Барбара Картленд - Беглянка

«Я не выйду за мужчину, которого сама себе не выбирала, — рыдала в подушку девушка, — мама никогда бы для меня такого не хотела. Но такое впечатление, что мои желания не берутся в расчет. Ах, мамочка, милая, как жаль, что тебя нет рядом, ах, как же ты мне нужна! Что со мной будет? Ах, что со мной будет?»

Стрелки отсчитывали час за часом, и Верена начала потихоньку брать себя в руки.

«Я должна что-нибудь придумать, я не могу просто покориться такой доле».

Девушка ворочалась на шелковом покрывале, ее волосы спутались в узлы, на щеках блестели невысохшие слезы.

«Какой несчастной я буду, если меня против воли выдадут замуж. Нет, я не стану женой человека, которого не люблю! Вспомнить бы только, почему мне так знакомо имя герцога, а лица припомнить не могу…»

Последних месяцев было более чем достаточно, чтобы показать Верене, какой может быть жизнь без любви.

Отец никогда еще не был с ней таким отстраненным. Теперь он лишь изредка проявлял теплоту, которая царила в Росслин-холле, когда они жили вдвоем.

«Такое чувство, будто с появлением мачехи он совершенно забыл о маме, — с болью сказала себе Верена и снова расплакалась. — Я поистине чахну без любви, и кажется, что пройдет еще немало времени, прежде чем я вновь найду ее в Росслин-холле».

Верена окинула взглядом комнату, которую занимала с тех пор, как покинула детскую, и все знакомые предметы, собранные в ней.

Повернувшись к тумбочке у постели, она заметила, что Виолетта наводила порядок. Книги, которые обычно валялись на полу рядом с кроватью, были сложены в аккуратную стопку, наверху которой красовалась ее любимая «Мифология» Томаса Балфинча.

Верена взяла в руки тяжелый том и тоскливо вздохнула. Она провела рукой по обложке и тут же перенеслась в другой мир.

Ах, как она любила мифы о богах и богинях, о неведомых животных, обитающих в чужеземных краях, и больше всего — историю о троянском коне!

«Как бы мне хотелось, чтобы кто-нибудь вроде Париса пришел и украл меня сегодня же ночью! Если бы я была мужчиной, то могла бы просто исчезнуть и путешествовать, как Одиссей или Ясон и его аргонавты. Но что может женщина? Леди не может просто уйти, как и когда ей вздумается».

Внезапно перед лицом Верены возник образ матери, и ее нежный голос стал рассказывать историю отважной Флоренс Найтингейл[4], которая рискнула всем, чтобы помочь людям в полевом госпитале в Скутари во время ужасной Крымской войны.

«И ее репутация не пострадала, — напомнила себе Верена. — А значит, вполне возможно, что я тоже могу путешествовать по свету сама!»

Утешившись воспоминанием о матери, девушка остановила взгляд на картине, висевшей на стене рядом с туалетным столиком.

То было простое изображение кораблей, стоявших в порту гавани Пул-Харбор, и высокого голубого неба над ними, полного мечтаний, которые только предстояло осуществить.

«Что бы сделала на моем месте мама? — прошептала про себя Верена. — Она бы ни за что не позволила принудить себя к союзу без любви. Она скорее предпочла бы сбежать, чем согласилась жить в аду на земле…»

Мать как будто говорила с Вереной, пока та размышляла над будущим — девушка никогда не осмелилась бы развивать подобные мысли, если бы ее не направлял кто-то свыше. Это противоречило ее покладистому характеру.

«У меня нет выбора, я должна покинуть это место. Я с радостью пойду на риск, если это принесет мне счастье, по которому я томлюсь, да и неведомое должно быть лучше, чем брак против воли с мужчиной, которого я буду презирать».

Верена поднялась с кровати, вытерла слезы и подошла к картине, изображавшей Пул-Харбор. Казалось, будто эти ясные голубые небеса зовут ее!

Она всегда любила море. У отца была яхта, пришвартованная как раз в этой гавани, и при жизни жены он часто вывозил дочь на морские прогулки.

Девушка с теплотой вспоминала, как в шестнадцать лет плыла во Францию, направляясь в школу для благородных девиц в Париже. Это было через год после смерти мамы, и Верене не хотелось ехать, но, оказавшись на палубе и почувствовав, как гудят под ногами двигатели нового парохода, а в волосах играет морской бриз, она почувствовала себя счастливой как никогда.

«Решено, я поеду в Пул и сяду на корабль до Франции или Испании, или даже Греции!»

Эта мысль вдохнула в Верену решимость.

«В кои-то веки я не буду покорной дочерью. Но мне нужно уехать до выходных. Иначе моя судьба будет решена».

Остаток ночи Верена не могла уснуть от волнения, обдумывая план побега. Перед ее мысленным взором проносились всевозможные ситуации, надежды и страхи.

«Но я буду храброй, я должна довести дело до конца, — твердо поклялась себе девушка. — Ах, мама, укажи мне путь! Я никогда не нуждалась в тебе так, как сейчас».

* * *

Следующим утром Верена проснулась изнуренной, но проникшейся чувством спокойной целеустремленности.

— Как миледи себя чувствует этим утром? — спросила Виолетта, раздвигая тяжелые занавеси и впуская в комнату яркий солнечный свет. Утро было ясным и обещало теплую погоду.

— Хорошо, очень хорошо, — ответила Верена с таинственной улыбкой на губах.

— Говорят, у нас на выходных будет важный гость, миледи. Нам велели все подготовить для небольшой группы охотников. Как хорошо, что его светлость снова начал выезжать на природу!

— Да, Виолетта, хорошо, — осторожно сказала Верена. Она понимала, что должна вести себя как можно естественнее, чтобы не вызвать подозрений. — А где же мой чай?

Горничная поспешно внесла серебряный поднос, уставленный изысканнейшим тонкостенным фарфором.

— Его светлость и ее светлость уже внизу, миледи. Вы к ним присоединитесь?

— Вскоре. Можешь идти, Виолетта.

Минут пятнадцать спустя Верена глубоко вздохнула и ступила на центральную лестницу. Хотя в голове по-прежнему роились мысли о решении, принятом вчера вечером, девушка была спокойна.

Дом уже гудел от суеты слуг, готовящихся к выходным.

Верена открыла дверь в столовую и была встречена испытующими взглядами графини и отца.

— Надеюсь, ты хорошо спала и у тебя было время пересмотреть вспыльчивую реакцию, имевшую место вчера вечером? — поинтересовалась графиня, намазывая мед на ломтик хлеба.

Верена не ответила, просто взяла с подноса кеджери[5].

Мачеха продолжила:

— Жду не дождусь, когда начну планировать свадьбу…

У девушки холодок пробежал по спине. Мачеха говорила так, будто все устроено и ее уже пообещали герцогу.

Эта мысль придала девушке еще больше решимости осуществить свой план, не мешкая.

— Но я думала, герцог приезжает, чтобы посмотреть, подхожу ли я ему? — уточнила Верена. — Быть может, я ему не понравлюсь.

— Конечно, понравишься, ведь ты моя дочь, — резко возразил граф. — У него остались о тебе вполне приятные впечатления с прошлого визита.

Сказав это, отец Верены продолжил очищать яйцо. Девушка вопросительно на него посмотрела.

— Значит, я действительно встречалась с герцогом раньше?

— Дорогая, ты ведь не могла забыть, что знакомилась с герцогом Делкеннетом? — продолжил граф, не поднимая глаз от яйца. — Он приезжал сюда в позапрошлом году, чтобы обсудить некоторые дела. Ему хотелось поохотиться, но у меня тогда было неподходящее настроение.

Образ неприветливого мужчины сорока с лишним лет внезапно возник перед Вереной, заставив содрогнуться. Она с ужасом вспомнила его злое лицо и крошечные черные глазки, похожие на ссохшиеся изюминки; и как он ворчал, что ему недостает спортивных развлечений.

— Жена герцога умерла в прошлом году, — добавила графиня, — и теперь, когда траур закончился, он желает жениться во второй раз. К сожалению, предыдущий союз не оставил ему потомков, и он хочет детей как можно скорее. Твой отпрыск унаследует значительное состояние, не говоря уж об обширных земельных владениях в Шотландии. Мне хочется поскорее стать сводной бабушкой.

«Сегодня вечером, — в отчаянии подумала Верена. — Я должна совершить побег не позднее, чем сегодня вечером!»

Попросив разрешения уйти из-за стола, Верена тихонько выскользнула из дома в конюшню. Спешно пересекая двор, она была настроена как никогда решительно, но ей нужна была помощь.

Проходя мимо жилища Баркера, Верена заметила, что дверь заколочена, а внутри несколько рабочих сбивают штукатурку.

«Что здесь происходит?» — удивилась она.

На другом конце сарая Верена встретила совершенно подавленного Баркера, который уныло тащил за собой мешок с вещами.

— Здравствуйте, миледи.

— Баркер, что здесь происходит? Почему в твоем жилище рабочие?

— Это все ее светлость, — начал он, остановившись. — Она хочет приспособить эту часть сарая под дополнительные стойла. Она сказала, что я должен спать на полу с лошадьми, миледи.

Верена пришла в негодование. Как мачеха смеет подобным образом обращаться с таким преданным слугой!

— Я сейчас же с ней поговорю.

— Нет, миледи, пожалуйста, не надо, — устало вздохнул Баркер. — От этого только хуже будет. Я стар, кто меня возьмет, если она уволит?

Верена сочувственно посмотрела на старого конюха. Он работал в доме, сколько она себя помнила, и служил у ее матери до того, как та вышла замуж.

И все-таки она должна попросить его об услуге, которая, безусловно, подвергнет опасности его будущее…

— Баркер, помнишь, пару лет назад у нас был посетитель, некто герцог Делкеннет? — как можно непринужденнее спросила Верена, хотя сердце у нее бешено стучало.

Девушке казалось, что она знает, как ответит конюх.

Баркер утвердительно кивнул.

— Помню, уж поверьте, миледи. Тот еще тип, если позволите так выразиться. У него был отличный конь — черный жеребец, наподобие вашего Джета, так он бил его, а еще бил одного из моих подручных мальчишек! Однажды он погнался за мной с кнутом, но ваша мать проходила мимо и вступилась за меня. Я навсегда останусь перед ней в огромном долгу за это.

Верена глубоко вздохнула.

— Баркер, я вынуждена попросить тебя кое о чем, но сначала клятвенно пообещай, что ты не скажешь ни единой душе, — взмолилась девушка, и глаза ее наполнились слезами.

Баркер посмотрел на нее с теплотой. Он любил Верену как свою дочь и сделал бы для нее все, но что заставляет ее довериться слуге?

— Отец и мачеха пообещали меня в жены герцогу. На этих выходных он приезжает осмотреть меня, как какую-нибудь племенную кобылу! Баркер, я не могу здесь оставаться, поэтому мне нужна твоя помощь.

— Не знаю, миледи. Я не в восторге от графини; она может сделать мою жизнь очень трудной, если я помогу вам сбежать. Если она меня уволит, я пропал.

Верена взяла в руки мозолистую ладонь старика и с мольбой посмотрела ему в глаза, тогда как ее собственные наполнились слезами.

— Пожалуйста, Баркер, мать никогда бы не хотела для меня такого брака поневоле. Я всего только прошу помочь мне убежать. Это будет глубокой ночью, никто не узнает, пожалуйста, молю тебя. Ты — моя единственная надежда.

Прошла, казалось, вечность, и старик со вздохом кивнул.

— Хорошо, миледи. Давайте-ка определимся с планом. Уходите в дом и собирайте вещи, а я тем временем подготовлю легкий экипаж. А остальным, чтобы не вызывать подозрений, я скажу, что ее светлость желает съездить завтра в Борнмут купить новое платье.

— Спасибо, спасибо тебе! — вскричала Верена. — Я щедро тебя отблагодарю, обещаю.

— Не нужно, миледи. Этого хотела бы ваша добрая матушка.

Когда Верена зашагала к дому, она с трудом сдерживала волнение. Первую часть плана удалось осуществить!

* * *

Весь этот день Верена была занята. Когда Виолетта принесла чистое белье, девушка достала маленький кожаный чемоданчик, спрятанный на шкафу, и принялась собирать вещи.

«Нужно ехать налегке, а когда доберусь до места назначения, каким бы оно ни оказалось, можно будет легко купить новую одежду… Два платья, плащ, нижнее белье и пара мелочей»…

Верена пересчитала вещи, складывая их в чемодан. Затем она достала такого же цвета косметичку с секретом. В ней имелось двойное дно, в котором девушка решила спрятать свое бриллиантовое колье, еще несколько драгоценностей и пачку банкнот — деньги, которые оставила ей после смерти мать.

«Маленькая черная шелковая сумка и кошелек с серебряными монетами, флакон любимых духов, крошечное позолоченное зеркальце и гребень»…

Занимаясь сборами, Верена чувствовала странное головокружение.

«Не верится, что сегодня я покину Росслин-холл, — вздохнула девушка, посмотрев на свое отражение в зеркале туалетного столика. — Новая жизнь!»