Рамона Грей - Бармен

Я застыла, когда он низко усмехнулся, обхватив другой рукой грудь. — Посмотри, какая ты мокрая для меня.

— Рен, я... О боже мой!

Грубые пальцы нащупали набухший клитор, и я, извиваясь, тут же позорно взмолилась: — Пожалуйста, о, пожалуйста...

— Хочешь кончить, сладкая?

— Да.

— Кто еще так прикасался к тебе? Кто еще заставлял тебя кончать на пальцы?

— Н-никто.

— Вот и отлично. — От его довольного тона я выплеснула смазку на пальцы. — Давай и дальше так же будет. Никто и никогда не станет прикасаться к тебе, кроме меня. Ты понимаешь?

— Да, — простонала я. — Никто меня не будет трогать. Кроме тебя.

— Отлично, сладкая. Еще немного, — он замолчал, провел пальцами по клитору, — уточним кое-что, и тогда я позволю тебе кончить. Хорошо?

— Ладно, — выдохнула я. Извиваясь под его рукой, пыталась сдвинуть пальцы к клитору, но Рен снова шлепнул по влажным половым губкам, посылая молнии наслаждения по позвоночнику.

— Перестань своевольничать, сладкая, и будь внимательна.

— Пожалуйста, — простонала я.

— Обрати внимание. — Рен вытащил две длинные палочки из моих волос. От рассыпавшегося по плечам шелкового водопада одобрительно простонал. — Так восхитительно. Мне нравятся твои волосы, сладкая. — Он погладил длинные пряди, потом зарылся в них лицом и глубоко вздохнул.

— Спасибо, — прошептала я. — Пожалуйста, можно мне кончить прямо сейчас?

Его восхитительно шершавые пальцы все еще кружили вокруг клитора. — Уже скоро. Будь внимательна, Рейчел. Ты меня слушаешь?

— Да-а-а. — Я выгнула спину, напрягаясь от того, насколько нежно он обхватил мою грудь ладонью.

— Твоя девственность принадлежит мне, Рейчел. Моя, чтобы взять, моя, чтобы владеть.

Я напряглась, прижалась к Рену, он снова нежно погладил мою грудь. — Это мое. Ты согласна?

— Рен, я... о боже!

Он снова обвел пальцами клитор, а когда я оказалась на грани оргазма... внезапно остановился.

— Нет! — Я едва не зарыдала. Дрожала всем телом. А соски стали невероятно, почти до боли жесткими.

— Ты согласна, Рейчел?

— Да, — простонала я. — Да, моя девственность принадлежит тебе.

— Хорошо, сладкая.

— Пожалуйста, прикоснись ко мне.

— Никто на тебя не смотрит, никто тебя не трогает, никто тебя не трахает, кроме меня. Это понятно, сладкая? Повтори.

— Никто меня не трахает, кроме тебя, Рен. — В тот момент, если бы он попросил, я бы открыла дверь и прокричала это на весь бар. Если бы он только попросил.

Рен сжал пальцами клитор, затем потянул, и я закричала от нахлынувшего приливной волной оргазма. Мое тело затряслось, колени подогнулись, и я упала бы на пол, если бы Рен не поддержал меня, обхватив рукой за талию. Я вздрогнула и застонала, когда он высвободил руку.

— Наклонись, сладкая. — Надавил на поясницу, и я послушно склонилась над столом, прижавшись грудью к гладкому дереву. Рен задрал юбку, а я уставилась на стену широко раскрытыми глазами. Черт возьми. Я собиралась заняться сексом с Реном Паркером. Он сейчас лишит меня девственности, и...

— Твою мать.

Моя юбка почти оказалась на заднице, и я в замешательстве оглянулась через плечо, когда Рен потянул ее вниз. — Рен?

— Встань.

Я выпрямилась. И слегка пошатнулась на все еще дрожащих ногах, когда он развернул меня. На его лице отразилось сожаление, похоть и нечто похожее на гнев. Рен поспешно засунул мою грудь обратно в лифчик и снова застегнул рубашку. Нахмурился, заметив насколько открытой остались мои полушария. Затем потянулся вниз и поправил член через брюки.

— Рен? Что случилось?

— Да так, ничего. Иди домой.

— Что? — Я уставилась на него, не веря собственным ушам. — Нет, постой. Я... разве мы не будем заниматься сексом?

Он покачал головой, а я прикусила губу. — Но ты же сказал, что моя девственность принадлежит тебе.

Его тон и то, как он сжал кулаки, только еще больше меня смутили. — Ты должна уйти, Рейчел.

— Ничего не понимаю. Что я сделала не так? Я... если ты пояснишь, в чем дело, я постараюсь исправиться.

— Нет, все не так... — Его взгляд снова залип на моей груди. Рен опять поправил член. — Ради всего святого, Рейчел. Может ты просто сделаешь то, что я велю, и уберешься к чертовой матери домой?

От затопившей боли я резко развернулась и выбежала из его кабинета.

Рен

— Ты расскажешь мне, что, черт возьми, не так или будешь просто сидеть мрачной задницей всю чертову ночь?

Я скользнул взглядом к женщине, сидящей на коленях Джека. Она изучающе окинула меня взглядом, прежде чем поцеловать Джека в губы. — Я хочу принять ванну.

Соскользнула с его колен, слегка вздрогнула, когда Джек сжал ее попку, и улыбнулась мне. — Было приятно официально познакомиться, Рен.

— И мне тоже, Лили.

Я наблюдал, как Джек пялится на задницу выходящей из гостиной Лили, ждал, когда он наконец снова обратит все внимание на меня. — Никогда не думал, что тебя когда-нибудь укротит женщина.

Джек пожал плечами и сделал большой глоток пива. — Что я могу сказать, она обвила меня вокруг своего гребаного маленького пальчика... и даже не подозревает об этом.

В гостиную вальяжно вошел рыжий полосатый кот. Смерил меня надменным взглядом, нашел не достойным внимания и неторопливо направился к Джеку. Несколько раз обтерся вокруг его ног и замурлыкал. Запрыгнул на колени к Джеку, а когда тот грубовато погладил котяру, у меня отвисла челюсть.

— Какого хрена с тобой случилось?

Джек удивленно приподнял брови. — И что это должно значить?

— То, что в течение последнего месяца ты играешь в семью с Лили Ледяной Королевой Карсон, и у тебя на коленях развалился чертов кот.

— Мне всегда нравились киски.

Я фыркнул и глотнул пива. — У вас с Ледяной Королевой все настолько серьезно?

— Ее зовут Лили, а не Ледяная Королева.

— Ты кто такой и какого хрена сделал с моим лучшим другом? — Я поставил бутылку с пивом на колено.

— Ой, да ладно, хочешь сказать, что если бы эта сладкая библиотекарша предложила тебе свою девственность на блюдце, ты бы не таскался за ней повсюду с высунутым языком, словно щенок? У меня есть женщина, я ее люблю. Конец истории.

Я оторвал от бутылки клочок этикетки. — Ты же понимаешь, что я за тебя рад, верно?

— Ага, спасибо, брат.

Я сорвал с этикетки еще один слой. Джек Уильямс для меня даже ближе родни. Переехав сюда почти шесть лет назад, я решил начать все сначала и оставить позади прошлое. Не прошло и двух месяцев с момента переезда, как моя дерьмовая тачка накрылась. Вот тогда я отвез ее местному городскому механику — отцу Джека.

Его старик, конечно, был мудаком, в отличие от хорошего парня Джека, несмотря на его, порой дерьмовое поведение. Это Джек нанял кучу школьных приятелей, чтобы помочь мне отремонтировать бар, после того как я купил его три года назад.

Черт возьми, именно Джек убедил банк дать мне ссуду на покупку бара. Я вырос в большом городе, и атмосфера маленького городка, где все друг друга знают, была мне так же чужда, как Джеку — улицы с небоскребами. Управляющий банком оказался должен Джеку еще со средней школы, и Джек наконец стребовал с него должок, чтобы помочь мне.

После многих лет, никогда не доверяя никому, кроме себя, это был почти непостижимый акт доброты.

— Так ты скажешь, что произошло, или мне придется смотреть на твою уродливую гребаную рожу всю ночь?

Я скатал клочок этикетки, прилипшей к пальцам, в крошечный шарик. — Я облажался с Рейчел.

— Да? — Джек ласково потрепал кошку по ушам, покрытыми шрамами. — Ты сказал ей «пока» вместо «привет», столкнувшись на улице? -

Я закатил глаза, когда Джек рассмеялся. — Что? Возможно, так и есть. Тебя так она заводит, что непонятно, ты уже кончил или все еще продолжаешь. Хотя, судя по тому, как ты дрочишь на эту маленькую библиотекаршу, кончаешь ты часто.

Джек изобразил неприличный жест рукой, который я проигнорировал. — Я сказал, что ее девственность принадлежит мне и что никому другому не позволено прикасаться к ней. А потом заставил ее кончить на все мои пальцы прямо в чертовом офисе.

Джек подался вперед, кот, раздраженно мяукнув, спрыгнул с его колен. — Святое гребаное дерьмо. Ты, твою мать, прикалываешься.

Я покачал головой. — Хотелось бы. В пятницу вечером она заявилась в бар вместе с Мэдисон. Одетая в рубашку, которая... выставила на показ ее сиськи, пока она танцевала с каким-то парнем, и я потерял свой гребаный разум.

— Погоди. Рейчел Бэнкс выставила напоказ свои сиськи? Серьезно? Женщина, которая одевается как невинная библиотекарша.

— Она и есть невинная библиотекарша.

— То есть она правда девственница? Знаю, все так думают, но...

— Да. — Мой член дернулся под джинсами. — До вечера пятницы я был уверен на девяносто восемь процентов, а теперь... на все сто.

— Ты сорвал ее вишенку?

Я покачал головой. — Нет. Но она не возразила, когда я заявил, что ее девственность принадлежит мне. Она даже призналась, что никто, кроме меня, ее не трогал.

— Боже. — Джек откинулся на спинку кресла. — Понятия не имею, как, черт возьми, эта горячая попка так долго продержалась, что до сих пор никто ее не коснулся. Она скрывается под одеждой библиотекарши, но это ее тело...

— Довольно. — Мой гнев нарастал. Даже осознавая, что Джек не имел никакого интереса к Рейчел, я разозлился. — Не смей говорить о ее теле.

Джек окинул меня оценивающим взглядом. — Держи свой член в штанах. Мне не нужна твоя девушка.

— Она не моя.

Джек рассмеялся и отпил немного пива. — Ты ведешь безнадежную битву, брат.

— Нет. Хочу ли я ее? Да, возможно, немного, но это не значит...

— Немного? Когда ты в последний раз трахался?

— А это какое имеет отношение к делу?

— Когда?

Я вздохнул: — Два года назад.

— Трахни меня.

— Нет, спасибо.

Джек вытянул ноги вперед. — Два года — слишком большой срок, чтобы обходиться без женщины.

Да, черт возьми, чертовский большой, но только Рейчел возбуждала меня в течение очень долгого времени. Я выпил почти половину своего пива двумя большими глотками, не в силах признаться Джеку, что две мои последние пассии, с которыми переспал, до жути походили на Рейчел. Он подумает, что я спятил.

Дерьмо. Я действительно спятил.

— Если ты заставил ее кончить, то очевидно, что нравишься ей. Так почему ты, твою мать, сидишь здесь, в моем доме, вместо того чтобы быть с ней? — спросил Джек.

— Сегодня же вечер понедельника. Она работает до семи часов.

Джек посмотрел на часы. — Итак, через полчаса ты идешь в библиотеку, увезешь свою женщину домой и вытрахаешь из нее всю девственность.

— Не могу.

— Не можешь или не хочешь?

— Она слишком хороша для меня. Я подобного не заслуживаю...

— Заткнись на хрен, придурок. — Джек снова наклонился вперед, бросив на меня гневный взгляд. — Рейчел — хорошая девушка, но она не гребаная королева Англии. Ты ее заслуживаешь.

— Если бы она узнала, что я сделал, где был, первая бы так поступила...

— Ты понятия не имеешь, как она поступит. Ты же с ней почти не разговариваешь. Почему бы тебе не попытаться узнать ее получше, придурок? Или трахать до тех пор, пока ей не станет все равно, чего ты там натворил в прошлом.

— Рейчел умна, и...

— Ты тоже умный. Черт, ты, наверное, прочитал чертовых книг с гребаную библиотеку. И то, что сидел в тюрьме, не означает, что не можешь иметь женщину, которую любишь.

Я вздрогнул и оглянулся на дверь. — Говори потише, и я не люблю Рейчел.

Джек громко расхохотался. — Господи Иисусе гребаный, ты потонешь в собственном отрицании.

— Заткнись.

— Если ты ее не любишь, то почему слетел с катушек, когда впервые увидел ее с другим мужчиной? Почему сказал ей, что ее вишенка твоя?

— Возможно, у меня фетиш на девственниц.

Джек так громко расхохотался, что выплеснул пиво прямо на джинсы. — Фетиш на девственниц?

Я лишь пожал плечами. Не то чтобы я почувствовал себя хорошим парнем, но да, то, что Рейчел была девственницей, заводило мой двигатель неимоверно. Осознание того, что никто другой не был в ней, что она будет ощущать только мой член, делало меня тверже гребаного камня.

Последние три года я фантазировал о том, как возьму ее девственность. И едва не рехнулся при первом признаке того, что она может позволить кому-то другому заполучить то, что принадлежит мне. Я хотел — жаждал — сделать это.