Джилли Купер - Белла

— И ты туда же, — вздохнула Белла, — я думала, ты мне друг.

— А я и есть твой друг и к тому же один из самых больших твоих поклонников. Я знаю, что ты можешь показывать по-настоящему классную игру, но только если не будешь позволять себе такое, как сегодня. Ты в плохой форме, мой ангел. Если тебя сейчас тронуть, ты забренчишь, как надтреснутая струна. Да и выглядишь ты скверно. Посмотрев на тебя, никто не поймет, почему Отелло в тебя влюбился.

— Большое спасибо, — сказала Белла и рассмеялась.

— Так уже лучше. Теперь у тебя, кажется, три выходных? Ради Бога, отоспись. Что ты собираешься делать?

— Провести выходные в загородном владении Энрикесов.

— Тебе там понравится. Шикарное местечко. Прислуга для каждой спальни, и пейзажи просто волшебные.

— Это не поднимет мне настроение, я бы охотно отказалась от поездки. Ты же знаешь, я терпеть не могу сельскую местность.

Только сняв с себя сценический костюм, она сообразила, что ей не во что переодеться. Зеленое платье было ей противно, как похмелье. Оставался один выход: майка с портретом Кларка Гейбла на груди и мятые черные бриджи, уже несколько недель валявшиеся на дне шкафа и пахнувшие старыми грибами.

Ну и пусть, решила она, натягивая их на себя, я уже превысила средний уровень в способности неправильно одеваться — к чему подрывать завоеванную репутацию?

Было уже четыре часа, ночь сходила на нет. Они перемещались из одной дискотеки в другую и закончили одним из излюбленных мест Руперта, где музыканты играли спокойный джаз.

Крисси от экспедиции уклонилась, сославшись на головную боль.

Она просто не может видеть меня и Руперта вместе, усмехнувшись про себя, подумала Белла. Ласло привел с собой обворожительную испанку с длинной черной косой, которая извивалась по ее красивой смуглой спине.

Стив весь вечер Беллу просто не замечал, словно между ними выросла какая-то стеклянная перегородка. Он ни разу не пригласил ее танцевать.

Она падала от усталости, но какое-то мазохистское побуждение не пускало ее домой.

Теперь танцевали все. Стив — продолжая пересмеиваться — с Ангорой, Руперт с раскрасневшимися щеками и взъерошенными в вакхическом стиле волосами прижимался к Белле и шептал ей на ухо нежности. Ласло целовал свою красавицу-испанку, медленно поглаживая ее по смуглой спине, от чего она сгибалась перед ним в экстатической покорности. От этой пары исходила такая раскаленная сексуальность, что это действовало на всех остальных.

Я больше не вынесу, в отчаянии подумала Белла и, вырвавшись из объятий Руперта, убежала в туалет и там дала волю слезам.

Через несколько минут она кое-как взяла себя в руки и посмотрела в зеркало. Лицо было бледно-серым. Она размазала по щекам немного губной помады. Результат получился жутковатый.

«А ты бы тоже перестал усмехаться!» — мысленно проворчала она, глядя на Кларка Гейбла, скалившего зубы у нее на груди.

Когда она вернулась к столу, Руперт танцевал с испанкой. Ласло курил сигару. Белла села от него как можно дальше и уставилась в стакан.

— Ты не найдешь истину на дне своего Джонни Уокера, — заметил Ласло.

Свет из открывшейся двери вдруг осветил длинный шрам на его щеке.

Невольно заинтересовавшись, Белла спросила:

— Где ты заработал этот шрам?

— В Буэнос-Айресе. Меня полоснул ножом некий Мигель Родригес.

— За что?

— Он решил, что я взял в оборот его жену.

— А ты что сделал?

— Я его убил!

Белла вздрогнула.

— Но зачем?

— Иначе бы он меня убил, и к тому же… я действительно был неравнодушен к его жене.

— Наверное, вышел жуткий скандал.

— Жуткий. Но с тех пор случались скандалы и похуже. Люди забывчивы.

Он презрительно ухмыльнулся, а потом, не сдержавшись, захохотал.

— Тебе от этого стало не по себе?

— Я в порядке, — отрезала она.

Он взял ее руку и стал изучать.

— Может быть, только покусанные ногти вовсе не говорят о безмятежности. В тихом омуте черти водятся. Тебе было бы благоразумнее отстать от Руперта.

— Через мой труп, — прошипела она и вырвала от него руку.

А потом произошло неизбежное. Стив ушел с Ангорой.

Ласло подвез Руперта и Беллу. Верх машины был опущен, ночь стояла теплая, и Белла смотрела вверх на бесчисленные звезды, пытаясь убедить себя, что жизнь еще не кончилась.

Руперт обнял ее за талию.

— Не тискай меня! — вдруг взвизгнула она, сорвавшись.

Наступила гнетущая тишина. Руперт побледнел.

— Успокойся, дорогая, — сказал он мягко.

— Прости, любовь моя, — Белла взяла его руку.

Но в зеркальце водителя она заметила в глазах Ласло искру удовлетворения.

Из-за сильного похмелья никто из них не смог поехать за город раньше второй половины дня. Все чувствовали себя обессиленными. Казалось, единственное, что может помочь, — это новая выпивка.

Тогда Ангора, вероятно, по наущению Ласло, предложила заняться столоверчением. Все кроме Беллы охотно ее поддержали. Нашли полированный стол и подходящий стакан. Приглушили свет.

Сначала ничего не произошло. Потом, когда Крисси сказала, что духи не появятся, если они будут все время дурачиться, все посерьезнели.

Стакан немного пошатался, а потом выдал послание Ласло: его ждет путешествие. Это произвело на всех впечатление, потому что на следующий день он собирался лететь в Цюрих. Ангоре было сказано, что она перенесет корь.

И тут стакан обратился к Мейбл.

— Мы не знаем никого по имени Мейбл, — сказала Ангора.

— Нет, знаем, — возразил Стив, — это же Белла.

— Белла? — удивился Руперт, — но она же Изабелла.

— Нет. Я знаком с ней больше твоего, и ее имя не Белла. Она урожденная Мейбл Фигги.

Белла сделалась пунцовой. Ангора каркнула от удовольствия.

— Тебя никогда не называли Мейбл Фигги! — и она зашлась хохотом.

Крисси обрадованно захихикала.

— Заткнись, Ангора, — отрезал Руперт. — Будем слушать послание Белле.

Все положили пальцы на стакан. Он медленно завертелся:

— Проваливай, — было сказано, а потом, ускорив движение, стакан добавил: — Двуличная вымогательница.

Наступила долгая пауза. Белла закричала:

— Кто-то двигает этот стакан!

— Дорогая, — попытался успокоить ее Руперт, — это всего лишь игра.

— А ты бы заткнулся! — Белла вскочила и неловко схватила свою сумочку, лежавшую на краю стола: все вещи посыпались на пол, а зеркальце разбилось. — Я надеюсь, это принесет вам всем семьсот лет неудач! — прокричав это, она вхлипнула и убежала наверх. Там, запершись в своей спальне, она лежала на постели и плакала так громко, что было слышно внизу.

Немного погодя пришел Руперт и начал стучать в дверь, Белле пришлось его впустить.

— Ты слишком остро все воспринимаешь, — уверял он ее, — они просто над тобой подтрунивали.

— Это больше похоже на метание дротиков в обезумевшего быка.

Он начал ее целовать, после чего последовала неизбежная ссора, потому что он хотел заняться с ней любовью. И вдруг она уступила.

— Ну ладно, давай, если тебе надо. Мне все равно, — вяло проговорила Белла.

Руперт пристально посмотрел на нее.

— Спасибо, — холодно сказал он, — только я никогда не принимал подачек, — и вышел, хлопнув дверью.

Когда она наконец заснула, уже начинало светать, а когда проснулась с раскалывающейся головой и слипающимися глазами, уже совсем рассвело.

Она встала и в поисках аспирина пошла по коридору в ванную, которой пользовалась на двоих с Ангорой.

Таблеток в шкафчике не оказалось — только соли для ванной и одеколон. Она встала на весы. Господи, вес прибавился. Надо кончать с этой едой.

Она сошла с весов и установила стрелку на трех килограммах вместо нуля. Пусть Ангора со своей знаменитой диетой тоже немного подтянется.

На обратном пути она задержалась у двери спальни Ангоры. Дверь была приоткрыта. Она заглянула в просвет и вдохнула тяжелый запах французских сигарет, лака для ногтей и дорогих духов. А потом впилась ногтями себе в ладони, когда увидела, что в кровати никого нет. Ангора сейчас, наверное, со Стивом. До этого Белла еще питала слабую надежду на то, что он ухаживает за Ангорой только ради того, чтобы побудить ее порвать с Рупертом.

А теперь она представила себе, как его загорелые руки ласкают тело Ангоры, ее разметавшиеся по подушке черные волосы, ее страстные вздохи, ее запрокидывающуюся, как у жертвы менингита, голову в тот момент, когда Стив доводит ее до пика наслаждения, что, как это давно было известно Белле, он делать умеет.

Некоторое время она сидела на кровати и потихоньку хныкала. Становилось нестерпимо жарко. Белла встала, открыла окно и вышла на балкон.

Поля побелели от росы, над озером в низине завис густой туман. По высоким аркам вились белые и красные розы. На травяном теннисном корте птицы охотились за червяками. Где-то в отдалении пыхтел поезд.

Красота увиденного лишь усилила ее отчаяние. Легкий бриз ласкал ее голые ноги и поднимал с плеч волосы.

Тут она услышала скрип колес и, перегнувшись через балконную решетку, увидела подъехавший к дому зеленый «мерседес». Из него вышел Ласло. На нем была рубашка в красную и белую полоску и темно-серые брюки. Пиджак и галстук он нес на руке.

Белла отступила в комнату и через щель в жалюзи стала наблюдать, как он зевает и потягивается, вдыхая утренний воздух, а потом, присвистнув, направляется по мокрой от росы лужайке к конюшне.

Бела услышала, как тихо затворилась дверь, и увидела Ангору в белом шелковом платье, последовавшую за Ласло. Она окликнула его, он обернулся и улыбнувшись, пошел ей навстречу.

Ангора как будто подрагивала от нетерпения, словно ожидая, что он обнимет ее. Они о чем-то тихо говорили, и Белла, стараясь их расслышать, едва не свалилась с балкона. Потом Ласло отвел со лба Ангоры прядь волос и погладил ее за ухом. Теперь она, казалось, что-то ему возражала. Он похлопал ее по щеке и кивнул в сторону дома. Она с неохотой побежала обратно по траве к дому и скрылась за дверью.

Белла приоткрыла дверь своей комнаты и выгнулась. Ангора к себе не вернулась. В чью спальню она пошла — Стива или Ласло?

Из тумана поднимался красивый сияющий день. Белла лежала рядом с бассейном, стараясь выучить роль. В парке утреннее солнце скользило лучами по бледно-зеленым кронам вязов, за озером коровы с довольным видом пощипывали сочную траву. На лужайке резвились две рыжие охотничьи собаки Ласло.

Более безмятежной картины невозможно было себе представить, но Беллу мучил страх. Стараясь избежать встречи с Рупертом, она рано встала и отправилась в местный магазин купить себе аспирина. Она знала, что стоило только заикнуться об этом прислуге, и аспирин тут же появился бы, но ей нужен был повод, чтобы уйти из дома.

Как раз в тот момент, когда она уходила, с одного из балконов упало разбитое оконное стекло, пролетев от нее в нескольких сантиметрах.

Конечно, садовник рассыпался в извинениях.

Но позже, когда она прогуливалась по узким сельским дорогам, мимо нее дважды пронеслась большая синяя машина, причем так близко, что переехала бы ее, не отскочи она к обочине.

За этим стоит Ласло, подумала она. Он был способен избавиться от Мигеля Родригеса из-за того, что тот оказался на его пути. Почему не поступить таким образом и со мной?

Она пыталась сосредоточиться на изучении текста своей роли в «Чайке». Маша, простая, стареющая дева, в которую влюблен школьный учитель, а сама она безнадежно влюблена в сына хозяйки. Каждая строка, которую читала Белла, напоминала ей о ее собственном положении:

«Это траур по моей жизни. Я несчастна… Дело не в деньгах. И бедняк может быть счастлив… Пустяки. Ваша любовь трогает меня, но я не могу отвечать взаимностью… Помогите же мне. Помогите, а то я сделаю глупость, я насмеюсь над своей жизнью, испорчу ее… Не могу дольше… Я страдаю. Никто, никто не знает моих страданий! Я люблю Константина».

Она могла бы поговорить о своем положении с Рупертом и Стивом. «Я насмеюсь над своей жизнью, испорчу ее», — повторяла она.

На книгу упала чья-то тень. Она резко вздрогнула и увидела Стива.

Впервые после того вечера в театре они были наедине. Даже при ярком солнце кожа его была бронзового цвета.

На нем были бирюзовые плавки, глаза закрывали темные очки, и она не могла разглядеть их выражения.

Как всегда, она почувствовала, как внутри ее что-то тает от желания.

— Привет, незнакомка, — тихо сказал он, — с тобой можно поговорить?

И сел рядом с ней.

— Не знаю, в какую игру ты играешь, — выпалила она.

— О какой игре ты говоришь, моя радость?

— Сначала ты убеждаешь меня порвать с Рупертом, потому что ты от меня без ума, а потом меня же не замечаешь. Посылаешь куда подальше. Рассказываешь другим, какое у меня настоящее имя. Нарочно шушукаешься с Ангорой, чтобы обидеть меня.