Мария Кокорева - Бег по кругу

Когда фотосессия закончилась, я уже была ничему не рада. Проклиная себя за глупость, тут же направилась к выходу, желая побыстрее переодеться и успокоиться. Но брошенный мне в спину вопрос заставил остановиться.

— Действительно хочешь, чтобы твои фото в ТАКОМ виде появились на сайте?

Что я могла ему ответить? Что разозлилась настолько, что забыла, для какого проекта съемка? Ха, да ни за что в жизни! Ярость, все еще бурлившая во мне, вместе с расшалившимися нервами и задетым самолюбием подготовили ответ раньше, чем я смогла его обдумать:

— Да, знаешь ли, люблю, когда у мужиков встает от одного моего вида!

О, я едва сдержала злорадную ухмылку, глядя, как Дима изменился в лице. Момент моего триумфа был недолог, но поистине сладок. Пулей вылетев из студии, я направилась в гримерку, где оставила свои вещи.

Обрадовавшись, что девочки-стилисты ушли на перекур и мне не придется объяснять свое взвинченное состояние, я сбросила с себя проклятый пиджак и брюки, начав переодеваться в нормальную одежду.

Проклятье! Все зря, лишь в очередной раз измучила себя, а ему плевать!

Хотелось плакать. От обиды, неудовлетворенного желания и вообще, от собственной паршивой жизни. Конечно, у Димы есть его идеальная красотка Олечка, на кой черт ему сдалась почти тридцатилетняя тетка с кучей заморочек и голодным взглядом?

Застегнув бюстгальтер, я надела юбку, изо всех сил стараясь не расплакаться.

В этот момент Дима ворвался в гримерку, с грохотом закрыв за собой дверь.

Я даже сообразить не успела, как оказалась прижатой к этой самой двери, которую он только что с такой силой захлопнул.

Ликование? Радость? Восторг? Эти слова не передают и половины того, что я испытала, ощутив, как накачанное, мужское тело прижимается ко мне, сминая, будто желая расплющить.

Дима сжал мои ягодицы, больно впиваясь в них пальцами, и, заглянув в лицо, прорычал:

— Значит, возбуждает, когда у мужика встаёт от одного твоего вида?

— Да, — сказала и самой от своей дерзости страшно стало. Но, несмотря на это, я смело встретила его взгляд, вызывающе вздернув подбородок.

— А это мы сейчас проверим.

И опять внутри какое-то дикое удовольствие. От сознания того, что я до сих пор могу вызывать в нем такие эмоции и желания. Дикая страсть, неконтролируемая, смешанная со злобой и едва сдерживаемым желанием растерзать, подчинить. Боже, в Диминых глазах горела такая ярость и сумасшедшая жажда, полный отказ тормозов, что я, как и два года назад, не могла устоять против его бешеных эмоций. Понимание, что причина всего этого я, кружило голову. Это уже не просто жажда мужского внимания или самолюбование, попытка уйти от серых будней посредством новых ощущений. Нет, это намного больше. Не знаю, как сказать… Принадлежность друг другу что ли, но в какой-то ужасной, извращенной форме. Нас, как и два года назад, безумно тянуло друг к другу. Только теперь к этому примешивался коктейль из прежних обид и неудовлетворённых желаний.

Димины руки тем временем бесцеремонно задрали мою юбку, проворные пальцы проскользнули под кружево трусиков, заставляя шире раздвинуть ноги.

В следующую секунду Дима выругался и резко толкнулся бедрами вперед. И я знала причину такой реакции. Я была влажной, а когда его пальцы коснулись меня там, внизу, влаги прибавилось, и, чёрт подери, он это почувствовал.

О, как же я была рада, что Дима ничего не говорит, не унижает меня, комментируя столь очевидное возбуждение.

Судя по тому, как сверкали зеленые глаза, его накрыло желание, лишь от осознания того, что я уже готова.

Мужские пальцы грубо, без предупреждения, протолкнулись между влажных складок, заставляя вскрикнуть, и резко вошли в меня, растягивая, принося томящую боль.

— Да-а, вот так… Я хочу тебя слышать…

Я стояла прижатая к стене, с бесстыдно заданной юбкой и раздвинутыми ногами, желая дать ему как можно больше простора для маневра.

Но в эту игру можно было играть вдвоем. Причем я чувствовала, что моя игрушка уже готова.

Быстро расстегиваю молнию на его брюках и просовываю руку за резинку белья.

Горячий, гладкий и такой твёрдый, что я не смогла сдержать стон удовольствия, когда обхватила пальцами его член. Дима замер и застонал, блаженно закрыв глаза.

«Вот так милый, я тоже хочу слышать тебя,» — ехидно подумала я.

— Что ж, так даже лучше, — пробормотал Дима и убрал свою руку из моих трусиков. Я едва сдержала стон разочарования. Как и это все?

— Обслужи меня, — нагло улыбнувшись, прохрипел Дима и сжал мои пальцы своими, не позволяя убрать руку.

Обслужить его. Ха, размечтался!

— Нет, — постаралась вложить в это слово всю решимость, встретившись с Димой взглядом.

Почему-то именно в этот момент я вспомнила, что даже не видела его без одежды. Интересно, а у него большой? Судя по тому, что сейчас сжимала моя рука — весьма…

Но не думает же он, что я прямо тут опущусь на колени и сделаю ему минет? От этой мысли я возбудилась ещё сильнее. Внизу живота все уже горело от нетерпения.

Интересно, мне понравится? Хм, а Дима позволит мне руководить или будет властно двигаться у меня во рту, подчиняя себе? Воображение подкидывало откровенные картинки, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Я возбуждённо приоткрыла рот и облизала нижнюю губу, витая в эротических фантазиях.

Видимо Дима все прочёл по моему лицу. Он засмеялся и чувственно прошептал:

— Знаешь, я планировал начать с твоей руки. Хотя, вижу, твоему ротику тоже не терпится.

— Нет, — повторила упрямо, но все еще продолжала сжимать его твердую плоть, проводя пальцами по всей длине, слушая его участившееся дыхание и резкие выдохи.

Да, я была безвольной марионеткой. Сказать по правде, было абсолютно плевать, что мои слова и действия расходятся между собой, так как отстраниться от Диминого тела по собственной воле я уже не могла.

А потом… Потом он поцеловал меня, но не как тогда, в машине. А страстно, горячо… Заставляя подчиниться и жадно отвечать на властные движения его языка.

Я сама не заметила, как начала водить рукой по напрягшемуся члену. Заводясь от этого все больше и больше, посасывая его язык. Слушая, как он стонет мне в губы.

Пытка, агония, сумасшествие… Мне было мало, я хотела большего и немедленно. Поэтому я выгнулась и призывно раздвинула ноги, наплевав на последствия. Без слов прося вернуть руку, вновь опустить ее в мои трусики.

Дима все понял. Сжал мою грудь, сильно, до боли, и простонал, покусывая мою нижнюю губу:

— Если опять почувствую, какая ты влажная, то не выдержу и трахну тебя прямо тут.

Хочу, хочу хочу!!!

Молило тело, а разум подсказывал, что девочки-стилисты вот-вот вернутся с перерыва, и времени у нас остается не так уж и много.

— Решай, — большой палец погладил мой затвердевший сосок сквозь кружево бюстгальтера. И я решила, наплевав на все нормы и правила, впервые отважившись поддаться порыву. Притянув Димину голову к себе, прижалась к его губам в страстном поцелуе, без слов отвечая на заданный вопрос.

— Неужели на этот раз ты выбрала меня вместо своего муженька с его цветочками? — выдохнул, сжимая руками мою шею, не давая возможности отвести взгляд. Его слова были слишком неожиданными. Настолько, что я даже зажмурилась и тут же начала вырываться, не помня себя от обиды и гнева. Опять события прошлого встали между нами, не позволяя до конца насладиться моментом. Видимо, по-другому уже никогда не будет…

Дима не дал мне возможности вырваться, припечатав к двери своим сильным телом. Он накрыл ладонью мою влажную плоть, медленно проникая внутрь.

К одному пальцу тут же добавился второй, увеличивая темп. Дима врезался в меня быстрее и быстрее, чувствуя, как влаги внизу становится все больше, рычал в мои истерзанные губы:

— Нет, на этот раз ты не сбежишь. Ну же, Ю, скажи, чего ты хочешь, попроси…

Я пыталась свести ноги, увернуться от мучительных, сводящих с ума прикосновений, понимая, что не могу произнести вслух слов, которые требует от меня Дима. Но все было тщетно, раздразненное за время фотосессии тело, доведенное до крайней точки кипения Димиными руками и губами, плевать хотело на все мои протесты. Я сама не заметила, как начала извиваться в его руках, без слов умоляя о продолжении. Мое тело дрожало, я желала лишь одного: чувствовать, как он двигается внутри, проникая как можно глубже…

Дима резко остановился, дыхание с хрипом вылетало из его приоткрытого рта, глаза горели на побледневшем лице. Было видно, что он, как и я, сдерживается из последних сил.

— Попроси… — я даже не сразу поняла смысл этого слова, да, сказать по правде, и не особо старалась. Сейчас мне было совсем не до разговоров.

Выгнувшись, продолжила, как кошка тереться о его руку. Я была почти на грани, а это его властное «проси», брошенное будто приказ, послужило спусковым крючком. Я сдалась, перестав бороться, выгибаясь, чувствуя, как мышцы сокращаются, туго обхватывая пальцы, которые все ещё оставались во мне.

И в этот момент меня накрыл оргазм.

Дима выругался и прижался к моим губам, заглушая стоны удовольствия, крепко сжимая мое содрогающееся от наслаждения тело. Я жадно отвечала на поцелуи, льнула к нему всем телом, желая продлить сладкую агонию как можно дольше. Как же мне хотелось перестать играть в дурацкие игры, прекратить изображать из себя подростков, тискающихся по углам, и заняться уже настоящим сексом. Видимо, даже столь элементарному желанию не суждено было сбыться.

Придя в себя, я открыла глаза, встретив насмешливый взгляд зеленых глаз.

— Ты хочешь меня, за этим и устроила цирк сегодня в студии. Надеешься, что я вновь, как зеленый юнец, не выдержу и накинусь на тебя? Ну, уж нет, если теперь ты захочешь от меня большего, а ты захочешь, придется попросить.

Черт, а он действительно вырос и «натренировал член», — с сожалением подумала я. Два года назад Дима бы не смог устоять.

— Я больше не тот мальчик, с которым можно играть, не доводя дело до конца. Поверь, в следующий раз ты попросишь, я сделаю все, для того, чтобы ты попросила.

— Мечтай, — огрызнулась, понимая, что его слова не лишены смысла.

Дима медленно отстранился от меня и провёл пальцами, на которых осталась влага возбуждения, по моей нижней губе. Потом вновь поцеловал властно, больно кусая мои губы, будто наказывая.

— Влажная… для меня… ты уже проиграла… Остальное лишь вопрос времени.

Отодвинулся, дрожащими руками поправляя одежду, даже не глядя в мою сторону, и, резко выдохнув, вышел из комнаты, оставив меня так и стоять прижатой к стене.

Истерический смешок сорвался с губ.

Да, Дима, я всегда становлюсь влажной рядом с тобой, но, надеюсь, ты никогда об этом не узнаешь. Иначе мне придется дорого за это поплатиться.

Тридцать две минуты сорок секунд на беговой дорожке, а я уже выдохлась, будто промчалась километров десять.

Да, придется признать, что сегодня привести мысли в порядок не поможет даже пробежка.

Я раз за разом прокручивала в голове последнюю встречу с Димой, пытаясь понять, что делать дальше и как вообще вести себя в сложившейся ситуации. Мое обычное состояние в минувшие несколько недель.

Мысли и чувства меня раздирали самые противоречивые, но в итоге злость все же взяла верх. Возможно, это было и к лучшему, по крайне мере гнев не даст мне расклеиться (чего, скорее всего, и ожидает Дима) и позволит держать себя в руках хотя бы первое время. Поэтому я как заправская мазохисткараз за разом вспоминала слова, которые были снисходительно брошены на прощанье моим «начальником».

Нет, ну какой нахал, паршивец, самоуверенный наглец!

На этом цензурные эпитеты у меня заканчивались, уступая место иного рода оскорблениям.

Продолжая мысленно осыпать Диму проклятиями, мы с моим задетым самолюбием вышли из спортзала, продумывая тактику поведения на работе в ближайшие дни.

Решил не давать пока я не попрошу?

Что ж посмотрим, кто дольше продержится и первый сорвется.

Это игра не в одни ворота, в нее вполне можно играть вдвоем.