В половине двенадцатого, когда весь кальвадос, а также коньяк Африкана (не хватило, догонялись!) были выпиты, все новости рассказаны, все секреты выведаны, Валеев вызвал такси и уехал.

«Завтра всем расскажу, что у нашего Африкана роман с приезжей из глубинки. И что она – девица ухватистая, раскрутила нашего гения по полной программе. Зине до нее далеко. Он, пожалуй, столько на эту Беллу тратит за день, сколько Зине в месяц выдавал. И на Лару Африкан тоже столько не расходовал. А тут… видно, сильно влюбился. Какие страсти, однако… Но она того, эта Белла, сто€ит! Дорогая игрушка. Я на ней тоже экономить не буду».

* * *

– …отстань от меня! – Африкан дрыгнул ногой, отгоняя Беллу.

– Дай я тебе ботинки хотя бы сниму! – воскликнула Белла. Ее синеглазый возлюбленный валялся на кровати, в одежде – злой, несчастный и пьяный.

– Не надо. Отстань!

– Не кричи на меня… Я не понимаю, зачем надо было так напиваться?.. – вздохнула Белла и села в кресло напротив. – И какая гадость, оказывается, этот кальвадос… Ты из-за этого Попова расстроился, да?

– Не твое дело.

– Нет, ты из-за Попова расстроился, – упрямо повторила Белла. – Вот только почему – не понимаю! С чего ты взял, что он снимет плохое кино? Может, режиссер как-нибудь так хорошо снимет, все будут довольны…

– Я же сказал – у них получится одно дерьмо! – рявкнул Африкан.

– Пожалуйста, не говори этого слова! – взмолилась Белла. – Я уже в сотый раз за вечер слышу… надоело! Говори – ерунда, фигня… Что-нибудь такое, нейтральное.

– У них получится полное… полная фигня, – раздельно произнес Африкан. – Потому что чудес не бывает.

– Может быть, ты завидуешь? – осторожно спросила Белла.

– Ха! Чему завидовать? Меня смотрели и будут смотреть, а Попов – окажется в полной… фигне, когда тупой фильм по его тупому сценарию провалится! Зрители хоть и тупые, но откровенную… фигню они тоже не станут смотреть! – зарычал Африкан.

– Зачем ты называешь зрителей тупыми? – с тоской спросила Белла.

– Потому что они тупые. Особенно бабы, которые обожают эти мелодрамы, эти розовые сопли, эту фантастику про красивую любовь!

– Ты все-таки завидуешь Попову.

– Отстань! Отстань от меня! И какого хрена ты пялилась на этого Валеева? Ты думаешь, я не заметил? Я все-о заметил!

Белла пожала плечами и ушла в свою комнату. Еще недавно она была в восторге от того, что она в Москве, что рядом с ней – Африкан…

* * *

Тимур открыл глянцевый путеводитель по Москве – на стендах у входа в кафе обычно было полно бесплатной прессы.

«Так, что у нас тут с культурной жизнью… – с холодным отвращением подумал он, листая страницы. – Концерт джазовой музыки в клубе на Якиманке, антикварная выставка в Манеже, начало книжного форума… Нет, все не то! Билет в клуб стоит бешеные деньги, антиквариат – не то, книги – не то… Белла любит все яркое, красивое, новое, чем можно полюбоваться от души… И вряд ли у нее есть деньги на ночные клубы! Или есть уже?!»

Тимур раздраженно листал журнал. Он давно понял, что занимается чем-то бессмысленным и странным… Надо было бросить поиски, вернуться в родные края. Там простаивала его автомастерская – терялись клиенты, деньги, авторитет… Там без дела шлялись по поселку Веня с Сашком. Люся, дочь, маялась без дела в своем интернате в Томске. «Все ребята уже разъехались на каникулы, по домам, – недавно в телефонном разговоре пожаловалась дочь. – Пап, когда ты за мной приедешь?»

Словом, надо было возвращаться. Но Тимур все откладывал и откладывал свой отъезд из Москвы. И ведь он всегда считал себя разумным, нормальным мужиком… Чего же он сейчас творит, зачем бродит по Москве, словно псих какой?

…Когда-то у Тимура был приятель, военный летчик.

Приятель рассказывал: бывает, самолет иногда во время полета срывается в штопор (ошибка пилота, с управлением проблемы и т. п.). Но сорваться в штопор – это еще не самое страшное. Главное – вовремя выйти из него. Если не поторопиться – все. Вот это страшно. Потому что после определенного момента выйти из штопора уже нельзя. Верная гибель…

Наверное, Тимур тоже сейчас вошел в штопор, но почему-то не мог остановиться, потянуть руль управления на себя – дабы выровнять самолет, прекратить падение в бездну.

«Расписание на июнь в Центральном Доме художника: выставка авторских кукол и плюшевых медведей… заслуженный художник из Якутии… видеомы и инсталляции… О, да тут до хрена всего, в этом Доме художника! – Тимур скрутил журнал в трубочку, засунул его себе в карман. – И билет туда относительно недорого стоит – сто пятьдесят рублей. Надо идти!»

Меньше всего Тимура интересовало искусство. Равно как и столичные достопримечательности. Он бродил по всем известным в Москве уголкам с одной-единственной целью – встретить Беллу. Поэтому Тимур не любовался храмами и картинами, домами и скульптурами… Он взглядом искал в толпе Беллу и каждую секунду надеялся ее увидеть. Едва только он замечал какую-то девушку, отдаленно похожую на Беллу, сердце его замирало – в предвкушении и нетерпеливой тоске. О, скорей обнять ее, вновь прижать к себе, вновь наполниться сладкой болью… И выплеснуть наконец в нее свое желание, уже загустевшее от времени, точно засахарившийся мед. Но каждый раз Тимура поражал укол разочарования. Опять – не она!

…От метро «Октябрьская» Тимур шел пешком. Наземный переход… Часть перехода Тимур преодолел, потом остановился на светофоре, дожидаясь, когда загорится зеленый.

Тимура бесили эти бесконечные, длинные переходы через улицу… Поток автомобилей, толпа людей. Причем и автомобилисты, и пешеходы находились в постоянной войне между собой, как одни, так и другие вечно нарушали правила, пытались доказать свое превосходство.

Зеленый.

Тимур шагнул на мостовую и сделал несколько шагов. В этот момент рядом взвизгнули тормоза – огромная морда черного внедорожника была всего в каких-то десяти сантиметрах от Тимура. Водитель едва успел притормозить.

– Зеленый же! – рявкнул Тимур и стукнул кулаком по капоту внедорожника. – Козел! Совсем совесть потеряли тут…

Из авто выскочил водитель – молодой парень в гавайской рубашке, с белыми, словно крашеными волосами:

– Ты чего, мужик, охренел совсем?!

– А ты смотри, куда прешь! – огрызнулся Тимур.

– Быдло! – с ненавистью заорал крашеный и вдруг откуда-то из-за спины достал бейсбольную биту. Раз – и со всего маху залепил Тимуру по руке.

– Ах ты… – Тимур от боли на миг оцепенел, съежился, потом заставил себя распрямиться. Но парень уже заскочил в машину и ударил по газам. – Негодяй! Ну ты негодяй… – выдохнул Тимур. – Попадись только…

Если бы крашеный замешкался хоть ненадолго, Тимур бы не дал ему спуску. Убил бы. И плевать на все, главное, чтобы не ходили по земле, не ездили по ней такие вот чудовища в человеческом обличье…

Пока Тимур приходил в себя, загорелся красный. Мимо мчались машины, тормозили с визгом, оглушительно гудели, кто-то орал в окно что-то оскорбительное, а он стоял посреди этого потока…

Тимуру показалось, что он попал в самый настоящий ад. Москва – это ад, где все готовы перегрызть друг другу глотку… «Надо валить отсюда! – с яростью подумал Тимур, баюкая ушибленную руку. – Сегодня. Сегодня же!..»

* * *

Африкан вошел в аудиторию и сразу же поймал настроение, которое в ней царило, – нетерпение, настороженное ожидание. Десяток глаз смотрели на Африкана с одним и тем же выражением: в курсе их учитель или нет?

– Добрый день, – бросил Африкан, поднимаясь на кафедру. – Я в курсе.

– В курсе чего? – крикнул кто-то из зала.

– В курсе того, что у вашего друга и коллеги Юрия Попова купили его шедевральный опус о Древней Руси, – ехидно произнес Африкан.

В аудитории повисла напряженная тишина – все жаждали продолжения этого разговора.

– Ладно… давайте поговорим об этом, – усмехнулся Африкан. – Тем более что данная тема имеет прямое отношение к сценарному делу. О чем вы хотели спросить, дети мои?

– Денис Владимирович, – подняла руку старательная Полоскова. – Вы текст Юры очень сильно критиковали… Юра, он… – Полоскова смутилась, но мужественно продолжила: – Юра даже руки хотел на себя наложить! И тем не менее его купили, этот текст, и собираются снимать по нему кино.

– Плохой сценарий тоже могут купить, – благосклонно кивнул Африкан. – И тому подтверждение – нынешняя ситуация с отечественным кинематографом… Это такое… такую фигню иногда приходится смотреть!

– То есть не имеет значения, плохой сценарий или хороший – главное, чтобы его купили? – томно произнесла Филонова.

– Абсолютно верно. Это касается всех видов искусства – литературы, живописи и тэ дэ. Не важно – плохо или хорошо сделан продукт. Важно только одно – покупают его, этот продукт, или нет, – согласился Африкан.

– Но вы же говорили, что сценарий у Юры никто не купит! – упрямо напомнил еще кто-то.

– Да, говорил. И буду говорить – даже если вы напишете гениальный сценарий, а ваш коллега, известный мэтр, напишет просто хороший сценарий, то в работу возьмут сценарий мэтра, а не ваш, начинающего автора. Продюсеры не хотят рисковать, дети мои. Кино – это большие деньги, – торжественно произнес Африкан.

– Но почему же продюсеры не боятся рисковать в случае с Юрой? – спросила Полоскова.

– Вот! Вот главный вопрос! – Африкан поднял палец и вышел из-за кафедры, поближе к своим ученикам. – Я об этом много думал все последнее время… Объяснение, дети мои, очень простое. Деньги. Потому что те двадцать миллионов долларов, которые создатели собираются взять у государства, возвращать не надо.

– А если фильм принесет прибыль?

– Этот фильм не принесет прибыль. Он провалится, потому что построен на скучном, бездарном, пафосном сюжете… Потому что герои сценария Попова больше напоминают роботов, а не людей. И вообще, вы в курсе, что выгодно снимать заранее провальные фильмы? Прибыли нет – значит, не с чего возвращать занятые у государства деньги. Я открываю вам секрет… – Африкан сделал многозначительную паузу. – На Юрке Попове кое-кто хочет нагреть руки!

– И что будет? – ахнула аудитория.

– Что-что… снимут фильм. Часть денег разворуют, на другую часть – снимут этот самый шедевр, от которого зрители потом плеваться будут. И все. – Африкан развел руки и произнес с ласковой злостью: – Милые мои дети… Вы все считаете себя гениями. Это хорошо. Это лучше, чем когда действительно талантливый человек не верит в себя, в свои силы… Вы – верите, и это отлично. Только помните, что кино – это дорогое удовольствие. Вы берете у государства. У народа, прости меня, господи, за пафос… Подумайте сто раз, прежде чем предлагать публике свои опусы. Может, кто-то просто хочет нагреть на вас руки. А потом на вас, именно на вас повалятся все шишки! Именно вас будет ненавидеть публика! Вы подставитесь и погубите свою репутацию навсегда.

– Денис Владимирович, вы передергиваете… – лениво возразил кто-то из зала.

– Я – передергиваю?! – взвился Африкан. – Опыт! Только опыт имеет значение, а не талант… Без опыта талант ничего не стоит! Вот представьте похожую ситуацию, только не из мира кино, а, например, имеющую отношение к медицине… Выпустили молодого врача из института, пусть даже талантливого, и сразу дали ему в руки скальпель – на, режь. И он бы взял да и зарезал кого-то на операционном столе… Хотели бы вы быть на месте оперируемого? Или чтобы вашего родственника зарезали? Когда в ваших руках чужие жизни, чужие деньги и собственная репутация – не рискуйте, оцените свои возможности. Ладно, а теперь давайте работать.

…Африкан вышел из аудитории разбитым, совершенно выпотрошенным. «А я ведь действительно завидую Попову, Белла права… Я чувствую, что способен на многое, а пишу дурацкие мелодрамы. И мне никто никогда не предложит написать сценарий серьезного кино. Никогда!»

Звонок сотового.

– Алло, Белла? Привет… – отозвался Африкан. – Ты где?

– Я на Чистых прудах. Ты скоро?

– Я уже свободен. Через полчаса буду.

* * *

Белла снова находилась в прекрасном настроении. Этим утром Африкан дал ей денег, которые она за два часа растратила в Охотном Ряду. Купила новые туфли, новое платье, новую сумочку, увесистую пригоршню бижутерии (как же летом без этакой-то красоты?), плащик на случай холодов, очень стильную помаду… И, во всем новом, с оранжево-персиковым тоном на губах, отправилась гулять.

Белла просто не могла находиться дома, она должна была показать все приобретения миру. Когда Белла шла, вся в новом, такая красивая и особенная, ей казалось, что мир принадлежит ей. Ею восхищались, с ней пытались познакомиться, на нее смотрели…

Неподалеку от бульвара была танцевальная студия. Белла уже не раз заглядывала в окна первого этажа – там, в большом зале с зеркалами, учили всех желающих различным танцам. Сквозь распахнутые окна до Беллы доносилась зажигательная музыка. Стучали каблуки танцоров, слышались команды учителя танцев – куда повернуться, как ногу отставить, как развернуть партнершу…