Симона Элкелес - Беги от любви

– Я ничего не боюсь.

– Угу, – говорит Айза. – Продолжай твердить это самому себе, и когда-нибудь ты, возможно, в это поверишь.

ДО КОНЦА НЕДЕЛИ я не появлялась в автомастерской Энрике. Сердце замирало при мысли о том, что Вик может мне позвонить, но он не позвонил. Разочарование и обида, поселившись в груди, теперь сидят там, как злокачественная опухоль.

Я сделала глупость, поцеловав его, но в ту секунду мне так хотелось ощутить его силу и вобрать в себя его тепло. Ладно, еще я хотела сблизиться с ним эмоционально и физически. На мгновение мне захотелось забыть прошлое и думать только о будущем. Какая же я дура!

В пятницу вечером я на матч не иду. Остаюсь дома, в постели. Вик не выходит из головы, особенно то, как он посмотрел на меня после поцелуя. У него на лице был ужас, как будто мой поцелуй изменил все и Вику теперь надо скрыться. Раньше мы дружили, у нас были прекрасные отношения. Он был всегда предельно честен со мной, даже если это задевало мои чувства. Сейчас мне очень не хватает этой честности. Не хватает прежнего Вика.

– Ты в порядке? – спрашивает меня мама.

Я пожимаю плечами.

– Это из-за Трея? Или артрит опять обострился? Можно попросить увеличить дозу лекарств, если…

Я медленно сажусь:

– Мам, мне не нужно больше лекарств. Правда. И дело не в Трее.

Естественно, я не могу сказать ей, что дело кое в ком другом.

У нее озабоченный вид, я и начинаю жалеть о том, что мне сегодня так плохо. Если честно, боль не такая уж сильная, вполне терпимо. Плохое настроение и эта подавленность – из-за того, что я испытываю чувства к человеку, которому не нужна.

– Хочешь пойти в кино с папой и со мной? – спрашивает мама, чуть улыбаясь в надежде на «да».

– Нет, – говорю я. – Вам нужно побыть вдвоем. У меня все будет прекрасно.

– Может, подруге позвонишь?

– Мам, все же на футболе.

– Ах да. Я забыла. – Мама всегда переживала из-за моих тренировок, она думала, что я слишком многого хочу от своего тела, и потому испытала облегчение, узнав, что я ушла из команды. Но теперь все друзья во время матчей заняты, а мне остается или быть зрителем, или сидеть одной дома.

– Со мной все будет в порядке. Обещаю. Идите с папой в кино. Отлично вам провести время!

– Ладно, – говорит мама. – Но если тебе станет одиноко, напиши мне. Я не буду выключать телефон.

– Хорошо.

Родители уходят, а я опять ложусь, чтобы просто глядеть в потолок.

В СУББОТУ, ГЛЯДЯ НА СЕБЯ в зеркало, я думаю о команде. Вчера они опять проиграли. Я следил за матчем, слушая местное радио, и каждый раз морщился, когда Фремонт упускал мяч и когда ресиверам не удавалось его поймать. Моника думает, что я о делах команды ничего не знаю, а на самом деле я проверяю турнирную таблицу каждую неделю. Они проигрывают из-за меня.

Жаль, что не могу поговорить с ребятами, сказать, чтобы играли с умом и при этом в каждом игровом моменте не надумывали лишнего. Сказать, чтобы выиграли в память о Трее, что играть надо не только с головой, но и с сердцем, тогда можно с легкостью разгромить соперников. Но я ничего не могу им сказать. Наверное, нет сейчас во всем Фремонте человека, которого ненавидят сильнее меня. Да и Моника тоже, скорее всего, меня ненавидит. Прикрыв глаза, я вспоминаю все то время, что мы провели вместе. От одной мысли о ней мне становится спокойно на душе.

И хотя я только что убедил себя в том, что она больше никогда не взглянет на меня так, как смотрела сразу после поцелуя, я вдруг вспоминаю ее слова: она сказала, что я ей нужен. Но она никогда не узнает о том, что тоже нужна мне.

– ВСТАВАЙ.

Вечер субботы я решила провести в постели, играя в игры на мобильнике. Но тут ко мне в дом ввалились Эштин и Бри. Бри стоит надо мной со стаканом воды.

– Моника, я сказала, вставай. Сейчас же.

Я натягиваю одеяло на голову:

– Зачем?

Эш сдергивает одеяло:

– Мы решили, что ты сегодня идешь с нами в клуб «Мистик». Вот зачем.

Я отрицательно качаю головой:

– Нет, не пойду я в клуб. По крайней мере, сегодня.

А может, и никогда. Не хочется ни танцевать, ни музыку слушать. Раньше мы постоянно туда ходили. В клуб «Мистик» пускают несовершеннолетних, но спиртное продают только тем, у кого на руке браслет «УЖЕ 21». Но это не важно. Когда Эш, Бри и я вместе, нам не нужен алкоголь для того, чтобы взорвать заведение и прекрасно провести время.

– Пойдешь-пойдешь, – говорит Бри, и ее огромные серебряные кольца в ушах качаются при каждом движении головы. – Я знаю там вышибалу. Он пустит нас, как только приедем, и не придется в очереди стоять. Моника, тебе это необходимо.

Я оглядываюсь на Эштин – она у нас всегда была голосом разума. Она-то точно понимает, что мне сегодня не стоит никуда идти.

– Эш, не заставляй меня это делать.

Лучшая подруга, та, что всегда на моей стороне, хватает одеяло и срывает его с постели. А я и забыла, что Эш у нас сильная, ведь она футболистка в мужской команде, которую тренирует самый строгий на всем Среднем Западе тренер.

– Прости, Моника, – говорит Эштин. – На этот раз Бри права. Ты отсиживаешься одна в своей комнате, а тебе бы надо выползти и поразвлечься. На этот раз никаких «но».

– Не хочу я развлекаться, – говорю я, сплетая руки в попытке унять постоянную ноющую боль в суставах. – Хочу всю жизнь лежать здесь и ничего не делать.

– Ну, это только для лузеров, а я слишком крутая для того, чтобы с лузером дружить, – поставив наконец стакан с водой и заглянув в шкаф, говорит Бри. – Давай поднимай задницу и иди прими душ, чтобы от тебя не несло, как от протухших суши. Выходим через час, независимо от того, снимешь ты эти уродские треники или нет.

– Мне в них удобно, – говорю я, защищая свой выбор одежды.

– При выборе стиля мы не отдаем предпочтение удобству. Наша цель – выглядеть знойно, сексуально. – Бри протягивает мне короткое красное платье, с которого еще не срезаны этикетки. – Послушай, мы пришли, чтобы спасти тебя. Выбор за тобой: остаться пугалом или пойти с нами. Ну так как?

Иногда для того, чтобы почувствовать себя живым, нужно выйти из зоны комфорта. Так сказал Вик, когда прошлой зимой искупался в озере Мичиган. Я назвала Вика сумасшедшим. Тогда он схватил меня и прыгнул в ледяную воду вместе со мной – я была прямо в одежде. Трей был в шоке. А потом Вик затянул в воду и его.

Вик постоянно говорил мне, что я веду благоразумную и предсказуемую жизнь. Надевая крошечное красное платье, которое для меня выбрала Бри, я жалею о том, что Вик сейчас меня не видит. Сегодня я не буду благоразумной и предсказуемой. Я пойду в клуб, забуду о Трее и его секретах. Забуду о Вике, его теплых губах и о страсти, которую излучает каждая клеточка его тела.

Приняв душ, я смотрюсь в зеркало. Спина начинает ныть, когда я, наклонившись над раковиной, подвожу глаза. Я принимаю таблетку от боли. Интересно, что сейчас делает Вик? Со мной он не общается с того дня, когда я поцеловала его. В сердце поселяется тоска, и еще грустнее становится оттого, что он просто не выходит у меня из головы. Что со мной? От одной мысли о поцелуе с Виком по телу бегут мурашки. Я не хочу испытывать никаких чувств к Вику, но попытки не обращать внимания на то, что происходит между нами, не способствуют исчезновению этих чувств. Хоть бы поговорил со мной, а не делал вид, что меня нет.

Перед уходом Эш и Бри проверяют, как я выгляжу. Им невдомек, как ноет мое сердце.

– Ты великолепна, – говорит Эш. – А теперь запомни: этот вечер для тебя. Развлекись. Отбрось все комплексы. Забудь все то, что произошло за последний месяц, и наконец сосредоточься на счастье. Пообещай, что сделаешь, как я сказала.

Я широко расплываюсь в притворной улыбке:

– Обещаю.

Сегодняшний вечер – для меня, для того чтобы выйти из зоны комфорта, забыть Вика и все остальное. Я делаю глубокий вдох. У меня получится. Надеюсь, что получится.

Когда мы оказываемся у клуба «Мистик», оттуда уже доносится громкая музыка, а перед дверью стоит длинная очередь из желающих попасть внутрь. Девушки в откровенных платьях сильно накрашены, все они с длинными волосами. Обычно я легко подстраиваюсь под происходящее, но сегодня напряжена, да и обезболивающее начинает действовать, из-за чего соображаю я медленно.

Вот бы здесь со мной оказался Вик. Он всегда так уверен в себе, чем бы ни занимался. Это даже бесит. Хотела бы я быть такой же уверенной в себе. Но я умею притворяться. Бри изучает актерское мастерство. Она говорит, что артист должен стать человеком, которого играет. Или отдайся роли целиком, или не берись.

Сегодня я решила отдаться роли целиком. У меня получится. Буду, как Вик, уверена в себе. Вписаться труда не составит. На тротуаре несколько девушек, они идут к клубу. У всех выпрямленные утюжком волосы и накладные ногти – слишком длинные, чтобы делать что-либо полезное, с ними можно разве что привлекать парней. Все на высоченных шпильках, отчего девушки кажутся намного выше меня.

Когда мы подходим к началу очереди и заговариваем с вышибалой, которого знает Бри, из очереди на нас начинают коситься. Но Бри и дела нет, тем более что нас сразу впускают внутрь. Как только мы пробиваемся сквозь толпу у входа, какой-то загорелый парень в рубашке, которая буквально кричит: «Я курю траву», вручает всем по стаканчику.

– Вот, – говорит парень. – Это в подарок.

Эштин недоверчиво хмурится и, наклонившись ко мне, говорит:

– Не пей. Туда, скорее всего, что-то добавили. – Выхватив у меня стаканчик, она выплескивает то, что в него налито, в стоящий в углу горшок с цветком, а вот Бри уже готова выпить содержимое своего стаканчика.

– Бри! – кричу я, хватая стаканчик из ее руки и выплескивая все из него туда же, в цветочный горшок. – А вдруг туда что-то подмешали? – говорю я, стараясь перекричать громкую музыку.

Бри только плечами пожимает:

– А что, если нет?

– Еще не хватало, чтобы ты это проверяла на себе.

– Ну тогда давайте возьмем что-нибудь, куда ничего не добавили. Вон бар! – кричит Бри, протягивая нам браслеты «УЖЕ 21», которые взяла у друга-вышибалы. Она указывает на другой конец клуба и, взяв меня за руку, ведет к бару, а малоприятный тип смотрит нам вслед.

В небольшое помещение набилось столько народу, что все нормы пожарной безопасности, скорее всего, нарушены. Пахнет потом, пивом и травой – всем сразу. Думаю, не многим удалось бы выбраться отсюда живыми, начнись тут пожар. Одной рукой держась за руку Бри, другой – за руку Эштин, я продираюсь сквозь толпу. Музыка орет так, что в ушах звенит, а пол вибрирует от басов. Вскоре Бри уже заигрывает с барменом, который выставляет нам шоты. И еще. И еще.

– Придется позвонить Дереку, чтобы приехал и развез нас по домам, – говорит Эштин. – У меня уже голова кружится.

– А мне нормально, – говорю я, наслаждаясь разливающимся по мне теплом. Боли я сейчас не чувствую – вообще ничего не болит.

– Потанцуем? – спрашивает меня растрепанный парень-шатен с капельками пива на подбородке.

М-м-м…

– Нет, спасибо.

– Моника, иди потанцуй! – говорит Бри, подталкивая меня к парню.

Как я попала в такую ситуацию? Не то чтобы я раньше не пила. Пила. Просто… это было всего несколько раз и с друзьями. А вот с посторонними в клубе мне еще пить не приходилось.

Парень ведет меня на танцпол, и мы начинаем танцевать. Я стараюсь не думать о его руках у меня на талии и о том, что он только что потрогал меня за попу. Я отодвигаюсь, он тянет меня к себе, буквально вцепившись в мою руку.

– Ну давай же, будь хорошей девочкой, обними меня, – говорит он мне на ухо.

Притворяться, как Бри, я не умею. Взяв его руку – ту, что вцепилась в меня, – я пускаю в ход ногти.

– Вот сучка! – Парень кричит громче музыки.

Он ослабляет хватку, и я, качаясь, бреду сквозь толпу, при этом пару раз спотыкаюсь. Кажется, я пьяная. Но тут я замечаю в углу девушку с ярко-розовыми волосами и сразу же трезвею. Она кладет в рот желтую таблетку и, встретившись со мной взглядом, ныряет в толпу.

– Зара! – кричу я как можно громче, чтобы переорать музыку, и бросаюсь вслед за девушкой в море выпивающих и танцующих людей.

Сначала мне кажется, что я ее потеряла, но потом я замечаю те же розовые волосы. Она забегает в туалет. Не теряя времени, я тоже пробираюсь туда. Розовых волос не видно – должно быть, она в кабинке.

– Эй, Зара, – я стараюсь говорить четко. – Мне нужно с тобой поговорить. Не уйду отсюда, пока не поговорим.

Вдруг дверь одной кабинки открывается. Зара Хьюз – красивая девушка с фоток Трея. «Навсегда вместе».

– Ты знаешь, кто я? – спрашиваю я ее.

– Ну да.