Они виделись редко в силу его невероятной занятости, но переписывались по электронке, созванивались чуть не каждый день. То на минуточку – узнать, как дела, просто услышаться, то часами болтали по телефону, обсуждая все подряд: его проблемы, рутину, травмы, усталость, эйфорию побед и горечь мелких поражений, бесконечных девушек, романы от жгучих страстей до мирного совместного проживания; ее удачи-неудачи, дела, отсутствие романов и мужчин – да все!

Глаша услышала об этом по телевизору в новостях в разгар рабочего дня, ожидая в приемной назначенного начальником совещания. Горячую новость по телетайпу передавали по всем каналам: «Серебряный призер Олимпийских игр гимнаст Николай Крайнов получил тяжелые травмы во время тренировки и доставлен на машине «Скорой помощи» в институт Склифосовского. По предварительным данным, сломался один из снарядов, на котором занимался Николай…»

Аглая не дослушала, она уже мчалась в Склиф, на ходу пытаясь дозвониться до Колиных родителей. Телефоны глухо и страшно не отвечали. От отчаяния она позвонила деду, уже сидя в такси.

– Дед! – прокричала Аглая, как только он снял трубку.

– Я знаю, Глашунечка, уже еду! – ответил Григорий Павлович. – Не паникуй раньше времени.

Несколько часов шла операция. Они ждали – Колины родители и Аглая с Григорием Павловичем. Самые страшные часы в ее жизни!

Коля отрабатывал свою новую программу на брусьях, когда сломалась стойка снаряда. Он ничего не смог предотвратить! В этот момент Николай уже вошел в переворот и находился в полете, но он не был бы олимпийским чемпионом, если бы не смог за доли секунды оценить ситуацию и попытаться что-то сделать! Он успел только сгруппироваться, уменьшая силу приземления, и это спасло ему жизнь! Но не спасло здоровье!

Тяжеленная стойка и часть снаряда упали на него сверху, придавив и сильно повредив позвоночник и сломав правую ногу.

Спорт для Коли закончился! Началось выживание! Страшное!

В двадцать четыре года человек находился на пике своей спортивной карьеры, формы, известности и больших ожиданий, и в один момент у него закончилась жизнь! Вся, какая была!

Вот! Вся! Его! Жизнь! Девятнадцать лет из двадцати четырех прожитых закончились для Николая Крайнова за три секунды!

Он все прошел, всю адову меру: безумную боль, безысходное отчаяние, пожирающую обиду на жизнь, на судьбу, на людей, ненависть, отупляющее безразличное смирение, предательский отказ от жизни – все!

Но он сумел справиться с этим индивидуальным адом, и быстрее, чем кто бы то ни было, – всего за несколько месяцев, не растянув муки отверженности и отчаяния на годы.

Но Коля перечувствовал, пережил и прошел через эти муки, и они никуда не денутся, не забудутся, их из жизни не сотрешь, и ему приходится жить дальше с памятью про то свое чистилище.

А еще Алтаю пришлось пройти через предательство.

Гнусненькое такое, расчетливое. Как только стало ясно, что Коля больше никогда не сможет вернуться в спорт и вряд ли вообще когда-нибудь встанет, с горизонта его жизни исчезли все спортивные боссы, тренеры и друзья-спортсмены.

Ну, первые понятно – все, он уже отработанный материал и им неинтересен. Тренер, тоже немудрено, – как бы он ни любил и ни холил восходящую звезду, у него есть другие подопечные, которых теперь вместо Коли надо готовить к Олимпийским играм. Первое время он все-таки звонил. Но недолго. А друзья? Они пропали сразу. И это можно понять, как ни трудно, – они не хотят и, наверное, не должны видеть покалеченного товарища! Они не должны помнить о том, что в любую секунду могут оказаться на его месте! Им нельзя бояться и думать про риск, как они тогда каждый день работать будут?

Ведь большой спорт – это не оздоровительно-профилактическая физкультура! И не фитнес с качалкой ради красоты тела! Это опасная, травмирующая и калечащая работа! Это красиво, легко и прекрасно смотреть зрителям и болельщикам, и это каторжный и опасный каждодневный труд! Каждая медаль оплачена во стократ потом, слезами поражений и кровью заранее – годами изматывающих тренировок!

Всех можно понять, кто тогда исчез из Колиной жизни. Он и понимал! Даже ту девушку, что клялась ему в вечной любви в горе и в радости. Что рвалась за него замуж и любила еще за час до несчастного случая, уверяя в своих чувствах по телефону. Больше она Алтаю не звонила никогда, другой наверняка нашелся для горя и радости.

Да бог с ними со всеми! Главное, родные и близкие находились с ним рядом, и Глашка с дедом Гришей в том числе.

Коля встал на ноги, хотя врачи не очень-то верили в такую возможность! Он не умел проигрывать даже жизни! Он всегда оставался победителем! И он умел бороться! Еще как!

Алтай научился принимать любую помощь и сам просить о ней, не испытывая чувства неприязни и ненависти к помогающим, которое ощущают абсолютно все обыкновенные люди, принимая за расчетливую благотворительность и тайное желание унизить. Он и это преодолел!

Он занимался и тренировался даже во сне! Григорий Павлович разработал специально для Коли свою систему реабилитации, основанную на собственных уникальных знаниях, способностях и умениях. А дедушка Гриша умел многое – он всю жизнь посвятил русскому боевому искусству и бесконтактному бою. Вот так! И считался одним из признанных авторитетов. Но про это потом. Главное, что он научил Колю другому мироощущению и пониманию себя и своего тела в пространстве, умению владеть своим телом совсем по-другому, мыслить иначе.

И Коля встал! Три года понадобилось Алтаю, чтобы почувствовать себя полноценным и здоровым. Ну, не до конца здоровым – врачи запретили ему очень многое. Но медики – это одно, а жизнь – совсем другое, и в ней возможны чудеса.

Например, за это время Николай окончил институт, невзирая на то что был в коляске и восстанавливался. Аглая, его родители и даже дед Гриша отвозили в институт Колины работы: курсовые, тесты, расчеты и рефераты, а привозили назад литературу, конспекты лекций, индивидуальные задания и самого возили на экзамены. Учился-то он на очном отделении в спортивном институте, на финансовом факультете, даже здесь не признавая компромиссов в виде заочного обучения или экстерната.

В спорте, знаете, тоже с финансами целая наука!

А два года назад Коля услышал от кого-то или по интернетовской переписке узнал про эти места, про Метель, окутанную легендами и мистикой, про лечебные ключи, и решил, что ему надо жить именно в Метели. Родители его не отговаривали, а решили помочь. Съездили в поселок узнать, кто дом с участком продает, сколько стоит такое добро. Знаете, а никто! Не хотят люди оттуда уезжать, и все!

И тут без чуда не обошлось! Чете пенсионеров, которые проживали здесь постоянно, срочно понадобилось продать дом с участком, уж как они ни хотели уезжать, а дочь, живущая с мужем в Санкт-Петербурге, родила четвертого ребенка и просила помочь. Попечалились они расставанию с любимым местом, но решились ехать. А кто еще дочери поможет?

Крайновы поскребли по заначкам, кое-что осталось от Колиных больших спортивных заработков, кое-что от полученной компенсации от производителей того треклятого спортивного снаряда, все, что сохранилось от денег, потраченных на лечение и реабилитацию Коли, забрали бабушку к себе жить, продали ее однокомнатную хрущевку и купили дом.

Так Алтай поселился в Метели. Вообще-то финансисты, мягко говоря, не были особо востребованы в поселке, но Коля возглавил ту самую добровольную дружину охранников природных богатств, подрабатывал проводником заезжих охотников и рыбаков и делал какие-то финансовые расчеты по Интернету. Отовсюду понемногу капало, он утверждал, что на жизнь более чем хватает.

Глаша эти подробности знала из переписки и разговоров по телефону, а вот приехала в первый раз, хотя друг детства звал постоянно, расписывая красоту этих мест. Воочию, так сказать, лицезря – да, красотища страшная!

– Ладно, Стрелка! – прервал воспоминания Алтай. – Давай-ка баньку зарядим, наболтаемся еще! И надо познакомить тебя с Горацием.

– А кто у нас Гораций? – насторожилась Глаша.

– Мой большой друг и охранник территории, – хитро прищурился Алтай.

Большой друг по имени Гораций, который вчера с особым чувством удовлетворения облаял Глашку, оказался кобелем непонятных мастей, помесь мастифа со зверским волкодавом, размерчиком со взрослого пони. При виде хозяина пес учащенно засучил невнятным хвостом, чуть не пища от радости.

– Гори, это Аглая Стрельникова, она же Глашуня, она же Стрелка и Маруся Попадайкина, – представил Глашку кобелю Алтай, поглаживая пса по внушительному загривку. – Она друг наш с тобой общий и любимый, заметь! – и подозвал Глашу: – Иди сюда, дай ему тебя обнюхать, познакомиться.

Аглая подошла и робко протянула руку, собака-конь тщательно обнюхала ее ладонь, пододвинулась поближе, обнюхала живот и ноги, а потом – ей-богу! – пес улыбнулся и лизнул Глашины пальцы огромным теплым языком. Хвостовой обрубок заметался с удвоенной скоростью, и Гораций дружески ткнулся в ее ладонь влажным холодным носом.

Глашка в парня влюбилась! Сразу, безоговорочно и на всю жизнь!

– Ты пошто, изверг, животину имечком обидел! – возмутилась она, запустив обе ладони в длинную теплую шерсть собачьей шеи и почесывая, под счастливое рыкание Горация.

– Ну, хорош ведь! – довольно разъяснял Алтай. – К тому же он у меня философ, неспешный такой, вдумчивый, и хотелось пацану как-то потрафить, раз не сложилось с породой.

– Горацушка, – склонилась над псом и поцеловала его в огромный лоб Аглая, – мучает он тебя, маленький?

– Маленький? – переспросил, еле сдерживая смех, Коля. – Конь боевой, а ты с ним сюсюкаешь! Ох, чувствую, испортишь ты мне кобеля, Глашка! Ладно, пошли баню топить!

– А обзорную экскурсию по местным достопримечательностям?

– Это завтра с утречка, – пообещал Коля. – Покажу тебе места наши, на речку сходим. У нас знаешь, какие пляжи шикарные, Сочи в пролете! Кто здесь хоть раз побывал, ни на какие курорты не ездит!.. А леса, а озеро! Ты таких красот отродясь не видала!

Не видала, точно!

На следующий день, совсем ранним утром, Коля растолкал Аглаю, выволок из постели под нудное Глашкино ворчание, отдал приказание правильно одеться, проверил экипировку и повел проводить затребованную вчера обзорную экскурсию по достопримечательностям.

По каким-то тропинкам он вел Аглаю через сосновый лес, где она охала от красоты буквально на каждом шагу, останавливалась, рассматривала, делясь с Алтаем впечатлениями, тыкая указующе пальцами то в одну, то в другую сторону.

Он только улыбался загадочно и вел ее дальше. Вся эта загадочность и многообещающие хмыканья и улыбочки со значением стали понятны, когда очередная тропинка привела их на высокий косогор к крутому обрыву над берегом реки. Глашка задохнулась!

Вот теперь она точно знала, что избитое выражение «дух захватывает» есть абсолютно точное определение состояния, когда сталкиваешься с истинной красотой!

Дух Аглаи Стрельниковой был захвачен и переворачивал все внутри, впитывая, пропуская через себя потрясение от приобщения к прекрасному.

О, Боже, Боже, что же Ты сотворил на этой Земле!

С этой точки на крутом обрыве открывался вид потрясающей, величавой и спокойной в то же время красоты – прямо под обрывом речка изгибалась крутым поворотом, переходила в длинную прямую полосу и дальше в перспективе делала еще один, больший в диаметре, поворот и терялась из виду за дубовой рощей. Между выступавшими стеной краями лесов до горизонта лежали поля. Спокойствие и гармония природы!

– Ну, что? – довольный произведенным эффектом, спросил Алтай.

Глашка подошла к самому краю обрыва, села, свесив ноги, и отвечать не спешила – она смотрела! Наверное, первый раз Аглая по-настоящему поняла своих родителей! Она помогала им готовить и осуществлять издание книг и альбомов. За свою жизнь она просмотрела сотни их работ – набросков, эскизов, картин, портретов – и с детства слушала восторженные рассказы о тех местах, где они побывали, когда родители возвращались из поездок домой. И, говоря, они находились где-то не здесь, с тобой, а там всем существом, душой – где-то там, в той природе!

Но только здесь сейчас она прочувствовала и поняла, что они испытывали и переживали, как переворачивались и пели в созвучии с миром их души!

– Алтай, – почти шепотом, чтобы не потревожить благоговение внутри, спросила она, – где можно купить художественные принадлежности? Мне очень надо, срочно.

– В райцентре, – понял ее сразу, без лишних вопросов Коля. – Я тебя отвезу.

– Тогда поехали! – начала подниматься с земли Глашка.

– Не спеши, – усмехнулся друг, придержав ее за плечо и усаживаясь рядом. – Ты что, завтра уезжать собралась? Успеешь еще нарисоваться! И это только одно из красивых мест, Стрелка, я тебе еще многое покажу. Сейчас посидим и пойдем купаться на речку. Во-о-он там, видишь, – он вытянул руку, указывая на второй изгиб реки вдалеке, – там пляжик небольшой, местные туда предпочитают ходить, там потише и течение побыстрей. А этот, – он показал вниз на противоположный берег, – для приезжих, окультуренный.