Оригинальное название: Based by B.B. Hamel


Б.Б.Хамел – «Бэйсд»

Авторы перевода: Алина Цкаева, Евгения Апухтина


Редактор: Наталья Киселёва


Вычитка: Алёна Дьяченко

Оформление: Алёна Дьяченко

Обложка: Ирина Белинская

Перевод группы: https://vk.com/lovelit

Аннотация

Настоящему мужику наплевать на чужое мнение...

Линкольн «Бэйсд» Картер живёт по собственным правилам, не заботясь о том, что говорят другие. Он бесцеремонный, самоуверенный засранец и, в то же время, самый известный в мире спортсмен-экстремал. В его представлении веселье – это прыжки с крыш небоскрёбов и полёты на парашюте между высотными зданиями.

Всё было так, пока однажды он не разбился, вылетев через лобовое стекло.

Я была удивлена, вернувшись тем летом домой из колледжа и, обнаружив, как мой чертовски горячий сводный братец потел, выполняя упражнения для того, чтобы восстановить свою физическую форму. И всё это перед камерами телевизионщиков, которые снимали документальный фильм о его выздоровлении.

Он опирался на трость при ходьбе, но не по этой причине я про себя называла его трёхногим.

У нас есть своя история, но мы не можем быть вместе. И всё же я целыми днями представляю, как тесная белая футболка облегает мужское мускулистое тело. Его постоянные дерзкие поддразнивания и откровенно сексуальная улыбка сводят меня с ума.

Считается, что я хорошая девочка. Но когда он рядом, я хочу делать то, что и не могла вообразить себе раньше.

Мы застряли в одном доме, и я боюсь, что если подпущу его слишком близко, мы оба не удержимся и переступим грань.

Когда Бэйсд флиртует, сердце бьётся быстрее, когда говорит пошлости, дрожат коленки. И, Боже, он потрясающе горяч.


Для читателей старше 18 лет.


Глава 1

Обри


Летние каникулы.

Услышав эти слова, представляешь восхитительные, наполненные солнцем дни и себя, лежащую у бассейна или на песочке. Предполагается, что во время летних каникул человек убегает от обыденных ежедневных проблем, просто расслабляется и не испытывает стресс.

Я поняла, что таких каникул у меня не предвидится, когда тащила за собой чемодан по парадным ступенькам огромного дома в штате Колорадо, который принадлежал моему отцу.

За две недели до окончания семестра мне позвонила мачеха. Джулия, бывшая супермодель, и, хотя ей за сорок, женщина до сих пор чертовски красива. Она больше не участвует в фотосессиях, проводя большую часть времени за организацией благотворительных мероприятий и появляясь в самых популярных модных телешоу. Я до сих пор помню, чем конкретно занималась в тот день, прежде чем подняла трубку: заказывала билеты на самолёт до Лос-Анджелеса, чтобы погостить у подруги. Прямо перед тем, как я нажала кнопку «Подтвердить», раздался её звонок, как будто у мачехи был дар предвидения.

Сдуру я ответила.

— Алло?

— Обри? Привет, милая!

— Привет, Джулия. Как дела?

— Всё прекрасно. Как твои? Семестр почти закончился, не так ли?

— Да, ещё две недели.

— Это просто потрясающе. Подумать только, ты почти старшекурсница.

— Знаю, это безумие.

— Послушай, дорогая, какие у тебя планы на лето?

Мне следовало солгать. Следовало сказать, что у меня уже есть сверхважные планы, и это было бы только наполовину ложью, потому что в моих планах главным событием был отдых на пляже. Вместо этого я сказала правду. Как последняя идиотка.

— Ну, вообще-то, я собираюсь в Лос-Анджелес к подруге. Мы планировали тусить всё лето.

— Должно быть весело. Но послушай. Я хочу попросить тебя об услуге.

Мне следовало просто повесить трубку.

— О какой?

— У нас запланировано несколько благотворительных собраний этим летом. И все они будут проходить здесь, в Боулдере. Я надеюсь, что ты согласишься приехать домой и помочь мне их организовать.

Мне следовало закричать «нет». Мне следовало выбросить телефон и поступить по другому: нажать кнопку «подтвердить» и больше не думать об этом.

— Моя помощь действительно необходима? — вместо этого спросила я.

— О, да, в самом деле, необходима. Твой отец тоже обрадуется, увидев тебя дома летом. Ты ведь знаешь, как он скучает.

Всё было решено. Она меня подловила. Точно знала, что сказать, чтобы я испытала чувство вины и изменила все свои планы (горячих сёрферов, море солнца и чтение книг). Так началось моё долгожданное возвращение в Боулдер, штат Колорадо.

И завершилось оно, спустя две недели, попытками втащить чемодан в огромный холл в доме моего отца.

— Эй, — позвала я. Вокруг царила пугающая тишина. Единственное, что я слышала, был звук отъезжающего такси, на котором я приехала из аэропорта.

Я огляделась. Снова дома. Или, точнее, в одном из нескольких домов моего отца. Он довольно успешный бизнесмен, который занимается режиссурой и продюсированием, поэтому всё время занят. Дом, где мы постоянно живём — это, особняк в Боулдере, в котором я выросла, однако у него есть владения в Нью-Йорке и Напа-Вэлли. Несмотря на то, что в киноиндустрии полно чудиков, он не похож на обитателей Голливуда и предпочитает жить как можно дальше оттуда.

По пути из холла в дом я оглядывалась по сторонам. С последнего моего визита он не изменился. Это было на День благодарения, и я была крайне удивлена. Джулия любит по-новому оформлять интерьер. Можно сказать, слишком любит. Некоторое время всё вокруг было в лиловых тонах, в стиле «Арабских ночей», пока однажды она не посмотрела «Король лев». Тогда всё внезапно преобразилось в стиль сафари.

Мне нравилась Джулия. Даже очень. Добрая и заботливая. А также самая искренняя из всех, кого я встречала в жизни. Она смеялась над моими шутками и интересовалась тем, что я говорила или делала. Но вряд ли её можно назвать светлым умом.

Честно говоря, она даже немного глуповата.

Но такая милая. Мне невыносимо быть грубой по отношению к ней, даже в мыслях. Но я ничего не могла с собой поделать. Джулия напоминала мне золотистого ретривера: преданная, любящая повеселиться, всегда счастливая, но немного заторможенная.

— Эй, — снова позвала я по дороге на кухню.

И вздохнула. Так похоже на мою семью, совершенно забыть обо мне. Отец, скорее всего, работал над отснятым материалом, а Джулия, вероятно, отправилась куда-то за город в какой-нибудь изысканный магазин, прельстившись глянцевой лжевинтажной вазой.

Скинув свой багаж на пол, и открыв дверь холодильника, чтобы взять что-нибудь выпить, я услышала невероятно странный шум. Это было что-то среднее между мычанием и стоном, как будто кто-то занимался сексом в соседней комнате.

Но это невозможно. Не так ли? Никто не будет так громко и открыто заниматься сексом, особенно зная, что я приеду. Скорее всего, я просто забыла, какие звуки возникают в доме. Все эти скрипы и трески.

Я взяла содовую, открыла банку и облокотилась на столешницу на кухне. Как сильно бы мне не хотелось оказаться в Лос-Анджелесе, всё-таки дома хорошо. Я с нетерпением ждала долгих прогулок по горам и встречи со старыми школьными друзьями. Улыбаясь сама себе, я пила содовую. Может, всё будет не так ужасно этим летом. Может, мне удастся спасти свои каникулы и немного расслабиться.

Но затем я снова услышала этот звук. Он был громче. Снова мычание, и, определённо, голос был мужским. По спине побежали мурашки. Папа и Джулия занимались сексом? Нет, они не могли делать это в соседней комнате. Они не были лучшими родителями в мире, но Джулия слишком правильная, чтобы рискнуть быть пойманной. И, в конце концов, они знали, что я приеду.

Но этот звук раздался снова, поэтому я не могла больше его игнорировать. Любопытство брало верх над нежеланием когда-либо увидеть папу и Джулию, занимающихся сексом, и я прошла через чёрный ход к огромной общей комнате отдыха. И снова шум, который сопровождался женским голосом, но я не могла разобрать ни слова. Было ясно одно: он не принадлежал Джулии.

Я остановилась прямо за дверью. Сердце грохотало в груди. Может у отца связь на стороне? Нет, он не мог так поступить с Джулией и мной. Он не мог привести чужую девку в дом и иметь её прямо в кабинете, где любой мог их застукать.

Или всё же мог?

Я рассматривала все варианты.

Затем глубоко вздохнула. Снова раздалось мычание и звук женского голоса, низкого и завораживающего. Я толкнула дверь и ворвалась в комнату, готовая кричать изо всех сил.

И то, что предстало перед моим взором, было в тысячу раз хуже того, что я представляла. Хуже того, что у папы интрижка на стороне, хуже того, что папа и Джулия занимаются сексом за дверью. Я стояла тихо, потому что семь пар глаз разом уткнулись в меня, полностью лишив дара речи.

Через секунду до меня дошло, что за хрень мне пришлось лицезреть. Общая комната абсолютно переменилась, и больше стала похожа на тренажерный зал, чем на место для отдыха. Почти весь пол был устлан матами, и везде валялось спортивное снаряжение. Телевизор по-прежнему висел на стене, но стеллаж для фильмов сменило огромное зеркало во весь рост.

У двоих парней, которым на вид было слегка за тридцать, может меньше, были камеры. На третьем были огромные наушники, и он держал штанговый микрофон. За спинами операторов стояла привлекательная брюнетка, тощая как жердь, но в тоже время выглядящая солидно, и сердито смотрела на меня.

А в самом центре комнаты, обхватив два металлических поручня своими накаченными татуированными руками, стоял мой сводный братец: засранец, которого я не видела с тех пор как окончила школу, самый худший мудак, которого только мне приходилось встречать в жизни — Линкольн Картер. Я пыталась сказать хоть что-то, потому что все по-прежнему пялились на меня. Несмотря на то, что никто не занимался сексом, происходило что-то странное, и я не могла понять что.

Мне хотелось закричать, хотелось убежать. Но тёмно-зелёные глаза Линкольна пронзали меня насквозь, и я ощутила себя букашкой, которую насадили на булавку. Я забыла о своём желании улизнуть, когда его губы сложились в фирменную неотразимую улыбку, одновременно дерзкую, восхитительную и чертовски сексуальную. От потрясения я моргнула.

— Привет, Обри. Давно не виделись, — сказал он.

Парень повернул голову ко мне, потому что я стояла как вкопанная. Воспоминания и эмоции захлестнули меня. Я сразу заметила красивую и стройную блондинку, которая стояла перед Линкольном и поддерживала его. На ней была спортивная одежда, а лицо и грудь покрылись потом. Я видела его татушки, которые обвивали его руки и покрывали грудь, исчезая за белой, потной футболкой. Создавалось впечатление, что ему трудно стоять, несмотря на то, что у него сильное мускулистое тело.

Затем что-то в моей голове щелкнуло. Чёртова травма.

— Простите, у нас тут съёмка.

Я повернулась к строгой брюнетке, которая смерила меня нетерпеливым взглядом.

— Всё в порядке, — с трудом ответила я.

— Всё нормально, Джесс. Это моя сводная сестра, Обри.

Она кивнула.

— Обри, так приятно, наконец, познакомиться с тобой. Твой отец много о тебе рассказывал.

— Привет. Я имела в виду, взаимно.

Я была совершенно выбита из колеи тем, как быстро она преобразилась из злюки, которая едва меня не пристукнула, в тепло улыбающуюся милашку, которая вспомнила папу. Я решила, что её нужно остерегаться.

Внезапно Линкольн застонал, и его лицо исказилось от боли. Блондинка подбежала, чтобы помочь ему, но он отмахнулся от неё.

— Я в порядке. Просто неправильно распределил вес.

— Ничего страшного, если хочешь, остановим съемку.

Он покачал головой.

— Нет, я в порядке.

Вскоре после того, как возобновился разговор, обо мне все забыли. Взгляды были прикованы к тому, что происходило между Линкольном и одной из женщин, когда он начал идти по коридору, который образовывался между поручнями. Я сделала несколько шагов назад, мой мозг умолял меня убраться оттуда, но я была совершенно парализована полуболезненным полусчастливым выражением на лице Линкольна.