– Я должна уехать, – прошептала она с отчаянием в темноту – Завтра, сегодня вечером. Нет моих сил терпеть больше!

Но проснувшись утром, она услышала мелодичное пение птиц, устроившихся в ветвях каштановых деревьев за ее окном, и ощутила теплое дыхание ветерка, напоенного запахами приближающейся весны. Встретившись в общей комнате с тетей Софи, разбирающей на столе огромные цветущие ветки, Ровена импульсивно поцеловала ее в щеку Таким проявлением чувств она и польстила своей тете, и удивила ее – в последнее время Софи с сожалением думала о том, что у ее племянницы очень уж замкнутый характер.

Тетушка не преминула заметить, что весна вызывает у молодежи прилив свежих сил.

– Даже Жюстина согласилась сегодня прокатиться верхом, а она, как известно, не слишком жалует лошадей. Господин Вольмар ее не сопровождает, наверное, он вместе с дядей пошел посмотреть винокурню.

Тетя Софи сделала короткий доверительный жест рукой.

– Я не думаю, что Анри будет совсем уж разочарован, если господин Вольмар станет наносить формальные визиты вашей кузине.

– Он очень мил, не правда ли? – спросила Ровена с огоньком в глазах.

– Да, он производит впечатление! Мне хочется надеяться, что Мадлон его не разочарует. Она временами бывает такой эксцентричной. Я не думаю, что она способна сейчас уяснить себе, что мужчины склонны возмущаться, когда у женщины веселый характер. Возможно, такой уравновешенный и рассудительный человек, как господин Вольмар, поможет ей понять это.

– Будем надеяться, – сказала Ровена, внезапно нахмурившись.

– Дай мне, пожалуйста, знать, когда они возвратятся, – обратилась к Ровене тетя Софи. – Я имею в виду Симона и девочек. Необходимо кое-что заштопать, и я хочу поручить эту работу фрау Штольц. А куда же делись мои очки, они были здесь всего минуту назад?

Ровена вышла на террасу, подол ее длинного шелкового платья цвета лаванды с шуршанием волочился по камням. На бурой после сошедшего снега траве появились нежные зеленые ростки, и несколько робких подснежников проклюнулось своими головками из-под мертвой листвы в саду. Ровена подумала, что наконец-то весна заявила о своих правах. И действительно, в воздухе были разлиты тепло и какой-то особый непередаваемо нежный весенний аромат. А ведь всего лишь день назад еще ничего этого не чувствовалось. Ровене было интересно, какой денек выдался сегодня в Тулузе.

Британская армия, наверное, уже заняла позиции вдоль реки Гаронны и готовится нанести последний удар по французской армии. А Тарквин в этот самый момент, вероятно, несет конную патрульную службу на своем длинноногом Сиаме и также, наверное, ощущает сладкий запах весны.

Ровена оперлась руками о стену террасы, пристально всматриваясь в полосу земли, протянувшуюся в южном направлении. Когда она начинала напряженно вслушиваться, ей казалось, будто раздаются грохот артиллерийской канонады и взрывы снарядов, слышатся пронзительное ржание лошадей, крики и стоны раненых и умирающих, отдающиеся протяжным эхом в сонных виноградниках и ухоженных садах провинции Лангедок, древней столицей которой является Тулуза..

Симон продолжал считать, что сражение начнется под Тулузой, а дядя Анри и господин Вольмар с ним согласились. Однако никаких известий относительно того, соединились ли части английской и португальской армий и сковали ли они силы этого упрямого старого вояки Никола Сульта, не было.

Ровена скользнула взглядом по поросшим тростником берегам реки, мирно дремавшей под безоблачным небом, но обсаженной деревьями длинной аллее, ведущей через парк к дому, и вдруг увидела едущего по ней всадника в украшенном плюмажем шлеме. Ровена некоторое время смотрела на него с недоумением, а затем, приподняв юбку, бросилась бежать через лужайку.

При виде стройной девушки с рыжими волосами, спешащей из сада ему наперерез, всадник натянул поводья. Он видел радостное ожидание на ее лице и нетерпеливый огонек в ее глазах. Всадник поднял руку для приветствия и снял свой шлем, скрывавший желтые, как кукурузный початок, волосы. Бросив на них взгляд, Ровена внезапно остановилась, ее юбка облепила ей ноги. Здоровый румянец исчез у нее с лица, и она с опаской смотрела на него.

– Мисс де Бернар? – не сходя с лошади, обратился он к ней по-английски. – Капитан Гэрритт из королевского штаба корпуса. Вы меня помните?

Тревожное выражение на лице Ровены сменилось улыбкой.

– Конечно, помню капитан. Мы плыли на борту «Фанни» Не ожидала увидеть вас снова.

Он засмеялся.

– Я тоже не ожидал. Но полк, в котором я служу проходил через Шартро-сюр-Шарант, и я вспомнил, что сопровождавшая вас миссис Синклер упоминала, что вы живете где-то поблизости. Надеюсь, вы не будете меня осуждать, что осмелился нанести вам визит. Я думал, что вы не откажетесь узнать новости из первых уст.

– Какие новости? – прозвучал встревоженный голос у них за спиной.

– Тетя Софи, это капитан Гэрритт, – сказала Ровена, когда высокая фигура ее тети поравнялась с ней.

– Что за новости, месье? – настойчиво продолжала выпытывать тетя Софи – Прошу извинить меня за неважный английский, но мне показалось, что речь шла о важной новости.

– Да, мадам. Париж пал.

Воцарилось парализующее молчание. Капитан Гэрритт поклонился в седле и извлек из кармана плаща пачку бумаг. Он объяснил, что это копии того же самого сообщения, полученного генералом лордом Далюзи, в котором описывается обстрел Монмартра, Погтэн-ля-Виллет тяжелой артиллерией союзников и попытки Наполеона защитить город, когда союзники перешли в наступление Только на прошлой неделе французы оборудовали позиции для четырех пушек на бульваре Инвалидов и Монмартре, а вчера студентам Высшей политехнической школы, где преподавание вели лучшие технические и научные умы Франции раздали винтовки и послали на улицы Парижа для оказания поддержки жалким остаткам великой армии Наполеона.

– Если бы положение Бонапарта действительно не было столь отчаянным, он не стал бы ими жертвовать, – веско заключил капитан Гэрритт Кроме того, стало известно, что жена Наполеона императрица Мария-Луиза и его сын, малолетний властитель Рима, бежали и укрылись в Блуа вместе с членами регентского совета, оставив Париж на произвол судьбы перед наступающей армией союзников.

– Но это не означает с фатальной неизбежностью, что город пал? – резко сказала Ровена.

– Нет, не означает, – согласился капитан Гэрритт.

– Но командующему французской армией маршалу Мармону предлагается подписать приказ о капитуляции завтра утром. На условиях, которые, как я полагаю, он не сможет отвергнуть.

– Тогда., тогда война действительно закончена! – воскликнула тетя Софи, и на глазах у нее выступили слезы.

– О, Феликс! Феликс, мой дорогой мальчик!

– У вас есть сын, мадам? Он служит в армии Наполеона?

Тетя Софи всхлипнула и кивнула головой.

– Мой самый младший сын, месье. О, я так счастлива оттого, что снова увижу его! Надеюсь, он жив и здоров!

Капитан Гэрритт ничего не ответил, так как знал, что бои в пригородах Парижа будут тяжелыми, пока дело дойдет до заключения перемирия, французы понесут большие потери в живой силе.

Однако свои мысли капитан оставил при себе а сказал только, что его ждут товарищи и сослуживцы и что он позволил себе нанести краткий визит мисс де Бернар. Он прощается с ними и надеется, что они простят его за несколько, быть может, резкие манеры.

– О, конечно же! – воскликнула тетя Софи. – Вы оказали нам любезность, заехав к нам.

Капитан Гэрритт отдал им честь и хотел уже тронуть лошадь с места, но в это время Ровена ухватилась рукой за стремя.

– Мисс де Бернар?

Может, вам случайно что-нибудь известно о лорде Веллингтоне, капитан Гэрритт. Он, наверное, теперь продвигается в направлении Тулузы?

– У меня на этот счет большое сомнение. Генерал Далюзи сам озадачен, так как мы уже давно ожидали услышать какие-либо новости.

– Понимаю, – сказала Ровена и отошла в сторону.

Она смотрела, как он трогает лошадь с места, провожала его взглядом, пока он не скрылся вдали, а затем медленно повернулась и направилась к дому, не обращая внимания на взволнованные причитания тети Софи, настаивавшей на том, что им нужно немедленно отправиться в Париж на розыски Феликса. Он, несомненно, демобилизован, ему на руки не выдали ни одного су и сейчас он бродит по улицам Парижа, не имея средств, чтобы вернуться домой. Необходимо собрать кое-что в дорогу, чтобы выехать сегодня же.

Дядя Анри, в спешке возвратившийся из винокурни, серьезно выслушал сообщение тети Софи о ее планах и тут же отверг их, считая более важным в настоящий момент сохранять выдержку и терпеливо ждать дополнительных новостей, поскольку велика вероятность того, что Феликс сам объявится в Шартро. Нельзя и представить, как будет чувствовать себя бедный мальчик, который по возвращении домой никого в нем не обнаружит!

Его аргументы были весомыми и, немного подумав, тетя Софи с дрожью в голосе признала, что, конечно, будет лучше ждать Феликса здесь, но ни в коем случае не дольше, чем день или два!

– Хорошо, дорогая, мы поняли друг друга, – одобрительно произнес дядя Анри, целуя ее в щеку На самом деле и он был крайне обеспокоен сообщением капитана Гэрритта, хотя весьма тщательно скрывал это. Дядя Анри пришел к такому же неутешительному выводу, что и капитан: бои в Париже будут ожесточенными, и полк, в котором служит Феликс, с большой долей вероятности примет в них участие.

Он не позволил этой мысли развиваться дальше и вслух ничего не сказал, опасаясь причинить беспокойство своей жене. Сегодня он был расстроен более обычного, но никто, казалось, не замечал этого, за исключением, может быть, Ровены, которая также догадывалась о возможных последствиях победы союзников. Фридрих Вольмар возвратился вместе с дядей Анри с винокурни, а поскольку Симон и девочки еще не вернулись с конной прогулки, то обед, по-видимому, откладывался. Ровена спросила господина Вольмара, не желает ли он посмотреть цветы в саду. Он согласился, и они медленно пошли по тропинке, изредка останавливаясь полюбоваться крокусами и подснежниками и серьезно беседуя.

Затем они разошлись по своим комнатам, чтобы привести себя в порядок перед обедом, и когда господин Вольмар через четверть часа спустился вниз, он увидел Армана, старшего конюшенного, прогуливавшегося по террасе. Его присутствие в доме, казалось, не удивило господина Вольмара. Они тихо о чем-то говорили, потом гость вручил конюшенному запечатанный конверт, который тот быстро и незаметно положил к себе в карман. Приложив руку к своему кепи, Арман вежливо попрощался и быстро зашагал через лужайку.

Ровена, наблюдавшая за этой сценой из окна своей спальни, отвернулась, с облегчением вздохнула и подошла к зеркалу, чтобы расчесать волосы. Через некоторое время она спустилась вниз и увидела, что члены семьи уже собрались в столовой и обсуждали последние новости о капитуляции Парижа. Эта тема была главной во время обеда и ее продолжали бы обсуждать и дальше, но тут из-за стола поднялся господин Вольмар и произнес краткую речь, поблагодарив семью за гостеприимство и выразив сожаление, что ему придется уехать из Шартро.

Послышались возражения и протесты, но тут вмешался дядя Анри:

– Я попросил Фридриха вернуться в Берлин. При сложившихся обстоятельствах я придаю очень большое значение тому, чтобы за магазином присматривал надежный человек.

– О, дорогой! – воскликнула тетя Софи. – Ты ожидаешь неприятностей, Анри?

Он заверил ее, что о неприятностях речи не идет, что это всего лишь меры предосторожности. Тетя Софи с ним согласилась и признала, что он поступает предусмотрительно. Ей только хотелось надеяться, что господин Вольмар пообещает вскоре возвратиться, при этом она многозначительно посмотрела на Мадлон.

– Сочту за честь, мадам, – заверил господин Вольмар тетю Софи, но взгляд его был устремлен не на Мадлон, а на Жюстину, которая опустила свою маленькую темную головку, ни на кого не смотрела и молчала с тех пор, как господин Вольмар объявил о своих намерениях.

Тетя Софи, по-видимому, ничего не заметила. С некоторым разочарованием она думала о том, что по отношению к Мадлон господин Вольмар ведет себя несколько апатично. Наверное, не было смысла просить его о возвращении. Много раз господин Вольмар прогуливался по саду с Мадлон и шутил при этом с Жюстиной, поддразнивая ее, как только можно шутить с младшей сестрой, и никому бы и в голову не пришло, что девочка эти шутки может воспринять серьезно, ведь она была еще слишком юной, чтобы думать о замужестве.

«О Господи, – подумала тетя Софи с горестным вздохом, глядя на красивое смуглое лицо немца, – это так прискорбно! Невероятно трудно найти подходящего молодого человека, а теперь вот уходит наиболее достойный из них.»

«Как он смеет покидать нас так внезапно» – думала Мадлон, чувствуя досаду и раздражение. Сможет ли кто-либо понять как будет невообразимо скучна ее жизнь без мужчины, ухаживающего за ней? Как мог папа оказаться столь эгоистичным, чтобы отослать его в Берлин!