Марисса Мейер - Белоснежка

Скарлет положила руку ей на плечо.

– Это только один сектор, – сказала она. – Не отчаивайся. Мы не знаем, что происходит в других.

Она пыталась утешить ее, но Зола видела, что Скарлет и сама разочарована. Может быть, она права: неизвестно, что происходит в остальных секторах. Но то, что они видели здесь, не внушало особой уверенности.

– Не трогай меня! – закричал какой-то мужчина.

Зола выглянула из-за тележки. Гвардеец грозно смотрел на худого бледного мужчину. Тот стоял перед гвардейцем, сжимая кулаки.

– Я не пойду домой только потому, что якобы обязан соблюдать комендантский час, установленный королевой и ее прихвостнями, – заявил он. – Докладывайте обо мне сколько угодно. Теперь королеве стоит опасаться настоящих бунтарей, а не тех, кто задержался на улице на пару минут.

Два других гвардейца перестали разгонять толпу и направились к мужчине. Их руки в перчатках крепче сжали дубинки. Люди остановились, чтобы посмотреть, что будет дальше. На их лицах было любопытство, настороженность и гнев.

Первый гвардеец навис над мужчиной. Его голос из-под маски звучал приглушенно, но с явным высокомерием.

– Законы защищают людей, и никто не освобожден от их соблюдения. Отправляйся домой, иначе я всем преподам хороший урок на твоем примере.

– Я могу стать примером и без вашей помощи, – огрызнулся мужчина, глядя на гвардейцев, которые подходили все ближе, потом повернулся к людям, которые нерешительно топтались на краю площади. – Вы что, не поняли? Если в других секторах тоже смотрели это видео…

Гвардеец толкнул его, и он упал на колени. Гвардеец поднял дубинку. Зола зажала рот рукой. Она попыталась использовать чары, но была слишком далеко, чтобы остановить расправу. Слишком далеко, чтобы контролировать разум гвардейцев, которые избивали жертву, нанося удары по спине, плечам, голове. Человек упал на бок, закрывая лицо и крича от боли…

Зола стиснула зубы и шагнула вперед, но прежде чем она успела заговорить, раздался другой голос.

– Стойте! – сквозь толпу пробиралась какая-то женщина.

Один из гвардейцев остановился… Нет, он застыл! Двое других с удивлением смотрели, как их товарищ замер, замахнувшись дубинкой. Лицо женщины стало сосредоточенным.

– Незаконная манипуляция, – проревел другой гвардеец, схватил женщину и заломил ей руки за спину. Но прежде чем он успел ее связать, из толпы вышел пожилой мужчина. Его спина согнулась под тяжестью лет, которые он провел в шахте. Он поднял руку, и второй гвардеец тоже окаменел.

Затем вперед вышел еще один человек. И еще один. На их лицах читалась мрачная решимость. Гвардейцы побросали дубинки и тут же были схвачены толпой. К избитому мужчине, который лежал на земле и стонал от боли, подбежал мальчик. Женщина, которая первой решилась противостоять гвардейцам, гневно крикнула:

– Не знаю, была ли та девушка принцессой Селеной или нет, но она права. Возможно, это наш единственный шанс, и я вас больше не боюсь!

Зола увидела, как гвардеец, разум которого контролировала эта женщина, вытащил из-за пояса нож и приставил себе к горлу. От ужаса ее словно окатило ледяной водой.

– Нет! – закричала Зола. Она выбежала вперед, сбросив чары, придававшие ей вид девушки-подростка. – Не делайте этого! Не убивайте их!

Зола врезалась в толпу и подняла руки, чтобы ее было лучше видно. Сердце бешено стучало. На нее чуть было не обрушился весь гнев толпы – измученный тиранией народ жаждал мести. Но постепенно ее начали узнавать, и гнев сменился замешательством.

– Я понимаю, эти люди – орудие в руках королевы. Они плохо обращались с вами и принесли много горя вам и вашим семьям. Но не они ваши враги. Многих гвардейцев силой забрали у родных и близких и заставили служить королеве против их воли. Я ничего не знаю об этих гвардейцах, но если казнить их без суда, не проявив милосердия, – это породит еще больше горечи и недоверия. – Она встретилась взглядом с женщиной, которая заставила гвардейца держать нож у своего горла. – Не становитесь такими же, как королева! Не убивайте их! Пусть они станут нашими пленниками, пока не решим, что делать дальше. Возможно, они смогут быть нам полезны.

Рука с ножом медленно опустилась. Гвардеец смотрел на Золу, а не на женщину. Может быть, он был рад, что она вмешалась. А может быть, его пугала потеря власти. Или он думал о том, как убьет их всех при первой возможности. Зола вдруг подумала, что подобное может происходить во всех секторах, только ее там нет и она не может остановить убийство. Она хотела, чтобы люди выступили против режима Леваны, но не предполагала, что ее призыв может стать смертным приговором для тысяч гвардейцев. Она попыталась заглушить чувство вины, говоря себе, что идет война, а войны без потерь не бывают. Но это мало утешило.

Она подошла к фонтану и забралась на его край. Брызги воды намочили ей ноги. Вокруг сразу собралась толпа, и все продолжала расти. Люди, которые успели разойтись по домам, теперь возвращались, привлеченные шумом и слухами о восстании. Теперь, когда гвардейцы были захвачены, они воспряли духом.

Зола представила себе сотни тысяч, даже миллионы жителей Луны, которые точно так же собирались с силами, чтобы выступить за новый режим.

Кто-то в толпе крикнул:

– Это ловушка! Левана проверяет нас! Нас всех убьют за это.

Толпа взволнованно загудела. Множество глаз рассматривали Золу, ее одежду, металлическую руку, которую она не пыталась спрятать. Она чувствовала себя так, будто снова оказалась на балу, в самом центре внимания, и, несмотря на смущение, шла вперед, потому что назад пути не было.

– Это не ловушка, – произнесла она довольно громко, так что ее слова прокатились эхом, отдаваясь от заводских стен. – И не проверка. Я – принцесса Селена, и мое обращение, которое вы только что видели, показали в каждом секторе. Я собираюсь поднять восстание, которое охватит всю Луну. И начну отсюда. Вы со мной?

Она надеялась встретить воодушевление, но повисло неловкое молчание. Старик-шахтер, поднял голову:

– Но ты же совсем ребенок…

Она возмущенно посмотрела на него, но прежде чем успела ответить, в толпе появилось знакомое лицо. Маха вышла и встала рядом с Золой. Несмотря на свой небольшой рост, она держалась так, что в ней чувствовалась храбрость Волка.

– Вы что, ничего не слышали? Мимо ушей пропустили? Наша королева вернулась! Неужели мы будем трястись от страха и прятаться, упуская единственный шанс изменить нашу жизнь к лучшему?

Старик указал на небо:

– Одной пламенной речи маловато для революции. Мы не обучены военному делу, у нас нет оружия. И времени на подготовку тоже нет. Чего ты от нас ждешь? Что мы ворвемся в Артемизию с кирками и лопатами? Да нас там попросту перебьют!

Не он один так думал, люди вокруг хмурились и кивали.

– Да, у нас нет времени и мы не обучены, – сказала Маха, – но мы, как и сказала Селена, возьмем числом и решимостью.

– Числом и решимостью? Вы и двух шагов не сделаете в Артемизии, как маги перережут вам горло вашими же руками.

– Они не смогут промыть мозги всем! – крикнул кто-то в толпе.

– Верно, – согласилась Маха. – Вот поэтому мы должны сделать это сейчас, когда все Лунатики смогут действовать вместе.

– Откуда нам знать, что другие секторы тоже поднимутся? – спросил старик. – Мы будем рисковать жизнью ради чьих-то фантазий?

– Да! – крикнула Маха. – Я рискну жизнью ради фантазии. Левана отобрала у меня двух сыновей, а я не могла ничего сделать, чтобы защитить их. Я не могла противиться, хотя для меня это было хуже смерти. Поэтому сейчас я не упущу такого шанса!

Зола видела, что ее слова подействовали. Люди стояли, опустив глаза. Они притягивали к себе детей в пропыленной одежде, пытались заслонить их руками. Лицо старика стало жестким.

– Всю жизнь я хотел перемен. Но я знаю, что сделать это не так-то просто. Левана, возможно, и не отправит своих людей в каждый сектор, если мы взбунтуемся все сразу, но что ей помешает прекратить поставку продовольствия? Она может заморить нас голодом, чтобы мы подчинились. А наши пайки и так слишком скудны.

– Вы правы, – согласилась Зола. – Она может урезать пайки и прекратить поставку продуктов. Но этого не случится, если мы захватим магнитные туннели. Разве вы не видите? Единственный верный способ – объединиться и перестать подчиняться правилам, которые навязала Левана.

Зола увидела в толпе Скарлет, Ико, Волка и Торна. Торн был в форме гвардейца, но снял шлем и маску. Она надеялась, что его открытая улыбка будет внушать доверие. Их присутствие воодушевило ее. Она попыталась поймать взгляды как можно большего количества граждан.

– Не сомневаюсь, что у наших соседей возникли те же опасения, что и у вас. Предлагаю отправить гонцов-добровольцев в другие сектора. Мы скажем им, что я действительно здесь, и все, что я говорила в видеообращении, – правда. Я войду в Артемизию и провозглашу свое право на трон.

– И я пойду с вами, – поддержала Золу Маха Кесли. – Я верю, что вы наша настоящая королева, и для меня одного этого достаточно, чтобы быть преданной вам. Но как мать, которой вернули сына, я должна вам гораздо больше.

Зола благодарно ей улыбнулась, а Маха улыбнулась в ответ, опустилась на одно колено и склонила голову. Зола напряглась.

– О, Маха, не надо… – Она замолчала, когда все вокруг последовали ее примеру. Как будто рябь пошла по воде, и люди, один за другим, преклонили колени. Лишь ее друзья остались стоять, и Зола была им благодарна. Ее страхи начали таять. Она не знала, все ли граждане откликнулись на ее призыв или только часть из них, но то, что она видела сейчас, говорило яснее всяких слов – революция началась.

Кай стоял, скрестив руки, посреди роскошной гостиной и смотрел в окно, но не видел ни красоты озера, ни простирающегося внизу города. Он не мог сейчас оценить роскошь своей изысканной тюрьмы, несмотря на то что комнаты здесь были просторнее, чем большинство домов в Содружестве. Левана оказывала ему притворное уважение, предоставив апартаменты с огромной спальней и двумя гостиными, кабинетом, и ванной комнатой, в которой, кажется, был даже настоящий бассейн. В Новом Пекине апартаменты для гостей были не такими роскошными, хотя Кай и его предки всегда гордились тем, как принимают гостей. Но здесь все восхищение, которое гость мог бы испытать, было перечеркнуто тем, что двойные двери на балкон были заперты, а в коридоре круглосуточно дежурила стража.

Кай представлял себе, как разбивает окно и спускается вниз по стене – вероятно, Зола так бы и поступила, – но какой в этом смысл? Даже если он и не свернет себе шею, идти все равно некуда. Хотя ему становилось тошно при одной мысли, тем не менее он должен оставаться рядом с Леваной, отвлекать ее свадебными приготовлениями и всякой ерундой, связанной с коронацией. Правда, у него это получалось не очень хорошо, ведь он не видел Левану и ее свиту с тех пор, как его заперли тут после происшествия в доках. В его покои входили лишь молчаливые слуги, приносившие блюда с изысканным угощением, и уносили потом – почти нетронутыми.

В раздражении Кай снова начал расхаживать взад и вперед, думая, что он скорее истопчет каменный пол до дыр, чем это заточение закончится. Он, конечно, доставил Золу и ее помощников на Луну, выполнив тем самым первоочередную задачу, но и тут все прошло не так гладко, как было задумано. А теперь он просто сходил с ума от неизвестности. Удалось ли им сбежать? Не ранен ли кто-нибудь?

Он бы наверняка не утерпел и отправил сообщение Ико или Золе, чтобы узнать хоть что-нибудь, но Левана забрала его портскрин. Разумеется, это было невыносимо, но в то же время – и к лучшему, ведь сообщения можно отследить. Он бы не нервничал так, если бы мог заниматься другими делами. Например, разузнать что-нибудь о Скарлет, но, сидя здесь, как в ловушке, он ничего не мог сделать. Он как будто снова оказался заперт на «Рэмпионе», только на этот раз все было гораздо хуже.

Раздался звон колокольчика.

Кай вихрем промчался через главную гостиную и распахнул дверь. Слуга в ливрее – юноша, который был лишь на несколько лет моложе Кая, – стоял на пороге в окружении четырех лунных гвардейцев.

– Я не заключенный, – начал Кай, сунув ногу в проем, чтобы дверь не захлопнулась, как случалось уже много раз. – Я – Император Восточного Содружества, а не преступник, и мне следует оказывать почтение как особо важной персоне. Мне необходимо совещаться с кабинетом министров и моим советником. Я требую объяснений королевы Леваны, по какому праву она держит нас в плену!

Слуга открыл рот, но не проронил ни звука. Немного погодя он, запинаясь, произнес:

– Мне приказано сопроводить вас к Ее Величеству.

Кай моргнул.

– Я… хорошо. Отлично. Немедленно отведите меня к ней.

Слуга поклонился и шагнул в коридор.

Кай шел по дворцу впереди гвардейцев и чувствовал себя заключенным, хотя к нему никто не прикасался. Он старался запомнить расположение комнат, замечая особые детали – интересную скульптуру, занятный гобелен. Над подвесным мостом и по обеим сторонам длинного узкого коридора висели голографические портреты. Увидев один из них, он споткнулся и посмотрел еще раз, желая убедиться, что не сошел с ума. Эта была голограмма женщины, как две капли воды похожей на Золу. Его сердце забилось чаще, но голограмма повернулась к нему, и он понял, что ошибся. Женщина была похожа на Золу, но старше, и с более пышными формами, более выраженными скулами, тонким носом и злобной улыбкой. Она была похожа не на ту, Золу, которую он знал, а на Золу, которую он видел на ступенях бального зала. Это была королева Чэннери Блэкберн. Зола тогда случайно приняла образ своей матери.