Александр обернулся и прижался к матери в поисках защиты от своего горя. Александра ласково обняла сына и сказала:

— Ты же знаешь — твой отец так поступает из лучших побуждений. Он любит тебя и беспокоился, узнав о твоей дуэли.

— Мама! Я готов скакать на заставы — расспрашивать, кому выписывали подорожные!

— Не стоит разрывать себе сердце, Саша. Никто тебе ничего не скажет. Такова воля императора.

— Я не понимаю его! — вскричал Александр. — Не понимаю! Зачем он так со мной поступает?..

— Он всего лишь заботится о твоем благе, — мягким, успокаивающим тоном сказала мать.

— Но почему он решает, что для меня благо, а что — нет?!

— Ты — часть огромной империи, забота о которой целиком лежит на его плечах, и ты должен понимать всю меру этой ответственности. Слово императора — закон для всех его подданных, включая и меня. Мы должны повиноваться его воле. Ты сам это прекрасно знаешь.

— Я знаю, что все боятся его!

— Усмири свой порыв! Твоя враждебность не делает тебе чести.

— Я поступаю с ним точно так же, как он поступает со мной!

— Это слова ребенка, а не наследника престола! — возвысила голос императрица.

— Простите, мама, простите, — сник под ее взглядом Александр. — Но иногда я действительно чувствую себя беспомощным, как ребенок.

— Ты слишком вспыльчив, — императрица снова заговорила с ним ласковым, убеждающим тоном. — Вернись к нему, поговори спокойно, по душам. Я уверена, отец сменит гнев на милость.

— Милость? А он знает, что такое милость? А душа? Да есть ли у него душа?! Он никого не замечает вокруг себя. Все делают и говорят по его приказам. Все вокруг даже думают так, как он скажет… Нет, я не могу пойти на это унижение. Либо он принимает меня таким, какой я есть, либо не принимает вообще!

— Как же мне заставить тебя передумать?

— Матушка, поймите, я люблю его — он мой отец и император. Но сейчас… сейчас я его ненавижу.

Александр низко поклонился матери и вышел из комнаты Ольги. Но едва за ним закрылась дверь — открылась другая, та, что вела в секретную комнату. Из тайника выбежала Ольга и стремительно направилась к выходу. Но императрица остановила ее.

— Вот видите, милая, что вы натворили? Александр на грани разрыва с отцом, двое молодых людей в крепости ожидают своей участи, и ваша собственная судьба, возможно, тоже не будет завидной.

— Что же мне делать?!

— Я хочу, чтобы вы постарались убедить его помириться с отцом. Это очень важно. Вы — единственный человек, кого он послушает. Поговорите с ним, убедите его подчиниться воле императора. А я помогу вам — устрою последнюю встречу.

— Последнюю?

— Неужели вы позволяете себе думать, что после всего произошедшего император не разлучит вас? Он уже сделал это, и лишь я в силах помочь вам попрощаться с Александром. Но я пойду на это, если вы обещаете выполнить мою просьбу. Тем самым вы искупите свою вину. А также спасете других участников дуэли от каторги. — Александра сделала паузу и нанесла последний удар. — Александр должен сам услышать от вас, что вы никогда больше не увидитесь. Что все кончено! И он должен поверить, что это решение — только ваше решение!

Ольга почувствовала, как к горлу подступает легкая тошнота. Она оперлась на поданную ей Александрой руку и подняла на нее глаза, полные слез и невыразимой муки. Взгляд императрицы был сосредоточен и холоден. Ольга поняла — действительно все кончено! И она была согласна на все, лишь бы успеть в последний миг — хотя бы на один миг! — приблизиться к Александру, обнять, поцеловать его. Да просто видеть и говорить с ним!

Ольга покорно опустила глаза, ее плечи опали, руки повисли вдоль тела, как плети.

— Хорошо, Ваше Величество, я сделаю все, что вы скажете. Если это может помочь Александру и другим… — смиренно прошептала Ольга. — Я готова…

Александра благодарно похлопала ее по влажной от слез щеке и вышла из комнаты со словами:

— Я приду за вами, когда все будет готово. Никуда не отлучайтесь и никому не попадайтесь на глаза.

Александр же направился к императору, но потом передумал и решил зайти к Репниной — возможно, она могла знать, где Ольга.

— Натали, простите, что врываюсь к вам, но у меня к вам важный разговор.

— Я к вашим услугам, Ваше Высочество, — проговорила Репнина, быстро пряча платок, которым только что утирала слезы.

— Натали, я сожалею по поводу ареста вашего брата, — учтиво сказал Александр, — но сейчас хотел поговорить не о нем.

— Я догадываюсь, кого вы имеете в виду, — кивнула Наташа.

— Я знаю, вы — добрый, чуткий человек, и уверен, что вы поймете меня, — Александр вздохнул. — Вы были близкой подругой Ольги. Вам что-нибудь известно о том, куда ее увезли?

— Вероятно, я могла бы сказать вам, где Ольга, но при одном условии…

— Вы ставите мне условие? — слегка опешил Александр. — Впрочем, у меня нет выбора. Что за условие?

— Я прошу вас понять меня правильно, — решительно начала Наташа, — мне не к кому больше обратиться… Пообещайте освободить моего брата, Михаила Репнина! Уверена, что просьба моя кажется вам весьма дерзкой, но вы — единственная моя надежда.

— Не извиняйтесь, — сочувственным тоном ответил цесаревич. — Я все понимаю. Невыносимо, когда родной человек в опасности, и о его судьбе ничего не известно…

— Я все время думаю о нем!

— Мне знакомо это чувство, сударыня. Надеюсь, я смогу вам помочь. Сделаю все, что в моих силах. Где Ольга?

— Ваше Высочество, — Наташа замялась, — я должна признаться вам… Мне очень неловко, но я солгала. Я не знаю, куда увезли Ольгу. Поверьте, я бы с радостью помогла вам, если бы имела возможность. Но, к сожалению, я в таком же неведении, как и вы.

— В таком случае я тоже должен признаться вам кое в чем, сударыня, — раздраженно воскликнул Александр. — Я уже говорил с отцом по поводу вашего брата и поручика Корфа и не смогу им помочь.

— Значит, вы тоже лгали? Лишь бы узнать, где Ольга?

— Боюсь, мы играли с вами в одну игру, но оба оказались никудышными игроками, — иронично развел руками Александр.

— Простите меня, Ваше Высочество! — снова заплакала Наташа. — Я совсем обезумела от горя и сама не понимаю, что творю!

— Мне жаль вас, Натали, но и я, похоже, не умнее вас — поверил, что кто-то может знать секреты моего отца лучше его самого! — с горечью в голосе ответил ей Александр и, едва кивнув Наташе, вышел из ее комнаты.

Теперь ему не оставалось ничего другого, как вернуться к отцу. И Александр снова оказался у дверей его кабинета. Решительным жестом он отодвинул адъютанта и резко распахнул тяжелую дверь, вложив в это усилие всю свою боль и обиду.

Николай по обыкновению сидел за письменным столом. Правда, на сей раз он рассматривал документы, которые подавал ему из кожаной папки Жуковский.

— В Зимнем пожар? — насмешливым вопросом встретил сына Николай. — Или вас снова вызвали на дуэль?

— Отец! Я хочу знать, где фрейлина Калиновская.

— В обязанности императора не входит слежка за фрейлинами императрицы.

— Отец, еще раз прошу вас — скажите, где Ольга? — не уступал Александр.

— Я уже говорил, ее ты больше не увидишь, — отрезал Николай, понимая, что шутить наследник сегодня не расположен.

— Не ее вина, что я принял вызов! — продолжал упорствовать цесаревич.

— Но она была причиной дуэли, — парировал Николай. — И я уже принял решение удалить Калиновскую от двора.

— Значит, это всего лишь повод? И, если бы я отказался от дуэли, вы все равно нашли бы основание разлучить нас? А теперь вы рады, что я принял вызов, и все решилось само собой, без привлечения ваших изобретательных сыскарей? Что ж, лучшего способа даже им было бы трудно придумать!

— Ты сам это сказал, — равнодушно ответил император, снова обращаясь к бумагам на столе.

— Отец, вы наказываете невиновных! Это я настоял на дуэли. И должен быть наказан только я.

— Это решать не тебе…

— Отец!

— Не перебивай меня! — Николай даже привстал в раздражении. — Все без исключения участники дуэли будут наказаны, сообразуясь с буквой закона. А ты больше никогда не увидишься с той, что поставила жизнь наследника престола под угрозу. И запомни, я никогда не меняю своих решений!

— Я тоже не меняю своих решений! — вскричал Александр. — Я найду Ольгу, куда бы вы ее ни спрятали!

Глядя, как Александр выбегает из кабинета, Жуковский, терпеливо молчавший в течение всего разговора, попытался что-то сказать императору, но тот, заметив его движение, сразу пресек попытку поэта вмешаться.

— И больше ни слова об этом!.. Давайте продолжать!

Жуковский вздохнул и снова раскрыл папку.

— Здесь, Ваше Величество, отзывы о свадьбе вашей дочери с Максимилианом Наполеоном де Богарне и о наследных перспективах этого союза…

Но поработать им не удалось — в кабинет порывисто вошла императрица.

— Я полагаю, мой супруг, сейчас рано рассуждать о внуках, — Александра жестом остановила Жуковского. — Ваша первейшая задача — ваш сын.

— Все, о чем я говорю и делаю, — во имя и во блага моего сына и наследника!

— И поэтому вы хотите залить путь цесаревича к престолу кровью его друзей?! И превращаете дворцовую интрижку в трагедию, а Калиновскую — в жертву на заклание?!

— Это необходимые жертвы! Александр должен знать, что императору приходится в иных обстоятельствах становиться жестоким. Он уже сейчас обязан научиться отвечать за свои поступки. И тогда в будущем у России будет сильный правитель!

— Василий Андреевич, — повернулась императрица к Жуковскому, — пожалуйста, оставьте нас. Я хочу поговорить с Его Величеством наедине.

Жуковский вежливо поклонился и вышел. А императрица снова обратилась к мужу:

— Вы привыкли к раболепию ваших подданных, и совсем не слышите кого-либо, кроме себя. Однако сейчас извольте прислушаться!.. — императрица заговорила обычно не свойственным ей властным тоном. — Я всегда подчинялась вашей воле. И я люблю вас! Я старалась не замечать ваших любовниц, сударь. И выходила в свет с высоко поднятой головой, зная, что такова моя обязанность. Но, поверьте, мне было очень больно. Как любой жене, столь сильно любящей своего мужа. Однако я принимала за данность, что вы вольны в своих поступках — ибо вы император. Так почему же вы отказываете в этом праве наследнику?!

— Ваши обвинения нелепы, Шарлотта! — Николай смутился. — Есть великая разница между мной и Александром. Мой сын не понимает своего предназначения и не умеет правильно выставлять приоритеты. Влюбляться — пожалуйста, но любить — только Отечество, императора и свою императрицу. Как люблю вас я, несмотря на все те глупости, которые вы тут наговорили обо мне!

— Так докажите же это! Прошу вас — помиритесь с Александром! Попытайтесь понять его и хотя бы на миг забыть о своем характере и своих желаниях. Сделайте это ради меня! Ради многих лет моей любви и верности. И унижения…

— Шарлотта! Ради вас я готов на все, что угодно. Но не просить же мне прощения у своего сына за его же собственные проступки! Он должен понять, что его участие в дуэли было неприемлемо! Равно, как и сопротивление моей воле! Я готов к примирению. Только, пусть он сам придет ко мне и убедит меня в том, что эта история его хоть чему-нибудь научила.

— Значит, вы обещаете мне, что в этом случае примирение состоится?

— Клянусь вам, дорогая, — так и будет! — Николай подошел к жене и с поклоном поцеловал государыне руку.

Он хотел еще обнять ее, но Александра предупредила его движение и мягко отстранилась.

— Запомните, вы обещали мне, — сказала она и вышла, сохраняя величественность осанки и торжество во взгляде.

У нее был свой план, и императрица находилась уже на полпути к его осуществлению.

* * *

Александр и не подозревал обо всем, что творится за его спиной. В это время он мчался в крепость. Потерпев неудачу с розыском Ольги, он хотел убедиться, что отец не успел привести в исполнение свои угрозы в адрес его новых друзей — недавнего противника и адъютанта.

Спешившись, цесаревич застал в караульном помещении в Кронверкской куртине самый разгар игры в двадцать одно. Два охранника из гвардейских солдат азартно резались в карты, не обращая внимания на вошедшего, пока Александр не прикрикнул на них:

— Отставить карты! Кто здесь старший?!

Тот, кого касалось это замечание, повел взглядом в направлении вошедшего и тут же вскочил со своего места, растеряв прикуп. Второй солдат-гвардеец пытался подхватить его карты, но, бесполезно погонявшись за скользкими атласными прямоугольниками, тоже вытянулся во фрунт, отдавая честь цесаревичу.