— Ну, ты даешь!

— Нравится?

— Не то слово!

Нелли действительно была великолепна: маленькое черное платье облегало ее точеную фигуру как перчатка, без единой морщинки. Плечи, уже слегка тронутые загаром, были почти обнажены. «Интересно, с чего это я взял, что они широковаты», — невольно подумал Андрей. Его взгляд привлекло блестящее колье под золото, выгодно подчеркивающее стройную шею девушки. Макияж тоже был удачный: сильно подведенные глаза казались огромными и таинственными, а их изумрудно-зеленый цвет был умело оттенен. Нелли поправила прядь волос, закрывшую глаза, — на тонком запястье звякнули браслеты. Туалет дополняли тонкие темные колготки и черные лакированные туфли на высоком каблуке.

— Даже не знаю, достоин ли я сопровождать столь великолепную даму. — Андрей шутливо поклонился и развел руками.

— Ничего, сойдешь. — Нелли насмешливо посмотрела на него. — Развлекаться так развлекаться. Идем?

Ресторан, выбранный Андреем, открылся не так давно. Он назывался весьма странно — «Ностра вита». Хозяин этого ресторанчика был приятелем Андрея, в недалеком прошлом — выпускником физтеха. Вовремя сообразив, что на зарплату физика сейчас не проживешь, он ушел в бизнес. Начал весьма скромно, с торговли электроникой. Через два года он уже имел свою фирму, через три стал заниматься еще и недвижимостью, а сейчас вот открыл кабак. Название «Ностра вита» — в переводе с латыни «наша жизнь» — не случайно: Олег искренне считал, что для русского человека жизнь и кабак одно и то же.

Располагалась эта самая «Ностра вита» в подвале одного из домов на Чистопрудном бульваре. Внутри все было обустроено со скромным шиком: стены отделаны деревом и вверху декорированы чем-то приятно-зеленым, на столиках свечи и живые цветы. В зале царил уютный полумрак. Вдоль стен стояли два бара, один из которых специализировался только на коктейлях — нововведение, вывезенное Олегом из Америки, — а столы располагались полукругом вокруг центральной части, служившей местом для танцев. Зальчик украшала вереница крупных растений в горшках, тоже подражание Западу. Обслуживали посетителей три официантки, хорошенькие и безупречно вежливые.

Олега на сей раз в заведении не оказалось, но Андрея здесь и так хорошо знали. Как только они с Нелли появились в дверях, одна из официанток сразу направилась к ним.

— Привет, привет. Что-то давно к нам не заходили. — Она приветливо улыбнулась Нелли: — Здравствуйте.

— Здравствуй, Машенька. Усади нас куда-нибудь поукромнее. Олежкин столик свободен?

— Свободен, свободен. Пошли.

Машенька провела их в дальний конец зала к столику на двоих, зажгла свечку, стоящую на нем, и подала карту вин.

— Меню сейчас принесу.

— Ну-с, — Андрей протянул карту Нелли. — Что будем пить?

Она улыбнулась и отвела ее рукой:

— Минеральную воду.

— Ты что, серьезно?

— Серьезно. Пока минеральную воду и сок.

— Ну а я, с твоего позволения, закажу бутылку белого вина. Может быть, ты подумаешь и тоже присоединишься?

— Может быть. Чуть позже.

Чуть позже, когда они, съев по порции фирменного салата с креветками, приступили к основному блюду — великолепному бифштексу, приготовленному с добавлением горчицы и бренди, — Нелли рассказывала что-то о поэтическом авангарде, а Андрей украдкой разглядывал ее лицо. При свете свечи ее глаза казались огромными, от длинных ресниц на щеках лежали тени. Андрей опустил взгляд на ее губы и вдруг поймал себя на мысли, что страшно хочет ее поцеловать. Причем уже давно.

— Ты меня, кажется, совсем не слушаешь? Для кого же я так стараюсь?

— Что ты, конечно, слушаю! Только… Знаешь что?

— Что?

— Пойдем потанцуем!

— А здесь танцуют?

Нелли нерешительно оглянулась через плечо на зал. Несколько пар медленно двигались в такт лившейся из скрытых динамиков негромкой музыке.

— Пойдем?

Она пожала обнаженными плечами:

— Ну, давай.

Они встали и прошли в центр зала. Андрей обнял ее за талию и привлек к себе. Она чуть заметно отстранилась и положила руки ему на плечи. Он чувствовал сквозь тонкую ткань платья тепло ее тела, чувствовал ее гибкую талию под своими ладонями, и от этого кружилась голова. Он чуть наклонился и вдохнул горьковатый запах ее духов. Она подняла на него изумленный взгляд:

— Ты что?..

Этот взгляд вернул Андрея к реальности. Еще бы немного, и он бы не удержался и прижался губами к ее волосам. Он заставил себя улыбнуться:

— Ничего! Тебе показалось.

Нелли усмехнулась, как она умела, почти незаметно, одними кончиками губ, и отодвинулась от Андрея еще дальше. Танец кончился, и они вернулись к своему столику. Принесли мороженое и кофе. Какое-то время они сидели молча, испытывая неловкость из-за только что происшедшего, а потом Андрей попросил:

— Расскажи мне о себе.

— Что рассказывать?

— Что хочешь. Просто говори.

— Ну, знаешь… Просто говорят только дураки и попугаи. Уточни тему. Что тебя интересует?

— Не обидишься, если задам один вопрос?

— Обещать не могу, но попробую…

— Почему ты вышла замуж за Мешковича?

— А почему вообще девушки выходят замуж? Влюбилась!

— Серьезно?

— Нет. Если бы серьезно, не развелась бы.

— Знаешь, вы были очень странной парой, ты и Алеша. Что ты в нем нашла?

— Наверное, пожалела. Он был таким ребенком.

— Ничего себе дитя!

— Представь себе! Он только внешне такой самоуверенный, а случись что, жутко теряется при любом столкновении с жизнью. Сначала меня эта беспомощность умиляла, потом стала раздражать.

— И что?

— Да ничего. Алеше обязательно надо в жизни к кому-нибудь прилепиться. Сначала — к маме, потом — ко мне.

— А сейчас?

— Я его маме вернула! Галина Александровна с радостью приняла заблудшее чадо и пестует с удвоенной энергией. На меня, слава Богу, больше зла не держит. Рада, что ребенок снова при ней.

— А держала?..

— Как все матери поздних, любимых и единственных детей, конечно, недолюбливала. Считала, что я у нее сына отнимаю. Потом это прошло — как только Алеша снова оказался «дома».

Нелли усмехнулась чуть печально. Андрей посмотрел на нее и внезапно сказал:

— Бедный Алеша!

— Почему? Он по-своему счастлив.

— Митя мне говорил, что у вас сохранились прекрасные отношения. Правда?

— А что нам делить?

— Странно, он сказал то же самое!..

— Мы с Ракитиным вообще очень похожи.

— Не сказал бы…

— Ты просто его мало знаешь, да и меня тоже.

— Не теряю надежды узнать поближе.

Фраза прозвучала двусмысленно, но Нелли сделала вид, что не услышала намека. Андрей помолчал немного и продолжил, резко меняя тему:

— Кстати, если уж вы такие близкие друзья, внуши ему помягче, что моя свояченица — женщина не для него.

Нелли слегка вздрогнула и поморщилась:

— Что это ты вдруг…

— Что?

— Ну… Перескочил на проблемы третьих лиц. По-моему, они взрослые люди и сами разберутся.

— Не похоже, чтобы Митя вел себя как взрослый. Он мне симпатичен, поэтому я и говорю: внуши ему, что Кира ему не пара. Если бы мы с ним поближе сошлись, я бы и сам ему это сказал, а сейчас — тебе удобнее. Кира ему не подходит.

— Почему ты так считаешь?

— Ну… Она — женщина с прошлым.

Нелли потянулась к пачке «Мальборо», лежавшей перед Андреем. Андрей немедленно поднес ей зажигалку, она прикурила, глубоко затянулась и сосредоточила взгляд на горящем кончике сигареты.

— Что ты имеешь в виду под «прошлым»? У всех в этом возрасте оно есть.

— Дважды неудачный опыт семейной жизни. Больше Кира не будет рисковать, особенно с человеком моложе ее на десять лет.

— Ты не знаешь Ракитина. Он упрям!

— В случае с Кирой — без толку.

— Ты правда так считаешь?

Что-то странное мелькнуло в ее взгляде, когда она задала свой вопрос, но Андрей опять не заметил.

— Правда. Пойдем еще потанцуем?

— По-моему, нам пора идти. — Нелли затушила сигарету в пепельнице и поднялась. — Где здесь можно подкрасить губы?

13

Здание школы, где работал Куприяни, находилось на Чистых прудах и явно было выстроено еще в середине пятидесятых. Типовой проект, Митя учился в такой же. Во дворе стоял страшный шум и гам — это продленку вывели на прогулку после обеда. Пробравшись между беспокойными цветами жизни, Митя вошел в вестибюль, где у дверей был встречен суровым вопросом технички у дверей:

— Вы к кому?

— Мне нужен учитель физики, Сергей Иванович Куприяни. Не знаете, он еще не ушел? — Митя знал это наверняка, потому что они вчера договорились встретиться как раз в три, но следовал золотому правилу: с вахтерами и уборщицами ссориться не стоит.

— Нет, кажись, не уходил еще. На пятом этаже у него тридцатый кабинет. По той лестнице!

— Спасибо громадное!

Сергей Иванович во время прошлой встречи Мите понравился: благообразный такой дядечка, с благородной сединой и спокойными манерами. Он был похож не на учителя, а на горного инженера. Причем если бы Митю спросили, почему на горного, он не смог бы вразумительно объяснить; но для себя сразу решил — именно горный инженер.

Митя осторожно просунул голову в приоткрытую дверь кабинета. Куприяни сидел за учительским столом, а напротив него, за первой партой, сидела девица с такой внешностью, что ее куда скорее можно было бы встретить в стриптиз-клубе, а не в средней школе.

— Ну что, Соловьева, — усталым ровным голосом отчитывал ее Куприяни. — Я не могу вас аттестовать. Вы даже закон Бойля — Мариотта, который в шестом классе проходят, не усвоили.

— Я усвою, Сергей Иванович, — так же ровно и монотонно скулила девица.

— Вы ничего, ну совсем ничего не знаете, Соловьева. Я бы с радостью поставил вам тройку, но мне совесть не позволяет.

— Сергей Иванович, меня из школы выгонят, — напомнила девица.

— Вам не впервой, Соловьева. Вас уже три года выгоняют, а вы все каким-то чудом здесь.

— Сергей Иванович, я папе обещала. Мне нужен аттестат!

— Ну вот что, Таня. — Куприяни раскрыл ежедневник и что-то быстро прикинул про себя. — В следующий вторник вы придете ко мне и ответите с 10-го по 23-й параграфы. Успеете выучить?

— Конечно, Сергей Иванович!

— Значит, в следующий вторник.

Девица радостно поднялась и поспешила к дверям. Столкнувшись с Митей, окинула его цепким оценивающим взглядом. Митя явно произвел впечатление. Соловьева кокетливо поправила челку и завлекающе улыбнулась. Мите стало смешно. Он чуть не прыснул, но вовремя вспомнил, что он — почти официальное лицо и здесь по делу, принял серьезный вид и вошел в класс.

Куприяни заметил его и поднялся навстречу.

— Здравствуйте, Сергей Иванович. Что вы так строги с девушкой?

— Вы слышали? Да, действительно, наверное, чересчур строг. В самом деле, ну зачем Тане Соловьевой физика? Она уже работает в кооперативной палатке, кончит школу, сразу выйдет замуж за какого-нибудь «нового русского». Зачем ей закон Бойля — Мариотта!

«Нет, — подумал Митя, — это не горный инженер. Это типичный школьный учитель-шестидесятник. Как Тихонов в фильме «Доживем до понедельника». Ему стало жалко Куприяни.

— Ладно, Бог с ней, с Соловьевой. Вы, как я понимаю, пришли по делу. Но разве мы не все обсудили в прошлый раз? Разве остались какие-нибудь неясности?

Митя всю дорогу думал, с какого конца лучше всего подойти к щекотливой теме. И сейчас, услышав вопрос, он решил действовать напрямик.

— Простите, пожалуйста, Сергей Иванович. Дело прошлое, но не могли бы вы рассказать, почему вы оставили институт?

Куприяни вопросительно поднял брови:

— Молодой человек, я думал, вас интересую не я, а мой бывший однокурсник, а ныне высокопоставленный чиновник Виктор Сергеевич Проценко.

— Мне почему-то кажется, что этот факт вашей биографии как-то связан с изучаемым мною объектом.

— А, вам кто-то что-то уже рассказал? — Допустим…

— Понятно! Доброжелатели всегда найдутся, — усмехнулся Куприяни. — И что же вам поведали мои доброжелатели?

— Что вас чуть не исключили из комсомола за спекуляцию где-то на юге импортными шмотками. Что в результате вам не разрешили работать в лаборатории профессора Александрова — как неблагонадежному и чуть ли не антисоветскому элементу. Говорили еще, что вы подавали большие надежды.

— Да, информацию вы собирать умеете. Только зачем вам все это? От меня-то что вы хотите? Это факты моей биографии, и для вашей книги они не пригодятся.