Девушка задумалась.

— Он любит «Могучих Рейнджеров».

Я громко засмеялся, а она улыбнулась мне. Напряжение между нами испарилось за секунду, и я улыбнулся Джесс, у которой был растерянный вид.

— «Могучих Рейнджеров»? Ты имеешь в виду детское шоу?

— Именно, — сказал я.

— Объясни.

— Что объяснить? Крутые подростки обладают суперсилой и чумовыми роботами борются со злодеями. Это просто круто.

Обри улыбнулась мне.

— Он был бы розовым рейнджером.

— Ты была бы роботом.

— Лучше я буду роботом, по крайней мере, он крут.

— Эй, не обижай розового рейнджера. Она такая же крутая, как и остальные.

— Это какая-то личная шутка? — вмешалась Джесс.

— На самом деле нет. Однажды я спросила его, какое шоу ему нравится больше всего, он сказал «Могучие Рейнджеры».

— Это произошло, когда мы первый раз встретились, — сказал я.

— Полагаю, ничего не изменилось? — спросила Обри.

— Конечно. Как я и говорил, это просто круто.

Мы вместе засмеялись, а Джесс улыбнулась.

— Ладно, Обри, я могла бы тоже спросить. Твое любимое телешоу?

— «Ханна Монтана», — сразу ответил я.

Бри засмеялась.

— Даже близко нет.

— «Пит и Пит»?

— Теплее.

— «Боишься ли ты темноты»?

— А как насчёт старых шоу канала «Никелодеон»?

— Это был пик популярности телевизионных программ.

— Что ж, ты на правильном пути.

— Ладно, последняя попытка, — я пристально посмотрел на неё. – «Ох уж эти детки»?

Бри разразилась смехом.

— Да!

Я наградил её триумфальной улыбкой.

— Я так и знал.

— Так вы оба любите старые детские шоу? — спросила Джесс.

Обри покачала головой.

— Нет. Я имею в виду, их больше не смотрю. Но могу сказать, что именно это шоу, определённо, повлияло на меня.

— Да, как и на меня «Могучие Рейнджеры».

— Ладно, поняла. Мы почти закончили, так что потерпите меня.

— Выкладывай, — сказал я, улыбаясь Обри.

— Линкольн, что ты думаешь, об отношениях твоей матери с отцом Обри?

— Честно говоря, я практически не думал об этом. Она выглядит счастливой.

— Есть что добавить?

— Ей нравится Клифф. И она на самом деле любит Обри.

— В самом деле?

— Да. Ты этого не знала?

— Я хочу сказать, мы ладили. Но я не знала... — запнулась она.

— На самом деле она считает тебя дочкой, которой у неё нет, но которую она всегда хотела.

— Но я совсем на неё не похожа.

— Да, именно. Она всегда хотела растить умного маленького ботаника, — я замолчал и улыбнулся ей. — Поэтому мама была разочарована, когда у неё появился я.

— Сомневаюсь, что она разочарована. Ты тоже умный.

— Не такой, как ей бы хотелось. Не такой, как ты.

Обри задумалась.

— Теперь я чувствую себя виноватой, что не приехала раньше.

— Не волнуйся. Скорее всего, она слишком гордилась тобой и не думала об этом.

Бри просто кивнула и не ответила ничего.

— А как насчёт отца Обри, Линкольн? — спросила Джесс.

— Он милый. Мы ладим, — я не хотел что-либо объяснять. Джесс знала, что я лгу, но это ничего не значило.

— И это всё? Он милый, конец истории?

— Как я и говорил, я редко бывал здесь.

— И всё же, ты многим ему обязан.

Я пристально посмотрел на Джесс.

— И он по-прежнему лишь «милый»?

Я на секунду замолчал и представил все способы, которыми я бы хотел разбить камеры.

— В последнее время Клифф много делает для меня. Но я не могу сказать, что мы хорошо знаем друг друга.

— Почему он помогает тебе, если вы едва знаете друг друга?

— Я подозреваю, что моя мать замешана в этом. Или он разглядел примерного гражданина во мне, скрывающегося за всеми этими татуировками.

Обри мягко засмеялась, но этот смех не затронул её глаза.

— Что думаешь ты, Обри?

Она посмотрела на Джесс.

— О том, что папа помогает Линкольну? Я считаю, что он делает то, что сделал бы любой на его месте. Мы все знаем, что Линкольн не плохой парень, просто спрыгнул оттуда, откуда не следовало, и неудачно приземлился.

— Он нарушил закон, — настаивала Джесс.

— Да, он нарушил закон, — Обри замолчала, — но это не делает его плохим человеком.

— Ладно. Думаю, мы закончили.

— Правда? — спросила Обри.

Я отцепил свой микрофон и встал. Когда стало ясно, что камера отключилась, я повернулся к Джесс.

— Что за дерьмо? — спросил я её.

— Просто пыталась вытянуть из тебя что-нибудь.

— Застав меня врасплох?

— Ты хорошо справился.

— К чёрту это. Ты знаешь настоящие ответы на этот вопросы.

— Линкольн, — сказала Обри, вставая.

Я посмотрел на неё, потом снова на Джесс, опасаясь, что команда наблюдала.

— Продолжай в том же духе, Джесс. Я предпочту сесть в тюрьму, чем позволю тебе манипулировать мной.

Она невинно улыбнулась.

— Это не входило в мои намерения, Бэйсд.

Я сжал челюсть и ушёл. Обри что-то сказала команде, но я не расслышал, потому что был слишком злой, чтобы думать ясно. Я толкнул дверь и прошёл через весь дом, не останавливаясь, до тех пор, пока не попал в игровую комнату с пинбольными машинами.

Обри не отставала от меня.

— Что это было? — спросила она.

Я покачал головой.

— Ничего. Просто меня злит всё это.

— Мне жаль, Линкольн.

Я секунду смотрел на неё и понял, что она говорила серьёзно.

— Почему тебе жаль?

— Я знаю, что папа заставляет тебя делать всё это. Я думаю, Джесс использует всё против тебя. Возможно, поэтому она хочет, чтобы я была рядом, в роли антагониста или чего-то в этом роде.

Я покачал головой.

— Я знаю её игру. Я не должен позволить ей вмешать меня.

Она оживилась и улыбнулась.

— Несмотря на это, всё прошло довольно хорошо.

Я засмеялся.

— О, да. Мы только подтрунивали друг над другом на камеру.

— Как брат и сестра.

— Мы не брат и сестра, — сказал я резко.

— Ты назвал меня сестрёнкой.

— Просто чтобы подразнить.

Она отвернулась.

— Тебе удалось.

— Что ты хочешь мне сказать, Бри, детка?

— Не знаю. Я просто пытаюсь тебя поддержать.

— Спасибо. Но, единственное, что может мне помочь — чудо, с помощью которого мои ноги снова придут в чёртову форму. И которое спасёт меня от тюрьмы.

— Тебе не обязательно быть засранцем.

Я сжал челюсть.

— Знаю. Но, как видишь, ничего не могу с собой поделать.

Лицо Бри ничего не выражало.

— Ладно. Надеюсь, тебе лучше, — она повернулась, чтобы уйти.

Я вздохнул.

— Обри, подожди.

Девушка пошла к двери. Я похромал за ней, не обращая внимания на боль в суставах, и схватил за руку. Прикоснулся к ней впервые со времени поцелуя и сразу же ощутил, что прихожу в боевую готовность. У неё была нежная кожа, и губы слегка открылись, когда она повернулась ко мне.

— Я не должен был срываться на тебе.

— Верно.

— Просто слишком много дерьма.

— Знаю.

— И я не могу перестать думать о другой ночи.

— Линкольн...

— Знаю. Это неправильно. Но, чёрт, не могу выкинуть из головы тот поцелуй. Твои губы, твоё чертовски идеальное тело — это единственное чего я хочу.

— Мы не можем.

Я подошел ближе к ней и прижал тело Бри к своему. Она не сопротивлялась, но отвела голову в сторону.

— К чёрту всё. Я знаю, ты тоже этого хочешь.

Внезапно она положила руки мне на грудь и оттолкнула. Я сделал шаг назад. Бри выглядела взбешенной.

— Ты можешь вернуться в тюрьму, ты знаешь.

— Что?

Она сжала руки в кулаки.

— Если нас поймают, если папа всё выяснит. Он снова может отправить тебя в тюрьму.

— Ты этого боишься?

— Ты только вернулся в мою жизнь, ты, засранец.

— Бри...

— Нет. Остановись. Ты мой сводный брат. У меня есть будущее, как и у тебя. Забудь об этом.

Я скрестил руки на груди. Она была чертовски сексуальна, всё её тело было напряжено. Я еле сдерживался, чтобы не схватить Бри в объятия и прижать к стене.

Но я тоже был зол. Зол на всё дерьмо, творящееся в моей жизни. Зол на свою дерьмовую карьеру и чертовы ноги, а ещё на безумную, лишающую свободы тактику Клиффа.

— Ладно. Если это то, чего ты хочешь, Бри, детка.

— Не называй меня так. Притворимся, что ничего не было, хорошо?

— Никогда не было.

— Никакого поцелуя. Мы друзья.

— Ага, — сказал я. — Мы просто друзья.

— И поговори со своей мамой о благотворительном мероприятии.

— Хорошо. Что-нибудь ещё?

Выражение её лица смягчилось.

— Ничего. Я надеюсь, папа скоро оставит тебя в покое.

— Я тоже.

Казалось, что она хотела сказать что-то ещё, но вместо этого просто покачала головой. Бри повернулась и вышла из комнаты.

Я стоял и смотрел, как она уходит, гнев бежал по моим венам. Я не вполне понимал, что произошло, но знал, что мне наплевать.

В последнее время это часто происходило со мной.


Глава 13

Обри


В моей комнате было очень жарко. Я не помнила, чтобы в ней бывало так жарко, но в данный момент моя комната напоминала духовку. Мой вентилятор сломался, честно говоря, но где-то в доме должен был быть кондиционер, не так ли?

Но я знала, что это неправда уже в тот момент, когда думала об этом.

То, что он сказал мне. Этот взгляд. Его слова всё ещё звенели у меня в ушах.

«Твои губы, твоё чертовски идеальное тело — это всё, чего я хочу» – так сказал Бэйсд. Но в тот момент я могла думать только о том, что мой отец мог отправить его в тюрьму, или о его карьере, которая могла разрушиться из-за грязных сплетен, или о своём собственном положении в лаборатории, которое могло пострадать.

Я вздохнула, выскользнув из кровати, немного мокрая от пота. Надела шорты и вышла в коридор, не уверенная в том, куда собиралась пойти.

Своими голыми ногами я чувствовала мягкий ковёр. Я пошла в противоположный конец дома и уже собиралась спуститься вниз, когда услышала мягкий звук рояля из музыкальной комнаты.

Мне следовало развернуться и уйти. Не следовало обращать на это внимание. Но я знала, кто находится в этой комнате.

И он был прав, когда сказал, что я его тоже хочу.

Тихо я подошла к двери, дважды постучала, а затем открыла её. Перед роялем сидел Линкольн, одетый лишь в тёмно-синие гимнастические шорты. На секунду я уставилась на татуировки на мускулистом теле и на то, как он играл.

— Будешь смотреть всю ночь? — сказал он нежно.

— Нет, — я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней.

Картер не поднял глаз.

— Ты можешь войти. Я не укушу.

— Не могу уснуть.

— Ага. В этом доме слишком много народа.

Я подумала, что мне лучше уйти. Вместо этого прошла дальше в комнату и села рядом с роялем, прислонившись спиной к стене. Линкольн не взглянул на меня, а просто уставился на клавиши и продолжал играть.

— То, что произошло ранее, было странно, — сказала я.

— Что именно?

— Интервью. Джесс была настоящей стервой.

Он не ответил, а продолжил играть. Я молча смотрела на него в течение минуты, уставившись на накаченное голое тело и слушая мягкую нежную музыку. Контраст между игрой и рельефным телом был странным, но я не могла перестать пялиться. Казалось, Линкольн пытался сконцентрироваться, но я не могла решить на музыке или на попытке меня игнорировать.

— Ты слышал что-нибудь о моём отце? — спросила я.

— Нет.

— Ты говорил с Джулс?

— Ещё нет. Завтра.

Я скорчила гримасу.

— Ты будешь продолжать в том же духе?