Симона Элкелес - Беги от любви

Она нервничает, глаза смотрят на дверь. Хочет смыться, избежав разговора.

– Я знаю, кто ты, – говорит Зара.

Девчонки, ждущие очереди в кабинки, уже прислушиваются к нам. Места поговорить с глазу на глаз здесь все равно нет, так что я продолжаю прямо здесь и сейчас.

– Я… э-э… – пытаюсь подобрать слова, но в голове туман. Я чувствую, что все пялятся на меня.

Смотрю на Зару, на ее розовые волосы, розовые губы и безупречную кожу. Что бы я там себе ни думала, она не похожа ни на потаскушку, ни на коварного манипулятора. Она грустит, как будто потеряла любовь всей своей жизни. Нечего даже расспрашивать. Одного взгляда на ее полные слез глаза достаточно, чтобы понять: она любила Трея. По фотографиям в его комнате я поняла, что он тоже ее любил. Я залезаю в сумочку и достаю их фотографии.

– Возьми, – говорю я. – Она лежали у Трея в комнате.

Она нерешительно берет из моих рук фотографии, с тоской смотрит на каждую из них, и по ее лицу стекает слеза.

– Спасибо, – говорит она, прижимая фотки к груди.

Я уже собираюсь уйти, но вдруг Зара говорит:

– Моника, мне очень жаль.

Я киваю. Долго смотрю на нее.

– Мне тоже.

Вернувшись в основное помещение клуба, я нахожу Эштин и Бри, они на танцполе вместе с группой ребят из Фремонта. Все машут мне, и я направляюсь к ним, но в толпе натыкаюсь на парня в сером худи.

Лица не видно из-за капюшона, но под моим взглядом голова парня медленно поднимается, и я вижу темные горящие глаза. У меня перехватывает дыхание. Я не настолько пьяна, чтобы не понять, что эти черные глаза могут принадлежать только одному человеку. Виктору Салазару.

ПОСКОРЕЕ БЫ УБРАТЬСЯ из этого клуба, но уйти без сестры я не могу. Клуб «Мистик». Черт возьми, сколько раз за все годы я ходил сюда с друзьями – здесь подростки тусуются вместе с теми, кому уже стукнуло двадцать один. Ко мне подходит какой-то гринго, его рубашка просто кричит, что он марихуанщик.

– Есть покурить, чувак?

Покурить?

– Нет, я ищу кое-кого, – объясняю я.

– Все мы кого-то ищем, да? – отвечает марихуанщик.

Кто-то касается моего плеча и кричит что-то, но из-за музыки не разобрать. Меня это начинает бесить. Я поворачиваюсь:

– Какого черта тебе на…

Мой язык забыл, как двигаться, я замираю с открытым ртом: передо мной живая богиня. Монике Фокс не слиться с толпой, даже если она этого очень захочет. Моника в чертовски сексуальном красном платье, у нее длинные вьющиеся волосы изумительной красоты и особая аура вокруг, из-за которой на Монику все смотрят. В том числе и я.

Однако у нее стеклянный взгляд и, похоже, она вот-вот споткнется. Протянув руку, я поддерживаю ее, чтобы она не упала, но она отталкивает меня.

– Не прикасайся ко мне! – говорит Моника невнятно.

– Ты пьяная.

– Мне просто хорошо, – медленно объясняет она. – Это не одно и то же.

– Ладно, как скажешь. – За ее спиной в уголке я замечаю сестру. Рука Бонка у нее на талии, как будто Дани его собственность. У меня в жилах закипает кровь.

– Ты куда-то спешишь?

Я не отвечаю.

– Вик, не надо меня игнорировать.

– Я тебя не игнорирую.

Она хватает меня за плечо и притягивает к себе, чтобы я услышал, что она хочет мне сказать.

– Я пока не собираюсь уходить и тебе не позволю уйти. – Ей практически приходится кричать, потому что грохочет музыка. – Вечно скрываться у тебя не выйдет.

Отказавшись от затеи спасти Дани, я беру Монику за руку.

– Куда ты меня ведешь? – выдернув руку, спрашивает она.

– На улицу.

– А может, я не хочу на улицу. – Она вертит головой, высматривая кого-то на танцполе. – Я пришла с Бри и Эштин. С подругами.

– А уходишь со мной.

Снова взяв Монику за руку, я веду ее к выходу. Она идет нетвердым шагом, пару раз цепляясь за собственные ноги.

– Сколько ты выпила? – спрашиваю я.

– Не знаю, – подняв свободную руку, как будто сдаваясь, говорит Моника. – Достаточно, чтобы чувствовать себя очень-очень-очень клево и очень-очень нетрезво.

О боже!

– Даже не знаю, почему мне не все равно, что ты здесь, и почему меня беспокоит то, что ты меня ненавидишь.

– Я не ненавижу тебя, – негромко говорю я, пока мы пробираемся сквозь толпу.

Моника поднимает на меня глаза, во взгляде гнев и презрение.

– Я поцеловала тебя, а тебе до этого и дела нет. Ты даже назвал это ошибкой.

Она откидывается назад и смотрит мне прямо в глаза. Ох, черт, я попал. А тут еще она вдруг теряет равновесие и начинает падать назад. Мне приходится буквально ловить ее. Взглянув на проходящих мимо нас людей, Моника поднимает на меня свои глаза, они будто сияют в темноте.

– Ты сам себе портишь жизнь. Трей надавал бы тебе по шее, если бы увидел, во что ты превратился. – Прищурившись, Моника ждет моей реакции. – Неважно, Вик, ненавидишь ты меня или нет. Я тебя ненавижу.

– Ну, это даже хорошо.

– Почему?

– Потому что ты все еще девушка моего лучшего друга, – просто говорю я. – Вот почему.

– Эй! – Кто-то окликает меня. – Виктор Салазар! Слушай, вон там твоя сестра с Мэттью Бонком. Сосутся возле бара.

Вот черт! Не выпуская Монику из рук, я смотрю ей в глаза. Мне хочется быть с ней рядом, сказать ей, что всегда буду ей предан, несмотря ни на что. Но моя откровенность только все усложнит.

– Мне нужно спасти сестру от Бонка, – говорю я. – Но тебя в таком виде я оставить не могу.

– Я передумала. Иди. Просто уйди. Мне не нужен ни ты, ни твои дурацкие поцелуи. – Моника отмахивается от моих рук. – Ты уходишь как раз тогда, когда ты кому-то нужен, Вик. У тебя прямо талант.

– Ты не понимаешь. Мы с Треем были лучшими друзьями. – Это хуже, чем поражение. – Я не могу… не могу этого сделать.

– Ты ничего не знаешь про нас с Треем! – кричит Моника.

– Я знаю, что он любил тебя, – говорю я.

– Ни хрена ты не знаешь, Вик. Думаешь, что знаешь, но тебя надули, как и меня. Ты думал, что знаешь Трея, но он оказался не таким, каким мы его считали.

Она смотрит туда, где Бри и Эштин. Они стоят и машут ей. Эштин, видимо, узнает меня и спешит в нашу сторону.

– О боже! Вик! – восклицает Эш.

Я не видел ее после несчастного случая, но сейчас не время для разговоров. Потом.

– Поручаю ее тебе, Эш, – говорю я, передавая Монику с рук на руки.

– Погоди, ты что, уходишь?

– Да, но только после того, как завершу дела.

Я ухожу к бару. Ведь у Бонка свидание с моей сестрой, а заодно и с моим кулаком.

– ВЫ КОГДА-НИБУДЬ влюблялись в человека, которого терпеть не можете? – спрашиваю я у Айзы в понедельник, когда мы вместе возимся с машиной.

– Ох, chica, я много раз влюблялась в парней, которых терпеть не могла.

– А кто был ваш первый бойфренд?

Айза откладывает гаечный ключ и вздыхает:

– Его звали Пако. Мы не встречались официально, ничего такого, но мне было семнадцать, и я была в него по уши влюблена. Мечтала, что мы когда-нибудь поженимся и у нас будут дети.

– И что было дальше?

– Его убили. – Она шмыгает носом, снова берет в руки гаечный ключ и возвращается к работе. – Вот тогда я и ушла из банды, но его было не вернуть.

– Я сожалею.

– И я. – Айза искоса смотрит на меня. – Так что там у тебя с моим кузеном?

Я чувствую, как к щекам приливает кровь.

– Ничего.

– Не вешай мне лапшу на уши. Я же вижу, как ты на него смотришь.

– Наверное, мы просто друзья. – Это, конечно, не совсем правда. – Хотя сейчас я его просто ненавижу. И мы уже даже не друзья.

Она кивает, переваривая сказанное.

– Алекс, пойди сюда!

Оторвавшись от работы над машиной, подходит Алекс – он сегодня опять зашел помочь.

– Расскажи Монике, как вы с Брит влюбились друг в дружку с первого взгляда.

– Я ее терпеть не мог, – начинает Алекс. – А она меня. Мы жили в разных концах города, и мне казалось, что мы совершенно разные. – Он смеется. – Откуда я мог знать, что мы родственные души.

– Я знала, – вставляет Айза.

– Да, правда, – смеется он.

– Можешь как парень что-нибудь посоветовать Монике?

– Ну да, – говорит Алекс. – Жена постоянно ставит передо мной новые задачи. Ради нее мне хочется стать лучше.

Я пыталась ставить перед Виком задачи, но он не захотел стать лучше, он просто сдался. Вдруг дверь мастерской открывается и появляется Берни. Он в костюме, в руках огромный букет роз.

– Ты что, с похорон пришел? – шутит Айза.

– Нет, – совершенно серьезно говорит Берни. – Я пришел пригласить тебя на свидание.

Айза делает шаг назад:

– Я же сказала, что на свидания не хожу. – Прищурившись, она бросает взгляд на Алекса. – Только попробуй хоть слово сказать, Алекс.

– Я молчу, Айза, – подняв руки вверх, говорит Алекс.

Берни протягивает Айзе цветы:

– Пойдем куда-нибудь сходим.

– Не могу, – отвечает она.

– Почему нет?

– Потому что… – Айза выбрасывает букет в мусор и поворачивается, чтобы уйти, но вдруг подлетает обратно к мусорному баку и достает цветы. – Черт тебя побери, что ты со мной делаешь, Берни?

– Просто пытаюсь тебя любить, – отвечает он.

– М-да… ну, все парни, которых я любила, умерли. Ты тоже хочешь?

– Когда-нибудь я точно умру, – говорит Берни. – Смерти я не боюсь. И тебя тоже. Пойдешь со мной на свидание?

– У меня работа.

– Я помогу нагнать.

– Я же тебя уволила, идиот. – Айза говорит грубо, но ее настоящие чувства выдает то, как она прижимает к себе огромный букет – будто это спасительная надежда на счастье.

– Можешь увольнять меня хоть тысячу раз, я все равно вернусь, – отвечает Берни. – Мы с тобой можем стать отличной командой. Пойдем сегодня со мной. Если после этого ты захочешь, чтобы я оставил тебя в покое, я так и сделаю.

– Иди же, – говорит Алекс. – Дай ты шанс этому бедному гринго.

Айза бросает на него презрительный взгляд:

– А твоего мнения, Фуэнтес, я не спрашивала.

Алекс пожимает плечами. Я боюсь высказать Айзе свое мнение, потому что она может наорать и уволить меня сразу же. Но все же делаю это.

– Он же все равно не сдастся, – говорю я. – И цветы такие красивые.

Айза громко вздыхает и долго молчит. Наконец, судорожно сглотнув, она тихо говорит:

– Ладно. Я только переоденусь.

– Не надо, – просит Берни, беря ее за руку. – Я беру тебя такой, какая ты есть.

– Ты ненормальный! – говорит Айза.

– Я знаю. Спорим, Айза, что ты никогда не была на свидании с ботаном? Но открою тебе секрет: из ботанов получаются самые лучшие мужья.

Айза закатывает глаза. Берни тянет ее к выходу, но она поворачивается ко мне:

– Если хочешь сегодня поговорить с Виком, то заходи. Я, наверное, буду поздно.

Нервно закусив нижнюю губу, я беру у нее ключ от мастерской:

– Вы уверены?

– Черт возьми, если кому-нибудь удастся вытянуть его из этой тьмы, то это тебе.

– Откуда вы знаете?

Айза подмигивает:

– Я знаю не очень много, но вижу, что он боится тебя как огня. А ведь испугать его очень трудно.

В одиннадцать вечера я выскальзываю из дома, в голове звучат слова Алекса и Айзы. Я собираюсь найти Вика и, чего бы это ни стоило, бросить ему вызов. Я хочу показать Вику, что он многого себя лишает. Еще мне нужно выяснить, испытываю я к нему настоящие чувства или просто все выдумала.

Пока я еду в Фэрфилд на машине, у меня дрожат руки и сердце выпрыгивает из груди. Чтобы унять дрожь, я буквально вцепилась в руль. Суставы болят, потому что весь вечер я в напряжении. Я паркую машину у входа в мастерскую и захожу внутрь. Тусклый свет горит над лестницей, ведущей наверх, в квартиру Айзы, ставшую убежищем Вика.

Я собираюсь подняться туда, но из темноты раздается голос:

– Моника?

Я поворачиваю голову на голос Вика. Он стоит, прислонившись к капоту одной из машин.

– Вик, нам надо поговорить.

– О чем это? – спрашивает он, подходя ко мне.

– Кое о чем. Кое о чем важном.

– Во Фремонт я не вернусь, так что можешь не сотрясать воздух.

– Знаю. – Я поднимаю на него глаза. – Нам нужно поговорить серьезно.

Я собираюсь с духом, чтобы поговорить с Виком обо всем откровенно. Я и так уже достаточно от него скрыла. Сейчас выложу ему все и расскажу, что чувствую. Даже если этим оттолкну его от себя.

В МЯГКОМ СВЕТЕ УЛИЧНЫХ фонарей, проникающем сквозь непрозрачные окна гаража, я с трудом различаю, во что Моника одета. Стараюсь не думать о том, что мы одни. Понятия не имею, зачем она пришла и чего хочет. Что бы там ни было, мне следует отбросить все эмоции и вести себя отстраненно. Не собираюсь втягивать Монику в свою дурацкую жизнь.