую-то явную чушь о типологическом сходстве Булгакова и Грибоедова. Первые полчаса Женя с Ирой развлекались, составляя с его слов современную сценическую интерпретацию «Горя от ума». Потом им это надоело, и они занялись более интересными вещами.

— Я все-таки не понимаю, почему бы тебе не поехать. Разве у нас так много компаний, где весело проводят время? И Димка о тебе спрашивает, да и вообще все. Поехали!

— Меня в полчетвертого Володик у метро ждет, ты же знаешь!

— Опять кастрюли выбирать отправитесь? Сколько можно!

Женя недовольно поморщилась и ничего не ответила. А что отвечать — Ирка все и так знает. Как Женя ни старалась сохранить лояльность по отношению к жениху, она не могла скрыть от себя самой, что он раздражает ее все больше и больше. И поехать с Иркой ей хотелось не только для того, чтобы увидеть Андрея, как она себя убеждала, а просто так: уж больно легко и хорошо было с этими ребятами.

Знакомство, начатое в Софрино, естественно продолжилось в Москве. У Иры полыхал роман с Игорем, и, как всякая влюбленная женщина, та сейчас была слепа и глуха к посторонним переживаниям. Только этим и можно было объяснить настойчивость, с которой она пыталась затащить Женю в их компанию. По ее логике, если Жене надоел Володик, то она имела полное право развлечься на стороне. И Женя развлекалась бы, если бы не Иркины постоянные рассказы об Андрее и Оле. По ее словам, они со дня на день тоже отправятся в загс. Оля, кажется, уже к нему переехала. А Иркины летние прозрения насчет чувств Жени к Андрею давно улетучились. Сейчас Ирке было не до того; даже то, что ей говорили прямо в лоб, она в своем дурацком влюбленном опьянении пропускала мимо ушей.