Артур сидел, молча вскипая от гнева.

— Необходимо сообщить об этом его светлости. Мне противно находиться под одной крышей с этим подлецом Маунтджоем.

— Нет, нет, нельзя этого делать!

— Почему же нет? Его светлость — истинный джентльмен, он без колебаний встанет на защиту дамской чести.

— Даже если эта дама обманула его, выдавая себя за мальчишку и профессионального повара? Искала у него работу под ложным предлогом? — прошептала Верена.

— Его светлость — человек высоких моральных принципов и к тому же очень чуткий. Да, он может казаться равнодушным и недружелюбным — он дьявольски искусно избегает прямых взглядов — однако он обладает острым чувством справедливости и терпеть не может жестокости в любых ее проявлениях. Однажды я видел, как он высек человека за то, что тот бил хромую лошадь. Ей-богу, он задал тому парню хорошую трепку. «Посмотрим, как тебе самому это понравится», — сказал он.

— Но это не то же самое, что бить хромую лошадь, — отозвалась девушка. — Я лгала ему. Он ведь этого так не оставит?

— У его светлости милостивая натура. Миледи, у вас нет выбора, нужно немедленно сообщить о том, что произошло при участии лорда Маунтджоя. Маркиз не питает иллюзий по поводу его характера.

Верена разрывалась на части. Ей так хотелось довериться маркизу: любовь к нему склоняла девушку молить его о сострадании; однако она рисковала потерять его навсегда, если во всем признается.

Не сочтет ли такой человек, как маркиз, что после событий сегодняшнего дня репутация Верены испорчена?

Сможет ли он полюбить женщину, которой добивался лорд Маунтджой?

— В шесть часов он вернется, чтобы узнать мое решение, — объяснила Верена. — Если я не подчинюсь его требованиям, он сдаст меня властям.

— Прошу прощения, миледи, но я не думаю, что его светлость обрадуется, если по «Морскому коньку» будет рыскать толпа французских полицейских. Это вызовет скандал. Нет, вы должны рассказать ему в точности все, как мне — при всем уважении к вам, миледи, другого выхода нет.

Шли долгие минуты, пока Верена размышляла над тем, что сказал Артур.

«Если обратиться к доброй стороне его характера, возможно, все сложится хорошо, — сказала себе девушка. — Но я не думаю, что смогу перенести, если он прогонит меня прочь. Мысль, что я никогда больше его не увижу, разрывает меня пополам. Ах, как же я люблю его!»

Артур терпеливо ждал, и, наконец, Верена заговорила:

— Я приняла решение. Я расскажу маркизу, — объявила она. — А теперь, если вы будете так добры и оставите каюту на десять минут, я переоденусь и приведу себя в порядок. Поговорите, пожалуйста, с Питом, чтобы он никому не рассказывал обо мне, хорошо?

— Сделаю все, что в моих силах, миледи. Возможно, придется его припугнуть, но будьте спокойны, даже если придется собственноручно зашить ему рот, я добьюсь его молчания.

Артур покинул каюту, и, наполняя маленькую раковину водой из кувшина, Верена услышала, что он тихо разговаривает с Питом. Девушку успокаивало сознание того, что ее охраняют.

«Я сделаю все возможное, чтобы произвести на маркиза хорошее впечатление», — твердо решила девушка, чувствуя, как душа уходит в пятки.

Она вытащила из-под койки свой чемоданчик и косметичку. Когда Верена открыла чемодан, запахи дома наполнили комнату, заставив ее снова испытать тоску по родине.

Девушка встряхнула свое изящное муслиновое платье и приложила к телу.

«Оно сильно помялось, но сейчас это не важно».

Верена положила платье на кровать и достала из косметички кусок мыла. Упаковка изрядно потерлась, но мыло все еще хранило запах лаванды.

Подойдя к раковине, девушка вспенила мыло. Потом разделась до нижнего белья и вымылась.

Одевшись, Верена заметила, что похудела, потому что в прошлый раз, когда она надевала это платье, оно сидело довольно туго. Теперь же оно идеально смотрелось на ее фигуре.

Тревожно вглядываясь в зеркало, девушка принялась тереть лицо, пока щеки не засветились румянцем, но с грубо отрезанными волосами она ничего поделать не могла. Непослушные пряди спадали на лицо, не желая лежать ровно.

Пригладив платье, Верена попыталась посмотреть на себя в крохотное зеркальце.

«Бесполезно, я должна идти к маркизу как есть и надеяться, что мой вид не слишком его разочарует».

Когда Верена открывала дверь в коридор, ее сердце бешено колотилось. Пит и Артур стояли снаружи, ожидая ее.

— Вот это отрада для глаз, клянусь! — присвистнул Пит.

— Следи за манерами, парень, — сделал ему замечание Артур.

Пит сделал реверанс.

— Простите, миледи!

Верена улыбнулась, а плутишка подмигнул ей в ответ. Если ей придется уйти, жалко будет расставаться с Питом. Такой живой паренек…

— Артур, пойдемте разыщем маркиза без дальнейших промедлений, — предложила Верена, внутренне сжимаясь при одной мысли, что предстанет перед ним в таком виде.

— Отправляемся немедленно, миледи.

— Лорда Маунтджоя ждет большой сюрприз, — с хитрым видом добавил Пит.

— Тихо, что я тебе говорил? — сказал Артур, сурово взглянув на юнгу.

Артур первым пошел по коридору и лестнице, ведущей на палубу. Верена едва дышала, когда они подошли к салону.

Они условились, что Артур должен постучать, войти и объявить ее как Жана. Тогда она переступит порог и отдастся на волю судьбы.

Из-за двери доносились нежные мотивы Баха.

Перед тем как постучать, Артур замер и кивнул Верене.

— Прошу, продолжайте, — тихо сказала она, чувствуя, как дрожат ноги под муслиновым платьем.

Стюард постучал и стал ждать. Спустя несколько мгновений маркиз пригласил его войти.

— Ваша светлость, шеф-повар.

— А, спасибо, Артур. Веди его сюда.

Перешагнув порог, Верена увидела, что маркиз стоит к ней спиной. Он снимал с граммофона пластинку и протирал ее поверхность тряпочкой.

Почувствовав ее присутствие, он обернулся, по-прежнему держа в руках запись.

При виде Верены, стоявшей посреди комнаты в белом муслиновом платье, с лицом, озаренным надеждой, и короткими черными волосами, столь очаровательно убранными за уши, маркиз не сумел скрыть своего потрясения и замешательства.

Последовал напряженный момент, когда он застыл у граммофона с озадаченным выражением на лице.

Затем он сделал глубокий вдох и заговорил — слова нерешительно срывались с его губ:

— Что же, впервые за всю жизнь я лишился дара речи! Я правильно понимаю, что мой шеф-повар не мужчина, а женщина? Артур? Ты можешь объяснить это явное помрачение разума?

Артур вышел вперед и кашлянул:

— Думаю, миледи расскажет вам лучше меня. Могу я просить вашего позволения удалиться?

Маркиз кивнул, ослепленный видением в белом, которое стояло перед ним.

Наступила такая тишина, что Верена бросилась к ногам маркиза.

— Заклинаю вас, пожалуйста! Не выгоняйте меня с корабля! Моя жизнь в ваших руках, я полностью завишу от вашего милосердия. Умоляю, пожалуйста, не отдавайте меня властям! Я не могу вернуться в Англию! Не могу!

Несколько сбитый с толку маркиз взял Верену за руку и поднял с колен.

— Что ж, должен признать, что находил в вас нечто странное, но объяснял это тем, что вы не привыкли к подобной обстановке.

Он повел рукой, указывая на комнату. В свете позднего полудня салон казался не менее красивым и роскошным, чем при теплом сиянии свечей по вечерам.

— А теперь, прошу, садитесь и поведайте мне вашу историю. Она должна быть весьма интересной, если вам пришлось выдавать себя за юношу, тогда как теперь совершенно очевидно, что вы — леди с безукоризненным воспитанием. Вы действительно считаете, что я способен выгнать с корабля такого божественного повара?

Маркиз посмотрел на Верену; его теплые янтарные глаза тонули в глубине ее взгляда.

— Я не знаю… — неуверенно начала девушка.

— Конечно же, нет! Я скорее вырежу себе желудок. А теперь, молю, продолжайте. Я хочу услышать, что заставило вас зайти так далеко.

Верена опустилась на предложенный стул с круглой спинкой, чувствуя пощипывание красного бархата сквозь тонкое муслиновое платье.

— Мой отец — граф Росслин, и я сбежала от брака по принуждению. Я попыталась купить билет до Франции, где когда-то жила, но единственным кораблем, покидавшим в тот день порт, был ваш. Я увидела объявление, однако мне сказали, что вы не позволите женщине быть на борту, поэтому я переоделась простым поваром и нанялась на работу.

Маркиз налил себе стакан бренди и неспешно пригубил его, не сводя глаз с лица девушки.

— Так вот почему вы остригли волосы?

— Да, милорд.

— Прошу вас, меня зовут Джеймс. Мы принадлежим к одному классу. Вы больше не слуга в моих глазах и не обязаны оказывать мне почтение прислуги. Пожалуйста, продолжайте.

— Это все, — ответила Верена, опустив голову.

Маркиз склонился к девушке и легонько коснулся ее подбородка, поднимая к себе ее лицо.

— Нет, это не все, я вижу это по вашим глазам. Но вы боитесь мне рассказывать.

Верена ничего не могла с собой поделать. Слезы потекли по щекам. Прикосновение маркиза ошеломило ее. Девушку захлестнули волны симпатии, и она вынуждена была отвернуться.

— Пожалуйста, я хочу вам помочь, — нежно сказал маркиз. — Должно быть, вам грозит серьезная опасность, если вы так напуганы.

Верена не в силах была справиться с чувствами. Она разразилась рыданиями, всем телом содрогаясь от силы эмоций.

— Лорд Маунтджой напал на меня и сделал пленницей в собственной каюте. Он дружит с моей мачехой и узнал меня, несмотря на изменившуюся внешность. Он угрожал отправить меня обратно в Англию, если я не выполню его требований.

— А именно? — спросил маркиз, отставляя в сторону стакан.

— Я не могу сказать, — прошептала Верена, — они слишком… слишком неприличные.

— Я не первый день живу на свете. Что бы вы ни сказали, это не заставит меня думать о вас хуже. Если лорд Маунтджой злоупотребил моим гостеприимством, я должен знать об этом.

У маркиза была суровое, но в то же время обеспокоенное выражение лица.

Когда Верена снова заговорила, ее голос понизился до едва слышного шепота. Она стыдливо опустила глаза.

— Он поставил меня перед выбором: либо стать его любовницей и покинуть Францию для совместной жизни в грехе, либо, если я откажусь от этого, он сообщит вам о моем обмане, и вы бросите меня в тюрьму. Он дал мне время до шести часов, чтобы выбрать один из вариантов.

Глаза маркиза гневно вспыхнули, губы сжались в тонкую тугую линию. Он поднялся со стула.

Маркиз принялся мерить шагами натертый пол салона, заложив руки за спину и словно надев на лицо непроницаемую маску.

Верена не могла заставить себя поднять на него взгляд, пока он ходил из угла в угол.

Наконец маркиз заговорил:

— Я хочу, чтобы вы подождали здесь, я скоро вернусь.

— Куда вы? — беспокойно спросила девушка.

— Я просто буду снаружи на палубе. Хочу разобраться с ним лично.

Он целеустремленно зашагал к стеклянной двери.

* * *

Вскоре после этого Верена услышала голоса на мостике снаружи.

— А, как раз тот, кто мне нужен.

Это был лорд Маунтджой.

— Джейми, старина, а ведь у нас непрошеные гости.

— Неужели? — небрежно бросил маркиз.

Верена не могла не восхищаться тем, как холодно и спокойно маркиз отвечал. От этого ее сердце еще больше наполнилось любовью.

— Да-да! Твой шеф-повар не совсем тот, за кого себя выдает.

— Что ты говоришь? — сдержанно отозвался маркиз. — Пойдем в салон, мы ведь не хотим, чтобы нас слышала вся команда, верно?

Лорд Маунтджой уверенно ввалился в комнату. У него был вид человека, который считал, что одержал победу.

И лишь увидев Верену, сидящую в изящном белом платье, он остановился как вкопанный. Несколько секунд он выглядел встревоженным и растерянным, но потом с завидным самообладанием взял себя в руки.

— О, я вижу, ты уже поймал нашу маленькую незваную гостью. Мне пойти за gendarmes[52] или ты пошлешь стюарда?

— На «Морском коньке» не будет никаких жандармов, — холодно ответил маркиз, закрывая дверь салона. — Полагаю, это ты должен со мной объясниться, а не леди Верена.

Лорд Маунтджой заколебался. Его взгляд метался от Верены к маркизу. Девушка видела, что его ум кипит, пытаясь придумать объяснение. Верена боялась, что лорд найдет способ оправдаться или что маркиз поддастся на его уговоры.

— Альберт, я жду…

Тон маркиза был довольно угрожающим, когда он срезал кончик сигары и гневно посмотрел в сторону лорда Маунтджоя.