Она сузила глаза и упрямо взглянула на меня.

— Ради Мала, — сказала я. — Я поеду домой и подготовлю детскую комнату. Всё будет хорошо, Энн. Правда.

— Позволь мне поехать с тобой.

— Нет. — Я решительно покачала головой. — Конечно, нет. Ты никогда не была в Европе. Ты с нетерпением ждала этой поездки в течение нескольких месяцев. Это всего лишь шесть недель. Я справлюсь. Кроме того, честно говоря, сейчас мне нужно побыть одной.

Её плечи опустились в поражении.

— Пообещай, что позвонишь мне, если я буду тебе нужна.

Я подняла руку.

— Торжественно клянусь.

— Хм.

— Расслабься, мы будем зависать вместе с Киллером.

— Он определённо будет чувствовать себя лучше, когда ты заберёшь его из отеля для животных. Хоть какой-то положительный момент. В последние несколько раз, когда я звонила, он напрочь отказывался разговаривать со мной.

— Это же собака, Энн. Он не может разговаривать.

Она ещё больше нахмурилась.

— Но раньше он слегка потявкивал и лаял мне. Ты знаешь, что я имею в виду. Я боюсь, что он чувствует себя брошенным. Он очень чувствительный. В глубине души он такой же, как и Мал.

— Такой же безумец, гоняющийся за собственным хвостом, пока не упадёт, — сказала я. — Вообще-то, ты права, он и правда похож на Мала.

— Верно, — задумчиво кивнула Энн.

— Ну, прежде чем ты вернешься, я обещаю применить все свои психологические навыки, чтобы решить его проблемы. — По моему опыту, счастье Киллера можно купить пачкой канадского бекона и уничтожением «Конверса» Мала. Я уже стащила достаточно новый на вид кед из шкафа Мала специально для этой цели. Собака вернётся к своему обычному хвостомахательному, радостному, психическому состоянию в ближайшее время.

Понадобится немного больше времени, чтобы побороть моё собственное чувство брошенности.

Завтра «Стейдж Дайв» отправятся в Монреаль, а затем в Европу. Немного раньше, в тайне от всех, я вернусь в Орегон. Этим вечером все собирались на концерт, чтобы увидеть выступление с ещё одной новой песней. Полагаю, теперь это новая традиция. Хорошо. Казалось, Дэвид был в прекрасной писательской форме в эти дни — многое в турне зависело от него. Когда они уйдут, я по-быстренькому смотаюсь. Энн не знает об этом, она думает, что я уеду утром. Но она поймёт. С меня было достаточно драмы. От большого эмоционального прощания никому не станет легче. Особенно мне. Пребывание в том же городе, что и Бен, даже в течение последних двадцати четырёх часов, изматывало меня. Я стремилась оставить всё, что касалось его, позади. Я не была настолько наивной и не собиралась притворяться, что моё горе останется за бортом самолёта. Было такое ощущение, что я не смогу даже начать двигаться дальше, пока не увижу, как город постепенно отдаляется в маленьком окошке самолёта. Это будет моим завершением.

Кроме того, городок на побережье Орегона был красивым в это время года. Пресса не будет поджидать меня там. Я поеду туда на мустанге и сниму комнату с видом на океан. Красивый вид поможет мне взять себя в руки, преодолеть отчаяние и позитивно настроиться на мысль о том, что я стану матерью-одиночкой. У нас с фасолинкой всё будет хорошо. И у Киллера тоже, если на то пошло.

— Ты просто ляжешь спать? — спросила Энн, застёгивая мой чемодан и стаскивая его с кровати.

— Ага. Я приму душ, а потом завалюсь в кровать. Спасибо, что помогла мне собраться, — сказала я. — Тебе лучше идти. Ребята уже скоро выйдут на сцену. И ты же знаешь, какие в Нью-Йорке пробки.

Она поцеловала меня в макушку. Затем её переклинило, и она обеими руками взъерошила мои волосы, как будто нам снова было по четырнадцать лет.

— Господи, когда ты, наконец, повзрослеешь? — проворчала я, смахивая свои длинные локоны с лица.

— Спокойной ночи, — улыбнулась она. Брак с Малом, видимо, вернул её в детство, которого у неё в своё время не было из-за эгоизма наших родителей. Это хорошо, хотя иногда немного раздражает. Нужно не забыть натянуть ей в отместку трусы, когда мы увидимся в следующий раз.

— Спокойной ночи.

Она вышла, помахав на прощание.

Я сидела совершенно неподвижно в ожидании щелчка закрывающейся двери. Затем, просто для уверенности, я подождала ещё десять минут. И... да. Операция «Побег» началась.

Я скользнула в свои чёрные балетки и заправила светлые волосы под обычную чёрную кепку, поднимая ручку чемодана. Готово. Я забронировала свой билет в одну сторону заранее, когда чрезвычайно долго сидела в туалете. Казалось, это было единственным местом, где некоторые заинтересованные личности не смогли бы докучать мне каждые две минуты: Была ли я голодна? Нет. Не хочу ли я пить? Не-а. Может снова затронем чертовски ужасные события прошлой ночи, а затем ты хорошенько поплачешь на плече заинтересованной личности и получишь кучу обнимашек? Ни за что. Но спасибо, что спросили.

Я любила девчонок. Честно. Но именно в тот момент мне нужно было побыть одной.

Я высунула голову за дверь. Ничего. Никаких признаков охраны на горизонте. Как и ожидалось, учитывая, что я пообещала оставаться в своём номере, а получить доступ на этаж можно только со специальным ключом. Я спустилась вниз на блестящем лифте. Я практически бежала по яркому, оживлённому холлу отеля, таща за собою чемодан. Мой вылет будет примерно через два часа. Даже с адскими нью-йоркскими пробками мне должно хватить времени, чтобы добраться до аэропорта и пройти контроль.

Снаружи ночной воздух был тёплым, наполненным светом и красками. Нью-Йорк действительно был городом, который никогда не спал.

— Могу ли я вам помочь, мисс? — спросил меня услужливый швейцар, протягивая руку в перчатке, чтобы взять мой чемодан.

— Да, спасибо. Мне бы хотелось взять такси до аэропорта, пожалуйста.

— Конечно, мисс. — Он поднял руку, и, как по волшебству, подъехало такси.

В мгновение ока мой чемодан уже лежал в багажнике, а я благополучно умостилась на заднем сидении. Именно тогда всё пошло под откос.

Дверь автомобиля распахнулась, и большой, вонючий мужчина скользнул на сидение рядом со мной. Таких мужчин обычно не обсуждают. Так же, как и от ковбоев разит лошадьми и коровьим дерьмом, после концерта от рок-звёзд за версту несёт потом. Можно сказать, с них пот течёт рекой. Но вонь, проникнувшая в салон такси, скрыла личность незнакомца.

— Привет, Лиз.

— Вон?

— Как дела?

Я моргнула. Затем снова моргнула, потому что он всё ещё был здесь и, чёрт возьми, портил мой план побега.

— Что ты здесь делаешь?

Без лишних слов он приказал таксисту ехать на стадион, где выступали «Стейдж Дайв». Стодолларовая купюра, которую он протянул во время указаний, означала, что водитель переключил всё своё внимание на него. Обо мне напрочь забыли.

— Есть ли какая-то конкретная причина, по которой ты угоняешь моё такси? — спросила я.

— На моём месте должен быть Конн, но потом мы поняли, что ты ни разу не видела его. И чтобы окончательно не напугать тебя, мне пришлось сделать это.

— Ну да... верно. — кивнула я. — Но это не ответ на мой вопрос.

— Ну, все остальные ребята сейчас выступают, поэтому этим должен был заняться кто-то из нас. — Он провёл рукою по мокрым от пота волосам и улыбнулся мне. — Тебе нужно кое-что увидеть.

— Что?

— Сама увидишь, — усмехнулся он.

Я усмехнулась вместе с ним.

— Вау. Ага. Я действительно буду скучать по тебе после того, как убью тебя и сброшу твоё тело с Бруклинского моста.

— Да ладно тебе, не будь такой. Если тебе не понравится то, что ты увидишь, я лично позабочусь о том, чтобы ты добралась до аэропорта и успела на посадку.

— Как ты узнал об этом? — Я прислонила локоть к окну, пытаясь держать себя в руках. Но получалось не очень. За окном проносились огни города.

— Так же, как и узнал, что ты попытаешься сбежать, — сказал он. — Сэм.

— А-а-а. — Я-то думала, что смогла обхитрить этого суперагента безопасности. Наивная.

— В любом случае, они подумали, что у меня будет больше шансов уговорить тебя прийти на концерт.

— Они тоже в курсе? — оскалилась я. Это можно было ошибочно принять за улыбку, но, как отмечалось ранее, Вон не был дураком.

— Лиз, пожалуйста. Если бы я не думал, что это стоит твоего времени, они бы ни за что не смогли уговорить меня на это. Я не хочу, чтобы ты ненавидела меня.

Я решительно вздохнула.

— Смотри, — сказала я своим диктующим правила голосом, — всё, чего мне хочется прямо сейчас, это оставить всё позади так быстро, как это возможно. Меня уже тошнит от этого места. Меня тошнит от группы, рок-н-ролла, и больше всего меня тошнит от необходимости всем улыбаться. Ты очень милый, и респект тебе за всё, что ты пытаешься сделать. Но я официально покончила с этим. Я оставила всё это в прошлом.

— Ха, — сказал он, сидя на своём месте и улыбаясь сквозь окно огням Манхэттена. — Думаю, у меня сейчас всё наоборот. Ты покончила со всем и хочешь поскорее убраться отсюда. Для меня здесь тоже всё кончено, но я просто пытаюсь выжать ещё несколько секунд из моих пятнадцати минут славы. Твой план звучит лучше. Это показатель твоих навыков в психиатрии.

— Психологии, — рассеянно исправила его я. А я и забыла, что не была единственной, кто справляется со своего рода разрывом. — Слышала, что вы, ребята, распадаетесь, но тебе трудно смириться с этим, не так ли? Я видела тебя на сцене. Ты просто отлично со всем справляешься.

Вон печально улыбнулся.

— Ты же никогда не видела настоящую жизнь рок-звёзд, не так ли? — спросил он. — Ты видела всего лишь верхушку айсберга, но так и не вкусила жизнь этой индустрии. На каждый «Стейдж Дайв» приходятся сотни «Даун Фос». Тысячи. У нас были один или парочка хитов. Мы работали на разогреве у более известной группы. Если бы мы продолжали в том же духе и смогли подписать контракт с крупным лейблом, то кто знает? Возможно, у нас бы всё получилось. Статус суперзвёзд, платиновые альбомы и обложка в Rolling Stone. Но мы не смогли продержаться вместе. Слишком много эго и раздражающих споров, до такой степени, что мы едва говорим друг с другом. У Люка, конечно, будет большая и многообещающая карьера. Но все остальные вернутся на исходную точку. В итоге получается, что последние десять лет ничего не значат. Я устал, Лиз. Устал спать в паршивых отелях, постоянно путешествовать и выступать в попытке заработать денег, чтобы получить ещё немного студийного времени. Я хочу поехать домой и увидеться с семьёй, хочу просыпаться и понимать, в каком городе нахожусь. Я хочу понять, есть ли лучший способ прожить свою жизнь так, чтобы не потерять рассудок и не просаживать печень каждую ночь.

— Ты прав, я никогда не думала об этом с такой точки зрения.

Он почесал лицо и снова печально улыбнулся.

— Я люблю музыку. Всегда любил и всегда буду. Но, возможно, постоянная борьба за то, чтобы добиться большего и собирать стадионы, не для меня.

— Возможно, нет.

— Может быть, я найду девушку, такую же, как ты, только не беременную, которая обнаружит меня голым в ванной комнате. Девушку, которая даже не подумает о том, чтобы попросить меня прикрыться.

Я рассмеялась, закрыв лицо руками.

— Я действительно надеюсь, что ты найдёшь её, Вон. Ты — отличный парень. Ты заслуживаешь лучшего.

— Спасибо. В любом случае, достаточно моего дерьма. Пойдём со мной на концерт, — тихо сказал он. — Возможно, это будет последним сумасшедшим поступком, который ты совершишь с рок-звездой. Возможно, это будет последним сумасшедшим поступком, который я совершу в качестве рок-звезды. — Он улыбнулся, но в его глазах была печаль.

Смирился.

Медленно, также смирившись, я сделала вдох через нос и выдохнула через рот.

— Надеюсь, что не пропущу свой рейс, Вон.

— Ты пойдёшь вместе со мной, и если тебе не понравится то, что ты увидишь или услышишь... Как только ты мне скажешь об этом, я выведу тебя оттуда, и ты отправишься на лимузине «Стейдж Дайв» прямо в аэропорт. Идёт?

— Знаешь, тебе следует бросить рок-н-ролл и заняться психологией, — проворчала я. — Идёт.

***

За кулисами всё было по-прежнему. Множество людей суетились в спешке.

Не спеша мы проходили сквозь охрану, и один из людей Сэма появился у меня за спиной. После этого никто больше не задавал лишних вопросов. Вон взял мой багаж — скорее всего на случай, если я попытаюсь сбежать. Никогда бы не подумала, что снова окажусь в таком положении — получу доступ ко всем площадкам, личное сопровождение по коридорам и лестницам за сценой. Я больше не была девушкой. Я была никем.

Тогда к чему, чёрт возьми, всё это?

Группа играла Last Back, песню из предыдущего альбома. Энн, Эв и Лена стояли на другой стороне сцены, что было довольно странно. Меня, по сути, оставили одну, не считая звукооператоров и Пэм, фотографа группы. Она была хорошей женщиной, замужем за Тайлером, излюбленным звукорежиссёром. Они оба были с группой уже целую вечность.