Джейд Ли - Белая тигрица

Когда он произнес эти слова, ее рука дернулась, стремясь дотронуться к кончикам грудей. Теперь она поняла, что именно этого хотела во время занятия.

– Не делай этого! – приказал Ру Шань. – Это испортит всю работу, которую мы проделали. – Посмотрев на него, Лидия увидела, что его глаза сузились от раздражения. – Ты достаточно сознательна, чтобы не делать этого? Чтобы не трогать себя в этом месте? Или мне придется приковать твои руки цепями?

Она в ужасе отпрянула.

– Не сковывай меня цепями!

– Тогда слушай, что я тебе говорю.

Лидия согласно кивнула, ее груди были полными, тяжелыми и болели от желания получить то, что он запретил ей.

– Я вернусь сегодня вечером. Ты не внушаешь мне доверия.

Она выпрямилась, оскорбленная таким заявлением.

– Я...

– Фу Де будет наблюдать за тобой в течение дня. Сегодня вечером мы продолжим.

Затем он внезапным движением поднял халат и прикрыл ей плечи, осторожно избегая прикосновения ткани к ее ноющим грудям. Ему это не удалось, но то незначительное прикосновением которое она получила, лишь ухудшило ее состояние. Чувствуя на своем теле шелк, такой прохладный и гладкий, она понимала, что этого намека на прикосновение для нее теперь недостаточно. Ей; хотелось большего.

Лидия с нетерпением ждала наступления вечера. К своему стыду, она призналась себе, что ей отчаянно хотелось, чтобы они опять вернулись к тому, что делали утром. И это ужасало ее больше всего.

Она была благовоспитанной англичанкой, целомудренной и скромной. «Что он сделал, – думала она, – чтобы так желать его прикосновений?» Что происходит с ней?

Ее тело трепетало от возбуждения, а разум восставал против таких желаний. Она же здесь в неволе, напоминала себе Лидия. Ее держат в заключении. Ее единственное желание состоит в том, чтобы воспользоваться подходящим моментом, сбежать отсюда и отыскать Максвелла.

И все же, когда за драконом закрылась входная дверь... Как там его зовут? Ру Шань? Когда дверь закрылдсь за Ру Шанем и в дверном проеме показался Фу Де, начавший наблюдать за ней, Лидия могла думать только об этом странном утре и о ее необычном опыте. Так что же происходит с ней?

И если она пришла в такое смятение после одного занятия с Ру Шанем, то что будет с ней, когда он, как сам обещал, наконец отпустит ее?

Из писем Мэй Пан Чэнь

3 февраля 1862 года

Дорогая Ли Хуа!

Сын! Сын! Я родипа сына! Это такой красивый мальчик! Все говорят, что он пошел в отца. Его даже назвали Ру Шань – непоколебимый, как гора. Это покажется тебе странным, но ты знаешь нрав моей свекрови. Мой муж красив, полон жизни и энергии. Мой труд помог семье Чэнь разбогатеть. Но не настолько, как они того хотели.

Мой муж любит своих друзей так же сильно, как и своих клиентов. Его отец пытается избежать убытков, но нрав Шэня Фу легко возбудим, а он крупный мужчина с тяжелыми кулаками. И поскольку именно он привлекает клиентов, то держит верх даже над своими родителями.

Поэтому когда мой сын родился и оказался очень похож на отца, моя свекровь назвала его Ру Шань. На него будут возложены надежды Чэней на спокойную старость.

Но они не знают того, что я уже принесла жертву своим предкам в монастыре. Однажды, когда меня отправили покупать овощи, я сумела улизнуть. Я пошла в монастырь и отдала им все деньги, которые смогла сэкономить на приобретении продуктов. Ты знаешь, что я умею торговаться, поэтому сумма была приличная.

Они пообещали мне, что мой сын станет великим ученым. По правде говоря, голова ребенка очень большая, а линия его лба говорит о склонности к наукам. Он будет великим мудрецом, может быть, даже обретет бессмертие. Я уверена в этом!

Пора заканчивать свое письмо, Пи Хуа. Мои роды отвлекли меня от работы, поэтому накопилось много срочных дел. Напиши мне поскорее и сообщи, сумела ли ты помириться со своей свекровью. Воистину, это самые ужасные создания в мире!

Косточки счетов стучали умиротворяюще, однако свидетельствовали об очень низких доходах, и Ру Шань тяжело вздохнул. Его семья ждала, что он оправдает свое имя, означающее «непоколебимый, как гора» или, как перефразировала бабушка, «гора богатства». В любом случае он оказался несостоятельным.

После смерти матери покупатели стали утрачивать интерес к тканям Чэня. И у них были на это основания. Вышивки, которые делались без ее участия, не производили былого впечатления.

– Твой лоб избороздили морщины, а твое лицо горит. Я вижу, что твоя сила ян все еще преобладает в тебе.

Ру Шань оглянулся и увидел Ши По. Удивленный ее внезапным появлением, он был бесконечно рад и благодарен за то, что она пришла, хотя знал, что женщина ничего не купит в лавке семьи Чэнь. Ее муж был их конкурентом, поэтому приобретение товаров в их лавке было бы большой ошибкой. Даже ее появление здесь было рискованно. Ру Шань поспешно поднялся и повел ее в крошечный сад, расположенный за лавкой. По меньшей мере, в тени деревьев она спрячется от любопытных глаз.

Ши По кивнула и, с трудом передвигаясь на своих маленьких ножках, пошла в сад. Он хотел поддержать или отнести ее, но не мог этого сделать: поступать подобным образом было бы неразумно. Ему оставалось лишь терзаться, наблюдая за тем, как она шла впереди него, грациозно опираясь на трость из слоновой кости.

Выглянув на улицу, Ру Шань увидел, что ее ожидают четверо слуг, которые стояли возле изысканно украшенных носилок.

– Разве нужно было приезжать сюда на глазах у всех? – спросил он, когда они наконец оказались в саду.

– Конечно, – ответила она, сияя улыбкой, – поскольку я передаю тебе приглашение моего мужа приехать к нам на следующей неделе и попробовать наше вино. – Она вручила ему тонкий лист бумаги, тисненный узорами из золотых листьев.

– Это для меня большая честь, – солгал он. На самом деле ее скупой муж хотел узнать, как обстоят дела с деньгами, которые он занял, чтобы Ру Шань выкупил Ли Ди.

Ру Шань все еще не знал, как Ши По удалось убедить своего мужа предложить взаймы такую большую сумму денег. Похоже, обладая искусством тигрицы, она полностью управляла Куй Ю. В любом случае Ру Шань не был в восторге от этого приглашения.

Конечно, он посетит обед, несмотря на нежелание видеться с мужем Ши По. Если Ру Шань не сделает этого, то нанесет сильное оскорбление, а он не мог обидеть своего благодетеля и свою наставницу. Конечно, все это не объясняло истинной причины появления Ши По в его лавке. Но прямо спрашивать у нее об этом было бы невежливо. Поэтому Ру Шань терпеливо ждал, поддерживая беседу о ранней весне, цветах в его саду и даже резном камне, который был помещен в центре пруда с золотыми рыбками.

Наконец Ши По завела разговор о существенном:

– Ну, как обстоят дела с твоим новым домашним животным? Он помедлил, затрудняясь определить, как именно складывались его отношения с Ли Ди.

– Я ожидал от нее другого.

– А что же ты ожидал? Он покачал головой.

– Она умнее, чем я думал, и более нервная.

– Так она согласилась заниматься? Она смирилась с судьбой? Он кивнул.

– Кажется, да.

Конечно, Ру Шань понимал, что она не так глупа, как другие ее соотечественники, и раздумывал, не обманывала ли она его. Может, она была достаточно сообразительной, чтобы притвориться, делая вид, что принимает такую жизнь? Но он не мог допустить, что человек-дух, тем более женщина-дух, способна спланировать такое. Ни один из его клиентов-англичан не в состоянии был хоть на мгновение отложить свои развлечения, а о планах на будущее не могло быть и речи.

Но он уже знал, что Ли Ди не была похожа на своих соотечественников, людей-духов.

– Ты уже начал обучать ее? – спросила Ши По, прерывая его размышления.

– Да, сегодня. Этим вечером мы продолжим. Но она похожа на пугливого зайца, ее очень трудно успокоить. – Он вздохнул. – Я думаю, что это вода делает ее натуру такой непостоянной.

Звонкий смех Ши По удивил его. Он почувствовал себя оскорбленным и сжался, но она засмеялась еще громче.

– В тебе слишком много ян, дорогой ученик, – сказала она, смягчая резкость своих слов веселой улыбкой. – Ты забываешь, что она англичанка. Ты не можешь надеяться, что она с радостью и самозабвением сбросит с себя одежду. Эти люди-духи сухие и неосновательные. Они не понимают утонченной философии, они пытаются контролировать свои животные побуждения так, как могут, – полностью подавляя инстинкты. Их дети с самого рождения учатся отказываться от наслаждения своим телом. – Она протянула руку и прикоснулась к нему. – Конечно, ты поймешь это. Многие китайцы совершают ту же ошибку. Ты не можешь укорять людей-духов за их невежество.

Ру Шань кивнул, зная, что она права. Но все же Ли Ди не была настолько глупа, чтобы не понять его. Она просто была необразованна. Хотя, конечно, в любом случае Ши По права: Ли Ди была явно обеспокоена. Он думал, что она с головой окунется в новый опыт, подобно всем тем англичанам, которых он знал, – со всей душой, не задумываясь о последствиях. Но наверное, английские женщины, а может именно эта англичанка, существенно отличались от мужчин.

– Но... что мне делать теперь? Ее вода глубока. Я уже почувствовал ее. Как... – Ру Шань замолчал, пытаясь сформулировать свою мысль.

– Как тебе использовать ее инь, чтобы привести в равновесие свой дух? – продолжила за него Ши По.

–Да.

– Ты должен рассказать ей о своих секретах.

Он сжался, пораженный ее заявлением. Он даже Ши По не рассказывал своих секретов, а она была тигрицей его дракона. У него не было ни с кем более близких отношений. Как она могла предложить ему раскрыть свою душу белой женщине?

Ши По недовольно спросила:

– Ты хочешь, чтобы она дала тебе часть своей сокровенной сути? Он кивнул, поскольку чистая сила инь не могла проистекать по-другому.

– Тогда ты тоже должен поделиться своей сокровенной сутью.

– Но...

– Послушай, Ру Шань. Я уже говорила тебе, что ты являешься стрелой, а она всего лишь лук, который отправит тебя на средний путь Дао. Если ты не поймешь эту зверушку и не поймешь с ее помощью людей-духов, как же тогда ты осознаешь, почему убийство белого человека увело тебя со среднего пути?

– Но у меня нет секретов, – солгал он.

– Начни сегодня же. Расскажи ей, о чем ты думаешь. – Ши По покачала головой. – Нет, тебе следует рассказать ей, что ты чувствуешь. Это корень инь. Она не поймет твоих мыслей, но твой голос успокоит ее. Животные чувствуют, когда люди говорят искренне. А когда ты заговоришь с ней в таком тоне, она поделится своими чувствами, своей силой инь с тобой. В конце концов ты обретешь равновесие.

Ру Шань встал. Он был не согласен с наставницей.

– Нет, так, как говоришь ты, не получится.

Ши По внимательно посмотрела на него. Ее взгляд был твердым.

– Я сама видела это, Ру Шань. Я знаю, что это правда.

Он почувствовал, как его дыхание стало прерывистым от страха.

– Ты достигла бессмертия?

Ши По облизала губы, затем медленно и печально отвела взгляд.

– Я достигла высшего уровня. В Палате тысячи раскачивающихся фонарей. Когда я нахожусь там, то слышу многие вещи.. Я много чувствую. Но к сожалению, – вздохнула она, – я всё еще не достигла бессмертия.

Он расслабился, подошел к ней и снова сел рядом.

– Скоро, Ши По. Скоро мы будем вдвоем гулять по небесным садам.

Ее рука, лежавшая на коленях, сжалась так, что побелели костяшки пальцев.

–Я так долго ждала этого, Ру Шань. Но ты отказываешься идти вперед, ты не продвинулся ни на шаг со времени той ночи. Мы никогда не сможем гулять вместе по небесным садам, Ру Шань, пока ты не сделаешь этого. – Она взглянула на садовую дорожку, прикидывая, который час. Заметив, что полуденные тени уже удлинились, Ши По сказала: – Уже поздно. Я должна идти. – Она внезапно протянула руку и сжала его пальцы. – Ты тоже должен идти. Поговори откровенно с женщиной-духом. А затем мы сможем вернуться к нашим занятиям.

Ру Шань неохотно кивнул.

– Я попытаюсь.

– Ты должен добиться успеха, – поправила она своего ученика. – Ты должен достичь цели, иначе весь твой труд, весь наш труд, проделанный за эти девять лет, пропадет даром.

Фу Де сразу открыл ему дверь, но Ру Шань не вошел. Он стоял, не замечая вопросительного взгляда слуги и машинально сжимая руки. Ему не хотелось проявлять беспокойства перед Фу Де, потому что волноваться во время посещения рабыни было верхом глупости. Но, несмотря на недоумение юноши и молчаливое самобичевание, Ру Шань не мог заставить себя переступить порог. Не мог, пока не принял решение, что именно он собирался сделать.

Естественно, Фу Де не стал задавать вопросов по поводу странного поведения своего хозяина, он просто ждал по другую сторону двери с бесстрастным выражением на лице. Ру Шань продолжал молча стоять у порога, и Фу Де позволил себе одну-единственную фразу: