Разволновавшаяся Маритта залпом осушила вино.

- Так это Степашка рассказал, где трупы Петра и Лавы искать?

Тоха кивнул, наливая по второму бокалу.

- Ну, как же Мирэк сам не догадался? - прошептала девушка. - Ведь я же и знать не могла, где вы там их прикопали.

- Да, - согласился Шторм. - Вот тут мне самому интересно: чего он на тебя так наехал? Как будто, только и ждал повода, чтобы выволочку тебе устроить.

- Я знаю, - тихо ответила девушка.

Антон вопросительно вскинул брови.

- Это все потому, что он проигрывать не любит, - со вздохом объяснила она. - У нас пари на месяц было, и в случае его проигрыша, он обязан меня отпустить.

- Ну да. Помню. Пари, - нахмурился Тоха. - Может, в конце концов, расскажешь, в чем, бл.., оно заключается?

Смущаясь и запинаясь, Ита обрисовала ситуацию.

- Нда, - задумчиво протянул Антон. - Это не просто тупо. Это опасно.

- Почему тупо? Почему опасно? - разозлилась Маритта. - Я же выиграла спор. И он обязан меня отпустить. Тем более, что ты выяснил: я ни в чем перед ним не виновата. Сама стала жертвой этих жестоких интриг.

- А вот об этом ты сама ему завтра скажешь, - вздохнул Тоха и поднялся со своего места. - Давай спать ложиться. Устал я.

Он направился к двери.

- Антон, - позвала Ита.

Мужчина обернулся.

- Ты.., - она нервно теребила край рубашки. - Спасибо тебе. Прости, что козлом тебя тогда назвала. Это... я со страха... Ты на самом деле хороший. Хоть и хотел меня поначалу убить...

- Хотел бы убить, убил бы, - зло рявкнул Шторм. - Спокойной ночи...




Глава 24.




Маритту, свернувшуюся клубочком на диване, разбудили мужские голоса, что-то бурно обсуждающие в коридоре на повышенных тонах. Широко зевнув и потерев глаза, девушка посмотрела на часы, висящие сверху на стене над телевизором. Они показывали пять утра. "Что там опять случилось?" - сонно подумала она. Потом все же решила пойти посмотреть, так как голоса не смолкали, а, напротив, все набирали силу.

- Да пойми ты, - отчаянно пытался вразумить Тоха Мирэка, стоящего у входной двери, - нельзя тебе сейчас ехать. Пусть никто ничего не сможет доказать, но рисковать своей репутацией ты не имеешь права. Особенно теперь, когда запущен такой грандиозный проект. Ты че, контракты просрать хочешь? - сердито пыхтел он. - Тогда все теряет смысл. Мы, хочешь сказать, зря своими задницами рисковали?

Горский, судя по его виду, был также бесцеремонно разбужен, босой, одетый лишь в домашние спортивные штаны.

Он прервался, обратив внимание на то, что Дарн его не слушает, прожигая яростным взором кого-то за его спиной. Антон обернулся. Позади него стояла заспанная Ита в его рубашке, доходящей ей до середины бедра. Она облокотилась о стену и непонимающе хлопала ресницами. Длинные каштановые волосы рассыпались золотым шатром по ее плечам. Стройные обнаженные ноги в полумраке коридора отливали мрамором. Две верхние пуговицы были расстегнуты, демонстрируя мужчинам очертания ничем не стесненных крепких молодых грудок.

- Что-то случилось? - спросила девушка и осеклась, заметив взбешенный угрожающий взгляд Мирэка, которым он окинул ее с ног до головы.

Ожесточенное лицо Дарнова отразилось в ее глазах, схожих по цвету с темным гречишным медом.

- А я смотрю, вы время тут зря не теряете, - громыхнул он. - Что, утешил девочку?

- Рат, остынь, - примирительно, моментально успокаиваясь, ответил Тоха. - Давай, хоть, между собой разборки устраивать не будем?

- Тош, я не пойду с ним, - пискнула Ита, истолковав по своему приход Мирэка. - Он не имеет права меня забирать. Я ему больше не жена. И он проспорил.

Дарнов склонил голову набок, раздраженно провел рукой по волосам и усмехнулся. Было похоже, он тоже сумел взять себя в руки.

- Куда ты собралась? - ровным безразличным тоном спросил он.

Он разглядывал девушку, стараясь скрыть бушующее в нем бешенство под маской лживого спокойствия. Но ни этот тон, ни его безмятежный вид не могли обмануть Иту.

- Не твое дело, - испуганно прошептала она и упрямо повторила, - ты проспорил.

- Не боишься? - мягко поинтересовался Ратэк.

Маритта жалобно и умоляюще посмотрела на Антона. Ей больше не от кого было ждать защиты, и она, почему-то была уверена: он поможет.

- Рат, девочка права, - вздохнул устало Тоха. - Пари есть пари. Ты должен ее отпустить, тем более, что в ее присутствии тут уже нет никакой нужды.

Ита вопрошающе глянула на Мирэка. Но он опять только зло ухмыльнулся. В глубине его темно-синих глаз таилась невысказанная угроза.

- Ясуров позавчера сгорел в собственной машине. Короткое замыкание. Ничего, иногда и такое бывает, - услышала она объяснения Антона. - Холмов, совершенно случайно, конечно же, вчера упал под электричку. Дождик, чтоб его. Платформа скользкая. Дело Свистунова закрыто новым следователем за недостаточностью улик. Точнее, за их полным отсутствием. Твои показания, опять же, совершенно случайно, оказались в сейфе у сеньора Алонзо. Сеньорита Франчинелли вовсю готовиться к помолвке.

- А Петр и Лава? - едва слышно спросила Рита, уже заранее предвидя ответ.

- А кто сказал, что это были они? - хохотнул Шторм. - Экспертиза ничего не подтвердила. Останки не опознали. Мало ли бездомных по округе шляется?

- Значит, я теперь могу вернуться к своей прежней жизни? - Ита впилась глазами в Дарнова, хмуря бровки.

- Попробуй, - процедил сквозь зубы тот.

- Я ничего тебе не сделала. Чего ты ко мне прицепился? - потеряв самообладание, вскричала девушка. - Теперь тебе ничего не угрожает. И... ты обещал меня отпустить... Ты обещал, - со слезами в голосе повторила она.

- Обещал, - хрипло согласился Мирэк.

В коридоре повисло тяжелое напряженное молчание. Антон переводил настороженный взгляд с одной на другого, похоже, теряя надежду, что все это кончиться мирным путем.

- Хорошо. Гуляй, - с тихой яростью бросил Дарн.

И вышел, хлопнув дверью.


- Пойдем, кофе что ли попьем, - с облегчением выдохнул Тоха и направился в сторону кухни. - Все равно заснуть уже не получится.

Маритта заняла место на табурете, поджав под себя ноги. Несмотря на благополучный исход всей этой затянувшейся темной истории, по крайней мере, для нее, девушка чувствовала, как какая-то необъяснимая тоска сдавливает ее сердечко. Она наблюдала, как голый по пояс мужчина водружает турку на плиту и роется на полке, недавно основательно заполненной, в поисках банки с напитком. Любовалась его гибким мускулистым телом. Ита раздумывала над тем, что неординарная внешность Шторма довольно гармонично связана с его внутренним миром, непростым, запутанным, но вызывающим симпатию. Стройный, с непостижимыми, равномерно накачанными мышцами пресса, рук и спины, широким размахом мощных плеч. Обычно сложное выражение лица уравновешивала спокойная улыбка. И никакого самолюбования. Однако, она ощущала своим женским чутьем, что ей удалось пробить панцирь безразличной насмешливости, за которым он укрылся.

"Внутренний мир Дарнова может заинтересовать лишь солитера", - злилась девушка. - "Нарцисс, павлин надутый. Ну, почему он считает, что лучше всех? А других ни во что не ставит. Да, природа его и умом, и красотой наделила. Эдакий эрудированный мачо. Но без Антона он бы пропал. Со своим жутким характером. Псих, одним словом. Что не по его: сразу рвать и метать. Да не верю я, что он эту Станиславу любил. Он, кажется, вообще не способен на такое чувство. Разве только, любить самого себя. Больше никто его любви не достоин. А пренебрежение к его царственной персоне карается смертью".

- О чем задумалась? - прервал ее мысли Горский. - Сейчас позавтракаем, и я отвезу тебя домой, - добавил он, вынимая сыр и колбасу из холодильника. - Некогда мне тут с тобой возиться.

- А он.., - замялась Ита, не зная, как точнее выразить свои опасения. - Мирэк ничего мне не сделает?

- Что именно он тебе обещал? - Антон отхлебнул кофе и принялся с завидным аппетитом жевать бутерброд.

- Что отпустит живой и здоровой, - нерешительно промямлила девушка в ответ.

- Значит, отпустит, - мужчина задумался.

- Не до тебя ему щас, - некоторое время спустя, вынырнул он из своих размышлений. - Надо с делами разбираться, а не с бабами. В штаты ему пока ехать нельзя: смерть Ясурова итак подозрительна, а внезапный отъезд Дарнова породит кучу сплетен и толков. Придется ехать мне: налаживать поставки оборудования. Если не проследить - вовремя могут не доставить. Тогда вся тщательно продуманная схема сорвется. А этого мы себе позволить не можем.

- Ты уезжаешь? - всхлипнула Маритта.

Противное сердце надсадно защемило, причем совершенно безосновательно и безпричинно.

- Да не переживай ты, - по своему понял ее Тоха. - Баллон к Алонзо свалил. Очень своевременно, кстати. Иначе бы Рат его, точняк, завалил. Косой на дальние рубежи послан - ему стройку поторопить надо. Дарну тут одному вертеться так придется, что у него вся дурь из башки вылетит. А там, когда все уладиться, он про тебя совсем забудет. Чего: у него телок что ли мало? Вроде, никогда проблем с женским полом не было.

- Надолго? - Ита, казалось, его не слушала.

- Что надолго? - Тоха взял с тарелки второй бутерброд, и хотел было отправить его в рот, но тут поймал тоскливый взгляд девушки. В ее глесситовых глазах застыли слезы.

Есть ему расхотелось. Он со вздохом вернул хлеб с маслом и сыром обратно на блюдо и сцепил руки замком прямо перед собой, опустив смущенно взгляд.

- Ты че, Ит? - его голос внезапно охрип.

- Ничего, - буркнула девушка, и, завладев брошенным бутербродом, мужественно отправила его в рот.

Наблюдая, как Маритта жует, демонстративно заняв едой рот, чтобы не допустить расспросов, а на ее ресницах дрожат предательские капли, Антон окончательно смутился.

- Не надо, Ит, - сипло попросил он. - Не нужно тебе со мной. Работа у меня такая - не могу я постоянную связь иметь. Да и не семейный я человек.

- Я все понимаю, Тош. Не маленькая, - Ита запила еду кофе и поднялась со стула. - Поехали уже. Ты сказал, что отвезешь меня. И, если не возражаешь, я твою рубашку оставлю? Не могу же я к родителям полуголой заявиться.


По дороге оба молчали. Чтобы разбавить это гнетущее, повисшее в воздухе молчание, Шторм включил магнитолу. Из динамиков полилась какая-то веселенькая попса. Но настроение обоих ничуть не улучшилось. Ита кусала губы и не отводила потухший взор от окна, за которым мелькали леса, уже одетые в сочную зелень, и свеже вспаханные поля.

Если прислушаться к чувству самосохранения, то следовало признать: Антон прав. Ей нужно вернуться к прежней жизни, попытаться заново отстроить то, что было так бесцеремонно разрушено. И он, стоило признать, тоже внес немалый вклад, превращая ее прошлую жизнь в руины. Но где-то в глубине души она испытывала боль от расставания. Одна ее часть кричала о том, что она поступает правильно, логично, другая - вопила о том, что она теряет нечто драгоценное, чудесное, неожиданно подаренное судьбой. Внутри нее царила опустошенность, вгоняющая в депрессию. Хотелось заплакать.

Тоха изредка кидал на нее хмурые взгляды и давил на газ.

Остановившись у подъезда, он в сердцах ударил ладонями по рулю.

- Слушай, Итка, я не знаю, сколько проторчу в этих гребаных штатах, но как только вернусь: приеду к тебе и мы поговорим, - он вынул из кармана и протянул ей документы.

Маритта медленно повернула голову и печально улыбнулась.

- Ты не приедешь, Тош.

Ей показалось, что по его лицу пролетело мимолетное облачко грусти. Забрав бумаги, она вышла из машины и пошла к дому.

Он проводил взглядом эту мужественную молодую женщину, такую естественную, такую близкую, и такую... Шторм одернул себя, встряхнул белокурыми волосами и завел мотор...




Эпилог (конец части 1).




Мирэк метался по кабинету. Он замер у окна и с шумом втянул в себя воздух. Эта девчонка с копной золотисто-каштановых волос, насмешливыми глазами удивительного темно-янтарного цвета, дерзкая, смелая, хрупкая и уязвимая одновременно, она никак не хотела покидать его мысли. Она заставила его утратить обычное безразличное хладнокровие, с которым он заводил романы. Не надолго, забавы ради. Его мужские расчеты, его знание женских хитростей разбились вдребезги. Даже ночью он просыпался в испарине, сгорая от болезненной, разрушительной страсти, терзавшей его тело. И Миран, искусная и неутомимая, не могла унять ее. Перед глазами стояла, словно в реальности Ита: в синей фланелевой мужской рубашке, расстегнутой на груди. В сонной неге, она, как будто, только что покинула объятья мужчины, и этим мужчиной был его друг. Стерва! Зря он так церемонился с ней. Она такая же хитрая и бесстыдная, как и все дочери Евы.