Симона Элкелес - Беги от любви

ВЕЧЕРОМ КО МНЕ домой заявляется Трей, разодетый в джинсы и белую рубашку. На его лице сияет улыбка.

– У меня для тебя сюрприз, – говорит он.

Мне надоело игнорировать наши проблемы.

– Трей, – отвечаю я, – нам надо поговорить.

– Давай потом? Сегодня я приготовил для тебя кое-что особенное. – Я и не заметила, что одну руку он держал за спиной. Теперь он протягивает мне красную розу. – Это тебе.

Я беру розу осторожно, чтобы не уколоться, и вдыхаю ее чудесный аромат.

– Спасибо.

– Я хочу тебя кое-куда отвезти, но, пожалуйста, сначала сотри с лица тревогу. Я стараюсь. Дай мне шанс. А о серьезном поговорим завтра.

– Ладно. Так и сделаем, – вздыхаю я.

Взяв за руку, он ведет меня к машине.

– Почему ты тормозишь? – спрашивает он, потому что я замедляю шаг, когда мы подходим ближе к машине.

Не знаю, как сказать об этом, чтобы не обидеть и не расстроить Трея.

– Трей, ты принимал сегодня какие-нибудь таблетки?

– А что?

– Просто я не сяду с тобой в машину, если принимал.

Он распахивает пассажирскую дверь.

– Я не принимал таблеток. Довольна? Честно.

Я сажусь в машину. Жаль, что я не жду сюрприза Трея с нетерпением.

– Закрой глаза и не открывай, – говорит он, пока везет меня куда-то.

– Ну Трей, ну скажи, куда мы едем. Обещаю изобразить удивление, когда мы окажемся на месте.

– Не-а. И не открывай глаза. Я знаю, что ты любишь все контролировать, чтобы у тебя в жизни был порядок, но я уверяю, что на этот раз оно того стоит.

На этот раз. Значит, он собирается пригласить меня на бал выпускников во второй раз.

Когда все идет не так, как надо, меня бьет нервная дрожь. Сейчас я боюсь, что, расстроив сегодняшние планы, огорчу и разочарую Трея. У меня такое чувство, что мы продолжаем вести себя как пара, но при этом не испытываем эмоций, которые обычно испытывают люди в паре. Которые я начинаю испытывать к кому-то другому.

Я откидываюсь на спинку сиденья и, сложив руки на коленях, жду дальнейших указаний. Работает радио, и я представляю, как Трей качает головой в такт музыке. Пару минут спустя автомобиль останавливается, Трей глушит мотор.

– Не открывай пока глаза. – Голос у Трея взволнованный. Я слышу, как хлопает дверь.

Я тоже выхожу, и меня сразу окутывает теплый воздух Иллинойса. Трей легко берет меня на руки. Чтобы не упасть, я обвиваю руками его шею. Наверное, мы в парке возле его дома – слышно, как под ногами шуршит трава.

– Мы на месте? – спрашиваю я.

– Ага. – Трей ставит меня на землю и шепчет мне на ухо: – Открывай.

Приходится несколько раз моргнуть, чтобы сориентироваться. И у меня отвисает челюсть. Ничего себе.

Мы стоим посреди футбольного поля старшей школы Фремонта. На пятидесятиярдовой линии расстелено большое покрывало. Вокруг него стоят свечи на батарейках, заливая все вокруг романтичным сиянием. Взяв меня за руку, Трей ведет меня к покрывалу.

– Потрясающе. Как ты смог получить на это разрешение?

Он смеется:

– А я не говорил, что мне разрешили.

Я искоса смотрю на него, не зная, говорит ли он правду.

– Трей, у нас будут неприятности. Полиция нас отсюда выставит. – Я вспоминаю о Вике и о том, что он сделал в такой ситуации.

– Расслабься.

Я все еще в нерешительности, и Трей сжимает мою ладонь.

– Все в порядке. Вик знает садовника, который следит за газоном на поле. Он сказал, что можно прийти.

– Точно? – скептически уточняю я.

В ответ он чмокает меня в щеку:

– Да. Точно.

Мы садимся на покрывало, и, откуда ни возьмись, десяток ребят из школьного оркестра марширующих музыкантов появляется на поле, исполняя «Just the Way You Are».

Трей подпевает им своим глубоким мелодичным голосом.

– Наша песня, – тихо говорю я, слушая, как оркестр играет специально для нас.

Мне хочется впитать в себя этот вечер – музыку, мерцающие огоньки свечей, которые пляшут вокруг нас… Как будто это кино, где парень пытается очаровать девушку и в конце концов завоевывает ее сердце. В девятом классе, когда мы только начали встречаться, Трей оставлял в моем шкафчике записки и каждое утро посылал мне милые сообщения, чтобы я улыбнулась.

Уже месяцев шесть, как он перестал это делать. Когда песня заканчивается, оркестр исчезает в темноте. Я сижу и любуюсь смуглой гладкой кожей и точеными чертами лица, из-за которых немало девчонок все эти годы пытались отбить у меня Трея.

– Я тебя люблю, – говорит он, глядя мне в глаза.

– Я тебя тоже, – привычно отвечаю я.

Услышав резкий звук, имитирующий рвотный позыв, я поднимаю глаза.

– Ну правда, от вас прямо тошнит. – Это Джет в белой рубашке и черных брюках. Он нависает над нами с блюдом в руках.

– Ты как здесь оказался, Джет? – спрашиваю я.

– Сегодня я один из ваших персональных официантов. Если вам что-то нужно, только скажите. Вот, – говорит он и, как настоящий дворецкий, протягивает нам блюдо, полное миниатюрных сэндвичей – жареная говядина на маленьких домашних булочках. – Эту закуску для вас приготовил мой папа у себя в ресторане. Это экспериментальный рецепт, так что если вас вырвет или если вы умрете, то вините себя, а не на шеф-повара. Вас же предупредили.

– Все, что готовит твой папа, изумительно, – говорю я, протянув руку за сэндвичем. Трей следует моему примеру, и мы приступаем к еде, а Джет, довольный и гордый, наблюдает за нами, пока мы жуем.

– Черт побери, Джет, – говорит Трей. – Скажи отцу, что это просто бомба!

У меня полный рот нежнейшей говядины, свежей домашней булочки и приправ, которые прекрасно сочетаются друг с другом.

– М-м-м… – только и удается сказать мне.

– Это только начало. – Джет делает знак рукой кому-то в будке комментатора над трибунами. Я в замешательстве хмурюсь, а Трей в радостном предвкушении потирает руки, точно так же, как тогда, на Рождество, перед тем как открыть коробочку с часами – мой подарок.

С трибун на поле спускаются Эштин и Дерек, они оба одеты так же, как и Джет. Трудно поверить, что Трей организовал все это и привлек друзей, которые рядом с нами с тех самых пор, как мы начали встречаться. Эш несет большого плюшевого пингвина, а Дерек корзинку.

– А где Вик? – спрашиваю я. Все из нашей компании тут, только его нет.

Трей пожимает плечами и проверяет мобильник.

– Должен уже быть здесь.

– Со мной на связь он не выходил, – говорит Джет.

– И со мной тоже, – хором откликаются Де-рек и Эштин.

– Может, подрался с кем-нибудь, чтобы развлечься? – шутит Джет, но все мы понимаем, что в его словах есть доля правды. – Или никак не придет в себя после того, как согласился идти на бал выпускников со своей бывшей.

С бывшей?

– Вик идет на бал с Кэссиди? – спрашиваю я.

Джет кивает:

– Ага.

Внутри у меня холодеет. Не то чтобы меня волновало, с кем Вик пойдет на бал. Пусть идет с Кэссиди. Но почему во мне бушует ревность?

Они снова вместе? Черт, это меня не должно волновать. Вик и его сердечные дела меня не касаются.

– Забудь про Вика, просто наслаждайся едой и необыкновенным вечером, – говорит Эш.

Трей снова смотрит на телефон, потом бурчит что-то про торт, про Вика и про то, что если он сейчас не появится, то все испортит.

– Надо же, вы, ребята, так разоделись. – Заглянув в корзинку, я теряю дар речи. Там так много всего – курица с картофельным пюре, овощное рагу…

Вытащив все блюда из корзинки, я расставляю их на покрывале.

– Как здорово, ребят, – говорю я. – Спасибо огромное. Как хорошо, что все вы здесь.

Трей берет у Эш плюшевого пингвина и протягивает мне.

– Вот, – говорит он.

– Обожаю пингвинов. Трей, ты все устроил идеально.

Мы принимаемся за еду, а Джет, Эштин и Де-рек, включив через динамик музыку, прислуживают нам. После ужина все трое уходят, оставив нас вдвоем.

Трей набрасывает на нас одеяло и выключает свечи. Мы оказываемся почти в полной темноте.

Но как бы близки физически мы ни были сейчас, я чувствую, что наши мысли и чувства за миллион километров отсюда.

Я сажусь прямее.

– Что-то не так? – спрашивает Трей.

Признаваться не хочется, но и притворяться тоже больше нет желания. Это нечестно по отношению к нам обоим. Я хочу, чтобы у меня были отношения, но вдруг понимаю, что не с Треем.

– Трей, все кажется таким ненастоящим. – Я поворачиваюсь к нему лицом. – Пойми меня правильно. Мне очень понравилось то, что ты организовал для меня. Но есть ощущение какой-то… натянутости.

– Вынужден согласиться. – Трей тоже садится. – Моника, только давай дотянем до бала выпускников.

– Зачем?

– Я хочу пойти на бал с тобой. Все знают, что тебя выберут королевой бала…

– А тебя королем, – продолжаю я.

Он проводит рукой по волосам:

– Сейчас просто не хочу делать резких движений.

– Тогда почему ты все время пишешь девушке по имени Зара? Думаю, что это достаточно резкие движения, не находишь?

– Ты ничего о ней не знаешь, – говорит он, защищая ее, будто он ее парень.

– Потому что ты мне ничего не говоришь! Делаешь вид, будто между тобой и этой девушкой ничего нет, но все же очевидно. Ты настолько поглощен перепиской с ней, что кажется, будто совершенно забыл обо мне. А тут еще эти таблетки, что ты принимаешь… Меня это ужасно пугает. Я же не слепая и не дурочка. Я понимаю, что происходит.

У Трея звонит телефон.

– Надо договорить, не отвечай на звонок. – Пропустив мои слова мимо ушей, он легонько отстраняет меня.

– Здорово, чувак, что там? – Его глаза округляются. – Не может быть!

– Что такое? – волнуясь, спрашиваю я. – Кто это?

– Сейчас буду, – говорит Трей. – Да, понял. Хорошо. – Он отключается. – У Вика неприятности.

Меня охватывает панический страх.

– Что случилось? Где он?

Трей начинает убирать еду.

– В тюрьме.

– ГОВОРЮ ЖЕ, Я НИЧЕГО не сделал.

Я смотрю на серебристый бейджик, на котором выгравировано: «Офицер Томас Стоун». Парень, сидящий напротив меня в кабинете для допросов, довольно крупный и ведет себя, как какой-нибудь агент ФБР или типа того. Это он час назад надел на меня наручники и запихнул в патрульную машину.

– Послушай, Виктор, – говорит он, глядя мне прямо в глаза. – Буду с тобой предельно откровенен. Затевать драку с Мэттью Бонком было плохой идеей. Его отец – достойнейший член общества.

– Я же говорю, не трогал я его джип. Я просто хотел сестру увести, а Бонк мешал. Он ударил первым. Даже не знаю, почему здесь сижу я, а его вы отпустили.

Офицер Стоун вздыхает:

– Все в участке знают, что ты попадал в неприятности. Чистым твое досье не назовешь. Свидетели говорят, что ты подошел, размахивая кулаками, а Мэттью тебя не бил.

– Офицер, там были только ребята из Фэрфилда. Конечно, они на стороне Бонка.

– Ты хочешь сказать, что свидетели солгали? Все до одного? Даже твоя сестра?

– Да. Именно так. – Я откидываю голову назад, устав доказывать этому парню, что драться там не собирался. Мне надо было увести оттуда Дани, чтобы она не попала в неприятности.

Офицер уже навесил на меня ярлык хулигана. Что бы я ни говорил, что бы я ни делал, Стоун не изменит своего мнения. Он выходит, оставив меня одного, и возвращается с толстой папкой.

– Итак, скажи, Салазар, ты связан с бандой?

– Нет. Я мексиканец, но это не значит, что я член банды.

– Это я знаю. Но хулиганы вроде тебя буквально ищут неприятностей. Тебе, Салазар, нужно беречь свою репутацию, – говорит он. – А иначе проведешь взаперти не пару часов, а гораздо больше. Шансы высоки, учитывая то, что твой отец не очень-то торопится тебя забрать. Кажется, он сказал: «Пусть пешком домой идет».

Офицер Стоун провожает меня до дверей и говорит, что могу идти. В фойе меня ждут друзья.

– Что случилось? – нетерпеливо спрашивает Эштин. – С тобой все в порядке?

– Ну да, – говорю я, не желая вдаваться в детали.

Трей похлопывает меня по спине:

– Чувак, ты меня так напугал, я чуть не обделался.

Моника стоит рядом. Я тут же вспоминаю, что забыл о торте, который лежит в машине.

– Простите, что испортил вам вечер, – говорю я. – И торт.

– Ничего, – отвечает Моника.

Я замечаю, что на меня она не смотрит, уставилась в пол.

– Мы рады, что тебе не предъявили обвинение, – говорит Трей. – А если бы и предъявили, то мы бы собрали для тебя залог.

Да, все мы знаем: папаша меня выручать не станет.

– Спасибо, друг. – Я смотрю на Дерека и Эш, Монику и Трея, Бри и Джета. Не знаю, как сказать им, что без них я ничто.

– Да все норм, – говорит Джет. – Тебе только нужно будет назвать своего первенца в честь меня, тогда в расчете будем. Можешь дать ему имя Джейк Эван Такер Салазар. Или Джет. Или Джей Ти.