Рамона Грей - Бармен

Я покраснела, но прошептала: — Я хочу, чтобы твой член оказался у меня во рту, Рен.

— Громче.

Я прочистила горло и попробовал еще раз. — Я хочу, чтобы твой член оказался у меня во рту, Рен.

Рен мял мою грудь, пока я не застонала и не выгнула спину. Он просунул бедро между моих ног, и я бесстыдно потерлась о него голым лоном. — Хорошая девочка. Попробуй вот это: «Пожалуйста, позволь мне пососать твой очень большой член, Рен».

Я захихикала и ткнула его в спину. — Серьезно?

Он подмигнул мне, прежде чем поцеловать. — Прекрасно. Пожалуйста, позволь мне пососать твой член, Рен.

— Пожалуйста, позволь мне пососать твой член, Рен.

— Мне нужно, чтобы ты говорила громче, милая. — Он попытался изобразить неодобрение, но это не помешало мне трахнуть его бедро. Он снова поцеловал мою шею и обнаженную верхнюю часть груди, дразня сосок через мягкий хлопок ночной рубашки.

Черт. Ощущение его рук, грубой ткани его джинсов на моем клиторе внезапно болезненно приблизило меня к оргазму.

— Рен, — выдохнула я. — Рен, я…

— Скажи это, милая. — Он удерживал меня на месте, прижав свою руку к моей пояснице. Я заскулила от разочарования, и он ущипнул меня за горло. — Скажи это, и тогда я позволю тебе тереться своей маленькой киской о мою ногу, пока ты не кончишь. Это ведь то, чего ты действительно хочешь? Ты хочешь кончить мне на бедро? Пометить меня своим сладким кремом?

— Да, — простонала я. — Да, я хочу этого.

— Тогда скажи мне то, что я хочу услышать.

— Пожалуйста, позволь мне пососать твой член, Рен.

Безжалостное давление его руки на мою спину не ослабевало. Чувствуя безумную потребность – я была так чертовски близка – я почти прокричала во второй раз: — Пожалуйста, позволь мне пососать твой член, Рен. Пожалуйста! Пожалуйста, позволь мне...

— Рейчел!

Я закричала, мое тело дернулось. Рен толкнул меня за спину и развернулся лицом к человеку, который выкрикнул мое имя. Его тело напряглось, и он пробормотал «черт» себе под нос.

Я выглянула из-за него, и моя челюсть отвисла. — Мама? Какого хрена ты здесь делаешь?

Ее брови почти исчезли в линии волос. — Следи за своим грязным ртом, юная леди.

— Я миллион раз говорила, что ты не можешь просто так войти в мой дом без предупреждения. — Мое смущение и – я признаю это – гнев из-за того, что меня прервали, делали мой обычный тон с матерью резким и обиженным.

— Конечно, могу, я твоя мать. Что ты с ним делаешь? — Она изучала Рена, и когда ее взгляд упал на выпуклость в его промежности и мокрое пятно на бедре его джинсов, ее рот с отвращением опустился. — Скажи мне, Рейчел Юджин Бэнкс, что ты не позволила ему поступить с тобой отвратительно.

Ее пренебрежение моим правилом и то, как она говорила и смотрела на Рена, превратили мой гнев во что-то неконтролируемое. Неудержимое.

— Убирайся, — прорычала я. — Убирайся из моего дома прямо сейчас.

Рен взял меня за руку, и я крепко сжала ее, благодарная за его молчаливую поддержку. — Дай мне свой ключ и уходи. Немедленно.

У мамы отвисла челюсть. — Нет, пока ты не услышишь, что я хочу сказать.

— Мне надоело тебя слушать. Я больше не позволяю указывать мне, что делать, что говорить или как себя вести. Это моя жизнь, и с кем я сплю – нет, с кем я трахаюсь, — это не твое дело. Мне все равно, что ты говоришь или что ты чувствуешь к Рену. Я люблю его и я...

— Он преступник!

Я уставилась на маму широко раскрытыми глазами. — Что?

— Он преступник, Рейчел. Вот почему я здесь – чтобы предупредить тебя. Он сидел в тюрьме, и я не позволю своему единственному ребенку быть с кем-то вроде него. Он недостаточно хорош для тебя.

Рен отпустил мою руку, и я повернулась к нему. От стыда на его лице мне захотелось заплакать, но когда я попыталась прикоснуться к нему, он отстранился.

— Рен? Это правда?

— Конечно, это правда, — огрызнулась мама.

Я проигнорировала ее и сделала еще один шаг к Рену. Он попятился, и мое сердце сжалось в груди. — Рен, скажи что-нибудь.

— Это правда. — Слова слетали с его губ, как кирпичи. — Это правда, Рейчел.

Я ошеломленно уставилась на него, и он схватил свою куртку со стула. Направился к двери, не обращая внимания на мою мать, когда она выскочила из дверного проема на кухню и бросила на него испуганный взгляд.

— Рен!

Он остановился в дверях и бросил еще один короткий, полный стыда взгляд, который разбил мне сердце. — Мне очень жаль.

Он вышел из кухни, и через несколько секунд хлопнула входная дверь. Я прислонилась к стойке, тупо уставившись в пол. Рен сидел в тюрьме. Тихий, милый мужчина, в которого я была влюблена, сидел в тюрьме.

Наверное, мне следовало бы почувствовать отвращение. Или гнев, или боль? Рен солгал мне насчет...

«Нет, он не лгал. Ты никогда специально не спрашивала его, был ли он в тюрьме. Ты почти ни о чем у него не спрашивала. Слишком занята, используя его для своих нужд? Ты влюблена в него, но у тебя нет времени даже на один чертов разговор с ним? Ты просто бегаешь за ним, как сука в течке».

Я поморщилась, но мой внутренний голос ни в чем не ошибся.

Поэтому стоило ли мне злиться на Рена за то, что он утаил от меня свое прошлое?

Возможно. Но вместо этого меня переполняла лишь печаль. Было ужасно видеть глаза Рена, полные стыда, вины и горести. Мне хотелось утешить его, уверить, что для меня не имеет значение его прошлое.

Я глубоко вздохнула, осознав истинность моих чувств. Это на самом деле не имело значения. Меня не волновало, что совершил Рен и почему он сидел в тюрьме. Я спрошу его, и если он захочет рассказать мне об этом, тогда отлично. Если откажется, то я не оттолкну его из-за этого. Имело значение лишь то, какой он сейчас. Хороший, добрый мужчина, который не любит меня так, как я его, но все равно дает мне почувствовать себя любимой.

— Не могу поверить, что ты думала, что твоя мать тебе лжет. Ты всегда была чересчур наивной и доверчивой. Ты считаешь, что я тебя подавляю, но я нужна тебе, Рейчел.

Я моргнула на мать. Совсем забыла о ее присутствии, хотя она ни на миг не замолкала с тех пор, как Рен ушел.

— Я так и знала, что если оставлю тебя одну, то ты все испортишь. Не могу поверить, что ты связалась с этим мужчиной. Рейчел, ты хоть представляешь, что натворила? Как только все узнают, что ты переспала с ним, барменом и преступником, моя репутация в этом городе будет уничтожена.

— Его зовут Рен, и я его люблю.

Мама уставилась на меня. — Прекрати. Перестань упрямиться. А теперь иди и смой с себя его грязь, и потом мы отправимся к отцу Макрою. Тебе следует исповедаться в своем отвратительном...

— Я никуда с тобой не пойду, мы не были в церкви уже пятнадцать лет, с тех пор как ушел папа.

Мама побледнела. — Не говори о нем.

— Он ушел, мама. Он бросил нас обоих, тебе пора смириться с этим и перестать вмешиваться в мою жизнь. Знаю, тебе одиноко, знаю, ты злишься, но тебе стоит подумать, как устроить свою собственную жизнь и не пытаться контролировать мою. -

Я подошла к ней и нежно сжала ее руки. — Не твоя вина, что папа ушел, понимаешь? Прекрати обвинять себя в этом и...

Мама отпрянула от меня и кинула презрительный взгляд. — Конечно, это не моя вина. Это ты виновата. Ты была ужасным ребенком, просто несносным, и я уделяла тебе все свое внимание. Твой отец изменил мне, потому что я была слишком занята тобой. Если бы ты была хорошим ребенком и вела себя соответственно, твой отец никогда бы меня не бросил. Я бы больше внимания уделяла ему. Это из-за тебя, Рейчел, я одинока последние пятнадцать лет.

Во второй раз за пятнадцать минут я не могла вымолвить и слова. Я знала, что мама так и не смирилась с уходом отца, но даже не предполагала, что она в этом винит меня. Она права — я слишком наивна.

— Ты ненавидишь меня. — Мой голос звучал глухо и невыразительно. — Все эти годы ты на самом деле меня ненавидела.

— Не будь смешной. Я никогда тебе не ненавидела.

— Но ты меня не любишь. — Я уставилась на нее, сердце сжалось, когда прочитала ответ в ее глазах.

Она отвела взгляд. — Оденься. Мы идем в церковь, и ты...

— Мама, перестань, — медленно произнесла я. — Просто перестань.

Она изучала меня мгновение, и когда открыла рот, я покачала головой. — Все, хватит.

— Что это значит?

— Я люблю тебя, на самом деле, но с меня хватит. Я хочу, чтобы ты ушла и больше не приходила.

— Ты вовсе так не думаешь.

— Это так.

Глаза мамы сузились. — Ты неблагодарная сука. После всего, что я сделал для тебя, после всего, чем пожертвовала ради тебя, ты хочешь сказать, что я не имею права тебя видеть.

— Да. Сейчас. Возможно, в течение нескольких месяцев...

— Месяцев?

— Возможно, через нескольких месяцев мы снова поговорим. Но прямо сейчас нам нужно разойтись. Не звони мне, не пиши, не приходи ко мне. Я не хочу тебя видеть в своем доме.

— Ты отказываешься от собственной матери ради мужчины? Никчемный...

— Нет. Не называй Рена никчемным. — Мой голос был хриплым, мама пожевала нижнюю губу, а затем кинула на меня ненавидящий взгляд.

— Ты такая же, как твой отец. Полагаю, яблоко от яблони недалеко падает. Ты бросаешь меня точно так же, как он, ради грязного, мерзкого секса.

Я промолчала. Слова не шли с языка. Ядовитая злость матери заставила меня застыть в молчании, я просто хотела, чтобы она ушла.

Я хотела быть свободной.

— Рейчел, он преступник! Ты не можешь на самом деле хотеть быть с кем-то вроде него.

— Как ты узнала? — спросила я. — Ты наняла кого-то, чтобы раскопать прошлое Рена, или сама сделала всю грязную работу?

— Тебе нужно лишь погуглить его имя, Рейчел. Он плохой человек и...

— Нет, это не так. Он хороший, и я люблю его. И не собираюсь за это извиняться.

— Он тебя не любит. Ты недостаточно хороша для такого мужчины как он. Он привык к худым девушкам с красивыми лицами.

Впервые в жизни меня не задевали ее уколы по поводу моей внешности. Возможно, я не худая, возможно, я не хорошенькая, но Рен меня хочет. Он хочет меня и считает меня красивой. В этом не было никаких сомнений.

— Отлично, — неожиданно сказала мама. — Я сделаю, как ты просишь, только надеюсь, ты готова приползти обратно на коленях, когда этот ужасный бармен разобьет тебе сердце. Когда он скажет тебе, что ты толстая, уродливая и глупая. Когда он...

— Он этого не скажет, — перебила я ее. — Ты единственная, кто говорит мне, что я толстая, уродливая и глупая.

Лицо мамы покраснело, она распрямила плечи и промаршировала к двери кухни.

— Мама?

Она тут же развернулась, на лице были написаны триумф и самодовольство.

— Ключ. Верни его.

Она заколебалась, и я со вздохом произнесла: — Я просто поменяю замки.

Она покопалась в сумочке и вытащила ключ, затем в гневе швырнула его на пол. — Ты пожалеешь о своем решении.

— До свидания, мама.

Рен

— Тебе нужно притормозить.

Я гневно уставился на Джека и намеренно опрокинул рюмку в глотку. Виски, обжигая, скатился вниз по пищеводу, прежде чем присоединиться к первым двум убойным дозам в моем желудке.

Джек закатил глаза и положил ноги на мой потрепанный кофейный столик, потом сделал глоток пива. — Не смотри на меня так. Расскажи лучше, что случилось.

— Ничего.

— Чушь собачья. Ты должен быть на работе, но вместо этого сидишь дома и бухаешь.

— Я просто хотел отдохнуть. Что тут такого?

— Ты никогда просто так не брал выходной. Так что не будь мудаком и расскажи что, черт возьми, не так.

— Как ты вообще узнал, что я дома, а не на работе?

— Боже, от виски ты глупеешь, — Джек сделал еще один глоток пива. — Мы с Лили зашли в бар выпить. Тебя там не оказалось, и я забеспокоился.

— Ну и кто же этот болтун? — Я уставился на бутылку виски, раздумывая, не налить ли еще.

— Прекрасно. Это официантка, которая трахается с Джейкобом Маркеном, как там ее?

— Мэдисон.

— Верно. Она рассказала, что вы с Рейчел поссорились, и ты не вышел на работу.

— Я уволю ее за то, что она тебе все разболтала.

Джек рассмеялся. — Да, конечно. Ты такой чертовски добрый, что я весь трясусь от страха. Как, черт возьми, мы вообще стали друзьями, ума не приложу.

— Потому что ты засранец.

— А я этого не знал? — Джек протянул мне пиво. — Но я тот засранец, который всегда прикрывал твою спину, так говори, какого хрена ты поругался с Рейчел. И, боже, ты уже трахнул ее? Скажи мне, что трахнул, или я лишу тебя чертовой мужской карточки.