Чьи-то руки обхватили моё лицо, запрокинув его вверх. Затем он посмотрел на меня сверху вниз тёмным, решительным взглядом.

— Дорогая?

Шум отступил, и шок сменился реальностью.

— Бен?

— Давай поднимемся в номер.

— Да, — сказала я, схватив Бена за руку, и он повёл меня прочь, закрывая своим телом.

Позади нас слышался крик. Внезапно началась потасовка, и послышались щелчки камер. Охрана окружила нас. Всё произошло так быстро. Видимо, папарацци следили за Беном, полагая, что он приведёт их ко мне — залетевшей тусовщице, жаждущей денег шлюхе, разгуливающей в бикини.

Мал и Энн следовали за нами, забираясь в лифт. Мягкие звуки пан-флейты наполнили помещение. Все молчали. Хуже того, никто даже не выглядел удивлённым. Кроме меня, естественно. Широко распахнутые глаза и бледное лицо прекрасно отражались в блестящих металлических дверях. Они раскрылись, и Энн схватила меня за руку.

— Позволь мне поговорить с ней.

— Позже, — сказал Бен. — Прямо сейчас ей нужно прилечь и отдохнуть, прежде чем она упадёт.

— Я не собираюсь падать. — Тем не менее, на всякий случай я крепко держалась за его руку. — Я в порядке.

Энн отпустила меня без лишних слов. Так даже лучше. Я не могла свалить всё это на неё. Она всё ещё была прекрасной невестой, в статусе молодой жены. Ни за что на свете я бы не хотела всё это испортить. В последнее время она брала на себя больше, чем требовали её сестринские обязанности, она сопровождала меня во время визитов к врачам, осталась со мной в Портленде.

Номер казался жутко тихим после всей этой суматохи внизу. Однако весь тот шум и мысли до сих пор гремели в моей голове. За панорамными окнами город продолжал жить в своём ритме. Боже, это действительно произошло.

— Давай присядем. — Он привёл меня к замшевому дивану.

Я отпустила его руку, моё тело дрожало от излишних эмоций. Я просто ещё не была уверена, от каких именно.

— Нет. Я... Я не хочу сидеть.

Бен рухнул на диван, закинув лодыжку на колено. Раскинув руки вдоль спинки дивана, он осматривал меня с ног до головы. Так много слов роились внутри меня, пытаясь вырваться наружу. Если бы я просто могла мыслить ясно. Нет смысла принимать это на свой счёт, журналисты и фотографы просто делали свою работу. Это лишь делает их не чем иным, как кучкой придурков, распространяющих сплетни. Вот и всё.

— Я чувствую себя такой... такой бессильной.

— Знаю, — сказал он.

— Они, по сути, сделали из меня какую-то алкоголичку, которая каждую ночь устраивает оргии. — Я провела ладонями по джинсам. Они всё ещё держались на резинке для волос. Хотя сейчас штаны не казались такой уж большой проблемой.

— Ты не такая, — уверенно сказал он.

— Мои «многочисленные друзья мужского пола», — усмехнулась я.

— Это всё чушь собачья.

— Почему всё всегда сводится к сексу в СМИ? Сколько женщин у тебя было? — спросила я, уперев руки в бёдра. — Ну?

Его язык поигрывал за щекой.

— Я, ах, как-то не считал.

— Они же не сделали вывод, что ты был подобием шлюхи, хотя ты, вероятно, переспал с десятками, в отличие от меня.

Он осторожно кивнул.

— Сотнями? — предположила я.

Он прочистил горло, отвернулся и почесал бороду.

— Верно. Не то чтобы это имело значение. И всё же меня считают шлюхой, потому что я — женщина. Как будто это чьё-то грёбаное дело, со сколькими людьми переспал каждый из нас или выпиваю ли я иногда пиво. Я не сажусь за руль и не вожу автомобиль в нетрезвом состоянии. Я выпиваю парочку напитков с друзьями на вечеринке, а затем безопасно развожу всех по домам. И это не их дело, если кто-то из них остаётся у меня дома. Эти лицемерные ублюдки осуждают меня за всё это. Личная жизнь человека не должна быть развлечением для всего мира. И это никоим образом не должно служить основанием судить о характере человека.

— Лиз.

— Грёбаные ублюдки. — Я погладила свой животик, извиняясь. — Прости, детка.

— Лиз.

— Эти двойные стандарты между мужчинами и женщинами сводят меня с ума.

— Да, я это понимаю. — Уголок его рта пополз вверх. — Хочешь, я подам в суд за клевету? Если хочешь, я могу привлечь к этому адвокатов. Посмотрим, что можно сделать. Но они, вероятно, не смогут добиться многого. Пресса изрядно поживилась Джимми, и мы так и не смогли добиться опровержения даже самой бредовой фигни, которую они написали. Но если ты хочешь…

Вздохнув, я продолжила расхаживать по комнате.

— Это уже вышло наружу. Ничего не поделаешь.

Он медленно кивнул.

— Да, дорогая. Так и есть.

— Я просто... Я никогда не думала, что это вот так повлияет на моё будущее. Я знала, что на несколько лет учёба уйдёт на второй план из-за ребёнка. — Я сильно потянула за свои светлые волосы, убирая их с лица. — Я знала, что фасолинка должна быть на первом месте, такова реальность. Но я думала, что однажды…

— Ты окончишь учёбу и станешь практиковать психологию. Не смей расстраиваться из-за этого дерьма. — Бен подался вперёд, опустив локти на колени. — Всегда найдутся ублюдки, которые попытаются сломить тебя, чтобы срубить деньжат или просто потому, что они на это способны. Потому что их жизнь — дерьмо. Ты не можешь позволить им выиграть.

— Они говорят это потенциальной интернет-аудитории численностью в несколько миллиардов людей, Бен.

— Мне всё равно, — сказал он, его глаза пылали гневом. — Ты не позволишь этим говнюкам победить. Ты лучше этого. Сильнее.

Я удивлённо смотрела на него.

— Ты действительно веришь в это?

— Я знаю это. С той минуты, как стало известно, что ты беременна, ты не искала виновного. Ты взяла себя в руки и начала строить планы на будущее для ребёнка.

Я выпрямилась, просто глядя на него. Я словно почувствовала себя сильнее только потому, что он верил в это.

— Ну? — спросил он.

— Честно говоря, я немного расстроилась из-за твоих пениса и яичек. И могла нелестно отзываться о твоей сперме.

Он усмехнулся.

— Да? А как ты сейчас относишься к моим репродуктивным органам?

Меня пронзило внезапное желание сжечь паническую энергию.

— Я бы очень хотела поиграть с ними.

Он снова откинулся назад, раскинув руки вдоль спинки дивана. Похотливая улыбка медленно появилась на его красивом лице.

— Надо же, мне бы очень хотелось, чтобы ты поиграла с ними.

— Завуалированные грязные разговорчики. С этим явно что-то не так. — Я подошла к нему, сбрасывая свои балетки. Затем я отцепила резинку для волос, чтобы можно было снять джинсы. Майка и бюстгальтер исчезли в мгновение ока, оставив напоследок мои трусики.

И всё это время Бен сидел, поглощая меня взглядом, рот был слегка открыт в знак признательности.

— Чёрт возьми, ты такая хорошенькая. И мне нравится, когда ты вся такая взбешённая и правильная.

— Мой бородатый красавчик.

Он рассмеялся, его руки потянулись к моим бёдрам.

— К твоим услугам, дорогая.

— Ловлю на слове. — Я села ему на колени, голозадая и совершенно довольная этим. Я доверяла ему, отдавая всю себя, без остатка.

— Больше никакого «медленно».

Его ноздри раздулись, когда он сделал глубокий вдох.

— Всё, что пожелаешь.

— Тебя. Только тебя.

Наши рты встретились в поцелуе, жёстком и мягком, сладком и жадном. Всё сразу. Идеально. Мои руки скользнули под его футболку, снимая её через голову. Досадно было оставлять его рот даже на мгновение. Но эта жертва стоила того, чтобы почувствовать прикосновение его кожи к моей. И, чёрт возьми, тело Бена. Мастерство татуировок и твёрдость мышц. Его руки накрыли мою грудь, аккуратно массируя.

— Сильнее или слабее? — спросил он.

— Чуть сильнее. — Пальцы играли с моими сосками, чертовски возбуждая меня. — Вот так.

Я потёрлась своей голой киской о бугорок в его джинсах. Кто вообще изобрёл одежду? Какой же идиот. Мои гормоны накалились, кожа стала чувствительной. Мозолистые пальцы скользнули вниз к моему округлому животику, охватывая его.

— Ты чертовски красива, вынашивая нашего ребёнка.

— Рада, что ты так думаешь.

— Ах, дорогая. Ты понятия не имеешь. Ты сводишь меня с грёбаного ума.

Его рука зарылась в моих волосах, удерживая меня на месте. Он целовал меня до головокружения. Его язык исследовал мой рот, подразнивая и соблазняя. Я бы с радостью целовала его всю жизнь. Вот только моё тело так сильно нуждалось в нём. Большой палец играл с моим клитором, скользя вперёд-назад по моей влажности, лишний раз показывая, как сильно я была заведена. Как будто я нуждалась в напоминании. Я думала лишь о том, как он войдёт в меня. Грубое трение о его джинсы казалось... довольно интересным. Естественно, в подтверждение я оставила мокрый след. Но, на самом деле, я нуждалась в том, что находилось ниже, и я нуждалась в этом прямо сейчас.

Я приподнялась на коленях так высоко, как только могла, потянув за пряжку его ремня.

— Прочь!

— Где же твои манеры, дорогая? Какой пример ты подаёшь, м-м-м?

Я застонала.

— Пожалуйста, Бен, помоги мне снять эти штаны. Это вроде как важно.

— Конечно, Лиз. Спасибо, что так вежливо попросила. — Он немного выгнулся, справляясь с ремнём, пуговицей и молнией на джинсах гораздо эффективнее, чем я бы смогла. Толстая головка его члена упёрлась в моё гладкое отверстие.

— Полегче. Прошло много времени с тех пор, как мы занимались этим.

— Не думаю, что на этот раз у нас будут какие-либо проблемы. — Учитывая то, какой мокрой я была, единственное, чего я боялась, так это оставить пятна на замшевом диване. Однако я не собиралась останавливаться. Будь ты проклята, дорогостоящая мебель.

Медленно, я опустилась на него. Припухшие губы моей киски разъединились, моё тело открылось для него, позволяя толстой длине войти глубоко в меня, где ей было самое место.

— О боже, как приятно, — застонала я.

— Ага.

Он покусывал мою шею, посылая дрожь по позвоночнику. Наконец-то я полностью села на его голые бёдра, ремень и молния его джинсов слегка царапали мою попку. В следующий раз мы доберёмся до спальни. Разденемся и вперёд. В следующий раз. Потому что мне нужно больше, и это должно произойти сейчас.

Я провела рукой по его длинным волосам, немного потянув их, и тем самым испортив крутую причёску рок-звезды. Он широко раскрыл рот, покусывая мои губы, улыбаясь. Мы оба умели дразнить.

— Хочешь поиграть, Лиззи?

— С тобой? Всегда.

— Ты убиваешь меня.

Несмотря на мою смелость, он стал лизать мою нижнюю губу, немного посасывая её. Затем сильные руки под моей задницей взяли на себя инициативу и мягко подняли меня, прежде чем позволить мне снова скользнуть вниз. Мы оба застонали. Чёрт возьми, я чувствовала себя так хорошо. Его член был воплощением чистейшей мужской магии. Не поймите меня неправильно, но только этот мужчина мог быть способным на такое. Он заставлял каждую частичку меня наполняться ощущениями, и я любила это. Любила его.

Несмотря на его поддразнивания, он всё же был очень осторожным со мной. Даже деликатным. Ни с кем и никогда я не чувствовала себя такой любимой. Только с ним.

С его помощью я поднималась и опускалась, всё сильнее объезжая его. Движения были ловкими и осторожными, но я-то знала, что мне было нужно. Мне нужен был он. Бен наполнял моё тело всеми возможными способами, давал то, что мне было нужно, именно так, как мои собственные ловкие пальцы никогда бы не смогли. Кроме того, в эмоциональном плане он с лёгкостью превзошёл мою руку. Только он смог окутать меня такой теплотой и заботой. Его пальцы вонзились в мою задницу, толстый член вбивался в меня. Я обхватила его шею руками, удерживая равновесие. Борода коснулась моей щеки, затем его рот прижался к краешку моих губ.

— Ты уже так чертовски близко, я чувствую это, — сказал он, дыхание обжигало мою кожу.

— Бен, — тяжело дышала я. Мне могло быть стыдно за то, что мне так легко доставить удовольствие, но это всё взбесившиеся детские гормоны и так далее. Я нуждалась в нём так сильно, никаких оправданий. — Мне нужно кончить.

— Тогда за дело, дорогая. Покажи мне, как это делается.

Он спустился ниже, давая мне больше места для скачек на его коленях. Затем он помог мне поменять позу, не оказывая давления на живот. Одна моя рука была на его плече, а другая — между моих ног. Бёдра усердно работали, и я наслаждалась тем, как он сладко входит и выходит из меня.

— Чёрт подери, — пробормотал он. — Самая горячая вещь на свете.

Его речь действительно была ужасной во время секса. Позже, после того как я кончу, у нас с ним определённо будет серьёзный разговор об этом. Но пока…

— Сильнее, — приказала-умоляла я. Или то, или другое. Из-за тяжёлого дыхания трудно было сказать наверняка.

Ухмылка на губах Бена была сама по себе наградой.