– Эта энергия поможет мне попасть на Небо, где я смогу говорить с бессмертными. После этого я вернусь на землю. Человек не может оставаться там и жить вместе с бессмертными. Мы имеем возможность быть там только время от времени.

Лидия продолжала гадать, к чему он ведет.

– После того как я достигну своей цели и стану бессмертным, – уверенно говорил Ру Шань, – мы подумаем о детях, но не сейчас. Ты должна понять меня и принять мое решение.

– Разве тебе не хочется иметь наследника?

Она сама не понимала, зачем спорит с ним. Наверное, ей хотелось знать, что именно заставляет его так упорно добиваться своей цели. Лидия понятия не имела о жизни в китайском обществе. Ей нужно было привыкнуть к новой роли, по-настоящему почувствовать себя женой Ру Шаня. Ей сейчас вовсе не хотелось иметь ребенка, потому что его рождение еще больше усложнило бы и без того непростую ситуацию. И все же мысль о том, что она не забеременеет, наполнила Лидию глубокой печалью.

Ру Шань покачал головой.

– У меня уже есть наследник. – Он помолчал, глядя ей в глаза. – Понимаешь? Я воспитываю наследника.

Лидия кивнула, полагая, что он говорит о каком-то своем племяннике или двоюродном брате, который унаследует лавку после его смерти.

– Что ж, – произнесла она с наигранной беспечностью, – твой наследник – это вопрос далекого будущего. У нас впереди еще достаточно времени, чтобы подумать о детях.

Ру Шань понимающе улыбнулся, однако его улыбка была настороженной. Он быстро взял ее за руку и поднес к своим губам. Поцелуй был поверхностным.

– Я с радостью буду растить наших детей Лидия. Но в Китае им придется несладко, поэтому мы должны все тщательно обдумать, перед тем как заводить их.

Лидия заметила, что ее восторженность и радость поутихли. Ру Шань был прав. Ребенок, родители которого принадлежали разным расам, столкнется с враждебно настроенным к нему миром. Ни одна раса не примет его. Она вздохнула:

– Если нам повезет и дела в лавке пойдут хорошо, мы разбогатеем и наши дети никогда не будут знать нужды.

Ру Шань снова кивнул в знак согласия, но не преминул повторить еще раз:

– Значит, ты поняла меня, Лидия? Мы пока не будем зачинать детей. Мы подумаем об этом позже, когда сможем обеспечить им счастливое будущее. Да, моя Лидия?

Она посмотрела на него с любовью и уважением, чувствуя, как от его обращения «моя Лидия» на нее накатила теплая волна. Ей всегда хотелось, чтобы кто-то называл ее «моя», и теперь это случилось. Она была его женой и любовницей. Что могло быть лучше этого? Конечно, кроме того, что у них пока не могло быть детей.

Лидия была благодарна Ру Шаню за его дальновидность. Она не собиралась причинить вред своим детям только из-за того, что зачала их в неподходящий момент из-за своей неразумности.

– Давай приступим к еде, – сказал наконец Ру Шань, показывая на расставленные блюда. – Наполним наши желудки, перед тем как наполнить наши сердца.

Он посмотрел на нее проникновенным взглядом, в котором светилось страстное ожидание. Лидия почувствовала, что краснеет, и в смущении опустила голову, разглядывая еду и стараясь не думать о тайных радостях, обещание которых исходило от каждой клеточки тела Ру Шаня.

Она отвернулась, испытывая нарастающее волнение. Удовольствие от еды не могло затмить собой радостного ожидания предстоящей ночи.

То ли потому, что он был искушенным мастером в таких вещах, то ли он хорошо ее знал, но Ру Шань специально затягивал трапезу, пока Лидия не пришла в крайнее возбуждение. Откинувшись на подушки, он медленно смаковал еду, подбирая палочками крошечные кусочки овощей и зернышки риса. Он, не отрываясь, смотрел на нее, наблюдая за каждым движением женщины, за каждым мимолетным выражением ее лица. От его пристального внимания лицо Лидии горело.

Ру Шань принялся задавать ей вопросы. Он хотел узнать о ней все. Он спрашивал у нее про Англию, ее семью и детство. Лидия с любовью вспоминала о своем отце, который умер три месяца назад. Она признавала, что он не был выдающимся врачом, однако у него были доброе сердце и большие ласковые руки. В детстве она приносила ему раненых собак и птиц, однажды даже хорька, которых он лечил. Он очень любил дочь, и Лидии не хватало его.

Ру Шань молчал, когда она рассказывала о своем отце, иногда только вставлял отдельные фразы. В его взгляде Лидия увидела глубоко спрятанную горечь и обиду. Она все поняла. Сделав паузу, она внимательно посмотрела на него и осторожно спросила:

– Твой отец не был ласков с тобой, да?

Ру Шань покачал головой и грустно ответил:

– Мой отец очень честолюбивый человек. Он всегда ставил передо мной цель, а я должен был достигать ее.

– А если ты не мог? – спросила она, боясь услышать ответ. Ру Шань пожал плечами.

– Китайцы бьют непослушных детей, но не часто. У родителей есть другие способы, чтобы добиться подчинения.

Она нагнулась вперед, ей хотелось узнать больше.

– Здесь живут семьями, Лидия. Родители, бабушки и дедушки, дяди и тети, двоюродные братья и сестры – все живут в одном доме. Если ребенок не слушается, гнев всей семьи направляется на него. Все, от самого младшего до самого старшего члена семейства, могут выказать свое недовольство и наказать строптивого ребенка. Это одно из преимуществ нашей культуры.

– То, что вся семья живет вместе?

– Да, конечно, – ответил Ру Шань, но его лицо оставалось печальным. – Но я думаю, что это и величайшая слабость китайцев. Поскольку вся семья имеет право решать, что должен делать ребенок, на наши плечи с раннего детства ложится тяжелое бремя ответственности. – Он вздохнул. – Это ужасно.

Тронутая откровенностью, Лидия нежно погладила мужа по щеке. Он с благодарностью взглянул на нее, но она не смотрела ему в глаза. Она смотрела на его губы, сжатые от боли.

– Тебе очень тяжело, правда? Ты должен был во что бы то ни стало сделать вашу лавку прибыльной, хотя тебе, наверное, лучше было бы изучать философию.

Ру Шань медленно, словно взвешивал каждое слово, покачал головой.

– Мне нравится торговать. И у меня это получается. – Усмехнувшись, он пожал плечами. – Ну, может быть, сама продажа у моего отца выходит лучше, чем у меня. Отец всегда умел ладить с покупателями. Зато я умел выбирать лучшие ткани и изысканные вещи. Я находил поставщиков и заботился о закупках. Я следил за тем, чтобы у нас всегда был большой выбор товаров, даже в самые трудные времена...

– До настоящего времени, – уточнила Лидия, когда он умолк. Она помнила пустые полки и унылый вид его лавки. – Что же произошло?

Ру Шань вздохнул и опустил плечи. Он перевел взгляд в сторону и стал играть палочками для еды.

– Сейчас не время, чтобы обсуждать такие вещи.

Лидия нахмурилась, чувствуя, что его упрямство отдаляет их друг от друга.

– Не воздвигай преград между нами, Ру Шань, – сказала она, заметив возникшую напряженность. – Не надо делать этого сейчас, когда мы только поженились.

Она протянула к нему руку и с усилием приподняла его подбородок, потому что Ру Шань сопротивлялся. В конце концов он сдался и посмотрел на нее. В его глазах было отчаяние.

Лидия нагнулась к нему и твердо произнесла:

– Я понимаю, что все это мучает тебя, Ру Шань. Но если жена не может помочь своему мужу, то какой тогда в ней толк? – Она помолчала, чтобы дать ему подумать, затем продолжила: – Мне нужно знать, что случилось, если ты хочешь, чтобы я смогла тебе помочь.

Ру Шань сдался. Лидия видела, как он мучается от переполнявших его сомнений. Но что-то в нем подалось, и преграда, не дававшая дорогу его чувствам, наконец рухнула. Ру Шань тяжело вздохнул и закрыл глаза. Лидия не знала, что ей делать дальше. Сидя на подушках, она просто переменила позу, чтобы он мог положить голову ей на колени. Она видела, как вздрагивают его ресницы, и гладила мужа по руке. Он принялся объяснять:

– Ши По выдала мою тайну. Она рассказала некоторым людям о том, что у меня была белая женщина. Для китайцев этого вполне достаточно, чтобы считать меня ненадежным деловым партнером.

Лидия нахмурилась.

– Сказала, что у тебя была белая...

– Что бы подумали англичане о человеке, который сожительствует с животными? – спросил он извиняющимся тоном.

Лидия скривилась от омерзения. Несмотря на то что она воспитывалась в порядочной семье, до нее иногда долетали подобные слухи.

– Мы считаем это извращением, – сказала она.

– Можете ли вы иметь дело с таким человеком? Лидия вздохнула.

– Многие врачи никогда бы не стали лечить извращенца.

– В Китае то же самое. Только у нас...

– Белых людей считают животными, – продолжила за него Лидия.

Ру Шань кивнул. Их взгляды встретились.

– Мои соотечественники, к сожалению, глубоко ошибаются, Лидия. Я даже не представлял, насколько они заблуждаются, пока не встретил тебя.

Лидия знала, что он говорил правду. Это была ужасная правда, но все же... Она улыбнулась, давая понять, что прощает ему эту ошибку, и сменила тему.

– Расскажи мне о Ши По. Она твоя наставница в этих даосских тайнах, да? Как же она могла выдать твой секрет, зная, что это навредит твоей семье? – Лидия помолчала. Она не решалась произнести то, о чем уже догадалась, но не хотела делать Ру Шаню еще больнее. И все же, собравшись с духом, она твердо заявила: – Эта женщина воспользовалась своим положением, чтобы уничтожить тебя.

Ру Шань ничего не ответил, но, по тому как он весь напрягся, Лидия поняла, что попала в точку.

– Может, это произошло случайно? – спросила Лидия. – Неужели она действительно хотела причинить тебе и твоей семье вред?

Ру Шань закрыл глаза. Его тело, казалось, застыло. Он словно окаменел.

– Ши По ничего не делает случайно. Ее муж – мой самый большой конкурент. Им очень выгодно разорить меня, – наконец мрачно проговорил Ру Шань.

Лидия покачала головой. Как он только мог поставить себя в такое положение?

– Почему ты выбрал ее своей наставницей?

– Она самая лучшая тигрица в Шанхае. Многие приезжают к ней сюда со всего Китая, чтобы она учила их. – Он приподнял голову с ее коленей и посмотрел Лидии прямо в глаза. – Но это учение выбирают немногие. Часто люди считают наши занятия безнравственными. Я уже говорил тебе... Если мой отец узнает о моей практике, он откажется от меня.

Взглянув на Ру Шаня, Лидия догадалась, что он сказал ей нечто важное, но не была уверена, что поняла его.

Он ничего не собирался от нее скрывать и поэтому объяснил:

– Если в Китае отказываются от сына, то это означает, что он становится изгоем не только в своей семье, но и во всем китайском обществе. До самой смерти. – Ру Шань пытался выразить весь ужас, который ожидал отвергнутого обществом человека. – Сын, от которого отказались, превращается в ничто. Его воспринимают как олицетворение зла. Это великий стыд. Такого человека считают нечистым и... В Китае непочтение родителям – это самое худшее из злодеяний.

– Непочтение родителям? Это значит, что...

– Это значит неповиновение отцу и матери, оскорбление родителей.

Он сделал глубокий вдох, и Лидия увидела, что в нем зреет какое-то решение. Она не торопила его, ожидая, что скажет ей Ру Шань. Наступило молчание. Затем он неожиданно встал с циновки и помог ей тоже подняться. Лидия смотрела на мужа, пытаясь прочитать его мысли.

Но Ру Шань, похоже, не собирался продолжать разговор. Он внезапно поцеловал ее, прижавшись ртом к ее губам. Его язык резко проник вглубь, жадно прикасаясь ко всему, что встречалось на его пути, словно пытаясь повсюду выжечь клеймо. Его чувства всколыхнулись. Она ощутила его отчаяние и боль, его потребность знать, что она рядом и принадлежит ему полностью и без сомнений.

Лидия открыла рот и позволила ему погрузиться в него. Ее тело залила горячая волна. Откинув голову, она отдалась ему всем телом, душой и разумом. Ру Шань жадно упивался ею, сначала опустошая ее рот, а затем наслаждаясь прикосновением к ее шее. Его руки скользили по ее английскому платью, ласково притрагиваясь к ее груди.

Наконец неистовые ласки Ру Шаня утихли. Он прижал ее к своему сердцу и какое-то время не отпускал. Его.объятья были сильны, но они не причиняли ей боли. Он просто хотел, чтобы они почувствовали себя одним целым. Ру Шань заговорил, прижимаясь своей щекой к голове жены. Каждое его слово находило отзвук в ее сердце:

– Мой отец узнал, что я интересуюсь этим учением. Меня выдал Чжао Гао – тот самый, которого я когда-то стыдился и благодаря которому познакомился с этой философией.

Лидия вспомнила рассказ Ру Шаня о человеке, которого все называли доу и презрительно усмехались в его адрес, потому что этот одаренный человек, получивший хорошее образование, ничего не добился в жизни.

– Мой отец далеко не глуп. Он знал, кто такая Ши По, и догадывался, что это единственно возможная наставница для меня.