Девочка закашлялась сипло, надрывно, из легких полилась вода, Генералов быстро перевернул пострадавшую на бок, придерживая руками, и радостно подбодрил Алтая, от облегчения бессильно севшего рядом на песок.

– Нормально! Живая! – и, протянув свободную руку, подбадривающе похлопал Колю по плечу.

Вода из нее лилась и лилась, она никак не могла сделать первый вдох, все кашляла, кашляла, Глеб чуть надавил ладонью ей на живот, и она сразу вдохнула. Наверное, ощущения у девушки были ужасными – она хрипела, кашляла, задыхалась, и лицо исказилось от сильной боли.

Вот только сейчас Глеб и посмотрел на ее лицо, и что-то словно екнуло в груди. Она показалась знакомой, вызывая какие-то смутные ассоциации. Он перевернул девушку назад на спину, Коля положил свернутую комом какую-то одежду, чтобы приподнять голову повыше. Девушка открыла и сразу закрыла глаза, еще раз открыла и закрыла. Спасатели на ее попытки рассмотреть мир вокруг себя не обращали внимания, укрывая полотенцами, устраивая поудобней, стараясь особенно не шевелить – мало ли что у нее повреждено!

Глеб посмотрел ей в лицо именно в тот момент, когда она в третий раз открыла глаза, и его как ударили кулаком в грудь – он узнал ее! Наклонился к ней поближе, она смотрела тревожным взглядом и спросила:

– Мы не успели, да? Я не успела?

Она узнала его и говорила о прошлом. Он догадался. И болезненная нежность затопила Генералова волной.

– Мы успели, девочка, – как мог мягко и успокаивающе заверил он. – Все в порядке!

Девушка закрыла глаза и снова потеряла сознание.

– О чем она? – встревоженный ужасно, спросил Коля.

– Бредит, – объяснил Глеб и отдал приказание: – Коль, ты беги за Сергеем Иванычем. Нести ее нельзя, вдруг повреждена голова или шея, надо, чтобы он осмотрел. И на его драндулете возвращайтесь. Да, футболку оставь, надо ее укутать и согреть, без сознания она сильно переохладилась. Там вон, – он показал рукой в сторону кустов справа, – мои вещи. Давай их тоже.

– Я мигом, Глеб Егорыч! – получив ясную задачу по спасению, взбодрился Алтай.

Глеб растер ступни девушки и замотал их полотенцем, укутал ее во все одежки, полотенца, какие были. По-хорошему с нее стоило стянуть мокрый купальник, но он не стал этого делать, чтобы лишний раз ее не двигать. Лег рядом, обнял, прижал к себе, согревая.

Девушка не приходила в себя. Генералов не очень пугался этого ее состояния, зная, что от удара, шока, переохлаждения и перегрузки легких такое бывает.

Глеб прижимал ее к себе, чувствовал всем телом, чувствовал, как идеально они совпадают телами, как две половинки, укладываясь точь-в-точь каждым изгибом, и что-то тянуще-безысходно болело у него в груди – это его женщина, чужая невеста.

Аглая Стрельникова.

Значит, вот какой Коля твой жених! С детства!

Глеб рассматривал ее лицо, не удержался и позволил себе украденную нежность – погладил по волосам, очень осторожно поцеловал лоб вокруг раны, погладил пальцем брови, поцеловал, еле касаясь, веки и совсем легким прикосновением губы.

Девочка, девочка, выяснилось прямо сейчас, что он все эти годы томительно скучал по тебе и не знал этого! И это очень больно – обнимать тебя, прижимать к себе еще более недоступную и далекую, чем пять лет назад! Чужую невесту!

Генералов умел логически мыслить в самых сложных и нестандартных ситуациях, и сейчас, превозмогая боль, сворачивающую душу жгутом, он подумал, что факты не стыкуются.

Странно, Колю Алтая он знал уже два года, с того момента как Коля поселился здесь, знал историю его тяжелой травмы и прошлое известного спортсмена. Парня он по-настоящему уважал – за мужество, силу воли и характер. Впрочем, Алтая в поселке все любили и уважали, и не только за прошлые достижения, но и за нынешние заслуги – он был одним из инициаторов, выступивших с идеей установить постоянную охрану заповедной зоны, организовать добровольную дружину, стал во главе ее и грамотно продумал все до мелочей. Но Глеб никогда не видел, чтобы к Коле приезжала Аглая, и никто в поселке не упоминал, что у Алтая есть невеста, да и сам Коля никогда не произносил ее имени. Ну, может, она приезжала, когда Генералов был в командировках? Но тоже нелогично – какие-нибудь слухи обязательно бы до него дошли.

Но вот она здесь, и получается, что не забыла, не рассталась с Колей, а приехала к нему. И, судя по тому, как страшно испугался за нее Алтай, как безумно переживал, он ее по-настоящему любит. Мало ли у кого какие отношения? Может, она из страны на несколько лет уезжала? Да мало ли что?

Только все в поселке знают, что к Коле приезжала девушка из ближайшего городка и у них был роман. Целый год ездила каждые выходные. Потом они расстались. А последние полгода у него отношения с другой девушкой из областного центра, она ездит к нему не так часто, как первая.

На Колю Алтая совсем не похоже, чтобы он обманывал невесту и изменял ей!

Но даже этой лазейкой и надеждой на возможное Глеб не мог воспользоваться – он видел, что испытал Алтай и как испугался за Аглаю. Так боятся только за любимых людей!

А что там девушки были, так разное бывает…

Глеб не умел плакать, но что-то очень похожее на слезы защипало в глазах, и Генералов прижался щекой к макушке девушки, закрыл глаза и вдохнул в себя ее запах.

Моя – чужая…

Он услышал приближающийся звук мотоцикла, и пытка близостью этой женщины закончилась.

Иваныч долго и тщательно ощупывал чуткими пальцами голову и шею Аглаи. Глеб и Коля стояли рядом и боялись дышать, ожидая вердикта.

– Так вроде ничего страшного, – поднялся с колен Иваныч. – Рентген бы нужен, а рентгена нет, сломался от старости. – И поворчал, напоминая: – Я сколько раз говорил, давайте скинемся и купим мобильную современную рентген-установку! Я ж без нее как без рук!

Генералов про себя аж зубами заскрипел – да купит он ему и рентген и вообще современную клинику устроит, только пусть Аглаю сейчас спасет!

– Да что вы пугаетесь? – усмехнулся Иваныч, переводя взгляд с одного на другого. – Ничего с девочкой такого страшного!

– Она в себя не приходит! – напомнил Коля.

– Ерунда! – отмахнулся доктор. – Придет! Давайте грузите ее в тележку, домой повезем, там еще раз осмотрю.

Генералов помог с максимальной осторожностью погрузить Аглаю в мотоциклетную коляску, специально переоборудованную местными умельцами для транспортировки больных, но ехать с мужиками отказался.

У него имелось дело. Никогда не упускающий никаких мелочей, Глеб знал, что скутерист обратно не проехал. Вот на ком Генералов оторвется с большой душевной радостью!

Лодки имелись в каждом доме поселка, по большей части надувные с маломощными моторами, исключительно для рыбалки или романтических выездов. Но у одного дедка, заядлого рыбака, добротная, деревянная, привязанная к поселковому большому причалу стояла всегда на готовности.

Генералов, как только отъехал докторский мотоцикл, взял приличную скорость со старта и побежал по сокращающим расстояние тропинкам.

Скутериста он поймал легко и незатейливо, но, поднявшись из лодки на причал и втащив туда сопротивляющегося задержанного, не удержался и зарядил от души пару раз по мордасам. Без изысков, так, по-простецки, для острастки, когда тот права качать начал.

– Я тебя посажу! – проорал парень и обратился возмущенно к участковому Василию, встретившему их на причале: – Товарищ милиционер, я требую, чтобы вы его арестовали за нанесение телесных повреждений!

– Ась? – спросил Вася, надевая парню наручники.

– Мент! – перешел в нападение задержанный. – Ты что, рамсы попутал? И тебя, и дружка твоего в три секунды здесь не будет! Вы хоть знаете, кого зацепили, ребята? Ты, ментик, сначала бы фамилию мою узнал! Я депутат! Сними наручники!

Глеб вдогонку не очень сильно, но от той же душевной щедрости добавил коротким в челюсть справа. Выступавший упал. Вася, засунув руки в карманы форменных брюк, разглядывая лежащего и постанывающего «депутата», философски заметил:

– А сильно его о причал-то побило.

– Так плавает плохо, – поддержал Генералов замечание.

– Так оно ж, Егорыч, по-другому не плавает, все к берегу прибивает, – удручился Вася.

Глеба изводило, просто разъедало желание увидеть, как там Аглая, взять ее за руку, посмотреть в глаза и убедиться, что с ней все в порядке, что она жива и не сильно пострадала.

И услышать ее голос, вдохнуть запах, увидеть ее легкую улыбку…

Нельзя! Он знал, что нельзя, поэтому и позвонил Сергею Ивановичу, чтобы у него спросить, как дела у пострадавшей. Нормально! Ничего трагического и страшного, уверил доктор.

Слава тебе, Господи! Глеб хоть и успокаивал себя, но в глубине души пугался этой ее затяжной бессознательности.

Генералов занялся делами – отвлечься, перестать думать об Аглае, – засев надолго в кабинете за компьютерами, просматривая последние новости с Ближнего Востока. Фиговые новости, надо заметить.

Но он еще за год до Арабской весны, как ее назвали журналисты, до всех событий, потрясающих сейчас Ближний Восток, прогнозировал эти события.

Для аналитика, финансиста и специалиста его уровня логичным и ясным становилась неизбежность этих революций. Вернувшись две недели назад из двухмесячного полулегального «путешествия», Глеб представил аналитическую записку и расширенный углубленный расчет возможного развития событий правительству. Не обнадеживающий прогноз.

Он вышел из кабинета ближе к полуночи, походил неприкаянно по дому, забрел на веранду. Посмотрел на темный дом Коли Алтая, сел в кресло-качалку, и воспоминания накатили теплой, но приносящей боль волной.

Аглая проснулась утром с болью в голове, плохо открывающимся левым глазом и нетерпеливым желанием немедленно бежать к Генералову.

Быстренько одевшись кое-как и умывшись, она понеслась на первый этаж искать Колю. Алтай готовил завтрак, повернулся на ее шаги со сковородкой в руке и чуть не уронил утварь, увидев подругу.

– Глашуня, – просипел он придушенно, – ты как себя чувствуешь?

– Наверное, лучше, чем выгляжу, – увидев выражение его лица, предположила Аглая и метнулась в ванную на первом этаже, где имелось большое зеркало.

И расстроилась до слез! Из-под белой марлевой нашлепки, которую вчера наклеил ей доктор, расплывался фиолетовый синяк, плавно перетекший на веко и под глаз, который немного заплыл. Ужас! Криминальные картинки!

– Алта-ай! – простонала громко Глашка. – Как я теперь с таким лицом ему покажусь?

– Кому? – уточнил, посмеиваясь, Коля, проследовавший за ней и наблюдавший муки подруги из дверного проема ванной. – Сергею Ивановичу?

– Издеваешься, да? – возмутилась Глашка.

– Немного, – хмыкнул Алтай и патетически изрек: – За одно то, что Аглаю Стрельникову заинтересовало, как она выглядит в глазах мужчины, Генералу надо памятник поставить!

– И что означает твое высказывание? – наступала на него воинственно Глашка.

– Да только то, что тебе всегда до фонаря было, что там о тебе мужики думают и как ты в их глазах выглядишь! – объяснил он.

– Ты не совсем прав, – величественно ответила Глашка. – Мнение некоторых мужчин меня интересовало.

– Так, ладно, пошли завтракать! – вздохнул старичком многомудрым, взял ее за руку и повел в кухню Алтай.

– Ты придумал, как мне его отблагодарить? – с аппетитом поглощая яичницу, в ультимативной форме поинтересовалась Глашка.

– О-о-о! – уверил Алтай, посмеиваясь. – Я знаю один беспроигрышный и великолепный способ женской благодарности!

– Прекрати пошлить! – возмутилась Глашка.

– И не думал даже! – изобразил оскорбленную невинность Коля. – Я имел в виду званый обед, а ты что подумала, Стрельникова?

– Обед? – пропустила мимо откровенный подкол и вдохновилась предложением Глашка. – А это идея! Ты сейчас пойдешь и пригласишь его!

– Сейчас мы поедим и пойдем в нашу больничку к Сергею Ивановичу, а потом в нашу милицию, где ты напишешь заявление. А потом, – с упором на слове излагал план мероприятий Алтай, – ты отправишься приглашать Генерала на обед.

– Но у меня такое лицо! – возроптала душевно Глашка.

– Глашуня, – вынужденно расстроил ее Коля, – к обеду оно не исправится!

Сергей Иванович тщательно осмотрел Аглаю, наложил какую-то мазь, обещая, что опухоль спадет часика через два.

– А синяк, увы, барышня милая, поносить придется денька четыре! – сочувственно-радостно уверил доктор и порадовал ее с еще большим энтузиазмом: – Но до свадьбы заживет!

– Свадьбу она уже промахала, – встрял Коля, – поэтому четыре дня как-нибудь потерпим.

Доктор написал официальную бумагу для милиции о полученных травмах, «приукрасив» явным риском для жизни, и Аглая с Колей отнесли справку в отделение поселковой милиции.

Курносый, веснушчатый, улыбчивый парень, младший лейтенант Вася, осмотрев белую нашлепку на лбу у Глашки и разноцветный синяк вокруг глаза, присвистнул от эстетического удовольствия: